Сердце огня. Часть 2. Неизвестность

Сердце огня. Часть 2. Неизвестность.


…Никто так и не узнает, кем они были.
Никто так и не скажет, откуда они пришли.
Никто так и не поймет, что они сделали…
/Летопись Цитадели/


Дорога пыльной лентой петляла в холмах, уходя все дальше и дальше. То тут, то там высились одинокие деревья, а по обочинам дороги рос редкий низкий кустарник. Мысли текли свободно, как белоснежные облака в высоком голубом небе над головой. Ничто не нарушало одиночества, кроме порывов холодного ветра, налетающих откуда-то сзади.

Я быстро шел вперед, опираясь на дорожный посох Санхо. Сзади непривычной тяжестью повис рюкзак – точнее то, что я так называл. Походную сумку, которую мне дала колдунья, я за полдня превратил в сносный вещмешок. Между мной и деревней лежало уже два дня пути, мыслями я был еще там, где обрел второе рождение и вторую жизнь. Даже тогда, когда говорить было уже не о чем, в конце моего пребывания в деревне открылись новые тайны…
Сухо трещали сучья в печи. Молча помешивая что-то в горшке, Санхо с неопределенной улыбкой посматривала на меня. Пришивая вторую лямку к рюкзаку, я через раз попадал костяной иголкой в палец и выдавал парочку хорошеньких словец. День уже клонился к концу. Разговор в Совете Старейшин казался теперь плохим сном, но вещи, приготовленные мне в дорогу старухой, напоминали об обратном. Какие-то бутылочки, свертки, коробочки лежали на столе, сваленные в одну кучу – позже колдунья обещала объяснить назначение каждого предмета.

Но это молчание начинало действовать мне на нервы. Я просто нутром чувствовал, что моему пребыванию здесь остаются считанные часы, а это значит, возможность узнать еще что-то тает с каждой пройденной минутой.

- Почему ты молчишь? - не выдержал я.

Старуха грустно улыбнулась, попробовала варево и отложила ложку (мое «изобретение»!) в сторону.

- Спрашивай, буду отвечать.

Я на мгновение замялся, припоминая все, что говорили Старейшины. Что-то тогда меня взволновало больше всего… Ага!

- Старейшины говорили о каком-то табу, наложенным тобой. О том, что более двух лет деревне нет покоя. В чем дело? Что они имели в виду?

Голос колдуньи был непривычно тяжел.

- Думаю, это касается тебя. Это нечто, что я тоже не могу понять. Слушай внимательно…
Последний раз я так «внимал» словам Санхо, когда она подробно рассказывала о сути Начал, о Лунгаде, но с тех пор прошло много месяцев, и я давно разобрался в себе и окружающем мире. Но вдруг мое прошлое вновь ожило и мне открылось важнейшее событие. Оказывается, за полгода до моего появления на полях общины – на исходе зимы – в деревню с запада пришли двое: мужчина и женщина. Они носили странную одежду, говорили на незнакомом языке, были очень слабы и измождены дорогой. Кроме этого, мужчина сильно хромал на одну ногу.

Вариантов мало, а в совпадения я не верю – это Виктор и Лена! В какой-то момент, слушая колдунью, я почти перестал дышать от волнения. Неужели они попали в ту же точку аномалии, что и я! Но что их потянуло туда? Зачем?

Пребывание Виктора и Лены в деревне ограничилось двумя-тремя неделями. Поскольку знаки защиты не остановили их, значит, они не слуги Зла. Поэтому жители деревни приняли незнакомцев и приютили. Их взял в свой дом Анаг, так как глава Совета нес больше всех ответственности. Мужчина быстро выздоравливал, а женщина пыталась чему-то научиться: в быту, в общении, в обычаях. Санхо уговаривала их остаться, но путники почему-то рвались в дорогу. Как раз в скором времени с границы в Лес проходил обоз. Странники воспользовались им, и когда на полях сошел снег, Виктора и Лены уже не было в деревне. А ровно через полгода с этого момента сторожевой общины заметил меня у врат полей…

- Увидев тебя, я поняла, что ты тоже из их страны, - ворчливый голос колдуньи доносился как будто издалека. - Поэтому оставила тебя в деревне, пытаясь во всем разобраться. Однако, - Санхо хрипло засмеялась. - Задача оказалась слишком сложна для старой колдуньи Воды и Земли. Я узнала многое, но не поняла сути. Хотела догнать тех двоих, зачем и уходила в Лес, но нашла только их следы – они ушли слишком далеко. Я поняла одно – чтобы ни было, Дарим, это твоя задача и суть твоей жизни. Только ты один можешь понять и постичь эту тайну.

Она замолчала.

- Значит, я должен идти? - голос глух и невнятен.

- Твое время здесь на исходе, - ответила Санхо.

- Сами того не зная, старейшины помогли мне, - я нервно улыбнулся.

Но Санхо было уже не до веселья.

- Они обычные люди. Живут тем, что знают и видят. И в их словах есть правда. Никогда не забывай, что Зло знает о тебе…

Эти слова обжигали холодом.

-…благодаря младшему брату Кадарра. Горр погиб, но часть его осталась с тобой.

После этого разговора я еще день провел в деревне. Резко похолодало, так что мои печи оказались очень кстати. Последнюю ночь провел в кузнице. Разжег очаг, раздул пламя, походил вдоль стеллажей с заготовками и инструментами. Здесь я впервые почувствовал себя дома, почувствовал, что чего-то стою в этом чужом мире. Я прошелся взглядом по помещению, уставился в закопченный потолок, задумался над будущим. По моему календарю сегодня новогодняя ночь, а снега и морозов еще и в помине нет – климат определенно теплее. Но как же символична дата!

Я стоял рядом с пылающим очагом, глядя прямо в пламя, когда внезапно услышал быстрые тихие шаги за спиной. Резко обернулся, и – взмах зимнего плаща, веер черных волос, блеск глаз, теплые руки, обхватившие шею… Ана! Я обнял ее, прижал к себе и едва сдержал слезы. Не знаю, куда Санхо отослала ее, но она смогла прийти. Не мог понять, что со мной происходит. С сердцем творилось что-то нехорошее…

Мы провели эту ночь вместе. А рано утром я проснулся один. Оделся, быстро перекусил остатками ужина, накинул меховой плащ, вышел наружу и замер – на земле лежал тонкий слой свежего снега. Зима пришла! Над домами поднимались струйки дыма, где-то лаяли собаки. Застегнув несколько петель плаща, я быстрым шагом направился к дому Хранительницы. Надо забрать рюкзак и проститься…

Спустя два дня снег уже пропал – резко потеплело, и установилась ясная, без осадков, погода. Это благоприятствовало моему «путешествию».

Я продолжал идти куда-то на северо-восток, судя по звездам и обтрепанной карте на куске старой кожи, которую мне подарила Санхо. Карта изобиловала множеством замысловатых значков и закорючек, так что у меня ушло хороших два часа, чтобы в ней разобраться. На ней дорога выглядела красной лентой, которая после деревни шла на северо-восток, потом изгибалась к востоку, а затем под прямым углом к северу и пропадала, так как заканчивалась сама карта. По моим оценкам, ее масштаб составлял максимум километров триста с севера на юг и чуть больше с запада на восток. То есть совсем немного, но это был весь мир, известный Санхо из собственного опыта – дальше она просто не заходила, по ее словам.

В очередной раз я рассматривал карту, остановившись на отдых на обочине. Земли, которые меня сейчас окружали, на карте назывались одним емким словом – Пустошь. Еще пятак километров и должна появиться река. А вот как ее переплыть? Она ведь вроде бы не маленькая. Ладно, это ерунда. Через несколько десятков километров меня ожидало нечто совсем новое – Лес! На карте он походил на темную массу, захватившую ее с севера, востока и юга. Только запад относительно свободен.

За два дня быстрого движения по дороге я преодолел до безобразия приличное количество километров, ранее для меня просто непредставимое – не менее семидесяти. Теперь это сказалось мозолями от обуви, болью мускулов и ломотой суставов. После каждого привала подниматься становилось все тяжелее. Сделав пару глотков воды из фляги, я спрятал карту во внутренний карман куртки и, опираясь на посох, поднялся. Огляделся по сторонам: холодное безмолвие, ветер, гудящий в холмах, песчаник, редкая трава и низкорослый кустарник. Сказать, что окружение удручает – это ничего не сказать. Почему-то резко захотелось курить. Вздохнув, сунул в рот какую-то травинку и продолжил путь.

Несколько раз в пределах видимости появлялись какие-то развалины, заросшие кустарниками. Однажды где-то вдалеке, на одном из холмов, мне почудилось нечто похожее на средневековый замок с высокими башнями. После полудня видимость резко ухудшилась – неожиданно резко опять повалил снег. Между тем, реки по-прежнему не видно. Одно из двух: карта неверна или расстояние я оценил неправильно. А может, ее вообще уже нет? Здесь возможно все… Неизменным оставалось одно – почти не исчезало ощущение чьего-то присутствия. Оно только менялось. Вблизи каких-либо заброшенных строений «взгляд» чувствовался особенно сильно. Здесь все напоено силой. Но я и без этого помнил главное наставление Санхо: «Помни, дорога – это жизнь. Особенно в Пустоши. Дорога древнее всего, что здесь есть и ее охраняют самые сильные заклятья, но в Пустоши Зло сильнее, чем где, и предела никто не знает. Легенды говорят, что раньше всю Пустошь занимало одно огромное поселение, которое большей частью ушло под землю в последней битве Света и Тьмы. После этой битвы установилось Равновесие. А некоторые рассказывали, что там находилась старая столица Лунгады. Правду знают, наверное, только владыки Цитадели. Истина в одном – в Пустоши много недобрых тайн и дорога – лучшая защита. Поэтому не сходи с нее и стремись быстрее достичь Леса. Там тоже непросто, но легче и можно найти помощь…»

Тем временем день уже стал клониться к закату, но я твердо решил сначала достичь реки, а потом остановиться на ночлег. Видимость ухудшалась – снег повалил крупными хлопьями. Я накинул на голову капюшон и ускорил шаг. Впереди высилась последняя гряда высоких холмов – за ними, насколько было видно, начиналась низменность. Там должно быть русло реки и какая-нибудь растительность. Желательно деревья. В любом случаи, я там же и устрою свою стоянку. Правда, останавливаться в стороне от дороги не хотелось бы, но и ночевку на «проезжей части» я тоже с трудом представлял… А, ерунда! Я прошел у Санхо целую школу магии, так что чувствовал теперь себя чуть ли не колдуном! Смех смехом, но сам не мог понять того бешеного упорства, с которым изучал тайную науку все эти месяцы. На свою память никогда не жаловался, но что бы вот так впитывать нечто невиданное… Мне уже приходилось использовать заклятья защиты, и ритуал я знал назубок. Вторая проблема – питание. Ужин меня волновал меньше всего, но сухофрукты уже порядком надоели.

Последний холм невероятно крут. Ноги расползались в снеговой кашке – навалило уже по щиколотку, а ветер так и норовил скинуть с дороги.

Через десяток метров я с облегчением почувствовал, как дорога пошла вниз, и остановился отдышаться. Снег падал густой пеленой. Приподняв капюшон, вгляделся вдаль, пытаясь с высоты определить дальнейший маршрут. И увидел наконец-то реку! Широкая, полноводная, она протекала где-то в километре от меня, в центре речной долины. На мгновение меня охватил страх – как переберусь через нее?! Но страх моментально сменился удивлением. Что-то новенькое!

Метрах в трехстах левее от прямого пути к реке, высился огромный бело-серый мост, трудно различимый за снегопадом. Я заметил его только из-за габаритов. Сооружение просто огромно! И, по-видимому, мост построен из камня. Его дальний конец терялся в снежной дымке, как и берег реки.

Переходить реку поздно – начало смеркаться. Метрах в ста вниз по дороге и чуть правее, среди беспорядочно разбросанных валунов росло несколько деревьев. Поразмышляв еще раз над ночлегом, я утвердился в старом решении, что спать на дороге все-таки неразумно и отправился к деревьям, чуть переставляя ноги – усталость навалилась страшная. Такое расстояние пешком!

…Жар пламени приятно согревал и расслаблял. Отложив топор, которым рубил ветки, в сторону, я оперся о ствол дерева спиной и смежил веки. Здорово разморило после последнего перехода – дался он мне тяжело. Снегопад стал редеть. Ветер гудел где-то вверху, в голой кроне дерева, а вокруг моей стоянки расположились несколько валунов, создавая дополнительную защиту от непогоды. Стало клонить в сон. Очень быстро темнело.

Некоторое время я провел в невеселых раздумьях о будущем. Теперь, когда в очередной раз мой мир разрушен, появилась новая цель – поиск моих друзей по несчастью. Но с чего начать? Как? Прошло два года, а в этом мире такой срок – почти вечность. Остается просто идти своим путем, спрашивая у всех о светловолосой женщине и хромом мужчине. План явно не блещет оригинальностью. Однако альтернативы, похоже, нет.

Далекий глухой шум пришел откуда-то слева, из-за холмов. Почувствовалась мелкая дрожь земли под настилом из веток. Я вздрогнул от неожиданности и прислушался. Сон как рукой сняло. А шум тем временем перешел в утробный гул, затихающий в неизвестной дали. Будто сошла лавина, но как? Ведь гор-то я не видел…

Установилась странная тишина, даже ветер куда-то резко пропал. Большие хлопья снега падали, беззвучно кружась, густым ковром. Даже в пятидесяти метрах уже ничего видно. Я стряхнул с себя оцепенение и вдруг вспомнил, что защиту-то забыл установить! Идиот! От чего-то на голове зашевелились волосы. Страх сковал тело. Я не без труда собрался с силами, снял меховые рукавицы Санхо и стал развязывать мешок в поисках заветного свертка. Где же он? Ага! Вынув рулон коричневой кожи, перетянутой бечевкой, я сел и положил его на колени. Стал развязывать, но пальцы от холода плохо слушались и узел не поддавался…

Цокот копыт на мгновение прогремел где-то в стороне моста и пропал! Я вновь замер, боясь пошевелиться. Легкий ветерок со стороны реки и хлопья снега. Тишина. Облизнул губы и опять обратил внимание на рулон. Чертов узел! Рванув изо всех сил, оборвал веревку и быстро развернул сверток: десятка два карманов в два ряда, какие-то пакетики, пузырьки, амулеты, цепочки и неестественно ярко-белая кость (точнее, часть какой-то кости). О последнем старуха говорила особенно:

- Применяй, когда выхода не будет. Это огромная сила, заключенная в кости Дракона. Она досталась мне от прабабки, а ей подарил кость огненный ведун из Леса, во время ее паломничества в Цитадель…

Самым сложным был ритуал. Он отдавал чем-то языческим и неестественным, но врезался в память, намертво.

Сначала короткая, гипнотизирующая своей монотонностью и певучестью мантра. Затем пучок имшиза – травы колдунов – и костер вспыхивает на секунду ярко-зеленым пламенем, от которого рябит в глазах…

На мгновение я вышел из транса и огляделся. Снег прекратился, но мост по-прежнему расплывался в какой-то ирреальной дымке. Заметно похолодало – резкие порывы ледяного ветра гнули кроны деревьев. Ощущение «чужого присутствия» стало особенно навязчивым…

Развернув кусок кожи, сыпанул на него пригоршню земли, которую взял рядом с костром. Пару щепоток порошка из имшиза и перемешал смесь. Снова мантра… Огонь едва не гаснет, словно придавленный какой-то невидимой силой. Я достаю из внутреннего кармана маленький флакон с водой, в которую Санхо капнула три капли своей крови. И ровно три капли отмеряю в свою смесь. Ветер стихает, огонь горит ровно. Перемешав смесь еще раз под слова третьей мантры, я рассыпал ее как можно ровнее по кругу вокруг костра.

Все вокруг окончательно успокаивается. Костер горит ровно, а дым непоколебимой колонной уходит вверх, растворяясь в серых небесах. Все, заклятие защиты работает. Можно расслабиться.

Я собрал сверток и вернул его в рюкзак. Снова навалилась усталость. Полцарства за то, чтобы поспать. Откинулся на ствол дерева и, прежде чем смежить веки, кинул взгляд на реку. Ну и дела! Сначала я не понял перемены, но вглядевшись, был потрясен. Мост оказался не в стороне от дороги, слева, а строго прямо по ходу движения! Слева же берег был сильно заболочен, и целая заводь превратилась в настоящую трясину. Западня! Магия защиты помогла мне снять мираж, другого путника ждала неминуемая гибель в трясине. И, судя по остаткам повозок, торчащих из серо-зеленого болота – трясину не мог закрыть даже снег! – около самого берега, ни один путник навсегда сгинул в этом месте. Меня озноб пробрал от мысли, чтобы случилось, если бы я решился переночевать после моста. Похоже, зачарованная страна почему-то с неохотой пускала чужаков в свое «сердце».

Поэтому с особым удовольствием ощущалось мелкое покалывание кончиков пальцев – следствие того, что охранная магия работает. Санхо не раз заставляла меня проверять готовность чар именно таким способом. Проверять волшбу волшбой – дело опасное. Собственными руками должен ощущать, с должным ли усердием и умением выполнен ритуал. Я удовлетворенно потер руки и потянулся к дровам. Положив в костер пару толстых кусков древесины, придвинул под руку топор и с наслаждением устроился на ночлег. Пламя, весело потрескивая, облизывало свежую пищу и обдавало приятным теплом. Наконец-то сон, о котором молило измученное тяжелой дорогой тело, взял в свою власть.

Мне снился странный сон. Вокруг костра стояли тени. Молчаливо, неподвижно, угрожающе и с удовлетворением. Это люди? Не знаю. Их было трое – угольно-черные отражения чьих-то жизней, безмолвные призраки древних сил, свидетели ушедшего и предвестники грядущего. Они знали все о Зоне, о Пути, обо мне. И молчали. Я даже засмеялся, чувствуя их внезапную озабоченность и растерянность. Я кричал, в исступлении чувствуя свою силу, я насмехался над ними. И вдруг один сказал, но как! Сила его голоса сбивала с ног и оглушала. Каким-то «другим» чувством я понял, что это и не голос вовсе. Как тень может говорить?

- Еще один посланник Далеких Небес. Чужая Сила нашла дорогу. Убить или пленить? Он слаб.

- Посмотри глубже, - зашелестело эхо второй тени. - Его суть необычна.

- Он многомерен! - вмешалась третья тень – в ее крике дрожало безмерное удивление. - Постичь его суть нельзя, она мертва!

- Да, - согласилась вторая. - Его Книга Жизни закрыта давно. Но Сила дала ему дыхание. Зачем?

- Знание! - воскликнула первая тень. - Я… я вижу его! Оно скрыто в нем, оно опасно! Смотрите, на самом дне, под заклятьем чужой Силы спит оно!

- Да, я чувствую, я вижу… - выдохнула вторая тень. - Угроза величайшая, как никогда. Летопись не обманула! На пограничном берегу Извира, в день Волка, первого месяца года Огня мы встретим странную Силу, которая свершит суд и откроет врата Небес. Он опасен. Уничтожить пришельца!

И в тот момент, когда неимоверно тяжелое и огромное сомкнулось надо мной, а голову начали сдавливать невидимые тиски, внутри что-то внутри вспыхнуло ярче огня, а я судорожно сжал руки и… проснулся!

Сердце бешено билось в груди, в висках стучало, а сам весь покрылся потом. Огляделся по сторонам. Ветер шумит в вышине, снег прекратился и мост виден совершенно отчетливо. Самое странное, защитная магия пропала – исчезло зеленоватое свечение, а костер почти потух. Ерунда какая-то, ведь он должен гореть еще долго. Вокруг никого. Приснилось? Или что-то произошло на самом деле?

Я попытался подняться и с удивлением обнаружил, что сжимаю в правой руке кость! Но ведь оставлял ее в свертке с травами и пузырьками Санхо. Неужели не приснилось… Я передернул в ознобе плечами, спрятал ее в карман и опять завернулся в плащ. Вновь огляделся. Что делать? Оставаться здесь почему-то не хотелось, но идти дальше на ночь глядя тоже глупо. Пересилив себя, я опять стал разжигать костер и устраиваться на ночлег.

Вскоре вновь запылало яркое пламя. Погревшись у огня, взял топор и отправился на поиски дров, пробираясь по лабиринту камней. Однако кустарник встречался все какой-то тонкий, и я шел все дальше и дальше. Неужели здесь так безлюдно? Сколько земель пустует! Почему?..

Тонкий настил снега ровным ковром покрывал все вокруг. Я спотыкался, цепляясь за мелкие ветки, которые во множестве были скрыты снегом. Редкие деревья выглядели как-то болезненно, а чахлые кусты вообще навевали неприятные воспоминания о белесой паутине в кронах дерева – такой у них изломанный и больной вид. Я в нерешительности остановился, оглядываясь. Рубить дерево? С этим-то топором… Обнять и плакать. Что же делать? Стоянка осталась метрах в ста сзади, и это начинало беспокоить. Если пойдет густой снег, вернуться будет сложно.

Я прошелся еще немного вперед и хотел уже возвращаться, как едва не скатился в овраг, засмотревшись на громадину моста. Внизу рос вполне сносный для топлива кустарник. Решение очевидно, и я принялся за работу. Однако когда стал подниматься вверх, понял, насколько переоценил свои силы – все закончилось кульбитом вниз и отборными матами на всю округу. Спустя еще минут десять я бодро волок приличную охапку сучьев к своей стоянке. Хорошо еще, что костер не погас – уже порядком стемнело и если бы не отблески пламени… Повезло. Когда удача отвернется? Передернув плечами от продувающего насквозь ветра, я отбросил мрачные мысли подальше и занялся вплотную «энергетическим» вопросом.

Темнота окутала округу плотной пеленой. Как бы мне ни хотелось спокойствия, но на этом приключения дня не закончились – во время подготовки ко сну обнаружилось отсутствие топора, а я отлично помнил, как заткнул его за пояс перед подъемом из оврага. Количество «дров» было таково, что держать еще и топор в руках я не мог просто физически.

- Этого еще не хватало! – шепотом произнес я, озираясь.

Надежда, что топор вывалился где-то рядом, растаяла через пару минут. Еще минута ушла на размышления, так как перспектива «прогулки» по окрестностям меня не вдохновляла. Да еще и ночью. Почему-то остаться на всю ночь без топора – нож внушал меньше уверенности – оказалось намного страшнее, чем идти в темноту на его поиски.

Естественно, я поступил как герой дешевого фильма ужасов – отправился на поиски, при этом еще и припоминая, как некоего «фраера» сгубила жадность. Некоторое время потратил на сооружение факела. Поиск облегчался снегом – можно просто вернуться по своим следам. По крайней мере, я на это надеялся.

Топор оказался, естественно, на самом максимальном удалении – на краю оврага. Путь назад походил больше на бегство и все бы ничего, но… Рядом с костром я натолкнулся на цепочку следов. До чувств Робинзона Крузо мне далеко, тем более что следы эти человеческими можно назвать лишь с натяжкой – скорее они вызывали ассоциации с картинками из книг о неандертальцах. Я вернулся из «эволюционно-анатомических» размышлений и огляделся вокруг почти с тревогой: темно и тихо. Редкий мелкий снег лениво кружит в воздухе. Следы полукругом обходят костер на некотором удалении и исчезают в темноте. Спать если и хотелось, то только не сейчас.

Плюнув на весь здравый смысл, я выбросил прогоревший факел, взял из костра горящую ветку и пошел по следам. Когда граница устойчивого освещения осталась позади, правая ладонь, в которой покоился топор, стала предательски потеть, несмотря на ледяной ветер, который круто менял «галсы», обдувая со всех сторон. Наконец я преодолел очередную груду беспорядочно нагроможденных камней, подскальзываясь на легком снежном покрывале, и ветка погасла. Так же улетучилось и иронично-саркастичное настроение. Я трезво оценил, что зашел непростительно далеко, нарушив все запреты и советы. Огляделся. Ветер, снежинки перед лицом, темнота и отвратительная своей неприветливой глубиной тишина. Когда я собрался медленно возвращаться назад по своим следам, где-то впереди и весьма близко, раздался неопределенного происхождения хруст. Пятится задом через камни в снег и так занятие по меньшей мере неудобное, а еще в такой обстановке… Делать нечего – медленно крадусь вперед, до рези всматриваясь в темноту, благо зрение уже более менее адаптировалось.

Метров через пять замаячил неясных очертаний холм – благодаря снежному покрывалу я его немного различил в темноте. Хоть какие-то плюсы от снега! В его основании темнел проем какого-то входа или просто норы. Жуть! Я храбрился, а пальцы нервно теребили топор… Ого, да я уже двумя руками в него вцепился! Остановился, перевел дыхание, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув. Опять огляделся. Ни зги!

За какое-то неуловимое мгновение обстановка изменилась. Секунду я соображал, прежде чем до меня дошло, что впереди, в самом проеме норы светятся глаза… Глаза ли? Даже снег прекратился – тишина стала особенно навязчивой, а собственные осторожные шаги уже назад (!) очень громкими. Или «крыша поехала» от страха или мне стало мерещиться, но глаз становилось все больше. Я даже остановился, вглядываясь в темноту впереди. Светящиеся точки на секунду пропали и опять возникли, но теперь не только впереди, а еще слева и справа. Окружают? По-моему, я сначала побежал, а потом уже осознал, что надо бежать. В нос ударил резкий запах пота, шерсти, чего-то звериного.

Кульбит через голову от удара в спину выбил дыхание и перевернул раза три-четыре по земле. Как-то получилось схватить на земле камень и, вскакивая, наобум заехать в темноту с полоборота. Что-то это мне напоминает…Рука с камнем ушла в податливое и живое. От обиженно-злого крика-рева на мгновение чуть присел и бросился опять бежать. Темное и волосатое внезапно упало в ноги, заросшая густой шерстью рука промелькнула слева у лица.

Прыжок, еще один, дыхание срывается от рывков, а темнота вокруг клокочет и бурлит низкорослыми телами и удушливой вонью… Я изо всей силы ударился во что-то или кого-то заросшего густой шерстью. Оно как пушинку поднимает меня в воздух, а я молча бью ногами куда-то в район головы. Начинаю падать, а сзади цепляются в куртку, и шкура обиженно трещит, разрываемая на лоскуты. Множество невидимых рук начинают рвать меня на части, а я пытаюсь вырваться, ору матом и луплю ногами-руками в темноту. Когда боль начала захлестывать, я понял, что на этот раз «все»… Тишина оглушила.

Еще через минуту до меня, наконец, дошло, что я лежу на земле в полном одиночестве. Кое-как встал и огляделся – глаза еще были здесь, но быстро удалялись в темноту. Только ветер возмущенно шумел, а странные полулюди из холма стремительно исчезали. А вокруг «разлит страх», как сказала бы Санхо. Я чувствовал это едва ли ни кожей. Шрамы на руках и груди пульсировали вторым сердцем. Кто эти странные волосатые создания и что заставило их так поспешно бежать? Ведь я был полностью в их власти. Что-то увидели, почувствовали, учуяли? Опять повезло? Некоторое время я еще постоял, приводя себя в порядок, и побрел к костру, потирая ушибы и ругаясь сквозь зубы, натыкаясь на порезы.

Когда добрался до стоянки, внезапно пробила нервная дрожь. С опозданием, но «истерика» догнала. Подбросил сучьев и долго сидел, обхватив колени, пытаясь унять нервный тик: тряслись руки, дергалось лицо, дрожали ноги.

В голове мелькнула мысль покопаться в снадобьях Санхо, однако это пришлось отложить – пальцы мелко подрагивали, как у заправского алкаша. Посмотрел в сторону дороги. Мелкий снег то порывался укрыть землю тонким настилом, то быстро исчезал, прогоняемый резкими порывами ветра. Приятное тепло вскоре «размягчило», даже сонливость навалилась. Попил воды и полез в сверток. Мазь для порезов нашел быстро, а вот над успокоением нервов пришлось поломать голову. Посетовал на отсутствие спиртного – сто грамм были бы сейчас в самый раз. В конце концов, решил попробовать что-то сделать с имшизом. Выполнил маленький ритуал – легкие отозвались болью от всех этих необходимых полувдохов и полувыдохов магической словесной формулы. Вызов духов сна, как говорила Хранительница, помогает старым и больным хорошо спать, излечивает раны тела и души. По поводу возраста сказать трудно – почти тридцать. Но вот то, что я определенно болен – точно. Некоторое время ничего не происходило. Потом голову немного повело, как от первой сигареты, выкуренной после суточного перерыва. Легкий туман. Почему такие ассоциации, непонятно.

От первой сигареты… А когда же я последний раз курил?..

Солнце встает над лесом, а я взобрался на груду старых камней и обозреваю странную болотистую долину в глубине старых лесов, потягивая очередную «легкую»…

Падал медленно. Глаза открыты, а будто сплю. Голова мягко ударилась о кочку недалеко от костра, а где-то в отблесках пламени в вышине мелькнула особенно яркая звезда. Я заснул так крепко, как никогда в жизни.

Чем выше поднималось солнце, тем быстрее забывалось ночное приключение. Да и в свете дня, если бы не изрядно потрепанная одежда и синяки с царапинами, встреча с «неандертальцами» вовсе выглядела чем-то нереальным. Тем не менее, за потерянным в драке топором идти не решился. К тому же какая-то ворона уселась на развесистом голом дереве по ту сторону дороги и «молча» косилась на меня одним глазом. Ни крики, ни броски палок не помогали. Только когда костер был потушен, следы пребывания максимально уничтожены, а лямки рюкзака затянуты, я взглянул на ворону, выходя из своего «убежища» на дорогу – птица исчезла. Странно. Вышел на дорогу и огляделся. Ни души. Солнце, облака, легкий ветер, ни намека на снег и тишина. Только… Легкий звон или писк где-то вдалеке, на грани слуха. Сзади? Спереди… И голос. Вроде бы детский. Я быстро взобрался на валун на краю дороги, чтобы хоть как-то оглядеть местность. Пусто. Вдали угадывались остатки большого одноэтажного дома. Крыши нет: провалена, сорвана, а стены черные от времени или от огня. Дерево, нет, столб стоит рядом – всматривался до рези в глазах, приложив ладонь козырьком. На нем что-то болтается… Дальше смотреть не хотелось. Опять повеяло холодным и чужим. Я снова вернулся на дорогу, попил воды и двинул в сторону моста. Ощущение нереальности происходящего накатывало все больше и больше, чем ближе я приближался к этому чуду. По-другому сказать трудно. Даже мираж оазиса в безжизненной пустыне не вызвал бы у меня такого удивления. Удивления, граничащего с шоком! Такого здесь быть просто не могло. Не имело право на существование! Однако если разобраться, исчезающих волков и магии Начал в этом случае тоже быть не должно. Но что-то подсказывало – все только начинается. Вот только к лучшему или к худшему?

Две громадные стеллы-сваи возвышались на берегу, подавляя окружающее пространство своей мощью и высотой. Ширина моста между ними, на мой взгляд, достигала не меньше метров десяти. Сам мост представлял собой каменную дугу, перекинутую между берегами реки. Толстенные металлические цепи крепились к верхушкам стелл, фиксировались где-то в средине моста и уходили к таким же двум стеллам-близнецам на противоположном берегу – в длину мост метров двести-триста.

Я подошел к мосту с какими-то «колумбовыми» ощущениями. Причем Колумб-то был в реальном мире, а я? Никакому первооткрывателю не пожелаешь таких испытаний… Опора-свая была так высока, что я задрал голову как можно выше, пытаясь разглядеть верхушку. Как же крепятся цепи? И кладка странная. Кажется ничего необычного, но швы невероятно аккуратные и маленькие. Прямо ювелирная работа. Попытался ногтем колупнуть раствор. Заработал только заусенец и «зарубку» на ногте. Хоть бы кусочек отвалился! И никаких знаков, меток, символов. Тоже странно, ведь здесь без этого редко обходятся. Долго топтался на краю моста, задумчиво грызя поврежденный ноготь. И деревянный настил моста тоже не внушал доверия. Ветер настороженно гудел в вышине между стелл, а солнце уже перевалило зенит, когда я наконец-то решился.

С первых шагов постоянно ожидал, что мост под ногами вот-вот пропадет, и я полечу в холодную серую воду внизу. Тем не менее, шел и шел вперед, а мост оставался на своем месте. Через полчаса дошел до середины и остановился отдышаться, попить воды и подумать над происходящим. Опять местные фокусы? Ведь с берега глядел – ну если и больше пару сотен метров, то не намного. А я уже столько времени иду быстрым уверенным шагом и к середине только добрался! Зато здесь я смог в полной мере оценить массивность цепей, поддерживающих мост. Толщина наверняка с мою голову, а звено в диаметре около метра. Она просто огромна! Издевательство какое-то! Такие цепи сделать… Я с опаской оглянулся на другую цепь и вздрогнул. Мост увеличился, стал шире. Раза в два. Сердце ритмично зачастило, а я нервно отхлебнул воды и прикинул расстояние назад. Очень далеко и как будто еще дальше, чем идти вперед! Осторожно выглянул вниз – до воды, словно до берега. Опять наваждение! Спрятал воду и заторопился к долгожданному берегу. Скоро вечер. Нащупал под одеждой ту самую кость и с силой сжал ее. Почему-то стало легче, но цель от этого не приблизилась. Солнце грело все сильнее и сильнее, а я раз за разом срывался на бег, заливаясь потом. Словно иду по кругу. Берег растет, приближается, а потом внезапно «бах!» – и снова вдалеке… Я зло пробормотал пару словечек Санхо и продолжал идти с упорством броненосца. Зараза, солнце-то как печет! Ноги наливаются свинцом. Что за хреновые игры? Еще пару словечек. Уже отборным матом. На бегу начинаю спотыкаться. Пот заливает глаза и «режет» – все плывет. Меня начинает носить по сторонам, как пьяного. В какой-то момент я за что-то цепляюсь. Падение на настил чувствительно, но терпимо. А сил подняться нет. Что-то душит, дышать и идти не могу. Из последних сил ползу на четвереньках вперед. Со стороны выглядел комично. Только мне не до смеха: пот лился уже вперемежку со слезами, колени и руки горели, а в легких почти ничего не осталось, когда…

Я вдруг понял, что стою на четвереньках в мелкой луже на дороге, а мост остался в нескольких метрах сзади. Так удивился, что сел прямо в лужу и с воплем вскочил, отряхивая штаны. Даже в глазах прояснилось. Постоял, приводя мысли и себя в порядок. Опять какую-то преграду преодолел? И не преодолел, а словно мембрану продавил или сломал. Просочился. Не хочет меня Лунгада к Лесу пускать? Что ж за напасть такая? И со временем непонятное творится. Когда на мост заходил, солнце зенит перевалило. По мосту шел, кажется полдня, вечереть уже должно, а солнце опять в самом зените! А по мне, так часа три прошло. Хотел со злости плюнуть под ноги и двинуть дальше, но передумал. Кто-то большой и очень-очень старый внезапно строго посмотрел на меня откуда-то с высоты и нахмурил брови. Ощущение настолько сильное, что я… перекрестился, взглянув на стеллы с опаской. Дела-а, а ведь посмотришь – камень камнем.

Вздохнул и огляделся по сторонам. Вокруг раскинулась большая овальная площадка, заросшая травой в обрамлении деревьев и кустарников. Она же была и вершиной холма, с которого дорога спускалась и устремлялась к далекому неровному горизонту, утопающему в серой дымке. Идти еще и идти!

- Здесь, наверное, стоянка для тех, кто перейдет мост, - я сказал и удивился (…для тех, кто перейдет). Словно опять мысли не свои. - Ну, мне тут не резон. Пока, Извир, до встречи!

Я махнул реке рукой на прощание и зашагал к спуску с холма. Здесь на самом деле часто останавливались: следы костров, остатки каких-то загородок, аккуратные лунки в земле. Может, стоянка не для тех, кто перейдет мост, а для тех, кто СМОЖЕТ перейти? Это могло быть правдой. И «тени» на том берегу, и полулюди из холма, и морок в сторону болота, и «мембрана» самого моста. Сколько же фильтров!

- И откуда-то они взялись, - закончил вслух, выходя на равнину.

Мост постепенно терялся вдалеке, а я все увереннее шел вперед. По-видимому, равнина – последняя преграда перед Лесом. Странно только, что Санхо ничего не говорила по поводу прохождения моста. Опять какие-то тайны и недомолвки. И на том спасибо – если бы не ее сверток… Дорога несильно петляла и все дальше уводила меня к горизонту. Ничего особенного не происходило, только ветер по-прежнему часто и резко менял направления. Я накинул капюшон, соорудил себе что-то вроде шарфа из длинного куска шкуры и угрюмо шел вперед. Навалился какой-то депресняк. Пытался хоть как-то более-менее ясно представить себе поиски Виктора и Лены в Лесу. Ведь прошло столько времени! И место, прямо скажем, не располагает к плодотворным поискам – централизованной власти, по-видимому, нет.

Торговцы, колдуны и т.д. и т.п. Скорее можно нарваться на очередное приключение. Дальше почему-то не думалось. Что сказать, когда встретимся, что делать – все показалось неважным. Главное – найти! Над этим я думал до самых сумерек, с удивлением вырвавшись из глубоких раздумий и обнаружив, что уже темнеет. Ночлег пришлось организовывать срочно и оперативно: в овраге, на обочине дороги, под одиноким развесистым деревом – его я заметил только когда подошел совсем близко. Недолго постоял, оглядывая могучий ствол, сплетение голых ветвей, в немом порыве устремившихся к холодному небу – не дерево, а скульптура. Почему не заметил его издалека? Устал я от местных сюрпризов, а дерево действительно странное. Что-то в нем такое… Развел костер, разогрел сушеное мясо, достал немного сыра и чего-то вроде хлеба. А спустя полчаса устроился спать, в одной руке сжимая кость, в другой – нож. Приготовился ко всему.

*   *   *

…Когда фигура спрыгнула со стремени, плащ на мгновение вспорхнул в воздух, как живой. Ночь задрожала, а звезды сжались и бросились в рассыпную. Чернота плаща была абсолютной, полной, бесконечной. Как живой, он опал к земле и заструился по ногам хозяина. Наконец-то. Дорога слишком сложна. Как же они все ошибались. Теперь он сам все сделает. Еще одна кукла не помешает. Последняя…

Рядом с одинокой фигурой проступили из темноты другие силуэты. Слуги покинули свои вековые места, оставив Твердыню. Ошибки быть теперь не должно, он собрал здесь всех.

Тускло светились металлом звезды. А он продолжал смотреть. Для него не было ночи или дня. Нет языка (как не было и не будет) описать, как и что он видел и куда он смотрел. Даже ветер притих, спрятался у обочины, выжидая. Но этот мир требует своего. Хотя бы жеста. Только он опоздал. Когда его рука стала ломать воздух, впереди что-то изменилось. И не было больше тишины и спокойствия, а небеса расколола ветвистая беззвучная молния. С неохотой, но небо пропустило ее. А потом завертелся вихрь и воздух стонал от того, что происходило. Кони становились на дыбы, фигуры падали, земля встала безумной стеной.

Все пошло не так. Неправильно. Он этого не ожидал. В одно неуловимое мгновение простота и доступность сменились непониманием и такой сложностью, которая оказалась на самой грани… Далекие Небеса вспыхнули ураганом просыпающейся Силы!

Волна чего-то живого расходилась во все стороны и разбивала всех и вся. Земля отказалась повиноваться, воздух тоже, огонь вздыбился и «заскулил», прячась. Еще удар, еще! Волна содрогнула округу страшным ревом и… погасла. В умирающем звуке на секунду проявилась короткая вспышка – огромная драконья голова и гаснущий луч в оранжевой глазнице… Когда те, кто уцелели, поднялись, еще предвкушая расплату, воздух содрогнул многоголосый волчий вой. Еще миг и черная стая встала вокруг темного дерева, а среди них заворочался тот, от которого только что шла волна… Чужак. Свой. Другой…

Кровавый туман опал лишь к рассвету. Жадная равнина втянула в себя еще одну ночную тайну и замерла, выжидая.

*   *   *

…Только перевернувшись на живот и почувствовав, что земля сыпется за воротник, я понял, что уже сполз на самое дно, а солнце давно и уверенно висит над горизонтом. Все проспал! Но как же тепло и хорошо! Я сладко зевнул и потянулся. Улыбнулся проплывающим облакам и решил собираться. Настроение быстро улетучилось, когда сообразил, что нож и кость пропали. Я в панике вскочил, кроя себя последними словами и стал обшаривать землю вокруг.

- Где же они? - от испуга голос дрожал. - Должны же здесь быть, если выронил!

Разбросал даже остатки костра, чуть ли не землю стал рыть. Ничего. Будто испарились. Я выбрался из низины под дерево и сел осмотреться, пожевывая сухую травинку. Спал, как убитый, ничего не помню. Что же случилось? Может плохо искал? Я всмотрелся вдаль, щуря глаза от яркого солнца. По равнине гулял легкий ветер. И опять мертвая тишина. Господи, я так устал говорить сам с собой! Кто-нибудь скажет, что произошло? Где мои вещи?..

Ветер растерянно поскрипел ветками дерева, а солнце на мгновение закрыло небольшое облачко.

- Понятно, - пробормотал я.

Попил воды и решил еще раз поискать. Более тщательно и без спешки. Мог что-то и упустить. Как часто повторял мой учитель физики, обшаривая свой портфель в поисках авторучки: «Я же сам положил ее сюда и знаю, что материя не исчезает!» Только он ее находил через раз. Вспоминая это, я почти час ощупывал-осматривал каждый бугорок, каждую кочку. В маленькой ямке на самой глубине нашел нож. Странно, но рукоятка обуглена, а металл потемнел. Я бестолково вертел находку в руках, недоумевая по поводу ее вида. Еще одна загадка. Я же спокойно спал… Или это тоже уже не показатель, а скорее наоборот? Кость так и не нашел. Делать нечего – надо собираться в дорогу. Быстро упаковал все в рюкзак, набрал воды в небольшом ручье неподалеку (предварительно капнув туда одно из снадобий Санхо – что-то вроде «противоядия») и выбрался из низины наверх. Ветерок приятно освежал. Я засунул руки в складки одежды и двинулся в прежнем направлении…

Сделал всего два шага и замер, обозревая окружающее пространство. Завертелся вокруг себя, а глаза чуть не вылезли из орбит от удивления – вся земля вокруг изрыта, истоптана, измята. Повсюду угадывались отпечатки копыт. Лошадиные? Я, к сожалению, не специалист в животноводстве, но такого размера и глубины следы?.. И волчьи лапы… Не хватало еще… Впечатление беспорядочного побоища усиливали странные темные пятна повсюду на земле… Руки к лицу я поднимал очень медленно. И то, что ногти темные не от недавних ползаний в низине, понял сразу. Дрожь пришла в колени и распространилась по всему телу.

Трясти перестало, только когда сел на обочине дороги и полил водой пару раз себе на голову. В висках били противные молоточки. Что же произошло? Почему не помню? Чему стало свидетелем это одинокое дерево возле места моей ночевки? Я пригляделся к нему внимательней. Кора у корней тоже потемнела, слово обуглена. Дьявольщина! Зараза, даже двигаться куда-либо перехотелось. Новости просто потрясли. Однако тишина становилась все более навязчивой. Я кое-как собрался с силами и двинулся дальше по дороге, стараясь ни о чем не думать. По-моему, психоз грозил второй волной, еще более сильной, чем после перемещения в прошлое…

*   *   *

- Мы ходим по краю, - произнес Второй.

- Или перешли его, - кивнул Скептик. - Наверняка.

- Возможно, вы даже слишком оптимистичны, - в голосе Первой странной ноткой прозвучала боль.

Лаэр погасил ломкую многомерную голограмму и обернулся, хмуря брови.

- Сегодня прервался канал. Туда ушла огромная энергия и все наши ключевые точки погасли. Поскольку программа интуитивна и работает с астральными подключениями, какую-то картинку сможет еще дать. Но вы видели – это нечто невообразимое…

- Я говорил раньше, что все это – игра Высших. Они что-то затеяли. Неважно, когда и где. Эра Тьмы и Высшие связаны, - Скептик говорил вдохновенно.

- Что с Посредником? - спросила Первая.

- Меня это интересует больше всего, так как происходят ненормальные вещи. Похоже, реализовался самый худший из проработанных сценариев. Возможно, мы даже недооцениваем тяжести ситуации, - ответил Второй. - Ментальная сфера Посредника сегодня ночью потемнела и рассыпалась. Пеплом. Представляете? И в программе возникла область нечитаемых уравнений.

- Не пора ли собирать Совет Службы? - осторожно поинтересовался Скептик, обведя всех взглядом. - Такого не было никогда.

- Совет не собирался в полном составе почти сто стандартных лет, - задумчиво произнесла Первая в ответ. - Похоже, выхода нет. Однако попробуем последний раз попросить Высших дать комментарии и пояснения. Или внедрить комплекс их видения происходящего. Если нет – собираем всех!

*   *   *

Спустя час быстрой ходьбы навалилась легкая усталость и немного отодвинула утренние впечатления. Что за напасть такая: каждое утро переживать события прошедшей ночи (пускай даже неявные, но наверняка имевшие место)? Причем второй день подряд. И все круче и круче. Следующей ночи я боюсь уже заранее. Как теперь не занервничаешь? К тому же в голове постоянно «всплывает» странно знакомый образ – силуэт человека в темной одежде. Лица не видно, но что-то настойчиво подсказывает – знаю! Опять же – волки. Волки! В голове определенно назревает предел впечатлений! Что к чему?

Яркое солнце неожиданно уступило место непогоде. Пришла беда – отворяй ворота, что ли? Только бы не началась позавчерашняя метель… Кто-то внутри неожиданно подсказал: ее не будет. Я усмехнулся и зашагал веселее. Небольшой снегопад прерывался кратковременными проблесками солнца. Далекий горизонт постепенно приобретал более четкие очертания в виде гряды далеких холмов. Однако разглядеть что-либо было еще очень трудно. Местами проглядывались пятна рощ и небольших перелесков. Но обширная облачность, захватившая небо, все еще не давала рассмотреть лучше. Солнце только изредка подмигивало в разрывах туч, внушая надежду на скорое тепло. Поэтому я старался сосредоточиться на местности вокруг дороги, угрюмо топая вперед, полный темных мыслей и предчувствий по поводу своего ближайшего будущего.

После моста я сбился даже в приблизительном подсчете количества пройденных километров. Иногда начинало казаться, что иду уже целую вечность и наваливалась страшная усталость. Спустя минуту-другую все пропадало и силы возвращались. Часто казалось, что кто-то большой и тяжелый идет сзади, дыша чуть ли не в затылок. Резко оборачиваюсь – никого. Миражи тоже замучили до невозможности. Особенно доконал один: слева или справа вдалеке появлялся темный вал, с огромной скоростью несущийся в сторону дороги. Первый раз я прыгнул в низину на обочине и стал распаковывать сверток Санхо, попутно припоминая, что мне сейчас может помочь. Пришел в себя только когда сообразил, что ни гула, ни топота не слышно. Выглянул – серо-коричневая бугристая степь с редкими кустарниками и одинокими карликовыми деревьями. И ничего более. Однажды увидел примерно в километре слева стоящую лошадь. Остановился и всмотрелся. Она почти не шевелилась, опустив голову к земле – можно было различить поводья, тянущиеся к чему-то внизу. Фигура человека? Похоже, но плохо видно из-за расстояния. Некоторое время я переминался с ноги на ногу, не зная, как поступить. Если это не мираж, там наверняка что-то случилось и требуется помощь. А если мираж? А если человек в беде? Слишком много если. Наверное, я впервые поступил не по «закону жанра», когда все-таки решил не совать свой нос в это дело и зашагал дальше по дороге. Припомнил еще и наставления Санхо по поводу дороги и Пустоши. Тем более вечер уже не за горами.

Как назло, до самых сумерек не повстречал ни одного дерева. Хотел устроить привал и немного погреться, но приходилось довольствоваться «холодными» остановками. Только канава-овраг оставалась неизменна – мелея и опять углубляясь, продолжала сопровождать дорогу вдоль правой обочины. До вечера ситуация не изменилась. Я пробовал отклоняться немного в сторону от дороги в поисках хоть какого-то кустарника, но все тщетно. Ночевку встретил в кромешной тьме. Топлива даже для маломальского костра насобирать не удалось. Я устроил себе «лежанку» почти на самом дне, ближе к дороге и лицом к Пустоши. Закутался в одежду плотнее и полусидел-полулежал, печально догрызая один из последних кусочков мяса. За всеми этими приключениями совсем забыл о пропитании. Сухпаек порядком надоел и уже почти закончился. Максимум еще одна ночевка. Надеюсь, завтра я уже увижу Лес. Почему-то казалось, что там будет легче. Как всегда, одни ощущения и надежды! Вся жизнь «на авось». Хорошо еще, что с водой проблем никаких нет. Я вздохнул и взглянул вверх. Как-то все невесело. По-моему, небеса все плотнее и плотнее затягивала темно-серая облачность. С погодой полный облом. Похолодало. Я попил воды и перевернулся на бок, пристроив рюкзак себе под спину. Колени поближе к себе и капюшон пониже на голову. Спать! Завтра будет Лес, подумалось с неожиданной ясностью, прежде чем я заснул.

…Руки по самый локоть свело мурашками от холода. На редкость мерзкое ощущение! Я стал растирать руки, еще окончательно не проснувшись. Не сразу дошло, что вокруг творится нечто еще более неприятное – мелкий, но очень холодный дождь поливал наверняка не первый десяток минут. Вся правая сторона промокла насквозь, а сверху тек настоящий ручей, подмывающий меня снизу и уверенно сносящий в уже приличную лужу на дне. Я кое-как уперся ногами и попытался прикрыться рюкзаком. Ненадолго. И вымок окончательно. Дождь поливал уже вперемежку со снегом, а меня затрясло, как в лихорадке. Зубы выбивали приличную чечетку. При очередной попытке устроится поудобнее, мой походный рюкзак упал в воду. Я бросился за ним, соскользнул и плашмя угодил туда же. Мой матерный рев совпал с первым ударом грома. Вокруг ничего не видно, ветер кидает в лицо воду со снегом хлеще плетки, одежда мокрая и в сапогах хлюпает. Некоторое время я бесцельно ходил кругами по дороге. Потом пел песни и читал стихи, какие мог вспомнить. Просто орал во всю глотку, задрав голову к небу и давясь водой. Отжимался, бегал, сидел в луже и разгребал грязь руками, смеялся, плакал, разговаривал сам с собой. Словом, дошел до такой степени помешательства, что мог бы уже просто пойти куда-нибудь в Пустошь сквозь темноту, но оступился и опять упал в канаву. Водоем внизу слегка остудил голову, хотя оптимизма не прибавил. Зато появилась идея. Я достал нож и стал с остервенением копать в откосе углубление. Смахивая воду, заливающую лицо, сразу отгребал землю и вгрызался в почву с еще большим остервенением. И хватило же сил! Как мне это удалось, не знаю, но нора получилась приличная. Туда я и заполз: мокрый, грязный, злой и продрогший. Заснул моментально, а точнее, куда-то провалился, несмотря на ободранные руки и сырость, проникнувшую повсюду.

Толчки. Мерный треск и перестук. Ближе. Дальше. Голоса. Голоса? Голоса!

Я вывалился из своей берлоги прямо в воду, но на этот раз даже не обратил на это внимание. Голоса слышались совершенно точно! Обдал лицо мутной водой и стал карабкаться вверх. На дорогу выбрался с трудом, так как руки постоянно расползались в набухшей влагой земле. Выбрался наверх, тяжело дыша и щурясь от яркого солнца. Как некстати оно появилось – после такой ночи я едва различал что-нибудь даже в пяти метрах от себя. Спустя пару-тройку минут зрение восстановилось и первое, что бросилось в глаза – это множество колеек от колес на земле и отпечатки лошадиных подков вперемежку с навозом. Я едва не заорал от радости! И точно – в той стороне, куда я направлялся, виднелась лента длинного обоза и с десяток одиноких всадников! Они удалялись. Крича и размахивая руками, я бросился за ними. Смеялся, что-то орал, захлебывался, падал, вставал и снова бежал вперед. Очередное падение в грязь выбило дыхание окончательно и заставило мозги работать. Зараза! Упустил обоз! Тут я почувствовал, чего стоила мне прошедшая ночь, а как выглядел, даже представить было трудно. Поплелся назад, выловил из канавы рюкзак и стал приводить себя в порядок. Час ушел все постирать, разложить сушиться на солнце и отмыться самому. Еще часа полтора я прыгал голый на одной ноге и дожевывал «сухофрукты». Очень повезло, что солнце так щедро пригревало, восполняя недостачу тепла за все эти дни. Я надеялся, что покажется еще один обоз или какой-нибудь всадник, но надеждам не суждено было сбыться. Я долго всматривался вдаль, выискивая хоть какое-то движение на горизонте. Однако двигаться дальше не терпелось – натянул сырую одежду, упаковал вещи и тронулся едва не бегом. Очень хотелось догнать обоз, увидеть живых людей, поговорить, в конце концов! Все переживания и опасности забыты. Цель впереди!

После полудня я уже шагал по пересеченной местности. Дорога покрывала один холм за другим, перебегала неглубокие прозрачные ручьи и огибала маленькие рощи из невысоких деревьев. Странно, но здесь все больше и больше попадалось зеленых растений, когда Пустошь за спиной выглядела пустыней умеренной полосы. Зима сейчас или нет? Все чаще по обочинам появлялись высокие крепкие деревья. Один раз глаз порадовала тройка статных сосен. Настроение уверенно поднималось. Щебетали и носились по небу птицы, а однажды дорогу перебежал какой-то зверек. Во все более густеющих кустарниках виднелись маленькие цветы, в укромных уголках раскинулись целые ягодные поляны. Последнее, кстати, меня совсем выбило из колеи, в попытках определиться с порой года. Я останавливался, припоминая «ботанические» уроки Санхо, пытался определить принадлежность и съедобность ягод, но пробовать пока не решался. На всякий случай. Когда высоко в небе пролетел целый клин птиц, я даже остановился, задохнувшись от восторга. Неужели такое бывает?! Не видел ничего живого целую вечность!

Минуло несколько часов за полдень, когда я преодолел очередной взгорок и остановился, улыбаясь яркой перемене. В нескольких километрах внизу начиналось настоящее зеленое море, холмистое и бурлящее жизнью. Живое! Лес! В начале неуверенное, местами прерываемое полями и луговинами, а дальше – целый зеленый океан до самого горизонта. Наконец-то! Я вздохнул с облегчением. Дошел.

Высмотрел в зарослях крепкого кустарника приличную дубинку, выломал и двинулся дальше. Теперь надо найти какое-нибудь жилье или догнать обоз. И подумать по поводу пропитания. В голове начался разброд мыслей и идей. И дурман от накатывающих все сильнее и сильнее хвойных запахов. Даже в ногах появилась непривычная легкость. Хотелось идти и идти. Теперь легче!

Сумерки я встретил уже под кронами деревьев. Непривычно было слышать столько ночных звуков. Я устроился на опушке окраинной рощи – до Леса рукой подать, но сил уже не хватало. Разложил остатки еды и приличную пригоршню ягод возле костра – к вечеру все же решил насобирать тех, в которых уверен – и только тогда почувствовал, какая тяжесть, какой груз долгого перехода остался за спиной. До сих пор не верится, что получилось. Я вяло ужинал и смотрел в огонь. Дневная эйфория вспоминалась с удивлением. Теперь надо будет активно действовать. Посетил страх. А если ничего не получится и никого не найду? Что делать, куда тогда податься? Как глупо надеяться… В голове рождались странные образы, воспоминания, идеи. Что-то непонятное происходило и с глазами. В какой-то момент мне показалось, что даже мысли в голове не собственные, чужие…

Много дней пути позади, еще больше предстоит пройти. Прошагать, проползти, пробежать. Мешая другим, себе, всему вокруг. Ошибаться без права на ошибку, плутать, ясно зная, куда и зачем ведет путь. И постоянно всем и самому себе надоедать собственной «слепотой». Путая других и себя. Увидеть очень много, понять намного меньше, почти ничего не запомнить. И остаться в живых в самом конце. Испытать облегчение, посидеть с сигаретой и чашкой кофе на кухне, посматривая на серый город внизу и прислушиваясь к себе, к череде быстрых ускользающих фрагментов памяти. Без целостности и четкости. Воспоминания всегда отдают какой-то сонливостью, что ли. Некоторые туманны, некоторые четче. Ведь всегда живешь только СЕЙЧАС, немного ВЧЕРА и чуть-чуть ЗАВТРА. Ходишь, спишь, ешь, думаешь, говоришь – в себе. Иногда взглянешь в отражение. О! Это я. Без философии и умных слов. Кто-то – я. Иногда спокойно, иногда бойко, буйно. Плывешь или нет, дрейфуешь куда-то или от чего-то. Как некий «биологический фотоаппарат»… По жизни.

Кажется, самое живое и бессмысленное – это любопытство. Вот и сейчас. Что двигает куда-то? Ведь наверняка найти не смогу, а если и смогу, что толку-то? Ничего не изменишь. И Ану оставил в прошлом. Но нет – иду, прусь напролом без ясности и смысла. Необходимость движения все-таки рождается где-то внутри, а остальные стимулы вторичны. Наверное…

Пламя стало затухать. Я зевнул и потянулся к куче хвороста. Сучья ломались с неприятным треском. Громкий звук сильно режет слух, если сидишь в одиночестве на опушке незнакомого леса глубокой ночью у костра и с таким бедламом в голове. С ума сойти можно. Так, теперь веселее. Огонь радостно выплясывал танцы дырявыми языками пламени, словно насмехаясь над «мозговым штурмом». Я расслабился, тепло растекалось по ногам приятной волной. Рой невеселых мыслей все еще кружил в голове. Господи, сколько раз можно было сгинуть к чертовой матери в этих краях? Как еще жив? А может я все-таки умер и все это – посмертие? Все философии тогда шагают стройной колонной под флагом «на…».

Первый хруст списал на огонь, второй – на сонливость, а третий… Высокая фигура нерешительно топталась по ту сторону костра.

- Доброй ночи, хозяин огня, - несмотря на извечный ужас подобных ситуаций, голос незнакомца сразу располагает своей глубиной и спокойствием. - Я бы хотел согреться, если можно. Можно?

- Конечно, буду рад, - откуда такая приветливость?! А крик «о боже, кто здесь?!», прыжок на месте и дрожащие руки в поисках ножа? За секунду все это промелькнуло перед глазами, и я остался сидеть, не шелохнувшись.

Руки гостя над огнем казались чем-то нереальным. Покряхтывая и потирая ладони, он блеснул улыбкой сквозь бороду. Знакомиться сейчас будем?

- Храбрый путник, если один ночью, да в этих краях…

Это вопрос или просто фраза? А отвечать надо?

- Я знаю, что такое страх. Только в выборе мы не всегда всесильны. Иногда надо идти.

Бородач кивнул и устроился на небольшом пне рядом с огнем.

 - Верно сказано. Вот и я долго боялся подойти. Да зябко стало очень.

Боялся чего: испугать или… Странный тип. На поясе никак настоящий меч в кожаных ножнах. Вон и браслет металлический поблескивает. Смотрел, значит. А я-то хорош. Хоть что-нибудь бы почувствовал!

- Может воды? У меня есть и перекусить.

- Спасибо, есть не хочу. Попить можно, но у меня кое-что лучше воды будет.

Повозившись в заплечной сумке, гость достал небольшой кожаный бурдюк. И надолго приложился к нему, зажмурив глаза. Секунды, как часы. Затем кряхтит от удовольствия, громко рыгает и с улыбкой передает мне. Я принюхался. Самогон, что ли? Ягодами вроде бы отдает. Барматуха сельская? Мысленно перекрестился и глотнул… Лава, огонь, угли, кипяток, вода – все сменилось в горле и закончилось слезами, обильно залившими щеки. Закашлялся, передавая назад.

- Сильная штука, - рот горит, когда говоришь. - Спасибо.

- Сорок трав и лесные ягоды. Двухлетняя выдержка, - в голосе чувствуется гордость.
Помолчали, погрелись. По-моему, стало совсем тепло. Сыграл в рулетку. А если для меня это отрава?

- Долгая дорога, гостеприимный хозяин? - кивок на посох-дубинку. - Издалека?

- От полевых племен иду, - я кивнул потяжелевшей головой в ответ. - В Лес. Друзей потерял. Вот ищу их, а с ними правды. Мужчина и женщина.

- Давно здесь были?

- Года два прошло. Заметные они. Она – светловолосая, он – хромой. И говорят немного неправильно, как я.

Бородач замолчал, глядя в огонь. Потом еще раз хлебнул. Кивнул сам себе.

- Встречал я их. Действительно, на тебя чем-то похожи. И выговор у них такой же был. Только немного опоздал ты. Тяжело найти их будет.

- ?...

- Хвала твоей храбрости за дорогу такую дальнюю в одиночестве, но раньше Лес другим был, лучше, спокойнее.

- Может, расскажешь, чего мне ждать? Чужой я здесь.

- Вижу, что чужой, - первый раз взгляд его резанул острее бликов пламени. - Мне ведомо много чего окрест. Ушли друзья твои. В Дубах лето прожили – недалеко тут селение. Его чуть на заставу не забрали служить, но она ребенка носила, да в первую бурю осени крыша обвалилась в том доме. Она и «легкой» стала. Чуть выходили бабки. Потом еще орки по опушкам баловаться стали, двоих уволокли. Пока ведун с деревенскими по тропам их искал, все дальние посевы гоблин перерыл. Неурожай был. Прогнали твоих. Ты не злись, знаки всякие на них нехорошее показывали…

Как мне это знакомо!

- …Да они и сами ушли бы, по-моему. Вроде ждали кого. Тебя?

- Н-не знаю, - задумался сам.

 - Потом и лихо от Запрудных привалило. С тракта шайка разбойников объявилась, а за Большими Валунами оборотень разгулялся.

- Откуда ты все это знаешь? - это я не дипломатично – прямо в лоб.

- Старостой я в Дубах когда-то был, - грустно усмехнулся ночной гость. - На Совете не последнее слово держал. Дальше слушай. Пока за ведуном ходили, разбойники еще и хлева повскрывали, молодых порезали. А дружина с заставы долго шла. Так еще и оборотень трех покусал. Солдатня-то его быстро нашла и порубала вместе с покусанными, и перепились сдуру. Селяне в драку, а у вояк воздушный второй, да водный третий. Кого увели, кого разогнали и порезали – деревню чуть не спалили.

Показалось мне или слезы? Плачет, но ни звука. Внезапно как-то.

- А ты чего по лесам один бродишь? - осторожно спросил я.

- По дорогам лесным хожу, людей добрых наставляю, - послышалось в ответ после заминки.

Что ответил, что смолчал – додумывай сам, называется. Далеко в лесу ухнула сова. Ей откликнулся хищный рык из глубины чащи. Кроны потрескивали под порывами ветра. Я на секунды отвлекся, вглядываясь-вслушиваясь в темноту. Огонь костра вдруг показался почему-то блеклым и тусклым, а собеседник напротив – не от мира сего. Как и весь разговор. Где сидим, о чем говорим? Может это сон?

Гость вздохнул, поднимаясь. Поправил одежду. Взглянул прямо и блеснул неожиданной улыбкой.

- Спасибо за приют, путник. Хорошо поговорили, приятно посидеть с добрым человеком. Сильный ты, только сам этого не знаешь. Совет дам: дойдешь до осинника – по левую руку он будет – не ходи. Как бы ни хотелось. Если точно в Лес путь держишь, иди до камней. Ручей увидишь. Мосток за камнями будет на другую сторону. Его обойди. А как камень белый увидишь – за ним брод найдешь. Ты и сам поймешь, дорога выведет. Там ручей и переходи. Луговину между пролесками перейдешь и на границе селения окажешься. Дорога день займет, так что как раз на ночевку и попадешь. Оттуда путь на тракт тебе укажут. Ну, вроде бы все. Да, Маруху-старому слово доброе от Коршуна передавай! От всего сердца!

Не успел я и слова сказать, как он шагнул куда-то за круг света и словно растаял. Некоторое время доносилось похрустывание веток, а потом и этот звук растворился в лесном размеренном шуме. Я еще долго смотрел в темноту и размышлял над странной встречей на самой границе Леса, пока сон не смежил веки. Заснул спокойно и умиротворенно. До самого утра.

Солнце припекало совсем не по-зимнему. Второй день подряд, впрочем. Я в очередной раз убедился еще в одной странности этого мира. Едва закончилась Пустошь, так будто и времена года немного сместились. Сегодня даже намека нет на снегопад! Хотя ледяной ветерок иногда напоминал, что «на дворе не месяц май». Но, в общем, тепло. Грязноватые пятна снега иногда еще попадались в тенистых местах, где они благополучно истаивали. Пригорок за пригорком, дорога уводила меня все дальше и дальше от места ночной встречи. Местность вокруг все больше приобретала обжитый вид. Стали встречаться места стоянок на обочинах дорог, следы костров, поврежденные элементы повозок. Однажды увидел в канаве на обочине целую ось от телеги или повозки. И главное – никакого взгляда в спину или ощущения чужого присутствия. Благодать! Только однажды, когда хотел немного передохнуть в тени нескольких развесистых деревьев, заметил в кронах знакомые белесые проблески. Опять паутина? Так без привала и прошагал, пока солнце не достигло зенита.

Осинник вырос как из-под земли. Только что прямо над дорогой нависал густой кустарник и вдруг – неширокая полоса травы слева от дороги, а за ней стена стройных деревьев. И откуда такое чудо? Деревья словно ухожены заботливым садовником. Аккуратные и все как на подбор, без видимых изъянов. Чудеса! Насекомые разные роятся, все в цветах утопает, а где же зима? Парадокс. Можно было и не предупреждать. Не за цветами же я туда попрусь? А вот отдохнуть бы и поваляться полчасика не помешало бы. Или минут десять. Чего спешить-то? Весь день еще впереди. И дорогу Коршун мне подробно описал. Я так сосредоточился на этих мыслях, что с трудом выбрался из паутины сонно-вялых рассуждений и с удивлением обнаружил, что бреду по колено в траве в сторону от дороги. И тут пелена спала.

Корявые изломанные деревья, пожухлая листва отвратно-желтого цвета, пепельная земля с редкой, но высокой и тонкой темной травой. Опять морок! Я рванулся к дороге, но это оказалось не так просто. Трава со всех сторон тянулась ко мне, как живая, оплетая ноги и цепляясь за одежду. Еще немного и упаду! Деревья стали раскачиваться и вздыхать, как живые. Ветер задул прямо в грудь, толкая назад.

- Пошли на хрен! - от страха я заорал, буквально «продираясь» к дороге и бешено орудуя дубинкой вокруг себя.

Казалось, что ногами угодил по колено в битое стекло, так стало больно. Что же это за трава за такая?! Я рванул левую ногу из особенно цепких объятий и от нестерпимой боли едва не свалился. Закричать даже не смог. В глазах резко потемнело. Мельком взглянул вниз, и мне стало еще хуже от кошмарного зрелища: штанины в клочья, везде кровь. Не знаю, откуда взялись силы, но я рванулся второй раз и мешком вывалился на дорогу. Постанывая, отполз еще на метр и замер, хватая воздух открытым ртом. Сзади началась настоящая свистопляска. Что-то зло скулило, выло, трещало, ревело и ломалось. Я кое-как приподнялся и посмотрел в сторону осинника – звуки неожиданно резко смолкли, а моему взору предстала красивая ухоженная роща, вся в цветниках и бабочках. Какая прелесть! Я уселся прямо на дороге и стал внимательно изучать «потери». На этот раз, по-моему, мне досталось по настоящему: одежда пришла в негодность, от обуви одни воспоминания, а на ногах десятки три глубоких и длинных кровоточащих пореза. И невыносимая боль. Скрипя зубами, достал сверток Санхо. Мазь и присыпки дали эффект минут через тридцать – боль потухла. Я немного расслабился и занялся перевязкой, пустив «в расход» запасную рубашку.

Вскоре я уже ковылял по дороге, найдя первое толковое применение своему посоху в виде неплохого костыля. Перед тем, как двинуться, пришлось повозиться с сокрытием следов крови на дороге – дело очень серьезное, если верить Санхо. Два небольших ритуала и одно заклинание выбили из сил окончательно. Только когда по дороге прокатился невидимый вал, перемешивая следы и закручиваясь вокруг меня в спираль, я вздохнул свободнее. Однако я решил прибегнуть и к маленькой хитрости. Заклинание «сила взаймы» старуха применять не советовала, кроме самой острой необходимости – откат стократ сильнее ударит. Думал я недолго – руки сами плели нужные жесты… Почувствовал себя намного бодрее, но невесело подумалось, что так можно и «наркоманом» стать. А что делать? Еды нет, обуви нет, силы на исходе и, соответственно, без «анаболиков» никак, если хочу сегодня до поселения добраться.

Всю дорогу до камней округу потрясали звучные сочные слова и фразы. И хотя шел я к ним почти до самого вечера, ругаться не переставал ни на минуту, чередуя только тембр и высоту – сказалось долгое одиночество. Сам был от себя в шоке, но последнее «приключение» вывело из себя окончательно. Ведь предупредили!

Сразу не сообразил, что это камни. Ряд огромных мшистых бугров принял сначала за что-то вроде курганов. На них даже маленькие деревья росли. Когда ковылял мимо второго по счету (их оказалось семь), обратил внимание на отметину – три круга, один в одном. Знак выбит на тщательно очищенном ото мха участке поверхности камня. И, по-видимому, его постоянно обновляли. Я остановился, осторожно потрогал знак рукой – кончики пальцев защипало, а поверхность показалась теплой. Защитная магия? Чья? От кого или чего? Пожав плечами, двинулся дальше.

Когда дорога обогнула последний камень, рядом с ней появилось русло широкого ручья с чистой прозрачной водой, с множеством маленьких водоворотов и бурунов. Я подошел к самой воде и присел на корточки, скривившись от боли в ногах – надо наполнить флягу. На этот раз обошелся безо всяких колдовских примочек. Почему-то был уверен, что это ни к чему. Вода-то леденющая! Наверняка много ключей. А рыбы сколько! Просто не верится! Некоторое время я просидел на берегу, завороженно наблюдая за бегом потоков воды. Только вечерняя прохлада напомнила о необходимости двигаться дальше. Поплескал водой в лицо и кое-как поднялся. Опять идти! И про какой там мост говорил ночной гость?

Странная конструкция появилась спустя минут сорок, за очередным поворотом. Опять две стеллы на берегу – меньшие братья тем, на Извире, но все равно неправдоподобно здоровенные. Однако никаких цепей и нечто ажурное и полупрозрачное, перекинутое на другой берег. Похоже на стекло. Ну и дела! Некоторое время я с интересом рассматривал это чудо. Как ни странно, но дорога его проходила мимо – к мостику вела едва протоптанная тропинка. Вспоминая наставления, я пошел дальше. Больше приключений мне не хотелось. Метров через сто дорога сделала резкий поворот, обходя серовато-белый валун, которому чья-то трудолюбивая рука придала вид шара, и уперлась прямо в ручей. Вот и брод. В ручей я вошел не без опаски, ежесекундно ожидая подвоха и оступаясь на скользких подводных камнях.

Вода едва достигала бедер. Осторожно пробуя посохом дно перед собой, я медленно добрался до берега. Выбрался, не чувствуя ног и стуча зубами. Растереть ноги не смог из-за ран, да и попрыгать не получилось. Я недолго посидел на берегу, греясь в лучах клонящегося к закату солнца. Потом встал и посмотрел вперед. Дорога уходила вдаль через неширокое поле между двумя густыми перелесками. И где-то оттуда, из-за пригорка, поднималось несколько дымков. Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Надо спешить!

Посередине поля я на минуту задержался возле странного одинокого столба. Голый деревянный ствол покрыт замысловато вырезанными закорючками, повсюду торчат разноцветные матерчатые ленты, приколотые к стволу чем-то вроде булавок, и висят плетеные фигурки людей и животных. Воздух вокруг столба будто бы дрожал и двигался. На секунду у меня в глазах странно потемнело.

…Вертикальная светящаяся конструкция. Узловые точки в ярко-красных светлячках. Льдисто-синие лучи ярко бьют из туманных сфер вверху и внизу. Один из «прожекторов» прожигает насквозь и мигает, словно кивая…

Я пошатнулся. Что за наваждение? Потер глаза, отводя туман, и зашагал дальше.

- Галлюцинаций еще не хватало, - пробормотал сам себе.

По-моему, я испугался этого непонятного видения. Просто ощущения странные. Будто не своими глазами смотрел. Да и не совсем я. Как-то холодно, без удивления, немного с иронией. Блин, бред какой-то!..

- Стой!

Я едва не упал от неожиданности. Передо мной стоял древний старик с деревянной культей пониже колена на правой ноге, но без костыля! Высоким черным посохом он уперся мне в грудь. А по бокам старика стояли два здоровых малых с ножами в локоть длиной и очень знакомым выражением лиц, которое я видел давным-давно, в прошлой жизни, просматривая очередной шедевр американской киноиндустрии. Пока я все это обдумывал, один из «секьюрити» с усмешкой сплюнул, сверкнув отсутствием передних зубов. И сразу получил от старика посохом по ноге.

- Сколько раз говорить: не смей плевать на землю! - прошипел он и вновь вперил в меня взгляд. - Кто ты и зачем пришел?

- Не очень-то гостеприимно, - просипел я, удивившись – когда охрипнуть успел? Никак холодная вода сказывается. - Здоровья и мира вам, хозяева.

- Тебе того же, - нервно ответил старик. - Говори быстрее, ночь скоро!

- Да что говорить? - я начал злиться. - С границы я иду, в Лес. Истрепала меня дорога, сил больше нет. Мне бы переночевать, поесть.

- Странный он, отец, - пробасил бугай справа. - Проверить бы его.

- Ага, водой, - усмехнулся беззубый.

- Дух поля пропустил его, чего там проверять, - ответил старик. - Только… только не знаю я. Один, да с границы? Не верю. Ведуном был бы, поверил. А так, какой он ведун – вон, ноги изрезал. Никак в мертвую рощу вошел, затянула.

- Обозники что говорили, помнишь? - не унимался тот же сынок, искоса глядя на меня. - В Пустоши встретили следы одинокого путника. Одинокого! А про бурю ночную? Лошади все едва не поразбежались. Маг из обоза рассказывал, что хотел заклятья той бури прочитать, да чувств лишился до утра. Теперь вот этот пришел. Один.

- Идти мне надо, - произнес я, устав слушать. - И цель у меня важная, и без вашей помощи мне никак.

- Кто наставил тебя на путь? - как-то хитро спросил старик – глаза его сузились, словно он знал что-то такое…

- Вам зачем знать? - ответил я раздраженно – меня вдруг посетило чувство плохо поставленного спектакля. - Колдунья двух Начал Санхо из деревни возле Рощи Дракона.

Бугаи раскрыли рты, как по команде, а старик, по-моему, чуть не грохнулся в обморок от удивления.

- Прости, путник, - он низко поклонился. - Санхо чтим и уважаем, как и весь род ее. Вижу правду слов твоих, с этим именем солгать не получится. Будь гостем нашего дома!

 Я вздохнул с облегчением. Ну, наконец-то «фэйс-контроль» пройден. Правда, что-то все еще мучило. Только сейчас сообразил, что мы вчетвером стоим почти в полных сумерках.

Показалось или где-то вдалеке?.. Они вовремя меня подхватили. Я что-то еще бормотал, извиняясь за свою беспомощность, но старик заткнул мне рот флягой с каким-то кисловатым напитком.

- Берите его, - командовал старший. - Аккуратно ноги – не видишь, резанные все. Давайте, быстрее…

Опять вхожу в деревню и опять без сознания, пронеслось в голове, и я отключился.

*   *   *

Вскочил, задыхаясь от ужаса – сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Кое как справился со сбившемся дыханием, утер пот, обильно покрывший лицо – вокруг почти полная темнота. Минута ушла на ориентацию, и в сером полумраке проступили неясные очертания большой комнаты, скудно обставленной нехитрой деревянной мебелью, занавешенное окно и массивная дверь с большим кованым засовом. Ощущение беды повисло в воздухе почти физически ощутимо. Что-то произошло или вот-вот произойдет… Я осторожно опустил ноги с некоего подобия кровати на пол и поднялся. Мимоходом про себя отметил, что одет в свежую рубаху и короткие грубые штаны, а ноги по колено в чистых повязках. Поскрипывая плетеными половицами, осторожно прокрался к двери и прислушался. Где-то недалеко вяло тявкали пара-тройка собак, чувствовался резкий запах близкого стойла для животных. Остальное не успел разобрать, так как в голове взорвался огненный шар…

В той стороне над лесом вставала яркая звезда. Даже ночной туман не решался посягнуть на ее свет. Далеко. А времени мало. Олег с сожалением вздохнул и оглянулся назад. Надо встретить гостей. Воздух внезапно стал тугой, словно резина. Он тенью пролетел между домов и сараев, проскользнул в частоколе и перевел дух, оказавшись на окраине поля. Где-то впереди рвались незримые путы. Что-то сильное шло к людям. Не злое, и не доброе. Серое, как вечерние сумерки. Где-то сзади, в деревне, проснулся и заплакал ребенок. Сперва один, а потом разом все. С удивлением Олег почувствовал укол страха, но тут же собрался и зашагал навстречу. Внутри все собиралось в сжатый ком, перетекало и готовилось…

- Плата, - то ли голос, то ли мысль, хрипло-глухая и нечеловеческая. - Плата! Ты должен!

- Нет, - Олег стоял, широко расставив ноги. Его фигура словно плыла, то теряя четкость, то обретая ее, а в глазах что-то вспыхивало и гасло. - Уходи… брат.

Зверь зарычал, обнажив клыки. С них капала кровь. Или это чудиться? Серебряная шерсть заискрилась, словно наэлектрелизованная. Огромные лапы взрыхлили землю черными когтями. Сзади постепенно проступили силуэты других… Много, их слишком много.

- Я не хочу вмешиваться в распри Леса, - шипящий мысленный шепот. - Поэтому моя земля за Извиром. Ты призвал меня, кровь Горра позвала нас, когда Черная Душа, Первая Тень пришла за тобой на дороге возле Древа Судьбы. Даже кость Дракона не спасла бы тебя тогда. Погибло еще три брата. Теперь я возьму свою плату! Я жду ее!

Олег задрожал, затрясся всем… Или это я задрожал? Воспоминая вспышками ударили прямо в мозг. Я покачнулся, едва не упал… Олег перевел дух и взглянул волку прямо в глаза. Поднял руку. Что-то творилось сейчас. Земля заворочалась, а воздух вокруг межевого столба вспыхнул холодным огнем. Стая медленно отступила назад, в привычную темноту. Олег заговорил медленно, четко.

- Ваша структура нестабильна. Я могу разрушить вас, но это окончательно выведет меня из режима. Плата будет дана с избытком, я знаю. Будьте рядом, ждите сигнала.

И без чувств рухнул на землю. Темнота быстро окутала все вокруг непроницаемой пленкой, в которой светилась только одна пара глаз – Кадарр долго смотрел на бесчувственное человеческое тело.

- Да, Посланник, - прошептало эхо его мысли, когда стая беззвучно растворилась в темноте.

…Руки почему-то болят, как от ожогов. Я медленно и с трудом разлепил веки. Вчерашний старик сидел на краю ложа и с укором смотрел на меня сверху.

- Зачем дверь сломал, дурья твоя башка? - покачал он головой. - С ума сошел? А по полям чего ночью бродишь – совсем от долгой дороги страх и разум потерял?

- К-какую дверь? - спросил я, хотя смутно припоминалось, что ночью действительно поднимался.

- Вон ту, - кривой палец указал в сторону выхода – через проем падали яркие лучи солнца.

- Сейчас поесть принесут. Станет лучше, выходи на улицу, потолкуем.

Сказав это, старик покряхтел, подымаясь, и поковылял на улицу. Некоторое время я внимательно изучал массивные балки потолка и пытался из калейдоскопа ночных образов составить удобовоспринимаемую картинку. Что-то странное произошло, как будто и не со мной. Вставал, ходил, что-то делал, говорил. Я, и не я одновременно. Сомнамбулизм какой-то, но ведь я что-то помню! Не покидало ощущение ясности и понимания происходящего, которое посетило ночью, а сейчас этого чувства и всезнания нет. Странное происходит последнее время. Сначала на дороге ночью, теперь здесь. Ну, сейчас хоть что-то припоминаю. При этом, правда, воспоминания какие-то  сторонние, словно наблюдал за собой из вне. И ладони болят. Красные, как от огня, а ожогов нет. Суставы ломит-крутит. Что ж такое-то? Я приподнялся на локте и откинул в сторону плетеную, с подшитым снизу свалявшимся серым мехом, накидку. Оглядел себя. В обновке! Только свежие бинты на левой ноге ослабились и сползли. Я уселся и принялся поправлять… Повязка легко соскользнула к стопе, едва я ее коснулся, но мне уже было все равно – на коже нет даже намека на какую-то болячку, не то, что на шрам или заживающий порез. Ничего себе! Проверил вторую ногу и увидел то же самое. Это что ж, зажило как на собаке? Или волке?..

С улицы послышались голоса, и я как можно быстрее замотал все назад. Остался сидеть, сжав руками подстилку. Вот как завалит сюда толпа с вилами да ножами оборотня резать… Две симпатичные девчушки в длинных светлых платьях с цветастой окантовкой некоторое время топтались на пороге, неуверенно улыбаясь и поглядывая на меня. Потом двинулись со своими корзинами к столу у дальней стены справа, но были резко остановлены хриплым окриком:

- Куда пошли? К нему несите! А если встать не сможет? Не кусается он!

Я вздрогнул от последней фразы и криво улыбнулся. В дом заглянула маленькая бойкая старушка с большим кувшином воды. Выражение лица еще то, а глаза, как угольки. Взгляд у нее… колючий. Не родственница ли Санхо? Через минуту половина моей кровати была застелена куском ткани, а сверху водружены всевозможные яства, среди которых я различал только жареное мясо и блины. Девицы быстро убежали, а старуха оглядела меня снизу вверх, покачала головой и со вздохом удалилась им вслед. Еда!

До порога едва добрался, чувствуя легкую тошноту и ощущая себя почти колобком. Без меры напихал желудок – съел почти все, что принесли. Кое-как уселся на выходе, обозревая новую деревню. Некоторое время переводил дух, а потом даже засмотрелся. Да, это не пограничье и уровень развития повыше. Крепкие стены, местами двускатные крыши, кое-где даже подобия мансард или веранд, узкие грядки с цветами вдоль наиболее солидных с виду домов (клумбы?). Виднеется хлипковатая с виду, но высокая и самая натуральная бревенчатая башня, массивные загоны для животных, большие сеновалы и прочее. Возле ближайшего дома блестел на солнце чем-то надраенный дощатый настил, навевающий ассоциации с тротуаром. И звуки, много звуков: стук металлического молотка, мычание и сопение животных, лай, крики, плач, смех – это просто какой-то маленький город! Я, конечно, уже привык не удивляться, но иногда «пробивало». Как сейчас. Господи, где же я и зачем? Какая на хрен древность? Какое-то там тысячелетие до нашей эры? Ерунда! Опиши подобное каким-нибудь нашим историкам-археологам, так засмеют! А смотреть будут, как на сумасшедшего.

Прислонившись к косяку головой, посмотрел вправо, где за рядами построек пригорком вздымалось обработанное поле с узкой из-за расстояния лентой дороги. Даже отсюда я скорее почувствовал, чем увидел, тот самый межевой столб. Какое-то колебание или вибрацию. Дуновение силы. Стоило чуть сконцентрироваться на этом ощущении, как закололо кончики пальцев и возникло туманное ощущение, что некие нити оплетают всю округу незримым коконом, сердце которого бьется в том же месте, где стоит межевой столб (чем бы он там ни был). Земля, люди, невидимое – все здесь едино и настолько, что дух захватывало от глубины и сложности творящегося. Такого мне не приходилось видеть никогда!.. Тряхнул головой и чуть не свалился с порога – оказывается, сам не заметил, как глаза закрылись. Проморгался, с удивлением обозревая мир вокруг. Дома, звуки, вон стадо гонят куда-то, повозки стоят у больших загородок на левой окраине. А где же та красочная, живая, бьющая невидимой энергией картина, только что посетившая меня в нежданном видении? Никак экстрасенсорные способности появились? Я тоненько хихикнул над собственной глупостью и вздохнул. В общем, сижу хорошо, наслаждаюсь, а где же хозяева? Пора бы им появиться. Я окинул взглядом видимую часть своего убежища. Домик-то непростой и стоит на отшибе не зря. Наличник дверной весь знаками покрыт, в бревнах амулеты какие-то чувствовались, а специальный обрядовый венок над входом лучше любой надписи гласил – гостевой дом. Гостиница, блин!..

- Оклемался? - я опять чуть не свалился, но на этот раз спиной назад, в дом – старик перехватил меня за руку и я на мгновение даже пожалел об этом.

- Спасибо, - бросил, потирая онемевшее предплечье. - Никак, сыну своему зубы вы повыбивали.

- Было дело, - с улыбкой кивнул старик, оперевшись на посох. - Дома раз, паршивец, сплюнул. Сам удивляюсь, откуда «заноза» в нем такая? Ну, ничего, вытравлю, всего-то ничего осталось. Да и с возрастом ума прибавляется, а он самый младший у меня. Ты-то как, гость нежданный?

- Спасибо вам еще раз, от всего сердца, - произнес я искренне. - Дней шесть был в дороге, а чего пережил, на год рассказывать хватит. Помогли вы мне сильно.

- Шесть дней, - задумчиво сказал старик, глядя куда-то вдаль, и замолчал.

Я проследил за его взглядом. Там, за левой околицей, дорога уходила по краю пологого холма к грудам больших камней, на первый взгляд, как-то очень правильно сложенных… Сложенных? Где-то я похожее видел… Солсберийская равнина, точно! Конечно, здесь не то же самое, но близко, очень близко. И как я раньше не заметил, ведь битый час сижу на пороге? Кажется, я понял: старик – местный Хранитель, как Санхо, и на нем многое завязано. Он просто дал мне увидеть, посмотрев туда сам. Это дорога в Лес…

- Обоз три недели шел от Рощи Дракона, - наконец произнес старик. И тихо спросил: - Не ветром ли тебя звать, путник?

Минуты две я просто тупо молчал. Кто из нас сошел с ума? И когда этот психоз прекратиться? Я же знаю, что шел максимум шесть-семь дней! Как же обоз мог катить три недели? Грань неизвестности должна быть, в конце концов, достигнута. Это или произойдет, или я реально «съеду с катушек»!

- Дарим, - прошептал в ответ. - Санхо назвала.

- Правильно, - грустно улыбнулся хранитель. Помолчал и произнес чуть нараспев: - «Дариамэа» – «случай», на языке жителей болот. Или «дарруамо» – «туман», на языке маленького народа. А может «дрим» – «призрак», на языке старых свитков?

У меня закружилась голова. Это что, вводная лекция тысячелетнего профессора перед поступлением в «Лесной Университет»? Даже дышать стало трудно. Я…

- Да не волнуйся ты так, Дарим, - усмехнулся старик, хлопнув меня по плечу и усаживаясь рядом. - Весточку мне сегодня ночью Санхо прислала, верю. Тебе шесть дней, обозу – три недели, а кому и день от земель неизведанных до Леса Вечного. Такой уж мир, хоть и удивительно.

- Как деревня ваша называется? - я попытался отвлечься от «вечного» и перейти на конкретику.

- Дубы, - с гордостью ответил старик. - Мы крепки, как самые сильные деревья!

- А не Марух-старый ли ты? - оживился я, вспомнив недавнюю ночную встречу.

- Марухом прадед мой был, - кивнул старик. – Известным человеком в округе был, многие к нему за советом и помощью обращались. И силой не только телесной одарен изрядно был. Меня вот Маэлем звать. А откуда про предка знаешь?

Я на секунду задумался. Коршун не мог не знать, кто в деревне старший. Что-то не сошлось? Или это был какой-то намек? Но на что? Похоже, излишняя осведомленность ни к чему. Пока. Опять сказал, не подумав!

- Уже в поле вашем шел. Привиделось мне что-то, и голос произнес: Марух-старый. И все. Думал, от усталости померещилось.

Старик Маэль улыбался, кивая.

- Это предки земли нашей тебя проверяли, смотрели, пускать ли. Я их тревогу-то и почувствовал. Затем и сыновей своих тебе навстречу снарядил.

На левой околице добавилось повозок. На нескольких стали натягивать охристо-коричневые «тенты», к первой даже подвели впрягать четверку лошадей. Не тот ли это обоз, который на дороге мне повстречался? Наверное.

- Не возьмут они тебя, даже если я попрошу, - словно услышав мои мысли, сказал старик. - Торговцы народ грамотный, но шибко опасливый. И ведун у них в годах, виды видавший. Как узнают, что ты один через Пустошь прошел, могут и на заставе первой все растрепать. Один пойдешь, я уже и грамоту дорожную смастерил.

Он вытащил откуда-то из-за пазухи сероватый рулон кожи, перевитый бечевой с металлическим кругляшом на конце. Я вгляделся в грубую полустертую эмблему: снова три круга, но внутренний разделен на восемь равных сегментов. И какие-то мелки засечки в четырех из них. Еще одни местные руны.

- Где настоящий Лес начинается?

- От холмов после равнины до сюда, считай, пограничье – прилесье Леса, а вон за тем курганом с камнями Лес и начинается, - ответил Маэль.

Это еще и курган? Ничего себе, конца и края не видно. Интересно, чей он или для чего? Старик-то почти ничем не интересуется. Видно, «почта» от Санхо сообщила исчерпывающую информацию – спровадить спешат такого гостя от греха подальше. Я развернул «грамоту». Меня неожиданно посетила мысль, что впервые вижу местную письменность – у Санхо в селении такого ничего и близко не было, только знаки магические, где только можно. Так, смотрим. Ничего не понятно, а вязь письма такая, что разобрать трудно, буквенный алфавит или иероглифы. Может это и не письмо никакое, а просто очередной «рунный» набор? Но… На мгновение что-то показалось. Как магические картинки в далеком прошлом-будущем. Смотришь на них, смотришь, а потом вдруг нечто объемное и увидишь. Здесь тоже самое. Я зажмурился и еще раз вгляделся – забыл даже, что старик рядом сидит. Минута за минутой и ничего. Только собрался дух перевести… Лицо. Знакомое седобородое лицо, жгуче-черные глаза, солнце над лесом на заднем плане и тот самый межевой столб. Справа вверху знак сверкает, который я на камне у ручья видел, а слева тот же, что и на печатке. Еще секунда, и каким-то ветром повеяло. На «картинке» солнце ярко светит, а в лицо мне холодом дыхнуло так, что передернуло всего. Додумать я всего не успел – лицо на грамоте было Коршуна…

Старик ладонью накрыл грамоту и я вздрогнул. С неожиданным испугом посмотрел на него. Откуда одышка и озноб? Затрясло как на лютом морозе…

- Ты, конечно, силен, - сказал Маэль, глядя мне прямо в глаза. - Только здесь силы одной мало. Знаки земли моей и подорожную подпись Дубов почти любой рассмотрит. И каждому своя глубина доступна. Только ты своей не знаешь.

Он поднялся.

- Далеко не уходи, побаиваются тебя. Сам знаешь, почему. Сил набирайся, отдыхай. Обоз после четвертой свечи в Лес тронется (значит, на рассвете), я и приду. Думаю, на вечер не резон тебе в дорогу уходить. Переночуешь, и с утра в путь. Договорились?

- Да, - я кивнул, ощущая мерзкое чувство беспомощности.

Старик заковылял к домам, оставив меня в растерянном одиночестве. Побаиваются сам, знаешь, почему. Ни черта я не знаю! Встал и стал прохаживаться взад-вперед перед домом. Может самому к обозникам подойти? И чего сказать? Или прямо сейчас рвануть в указанном направлении к Лесу? Что потом? А если Хранителю этого и надо? Я остановился и вгляделся в его удаляющуюся фигуру. Показалось, что старик чуть оступился, сбив шаг – он уже поравнялся с домами и свернул к левой околице. Не оборачиваясь, он помахал мне рукой. Почему-то я был уверен, что именно мне. Вернулся в дом попить воды, прилег и задумался. Нервы что-то расшатались. За каких-то пару-тройку минут нагородил себе неизвестно чего! Интриги царского двора, и только. Надо спокойно поразмыслить.

Маэль все обо мне знает: как, когда, где и, наверняка, при каких обстоятельствах я появился на пограничье, чем жил в деревне Санхо, почему ушел и зачем иду в Лес. С одной стороны, это прекрасно – не надо долго рассказывать свою «автобиографию», а с другой – я слишком странен для любого местного жителя. Вот и сейчас меня собираются быстрее спровадить. А ведь старик и словом не обмолвился о цели моего путешествия. Неужели Санхо все же не сообщила? Быть такого не может. Ладно, поговорю сам, может он этого вопроса и ждет. Что потом? Выпросить максимум «амуниции», запас припасов и подробно расспросить, что почем в той стороне, за курганом. Лена, Виктор, где же вы? Хоть бы весточку, хоть бы знак какой оставили! А может, оставляли, а я не заметил? Некоторое время пытался припомнить ускользавшие из памяти и внимания детали. Лена: светловолосая, говорливая, громкая, красивая, внимательная, логик, математик. Виктор: спокойный, собранный (при этом умудряется вечно спорить), искусствовед-историк, «ревнитель» справедливости, хромает. Ну и на что обратить внимание из того, что я видел и где был? Пусто. Если что-то и было, то я это надежно упустил. Но чувство, что они оставили какой-то след, не покидало. Где?.. Сон подкрался на редкость коварно. Его «бросок» был беспощаден – я не успел даже запротестовать, как проиграл. Солнце перевалило полдень, когда я отвернулся к стене и… захрапел! Даже сквозь дремоту успел удивиться – такого раньше за собой не наблюдал.

Сон был не то что бы странный – неожиданный. Я спал во сне на том же месте и в той же позе у стены. И как будто рядом, с краю, лежала Ана. Одной рукой она приобняла меня за плечо, а другой оперлась на локоть и водит пальцами в волосах. И что-то тихо напевает. Язык странный, похож на какой-то из скандинавских. Ана поет тихо, но с таким чувством, что песня сама ритм дает, а слова воздух выдыхают. Многое в этой песне: и пустыни ледяные, и леса бескрайние, и скрип шатра на ветру, и треск огня, и плач малыша в колыбели в тот час, когда Медведица вокруг меньшего своего хоровод устраивает. Тепло и холод, боль и радость, близость и разлука… Пальцы такие мягкие. Я даже во сне едва не засыпаю, так хорошо и уютно! Ана кладет свою голову мне на плечо и песня уже похожа на шепот. Что-то мокрое касается тела сквозь одежду. Я понимаю, что она плачет, поет, и улыбается. И хоть я спиной к ней, вижу ее глаза – они темные и в них такой свет, такой рокот бьющих о камни волн, такая несчастная радость, что едва не просыпаюсь. Молча баюкаю ее лицо в ладонях, смотрю в глаза, в ночь, в темноту. Остается только песня, которую не услышать. Только чувствовать…

Солнце побагровело и зависло уже над самым горизонтом, когда я проснулся. Ощущение было, что и не спал вообще. Усталость и приличный депресняк. Мутно как-то. Перекусил остатками еды, отхлебнул из кувшина и вышел на улицу. Как знал! Маэль с увесистой сумкой через плечо уже подходил к дому и махал мне рукой.

- Поспал – это хорошо! - сказал старик, с уханьем бросив сумку на землю. - Все в полях, помочь некому. Таскаю такую тяжесть! Смотри, все твое.

- Не прибедняйся, - улыбнулся я, распутывая завязки. - Силищи тебе не занимать.

Даже не ожидал увидеть столько всего: дорожная одежда из хорошей кожи, грубые плетеные штаны, сменные рубахи, широкий ремень с металлическими бляхами, шапка, утепленный плащ с накидкой на голову. Сапоги и два ножа с дорогой отделкой. Несколько свертков с едой и пару фляг. Даже мой подштопанный «рюкзак». Богатство, да и только!

- Неудобно как-то, - промямлил я, обозревая принесенное. - Думал, поможете, а тут, боюсь, разорю…

- Ладно тебе, - махнул рукой Маэль, усаживаясь на порог. - Тебе все понадобится, если друзей своих быстро не сыщешь. И не сверкай глазами, Санхо все сообщила. Были они тут…

- Знаю, - я кивнул, собирая все обратно в сумку, что бы занести в дом и переодеться.

Старик на секунду замолчал, с прищуром глядя на меня, потом губы его тронула натянутая усмешка.

- Ох, и непрост ты, Дарим. Не вчера все было, а ты и это знаешь. Правду Санхо говорила…

Он на мгновение сбился, пропуская меня в дом и не сводя внимательного взгляда.

- …Странная сила с тобой рука об руку идет, а зачем, знать никому неведомо.

- Про странности и так все знаю, - сказал я, аккуратно раскладывая обновки. - А вот куда друзья мои делись, это тайна, покрытая неизвестным мраком.

- Что? - не понял Маэль.

- Извини, пошутил, - я с улыбкой взглянул на озадаченного непонятной фразой старика и развернул накидку, оглядывая меховую подбивку. - Просто давно я уже здесь, сколько всего прошел-пробежал-прополз-пережил, а хоть бы на след какой наткнулся. Так нет ничего!

Хранитель деревни, задумчиво оглядывая пол, прошелся по горнице взад-вперед несколько раз.

- Стар я, Дарим, хоть и повидал многое. То, откуда ты со своими друзьями пришел, и как такое таинство свершилось, моему разуму недоступно. Я могу лишь о людях и о земле своей говорить. Друзья твои – люди добрые. Другие, как и ты. Только в них все попроще, кажется. Они шли тоже с целью – искали кого-то. Одного не пойму, если тебя искали, то почему ты догоняешь?

Я на мгновение задумался, замерев без рубашки и с полунатянутыми штанами. А ведь и меня не раз эта мысль посещала: что их двигало куда-то?

- Они ничего не говорили о своем пути?

Старик задумался, тряхнул седой головой. Словно бы удивился сам себе.

- Вот раньше бы сказал, что и словом не обмолвились. А сейчас все так ясно вспомнилось… Знаешь, искали они кого-то, кого хорошо знали. Припомнился мне говор их, лица, когда думали, что никто не видит их, а если и видит, то ничего не поймет. Глаза, мысли странные. Почувствовал я это тогда, а понял вот прямо сейчас. Искали и очень спешили, очень.

Я молча натянул штаны и стал вплетать ремень. Искали, значит. Спешили. Странно все это. Какой знакомый у них мог быть здесь? То ли старик чего-то не понял, то ли голову мне дурит, то ли еще что… А может амнезия у них случилась после «перехода»? Вот и спешили, сами не зная, куда. Или узнали что-то важное о Лунгаде. Например, что какие-нибудь местные колдуны могут вернуть в свое время, а живут они… в Цитадели. Кстати, о Цитадели. Ничего о ней не знаю, и никто толком не расскажет. А вот им вдруг сказочно повезло, рассказал кто-то что-то особенное. Ведун обозный, с которым в Лес ехали. Эти таинственные маги-одиночки чем-то привлекают. Эдакие «техасские рейнджеры». Ха-ха, очень смешно, а я ведь так ни одного и не видел, не встретил, но им могло нежданно-негаданно повезти.

Пока я кое-как облачался, путая завязки и ремешки, примерял одежду и снаряжение, старик чем-то занялся за загородкой. Оттуда доносилось бульканье воды, попахивало дымком и сушеными травами. Никак в дорогу «травяной сбор» готовит, как Санхо. Ну что ж, пригодится. Штука нужная, это я уже хорошо знаю. Как громом поразило! Хорошо знаю! «…Искали кого-то, кого хорошо знали». Как бы о ком не рассказывали, «хорошо» знать можно только знакомого… Эту мысль я когда-то обдумал, но давно отверг, как говорится, за отсутствием «состава преступления», поскольку ничто ее не подтверждало. Костя. Зверобой. С нами был еще Костя. Несмотря на то, что ни Санхо, ни Маэль, ни о каком другом пришлом не рассказывали. Кроме Кости, Лена и Виктор никого здесь знать хорошо не могли. Я даже вспотел от возбуждения и уселся на кровать, обхватив голову руками. Вот он, тот знак, которого я искал. Не явный, но очень и очень многозначительный. Они целенаправленно шли в Лес, преследуя вполне конкретную цель – Костю! Другого просто быть не может, иначе сидели бы они на одном месте как минимум с мое, а не дергались в неизвестность из деревни Санхо спустя считанные недели. Что же случилось? Куда и почему ушел Костя? И главное – они могли бы догадаться, что и я окажусь здесь тоже! Почему проигнорировали? Что-то стало важнее? Что? Опять непонятная накрутка начинается! И вообще, я, конечно, большого мнения о Костиных физических и психологических возможностях, но как он смог оказаться здесь, направиться к Лесу и остаться незамеченным ни для кого, кроме Виктора и Лены? Или с ним связано нечто, ставшее табу для местных жителей? Быть такого не может. Я вон как «засветился»: и странностью своей, и «родством» с Кадарром, и знамениями, черт бы подрал их толкователей. Куда уж хуже? Или я опять ошибаюсь и есть нечто еще более устрашающее?

- Старик! - позвал я, слабо надеясь на удачу. - Кроме меня и тех двоих, никого больше не было? Вроде нас?

На десяток секунд повисло молчание.

- Не припомню. Нет, не было, - и снова там что-то зашипело-запахло.

- Понятно, - прошептал я разочарованно.

Окинул взглядом место сбора в дорогу. Всего в достатке, спасибо Маэлю. И оружие есть: один нож почти в локоть длиной (весь в каких-то незнакомых узорах), второй – обоюдоострый кинжал чуть длиннее ладони. А ведь у них тут и мечи есть. Шутка шуткой, а пару-тройку уроков фехтования получить не помешало бы. Пригодится… Что-то громко ухнуло, покатилось, а вслед разлетелось вдребезги стеклянное. Я рванулся к загородке и едва не столкнулся с Маэлем, который выскочил навстречу, как ошпаренный с безумными глазами. Секунда, и я едва не болтаюсь над полом, схваченный за грудки. Старик тряхнул так, что голова чуть не отлетела.

- Откуда знал?! - проревел он не своим голосом. - Вспомнил я! Когда под стол пешком ходил, прадед мой был Хранителем, Марух. Беды одолевать нас стали – пришел от Белого ручья незнакомец. Языка он нашего не знал, но с Марухом говорили. И в Лес ушел. А прадед зачах, да и умер зимой…

Старик отпустил меня, как-то сгорбился, отошел и сел. Его качало.

- Хорошо помню, - произнес он чуть слышно. - Несут на погост, а на Отце Полей (столб межевой, что ли?) птица какая-то сидела. Большая. Глаза такие… Сколько ж зим прошло? Я давно это забыл. Почему сейчас вспоминаю?

Он взглянул на меня с такой мольбой и тоской во взгляде, что я не выдержал и отвернулся. Отошел к столу и жадно отпил воды большими глотками. От его внезапной «вспышки» меня почему-то подтрясывало тоже.

- Был тот незнакомец совсем другой, - продолжил старик чуть спокойнее. - Под стать тебе, если не… Одежда какая-то темная, странная, а глаза… Мне, пострелу, страшно стало – это я хорошо запомнил.

Я налил воды в ладонь и плеснул на лицо. История впрямь странноватая, но мне до нее дел мало. Вот если бы старик описал того пришлого и узнал я бы Костю, тогда не знаю, что даже думать, честно говоря. Сколько лет назад это было? Все, хорош, ерунда это! Сейчас мозги закипят! Старика точно расспрашивать не буду: он или не вспомнит за давностью, или инфаркт схватит, или меня еще пришибет. Я вышел на порог отдышаться. Солнце садилось.

- Может он и другой был, - сказал я. - Только слишком давно было. Слишком. Не то это.

Маэль в ответ промолчал. Затем заскрипели половицы, и старик вышел на порог. Вдохнул с наслаждением вечернюю прохладу и некоторое время стоял рядом, любуясь закатом.

- Ладно, отдыхай Дарим. На заре принесу перекусить и провожу до кургана. За курган не пойду, не серчай, а рассказать, как до тракта дойти успею. Бывай, снов тебе долгих и добрых!

Я в ответ с улыбкой кивнул, и Хранитель быстро исчез в сумерках. Спать не хотелось, поэтому еще долго стоял, наблюдая за разгорающимися в небе звездами и постепенно тающими очертаниями деревни. Вдоль почти уже невидимой ограды засветилась гирлянда сигнальных огней, где-то с другой окраины доносился шум многоголосого веселья и лай собак. Тянуло чем-то знакомым. Никак банька! Раза два в жизни парился, а сейчас чего-то захотелось. Эх, сейчас бы туда! Невдалеке в темноте коротко блеснул металл. Охраняют. Интересно только: себя или меня? Грустно как-то. Я с сожалением вздохнул и вернулся в дом, прикрыв дверь. То ли показалось, то ли где-то далеко завыл волк, но тут же его прервал рассерженный птичий клекот. Предупреждение. От кого и кому? Вскоре все звуки сковала бархатная темнота, в которой загадочно мерцали холодные глаза далеких небес – звезды…

*   *   *

Внезапность, с которой Лес обступил со всех сторон, поразила до глубины души. Буквально только что шел рядом со стариком Маэлем, внимательно слушал о дороге до тракта, потом постояли возле кургана, помолчали – по-моему, хранитель молился – и разошлись. Камни миновал не оборачиваясь. Что-то там мне почудилось такое… Нечеловеческое, что ли. Большой и опасный зверь, перед которым Кадарр – никто. Или не зверь вовсе. Ощущение, что под курганом полыхает пламя и совсем не простое, и не первый год. Если не век.

- Хозяин Неба, - пробормотал старик, глядя на Камни, когда мы остановились недалеко от кургана.

Что он имел ввиду? Драконий предок захоронен или это место падения метеорита? Странности как всегда, на каждом шагу. Но там определенно что-то есть весьма необычное. И на какое-то мгновение мне показалось, что оно посмотрело на меня. Так, что в неуловимый миг я был разложен на атомы, просвечен, взвешен, попробован на вкус и опять вновь собран воедино. Не успел и вздохнуть. Ощущение не из приятных, поэтому я побыстрее распрощался с Маэлем – он еще долго смотрел мне в след, я чувствовал – и зашагал к огромной зеленой стене с жалким издалека просветом-ущельем дороги. Чтобы отвлечься от назойливого ощущения, старался как можно тщательней запомнить небольшой «инструктаж» хранителя. Дорога все время прямо, на тропы не обращать внимание, на крики или призывы о помощи тоже лучше не реагировать. В общем, все тоже, что и в Пустоши, если не сложней. Держаться основной дороги, на ответвления не сворачивать. На привал останавливаться желательно только в специальных местах – сам сообразишь, где таковые есть. Ночевка – дело опасное и охраниться надо, как можно лучше. Если повезет, в одиночестве ночевать в Лесу придется только один раз. На заставе надо показать грамоту, да там без нее и не пройдешь, и далее уже действовать по своему разуму, поскольку за первым кордоном Лес уже совсем обжитой. Однако расслабляться не стоит ни в коем случае – обратиться за помощью, а уж тем более расспросить кого, найдется…

Я так ушел в себя, что огляделся вокруг, едва не споткнувшись о пень на краю дороги. Огляделся и ахнул – какие огромные сосны! Лиственные деревья тоже не маленькие, но по сравнению с ними… Просто гиганты какие-то! И ни конца им, ни края! Чудеса! Огляделся. Сзади дорога вдаль накатанной просекой уходит, и впереди то же самое. Будто бы взяли меня и на дорогу посередине Леса поставили. Монтаж наяву! А сколько звуков и запахов! Я подошел к ближайшему дереву, прислонился к стволу и обхватил его руками. Долго-долго стоял, наслаждаясь ароматами. Вот где жизнь бурлит, вот где все происходит в этом мире – Лес!

За несколько часов ходьбы никого не встретил. Две неровные колеи, небольшой травяной просвет между ними, неширокий низкий пролесок по бокам от дороги и стена деревьев вокруг – все, что меня все это время окружало. Самое удивительное - дорога была почти без поворотов и холмов. Все время прямо. Это здорово утомляет, так как постоянно кажется, что расстояние покрывается очень медленно, но настроение на редкость отличное. Такого за все время ухода из деревни Санхо со мной почти не было. От обилия запахов и звуков кружило голову. И никакого намека на нечто в «магическом» духе, что ли. По крайней мере, пока. Самый обычный густой здоровый Лес с необычно огромными соснами, правда. Птицы, мелкие грызуны и все такое прочее в избытке. Даже белки есть и настолько непуганые, что совершенно наглым образом периодически проносились мимо меня по нижним веткам близлежащих деревьев. Лиственные деревья постепенно полностью уступили место хвои и низкорослому кустарнику.

Ближе к вечеру перешел луговину, на которой в обкладке из белых гладких камней бил холодный родник. Даже безо всяких заклинаний чувствовалась мощная чистая энергетика этого места. Воздух струился над родником, переливаясь искорками света. Здесь я устроил небольшой привал, что бы дать остыть натруженным ногам и поменять воду во флягах. Сперва думал остаться в этом месте на ночевку, но уже через полчаса не мог просто усидеть, таким бодрым и отдохнувшим себя чувствовал. Соблазн быстрее добраться до людей пересилил, и я решил идти как можно дольше до темноты. В путь!

Первый километр после родника преодолел почти бегом. Сил как будто прибавилось вдвое. Хотелось бежать, а не идти. Почему я не могу летать? Воспарил бы сейчас над зелеными просторами, как над океаном, и рванул вперед, к горизонту… Мечтать, как известно, не вредно. Но я действительно едва не захлебывался от какого-то необоснованного, необъяснимого восторга, радости, силы! Как-то это странно. После этих мыслей до конца дня преследовало ощущение чего-то неясного. Даже не могу сказать чего. Полет, стремление, движение, подъем – в душе и в голове нечто двигалось, металось, переворачивалось… На какое-то неуловимое мгновение общий положительный фон пробил укол дискомфорта и беспокойства. Что же со мной творится? Отвлекла дорога – лесная «равнина» наконец-то закончилась и глаз стали радовать взгорки и низины. Деревья еще прибавили в размерах и возрасте, а некоторые видимые части Леса по густоте уже навевали мысли о дремучей чаще. Однажды по массивному бревенчатому настилу пересек небольшой заболоченный участок. Здесь же увидел уходящую куда-то вправо, в густое переплетение кустарника и каких-то колючек, хорошо утоптанную тропинку. Большой серо-зеленый валун венчал поворот в заросли. Те самые тропы, на которые не стоит сворачивать? Как оказалось, только первая. К вечеру миновал еще две, на вид гораздо более ухоженные – одна даже с колеей от небольшой повозки. Однако никого не встретил, а выяснять, куда тропы ведут, желания не было никакого. Уже перед самыми сумерками в мою дорогу слева под углом «влилась» еще одна, но более широкая и хоженая. Некоторое время я простоял на перекрестке, надеясь на встречу с обозом или повозкой. Зря, только время потерял. Избегают они меня, что ли? Еще после получаса сидения на земле где-то далеко сзади, в Лесу, ветер внезапно резко зашумел-затрещал деревьями. По крайней мере, мне хотелось думать, что это ветер. На всякий случай решил убраться с перекрестка и как можно быстрее пошел дальше. Пришлось задуматься над предстоящей ночевкой. На равнине я был уверен, что и как делать. А здесь… По-видимому от костра придется отказаться. Вспомнились слова Маэля:

- Лес вообще не любит, когда кто-то привлекает к себе внимание. Да еще в одиночку. Тут только два случая: либо ты так силен, что никого не боишься, либо ты так глуп, что никого не боишься. Надо чувствовать и знать, где можно полегче «дышать», а где и поостеречься необходимо. В этой части Леса, до заставы, многие темные пошалить любят, а шалости у них нечеловеческие. Будь осторожен.

Место ночлега выбирал долго. В итоге остановил свой выбор на густых и весьма колючих зарослях кустарника недалеко от дороги, пахнущего каким-то довольно приятным соцветием. Залез в самую середину, вытоптал себе площадку, разложил защитный круг Санхо и развесил на некотором удалении веревочки с маленькими, но очень звонкими колокольчиками – подарок Маэля на прощание. Сказал, что серебряные. Иногда лучше всякой магии хранят. Ну что ж, проверим. Засыпал долго – тоже буйство жизни, что радовало днем, теперь не давало заснуть ночью. Плюс, добавились специфические ночные звуки. Некоторое время я с напряжением вслушивался. Что-то беспокоило. Однако день перехода только с одним привалом дал о себе знать – я не заснул, а провалился в сон. Где-то на грани проскочила запоздалая мысль – на уровне ощущения – боюсь спать. Обычно на утро что-то не так. Как бы славно завязать с этой накладной привычкой – спать…

Сначала я летел. Или падал. С огромной скоростью и куда-то в темноту. Потом темнота расступилась ковром маленьких далеких точек, россыпями усыпавших впереди уже не угольно-черную темень, а матово-синий бархат. Звезды? Едва проскочила эта мысль, как я уже порывом жесткого ледяного ветра мчусь над огромным бушующим океаном, ловя соленые брызги огромных пенных волн. Прокрутка. Ветер выбивает из глаз слезы – так быстро несусь куда-то сквозь узкое горное ущелье. Петляющая каменистая тропа между отвесными скалами едва угадывается в сером сумраке. Только Луна просвечивает где-то далеко в вышине серебристым светом… Скалы расступаются, и я падаю в пропасть. Давлением так закладывает уши, что я даже не слышу собственного крика. Прокрутка. Плыву предутренним туманом по лесным полянам и прогалинам, стелюсь каплями росы в придорожной траве, выглядываю кровавым глазом над кромкой леса. Двигаюсь. Все медленнее, но двигаюсь. Я чувствую это, я почти вижу это. Что-то невидимое строится и рушится, строится и рушится. Надстраивается и опадает, и снова восстает еще более сложной конструкцией. Медленно и мгновенно. Постоянно и никогда. Когда я смотрю, то все ясно от начала до конца. Когда пытаюсь понять, едва не растворяюсь в непостижимом от сложности и недоступности… Движения все медленнее. Замер. В пространстве появляется точка, которая растет и ширится, застилая все вокруг ярким светом. Становится тепло, почти жарко. И тут я понимаю, что лежу на земле с широко раскрытыми глазами и смотрю в ярко-голубое небо в просветах кустарника и кронах окружающих деревьев. Я не сплю и уже давно рассвело!

Целый час я собирался в дорогу и не мог отойти от такого сна. Ночи как будто и не было. Постоянное движение куда-то сквозь что-то в форме чего-то. Ну, блин! Прочитал маленькое четверостишие рассеяния, чтобы убрать защитное заклинание – на ночь выбрал одно из самых сильных, какие дала Санхо. Его просто так нельзя было оставлять. После очередного новолуния такой силы охранные чары могли бы стать ловушкой, невидимой сетью для случайного путника, так как связь с творцом заклинания пропадает. В общем, чем-то напоминает уборку после места стоянки. Я улыбался, пока не начал сворачивать веревку с колокольчиками – она делилась на три витка с разными по размеру и рунам колокольчиками (для размотки в три круга): три, девять и двенадцать. Самый большой по количеству – внешний. Судя по всему, с этими колокольчиками тоже не все так просто: круговые размотки, кратные трем количества на каждый круг, знаки… В самой большой части не было трех, а крайние от пропавших потемнели. В нескольких шагах от места стоянки я с легким удивлением – переживать уже просто нет сил – обнаружил четкие следы копыт! Вспомнилась ночевка в Пустоши: потемневший нож, перепаханная земля, следы…

Выбрался на дорогу и с надеждой огляделся, прислушиваясь. Бесполезно. Ни голосов, ни звука приближающихся повозок, ничего. Подтянул лямки мешка, глотнул воды и двинулся в путь. Над утренними итогами прошедшей ночи даже не задумывался. Надоело. Раньше почему-то казалось, что едва попаду в Лес, то сразу найду ответы хотя бы на часть вопросов или сразу окунусь в суету этой сказочной страны. А тут опять какие-то недомолвки, туманные сны, безлюдные дороги, ночи, полные странностей, о которых узнаешь только на утро. Последнее может и к лучшему. Судя по всему там, в Пустоши, у меня не хотели взять автограф, да и ночные «кони» прошедшей ночи тоже из разряда не радостных неожиданностей. Только вот не помню ничего!

Сегодня дорога наслаждалась всеми возможными изысками пути в Лесу, которых я до этого, к счастью, был лишен. Внезапные крутые низины перемежевывались с не менее крутыми подъемами, ровные прямые участки неожиданно резко уходили в сторону, оголяясь скалистыми обрывами метров двадцать высотой, с бурной речушкой внизу. Иногда дорога сужалась почти до одной колеи с нависшими над ней разлапистыми кронами огромных старых елей. В этих местах даже рои назойливых комаров не могли перебить ощущения внезапного страха, налетающего приливными волнами, пока тяжелое место не скроется за поворотом. Причем здесь дорога цепляла лишь краешек, начало какого-то огромного болота, уходящего, судя по солнцу, куда-то на запад. От тяжелых влажных испарений было трудно дышать. Ну и, конечно же, то самое ощущение «взгляда в спину», ставшее почти родным и вернувшееся нежданно-негаданно. Конечно, я практически привык не обращать на него внимания еще в Пустоши, но здесь оно стало каким-то особенным. Более осмысленным, что ли. Очередную низину миновал только после того, как «навесил» пару заклинаний и кинул в воду щепотку чары – трава снимает навароты, как говорила Санхо, иногда лучше всякой магии. И все же залитые водой считанные метры дороги прошел, почти задержав дыхание. Черная болотная вода с разводами зеленой тины поднималась откуда-то из заросшей голым кустарником обочины и маленькими приливными волнами перекатывалась через дорогу. Даже деревья имели здесь какой-то нездоровый вид. Тем не менее, все прошло благополучно. Сумрак, влага и вонь остались вскоре позади. Я поднялся на очередной взгорок, вздохнул с облегчением, осмотрел по щиколотку промокшие ноги и все же решил продолжить путь – оставаться на окраине лесного болота совершенно не хотелось. Следовало поторопиться, так как солнце стояло почти в зените, а обжитыми местами пока, как говорится, и не пахло…

Где-то совсем рядом должна быть застава. По-моему, последний раз я так подумал, когда начало смеркаться. Лес вокруг шумел, дорога впереди петляла пустотой, и было очень поздно. Или слишком поздно. К тому же, ощутимо похолодало – руки и нос превратились в ледышки. Рассмотрел в темноте придорожный камень, и устало присел перемотать ножную повязку (что-то вроде портянок) на правой ноге. Слава Богу, что сапоги, подаренные Маэлем, оказались в самый раз, а по мягкости и выделке кожи прочно заняли первое место в моем «рейтинге» местной обуви. Я полюбовался на подкованный каблук и занялся повязкой. Последний час она здорово мешала, съехав в самый низ, но я упорно не останавливался, рассчитывая успеть до темноты к заставе. Не тут-то было. До чего же быстро стемнело! Пока я второпях перематывал повязку, в голове роились беспокойные мысли по поводу ночлега. И ничего путного. Самое толковое – это попросту расчертить знаки защиты прямо на дороге, развести кругом огонь, использовать остатки имшиза (Маэль, кстати, на него не расщедрился) и улечься в центр. Идти в чащу почти в полной темноте, и подыскивать местечко для стоянки было явным безумием.

Лес вокруг уже совсем другой, нежели за деревней Дубы. Старый, если не сказать древний, и совсем непростой. Тут многое скопилось – ощущения и предчувствия в некоторых местах на дороге едва не сбивали с ног своей непонятной лавиной. Вот и сейчас Лес шумел обычной бурной ночной жизнью, а каким-то шестым чувством я просто «видел», как нечто неявное разлито в окружающей чаще. Недоброе, но и незлое. Спящее? Или это след чего-то бывшего здесь раньше, эхо какого-то действия или мысли? Или того, что будет? Будь я нормальным человеком в своем мире, описал бы это чувство, как ощущение дискомфорта и смутного беспокойства. Сейчас я чувствовал то же самое, но многограннее и причудливее.

- Экстрасенс, - заключил с усмешкой сам для себя, натянув сапог и ударив каблуком о землю.

Встал, поправил на ремне ножны, сдвинув их к животу. На всякий случай, так удобнее выхватывать, если что случится. Почесал затылок. Думай! На небе стали зажигаться звезды. Впрочем, ничто не мешало и дальше идти вперед. Ноги немного ноют, спина напряжена, глаза чуть слезятся, но идти, пожалуй, ночь смогу. Хотя идти предпочел бы ночью по Пустоши. Там открытый простор по сторонам от дороги. В Лесу, если еще и облака наплывают, совсем глаз выколи… Что за огонек?

Я пробежал немного вперед, так как где-то справа за деревьями, в небольшом просвете, что-то мелькнуло. Опять темно. Шагнул в околодорожный пролесок, отодвинул тяжелые колючие ветки и вновь увидел свет. Прямо и чуть правее, в глубине. Ветер раскачивал деревья, и источник света постоянно пропадал. Некоторое время я колебался, не зная, как поступить. Кто там рассуждал про безумие «прогулок» в ночной чаще? Я зажмурился, пытаясь представить пространство впереди и хоть как-то почувствовать этот огонек. Даже не знаю, почему так поступил и вообще, откуда такое… Как будто что-то произошло, словно перещелкнулся где-то внутри какой-то тумблер. Сам себе объяснить не могу! Перед глазами промелькнули непонятные размытые картинки, что-то темное, а затем светящееся, виски сдавило, и ноги едва не разъехались в стороны. Я кое-как удержался, обхватив ствол ближайшего дерева. Голова кружилась. Произошло что-то важное, но я не мог понять, что. Немного перевел дыхание, вытер вспотевшее лицо и вытянул с легким шелестом самый большой нож. Вгляделся в темноту до рези в глазах, по-прежнему одной рукой опираясь о ствол дерева. Огонек все там же. Надо двигаться!

Только когда прошел десяток шагов, меня догнала очередная запоздалая мысль о том, как же настойчиво ветер дует в спину. А я и внимания на это не обращал. Или минуту назад этого не было? Странный такой ветер, да в лесной глуши… Пока преодолевал очередной участок, заросший низкорослым кустарником, вспомнился поход за хворостом на стоянке перед мостом через Извир. Схожие ощущения – опять ведь сейчас вляпаюсь! Только об этом подумал, кустарник резко кончился, а последняя особенно длинная ветка хлестко съездила по лицу.

- Ай! – я рявкнул, хватаясь за щеку – от внезапной боли заныло под черепом.

Под пальцами почувствовал немного липкой влаги. Вот зараза, рассек до крови! Этого мне еще не хватало – кровь, да в ночном лесу. И не просто в лесу, а в Лесу! Я присел, на ощупь быстро размотал рулон, нащупал по памяти присыпку, замазал порез, потом прошептал короткую фразу-связку по крови и бросил пальцами охранительные жесты по сторонам. Вроде легче. Встал и огляделся. Глаза настолько привыкли в темноте, что местами кромешный сумрак превращался во вполне приемлемый серый полумрак. «Наследство» Горра… Где же этот треклятый огонь? Ага, вот! Я на секунду замер, прислушиваясь к своим ощущениям. По-моему, раньше он был правее и дальше. Теперь же – левее и ближе. Я прошептал короткое заклинание «призыв огня» (как Санхо говорила: укрепляет дух воина), сжал нож и зашагал к свету. Одно хорошо – теперь Лес вокруг относительно чистый. Только старые упавшие деревья, но я их на удивление хорошо различал. И опять накатила запоздалая мысль – если бы кто-то мне сказал, что я когда-нибудь где-нибудь буду идти глубокой ночью по незнакомому (да и знакомому) лесу к какому-то свету в чаще… Кошмар! Чем не повод для инфаркта? А ведь иду, и озабочен только сохранностью защитных чар, крепостью заговоров на ноже, надежностью оберегов Санхо и трезвостью мышления. Ни темнота, ни явная ненормальность обстановки не беспокоит. Ну, если только немного…

Я шел целую вечность, обновляя заклятья и меняя знаки оберегов. Рукоятка ножа стала в руках мокрой. Уже тысячу раз обозвал себя идиотом за то, что сошел с дороги, но вернуться в темноте уже не мог – слишком далеко протопал. А огонь то пропадал, то рос и превращался в источник постоянного света. Как будто окно светится. И вдруг опять налетает ветер, деревья устраивают дикий пляс, а свет начинает метаться и пропадать. Со злости стал рубить ветки направо-налево, в ответ получил пару колючих ударов опять по лицу и сразу пришел в себя. Некоторое время ушло на ориентацию, вспомнил кое-что особенное из «арсенала» Санхо и упорно продолжал путь. Деревья стали редеть неожиданно быстро. Не успел и глазом моргнуть, как споткнулся о кочку, упал на одно колено, чуть не ударился головой в обросший сухой травой валун и когда поднялся, понял, что стою на непонятно откуда взявшейся прогалине. Слева потягивало холодком и затхлостью – опять болото? Дальше впереди прогалина превращалась в большую неровную кособокую поляну с редкими деревцами. И там виднелось какое-то строение. Что-то вроде вросшего в землю старого дома или заросшего мхом амбара. Там-то и светилось окошко. Освещенное явно огнем – пламя иногда сбивалось и дергалось. Кто-то там двигался. Уж не Баба ли Яга? Или леший? Я подавил нервный смешок, огляделся. Тихо, и ветра совсем нет. Вокруг расплывается серость, а чуть дальше глянешь – ничего не видать. Идти? Или до утра пересидеть на кочках? А есть и спать хочется уже совсем не по-детски – с раннего утра на ногах.

С минуту не понимал, что происходит, а потом сообразил – ноги сами несут к странной избушке. Никто не подгоняет, ни давит, а тем не менее… Наверное, это у меня от усталости уже рассудок помутился. Вот и чудит таким образом. Сколько можно скитаться и спать где придется? Я усмехнулся, споткнулся на очередной травянистой кочке и внезапно понял, что стою уже под самым домом. Каким-то образом умудрился перейти всю прогалину и нигде не упасть. Ветхая дверь из тех досок, что гляди вот-вот рассыпятся, со скрипом горного обвала – весь Лес наверняка проснулся, а у меня чуть уши не заложило – медленно открылась. Кто-то невидимый засопел, переступая через порог и неразборчиво бормоча. Раздался скребущий звук и в сером полумраке вспыхнул источник света – неровный и дрожащий. В облаке туманного освещения появилось хмурое недоброе лицо, испещренное сетками морщин и украшенное мохнатыми седыми бровями. Я почему-то даже не испытал укола страха. Домовой, да и только!

- Кто тут бродит ни свет, ни заря? - зло прохрипел старик, отводя свечу, и встретился взглядом со мной. На секунду оступился, но тут же взял себя в руки и оглядел с прищуром.

- Кто таков? Зачем пришел?

- Огонек увидел, вот и зашел. Заплутал я, дедуль! - какого черта я при этом улыбаюсь, как майская роза?

- Огонек он увидел, - дед оглядел меня еще раз с головы до ног. - Голову иметь надо, чтоб в такую темень в чаще бродить. Ты не слаб на нее часом? Иль шибко ворожбитый?

- Случайно вышло, а ворожбы той – кот наплакал, - я посерьезнел. - Не откажи, дедушка. Пусти переночевать. Может чем помочь смогу? Дверь там починить? Или еще что-нибудь.

- Я тебе починю! Дверь не тронь, - возмутился старик, задумался ненадолго и добавил. - Может и сгодишься. Ладно, прогонять в ночь, да еще в эту… Огонек, говоришь? С дороги идешь? От поселян? От огневиков?

- Наверное, полная свеча миновала, как сошел с дороги и попал сюда, а кто такие огневики, не знаю, - честно ответил я.

Старик неожиданно прыснул смехом.

- Тут до ближайшей дороги – два дневных перехода с ночевкой! Свечу! Ох, и шутник. Как тебя сюда занесло, ума не приложу. Заходи. Только под ноги смотри!

Пока я «протискивался» сквозь дверь в мрак чего-то вроде полуверанды-полукладовой и мысленно прикидывал полученную информацию (челюсть осталась «валяться» от удивления за порогом), старик бойко проскользнул куда-то внутрь, бормоча по-моему, что-то о дураках и дорогах. Не обо мне ли? Только когда закрывал дверь, сообразил – тяжелая деревянная конструкция с коваными вставками совсем не похоже на то, что я видел снаружи…

Начинается! Даже глаза закрыл и помотал головой. О! Серый полумрак сочится сквозь щели в хилых дощечках. Господи, как же я устал от этих метаморфоз. Голос деда стал совсем пропадать, и я заторопился за ним, спотыкаясь о какие-то тюки, ящики, коробки, узлы и углы – ничего не видно! На улице я кое-что различал, а здесь темнота оказалась почему-то кромешной. Пару раз больно тюкнулся лбом о нависающие балки. Эта погоня за тающим отблеском света свечи чем-то напоминала недавнюю «прогулку» по лесным зарослям за исчезающим огоньком. Интересная параллель. Может в этом что-то есть? Сколько идти можно? И эта пыль. Она повсюду в воздухе! И запах затхлости, тлена, гнили. На высохшем болоте дом стоит, что ли? А «гостеприимный» хозяин тем временем развил невероятную скорость, нисколько не озаботившись своим гостем, то есть мной…

- Да стой же ты! - выкрикнул, когда сгорбленная фигура в ореоле пыльного света неожиданно куда-то свернула, и я буквально ударился о темноту перед собой, ослепнув полностью.

Минут десять брел на ощупь, смахивая с лица паутину, а рукой натыкаясь на плесень стен. Какая же берлога! И мышиной братвы наверняка немерено. Чернота давила плотностью и глубиной, без единого проблеска других тонов. Я кое-как передвигался вперед, сквозь пыльный мрак, непонятные скрипы, вздохи и отголоски вроде бы лесного эха. Посетила ассоциация с какими-то катакомбами или лабиринтами, а еже с ними и масса ловушек – ямы там всякие, шипы… Внезапно обожгло страхом, а потом я разозлился. Да сколько это будет продолжаться?! Тут же стена под опорной правой рукой исчезла, уступив место пустоте, и я полетел в поворот коридора, попутно давя и ломая стопку каких-то коробок у стены. Сопровождалось это отборной речью и потугами не… от испуга. Поднялся, стряхивая пыль и грязь, и в глаза ударил яркий свет – я находился на пороге довольно большой комнаты.

Первое, что бросалось в глаза – это камин. Солидный такой, большой, сложенный из приличных размеров идеально подобранных камней. С витой чугунной (так почему-то казалось) загородкой и непременным атрибутом такого произведения искусства в данной обстановке – массой разных, свежих и оплывших, горящих и потухших свечей на верхней полке.

Посередине – мощный дубовый стол с высокими резными стульями вокруг. Почему именно дубовый, додумать не получилось. Разные шкафы и шкафчики, множество полок с посудой и пузатыми горшочками. У дальней стены расположилось нечто среднее между верстаком и кухонным столом: инструменты, колбы, опять же горшки, посуда, а рядом со всем этим что-то вроде допотопной плиты для готовки еды. И повсюду грязь, пыль, мусор и… свечи. Слабость к данному виду освещения бросается в глаза. Где же окно?

…Провал длился неумолимо короткий миг или целую вечность. Пространство комнаты вобрало в себя нечто, и меня в том числе. На секунду все стало вверх дном. Из меня будто бы что-то выглянуло, что-то сделало чем-то или с чем-то… Я стал это понимать… Движение, некая закономерность, перестроение и еще что-то неуловимое…

Я стою на пороге странной комнаты, оперевшись о толстую балку подпорки дверного проема и тяжело дышу, утирая пот. Черт, меня эти провалы доконают. Ну, хоть сознание не теряю, уже лучше. Термин еще такой на ум пришел. Провал. Хотя… определенно четче стал все ощущать. Непонятно. Что у нас здесь? Где-то слева комната, и большая. А справа… Странно, пустота. Внизу… Стоп, какой низ? Все как-то плыло. Откуда я это знаю?..

- Долго еще столбом стоять будешь? Проходи, коль дошел, - грубый голос вывел меня из ступора.

Дед стоял у плиты, ловко колдуя посудой и каким-то непонятным инвентарем. Я сообразил, что до сих пор стою у порога, согнувшись в три погибели. Кое-как принял вертикальное положение и осторожно ступил внутрь. Где же окно? Ага, вот и окно, прямо над «верстаком», в стене. Большое, стекла вогнутые, сложная рама. Витраж, что ли? Что-то не вяжется… Господи, а как пахнет-то? У меня голова закружилась от восторга, а рот наполнился слюной. Ого! Никогда бы не подумал, что так еде обрадуюсь. Или это борщ, или я сошел с ума?! Даже сделал несколько шагов в сторону плиты, чтобы убедиться… Пол тут какой-то, скажем так, не по избушке. Я с удивлением обратил внимание, что настил соломы под ногами скрывает гладкий плоский булыжник. Очень интересно! А что у нас вверху? Потолок высокий, балки здоровенные и закопченные. Или у меня что-то с пространственным восприятием или домик этот престранен. Снаружи никогда бы не подумал, что в этом строении может быть такое помещение. А ведь еще есть крыша! А коридор этот бесконечный?

Я так загляделся вверх, что оступился и зацепил стул. От грохота чуть не подпрыгнул, быстро вернул стул на место и взглянул на старика. На плите что-то бурлило, жарилось, варилось, а дед стоял вполоборота ко мне с занесенным над плитой черпаком и буравил меня тяжелым взглядом, хмуря брови.

- Откуда… - на секунду он показался мне удивленным. - Ах да, я уже и забыл. Думал, что ты мне приснился.

И вновь отвернулся к плите, оставив меня ошарашенно скрипеть мозгами в попытках осмыслить услышанную фразу. Что значит забыл? Или приснился? И вообще, это нормально, готовить глубокой ночью? Явно не специально для гостя, если про меня можно «забыть»… Он изменился!..

От удивления я шлепнулся на стул, не сводя со старика глаз. По-моему, эта очередная фаза психоза, причем особенно изощренная. Сначала странная избушка, дверь непонятная, коридор, кухня-гостинная, а теперь еще и это… Дед изменился! И вроде бы не совсем уже дед: выше стал, шире в плечах, волосы потемнели и удлинились, одет же не в нечто непонятно-бесформенное, а в плотные штаны, вязаный свитер с кожаной безрукавкой и широкий пояс из металлических колец. Нет, я точно брежу!

- У нас гости? - чуть хрипловатый, но, тем не менее, приятный женский голос откуда-то сзади ввергнул меня в состояние ступора.

- Сегодня ночь Пробуждений, - донесся глухой голос «шеф-повара» (даже язык не поворачивается назвать его стариком). - Зима кончилась.

Мне на шею легла прохладная, узкая ладонь. Я сидел, как истукан, не шевелясь. Пальцы потеребили хвост, прошлись по шевелюре, зацепили ухо. Наконец, в поле зрения появилась бледная рука с красивыми пальцами, украшенными массивным перстнем с огромным рубином. Его обладательницей оказалась женщина невысокого роста, средних лет, с яркими изумительными глазами на умном лице с тонкими благородными чертами. Детали одежды трудно разобрать под плотной дымчатой накидкой.

- И то верно, - тихо произнесла женщина, обходя стол и с улыбкой не сводя с меня взгляда.

- Ты поздно, - буркнул хозяин и стал расставлять на стол посуду.

Дама танцующей походкой переместилась к огромному зеркалу на стене слева (а оно откуда, что за чертовщина?), подставка перед которым представляла собой очередной свечной рассадник.

- А может рано? – полупропела гостья, рассматривая что-то в зеркале.

Хозяин с грохотом поставил посередине стола огромную кастрюлю на подставке и вышел в дверь между плитой и камином. С минуту я тупо пялился на очередную новую деталь интерьера пока не сообразил, что у меня дергается левая щека. Так, нервный тик собственной персоной. Что это тут они говорили? Я чувствую себя, как Алиса в Зазеркалье, черт! И когда эта зима успела закончиться? Все, сейчас сойду с ума!

Сам для себя неожиданно резко хлопнул ладонью по столешнице и резко встал. Мне надо кое-что выяснить… Голову сдавило так, что глаза мгновенно застлали слезы, а ноги подкосились, и я едва не упал – успел ухватиться за стол.

Эхо от хлопка не успело еще стихнуть под сводами огромного зала. Стол стоял у стены, а далеко справа, у противоположной, ярко пылал камин – судя по всему, тот же самый. Пламя только необычное, почти белое, с редкими проблесками красноты. Да огонь ли это? Я медленно поднялся, обозревая пространство вокруг. Черный материал стен, тонкие узорчатые колонны, витражи на невероятной высоте и фиолетовый полумрак. Где я? Что происходит? Как ни старался осторожнее ступить, подкованный сапог ударил по полу грохотом пистолетного выстрела. Я замер, выжидая. Огонь в камине внезапно стал дрожать и выбрасывать причудливые языки пламени, наполнившие полумрак зала какими-то невероятными световыми сполохами. Колонны из металла (откуда я опять все знаю?) вздрогнули и изогнулись, стены стали оплывать, а в глубине родился гул. Голову сдавила страшная боль, словно что-то опять или рвалось в меня или вырывалось наружу. Я обхватил голову руками и закричал, падая на спину. Еще немного, и…

Стул подо мной покачнулся. Ухватившись за край, я смог удержаться и взглянул в лица той самой женщины с перстнем и мужчины в кожаной безрукавке. Они с видимым удовольствием уплетали суп из глубоких металлических тарелок. В ассортименте были расставлены какие-то салаты, жаркое, сыр и сушеные фрукты. Та же кухня-гостинная, тот же камин справа, зеркало, море свечей и пыльное витражное окно над верстаком.

- Вы голодны, ешьте, надо набираться сил, - проговорила дама, кончиком платка вытерев губы.

- Что? - вздрогнул мужчина, взглянул на нее, а потом на меня. - Ты? Опять здесь? Ешь, ночь идет!

Ничего не поняв из этих слов, я схватился за ложку, как утопающий за спасательный круг, и зачерпнул суп. Нет, запах и видок, что надо! Вкус тоже оказался отменный. Поглощая еду, отстраненно подумал, как же все это выглядит со стороны. Бред сумасшедшего!

Странная избушка, не менее странные хозяева, ночь и я, сижу за столом в сапогах и плаще, с рюкзаком, ем отменный украинский борщ. И никто даже не интересуется тем, что мне надо, кто я такой и, вообще, даже имени не спросили. Интересно, который час? Ночь давно уже…

- Половина третьего, - тихо произнесла дама, надкусывая бутерброд с сыром.

Я так и замер, наполовину не донеся ложку до рта. Вспышка в голове медленно таяла, приводя в себя.

- Что вы сказали? - первый раз конкретно обратился к кому-то из них.

Мужчина угрюмо грыз кусок мяса, женщина же с улыбкой взглянула на него, отпила из бокала вино (откуда оно взялось?!) и спросила неизвестно кого:

- А он смешной, правда?

Хозяин внезапно резко прервал ее:

- Отведи его в спальню. Пора.

Я решительно собирался возразить и потребовать объяснений, как вдруг увидел, что тарелка девственно чиста, словно и не было в ней ничего. В голове что-то с сухим щелчком провернулось. Беспомощно взглянул на «гостеприимных хозяев», но увидел лишь пустой стол и приоткрытую дверь на месте зеркала. Последнее же оказалось теперь с другой стороны… Нет, это край! Перегиб по полной программе! Из-за двери тянуло сквозняком, и доносился удаляющийся голос хозяина.

- Идем, времени мало. Ночь уже!

Типа я не знал! Решение пришло внезапно. Упал на одно колено, развернул рулон и наметил правой рукой вокруг себя круг на полу. В три выхода произнес молитву-мантру защиты от наворота, наложил жестами символы оберегов на плечи, быстро смешал из трех ингредиентов специальную смесь, разодрал рубашку и растер ее себе на груди в районе сердца, приговаривая семистишье. Три раза. От жара в груди, казалось, даже из глаз посыпались искры. Сила сердца равна духу огня, приговаривала Санхо, когда учила меня этому заговору. Стало невыносимо жарко. Я и так стоял на коленях, а теперь вообще оперся на четыре точки, покрывшись испариной. Даже огонь в камине, похоже, чуть угас и притих, словно с опаской «затаив дыхание» от соседства со мной…

Дверь резко хлопнула от порыва сквозняка и вновь со скрипом приоткрылась. Я с какой-то злой решимостью посмотрел в ее сторону и вскочил, поправляя одежду. Попробовал нож, чуть ослабил лямки рюкзака и завязки одежды. Посмотрим, что ночь грядущая готовит.

Сразу за дверью все опять утопало в пыльном полумраке. Я осторожно нащупал ногой массивную лестницу, нашел рукой перила и стал с опаской подниматься. Угольно-черная темнота вскоре уступила место серому сумраку, в котором проступили кое-какие очертания. Лестница долго шла строго прямо, а потом плавно изогнулась, закругляясь. Где-то впереди доносились тяжелые шаги «старика» и мелькали отблески света. Я уже перестал всему удивляться. Хорошая такая избушка, неказистая! Коридоры Бог знает, какие, гостиные-кухни с каминами, лестницы винтовые… Ступени проскрипели последний раз, и я внезапно оказался в небольшой комнатушке, заставленной-заваленной различным хламом. Бросилась в глаза большая деревянная кровать с высоким резным изголовьем, «подпирающая» груду коробок или ящиков. Рядом стоял и хозяин, высоко в руке держа подсвечник с несколькими свечами. Интересно, пожаров тут не было? С огнем, да в такой берлоге… На секунду у меня едва не подогнулись колени. Надо же! На меня хмуро смотрел тот самый древний старик, который впускал в избушку! Я закрыл глаза, сосчитал до трех и отрыл опять. Ничего…

Не обратив внимания на мои выпученные глаза, он зажег невесть откуда взявшийся масляный фонарь, который заполнил помещение острым запахом жженого масла, и стал поправлять матрац, набитый сеном.

- Ляжешь здесь. Фонарь того, не гаси, - пробубнил он. - Мыши у меня тут, так хоть остерегутся. И не шуми. Ночи тебе.

И ушел, что-то бурча и поскрипывая ступеньками. Я внимательно осмотрел помещение. Везде паутина и затхлость. Наверняка, чердак. И откуда столько рухляди? Даже прялка есть! Извозившись в грязь, нащупал на одной стене окно-отдушину, только оно почему-то было закрыто массивной ставней с тяжелым металлическим засовом. И, по-видимому, не открывалось с десяток лет. Вот тебе и засада! Я сел на кровать, скинул рюкзак и стянул с плеч плащ. Что за невезуха? Ни поесть по человечески, ни поспать. А спать как раз захотелось просто зверски. И тишина давит. Только мыши по углам недовольно пищат. Прилег, положил рядом сверток и нож, укрылся до подбородка плащом, и мгновенно заснул…

Кажется, я спал, но при этом в голове «бродили» странные мысли, голоса, эхо. Некоторое время медленно плыл в туманной дремоте, пока, внезапно, не пришло осознание того, что это подобие звуков или мыслей имеет ко мне прямое отношение. Словно неожиданно стал свидетелем или слушателем беседы. С самим собой. Но слов я не слышал – чувствовал, ощущал. Два «я» говорили внутри меня. Мысль о шизофрении пришла позже. Сейчас же было нечто сродни затяжного прыжка с обрыва или медленного погружения в далекую глубину. Эхо… говорило… с эхом. Сонный бред во сне.

…Ты помог увидеть… Я смог понять… Ты дал силу… Я применил знания… Ты становишься мной… Я стал тобой…

Меня вел туман неопределенности… Ты шел чужой волей, подаренной неявным жизнью… Я нить другой судьбы, что свяжет небеса…

Какой морок, какие завихренья в сонном мозгу могли родить такое? Я открыл глаза и посмотрел в темноту над собой с осознанием того, что где-то близко прошла грань. Ответы проскользнули рядом, оставив четкое ощущение исчезающей истины. Если я еще не знал, то совершенно точно мог почувствовать, как что-то изменилось. И это что-то оставило неизвестность за спиной. Добро пожаловать! Время ответов на вопросы наступает, готов ты к этому, или нет!

…Высоченный фантастический потолок теряется в дымке. Доносится голубиный клекот с невидимых балок. Я лежу на невероятно огромной кровати, стоящей посередине не менее огромного зала. Серость предутреннего часа вползает в одно единственное окно прямо напротив меня. Я медленно встаю и спускаюсь на пол. Очередные метаморфозы? Странно, но я готов ко всему. Окно… Уже интересно. Едва сделал два шага, как в воздухе появляется пара глаз. Мгновение, и нечто призрачное сплетается из туманных вихрей, протягивает ко мне руки в томном жесте. Я узнаю перстень. Тот самый, с рубином. Секунда кажется длиною в век, пока я разворачиваюсь в неожиданном для самого себя прыжке и рублю туман невесть как оказавшимся в руке ножом. Даже не понимаю, почему. Лезвие внезапно вспыхивает так, словно мгновенно раскалилось. Только руки не жжет. Туман же неожиданно рождает дикий визг и превращается в облако едкого пара с алыми бусинками крови, так похожими на глаза… И тут вокруг поднимается смерч. Тени в углах оживают, и начинается такая свистопляска, от которой дрожат стены…