Работа

     Марья Васильевна приоткрыла глаза, совершенно безрадостный сумрак покрывал комнату. Она каким-то неосмысленным взглядом повела вокруг, шкаф, стул, тумбочка, будильник, фотографии… «Сколько время-то уже? Ну надо же! Вот дура старая! Как можно было не завести будильник-то! Уже десять минут восьмого, эти десять минут украла сама у себя…». Она поднялась на кровати, посмотрела еще раз на фотографии, стоящие рядом с будильником. «Паша, Пашенька… Как же рано ты ушел…». Своего мужа Марья Васильевна похоронила пять лет назад. Тоска по нему никуда не исчезла. Она так и не может до сих пор привыкнуть, что он больше не вернется. Ей все кажется, что он просто уехал в командировку или на рыбалку. А как было хорошо раньше…
     Она просыпалась, а Паша вставал всегда раньше. Уходил с газетой сначала в туалет, а после перебирался на кухню. Там он ставил на плиту чайник, включал радио, и садился ждать ее. Так было всегда, всю их жизнь.
     Сын Сашенька давно живет отдельно. Он вечно занят, у него семья, много работы, и нескончаемых забот… Конечно, он редко звонит. По правде сказать, он совсем не звонит. Это она, регулярно не выдержав разлуки, набирает его номер. Он все время как будто на бегу, она постоянно попадает не во время… «Ладно. Хватит, а то совсем опоздаю!», - Марья Васильевна окончательно встала с кровати и, накинув халат, проследовала в ванную. Она собиралась быстро. За многие годы, все движения, связанные с подготовкой к выходу на работу отшлифовались до блеска. Ей казалось, что даже если она не проснется, то сможет и с закрытыми глазами все выполнить без единой помарки.
     Ну, вот и все. Осталось убедиться, что свет везде выключен, вода не капает из смесителей, и, взяв с собой мусор, отправляться в путь. Лифта ждать долго не пришлось, он застыл как раз на соседнем этаже. Эта мелочь почему-то ей показалась приятной и Марья Васильевна незаметно улыбнулась. Остановка трамвая, который довозил ее аккурат до проходной, находилась на приличном расстоянии. Надо было дойти до парка, пройти сквозь него, и только потом, обогнув ограду, оказаться на остановке. Она подошла к мусорному  баку, старательно завязала еще на один узелок пакет, и положив его, закрыла крышку. Посмотрела на часы, стрелки показывали, что ей торопиться не надо. Она, как умелый водитель, смогла нагнать время, и теперь можно было пройти сквозь парк не торопясь.
     Парк. Марья Васильевна любила его. Этот один из немногих оставшийся в живых, в эти безумные времена застройки. Настоящей уплотнительной застройки, когда дома строились, казалось один на одном. Деревья уже опушились листвой, которая начинала потихоньку темнеть, наливаясь соком. В парке, из-за крон деревьев, стояла утренняя прохлада, на траве вдоль дороги поблескивала роса. Вернувшиеся уже всей своей оравой птицы, спорили, чья песня была красивей. «Какое хорошее утро! Даже облачков немного, а те, что есть, такие нежные, что напоминают овечек».




Она шла по дорожке, ей на встречу попалась соседка со своим песиком неизвестной породы, по кличке Фунтик. Он, казалось, был ровесником соседки. «Они даже чем-то похожи», - подумала Марья Васильевна, - «не зря же говорят так люди». Они поздоровались, обмолвились про погоду, про здоровье, и Марья Васильевна, сославшись на то, что опаздывает на работу, раскланялась с ней.
     Позади осталась добрая половина парка, когда на встречу ей попался молодой человек на пробежке. Парень видно бежал давно, и потому вся его футболка была мокрой. «Господи, и не лень ему? Вот куда он бежит-то? Зачем? От кого? Для чего? Господи, никуда ты не убежишь. Не надо торопиться, жизнь и так очень быстра…». Забрезжил просвет между деревьями, парк заканчивалась. За ним, примерно в пяти метрах уже проступила ограда, которую надо было обогнуть. И вдруг, не доходя каких-то трех шагов, Марью Васильевну как будто ударило молнией. Резкая вспышка в глазах, и сквозь заложенные уши, она услышала голос. Это был голос начальника, который она уже слышала вчера, он ей в мягкой сочувственной форме излагал, о том, что институт больше не нуждается в ее услугах, и она, с чистой совестью может отправляться на заслуженный отдых. На пенсию.
     На выходе из парка стояла пожилая женщина. Она стояла и плакала. Достав платочек, женщина стала торопливо вытирать глаза и щеки. Она явно не хотела, чтобы другие видели ее слезы. Медленно развернувшись, Марья Васильевна побрела домой.