У меня было двое знакомых с такой рожей

Оба, кстати, побывали в лагерях ещё в сталинское время. Первый, Половинкин, был шофёром и возил нас на лесосеку, когда я служил ну в общем был в стройбате. Утром нас отвозили на двух машинах на работу, а вечером забирали, если не забудут. И вот выдал нам как-то кэп зарплату с утра, садимся мы в машины. Микромайор (для гражданских: младший лейтенант, у него тоже одна звёздочка, только маленькая), он за старшего, садится в кабину первой машины, мы - во второй, с Половинкиным, и едем. На перекрёстке первая машина поворачивает направо, а наша  - по газам и несётся прямо. У гастронома разворачивается и сдаёт задом к дверям так, что мы выпрыгиваем в магазин. В первой машине чихнуть не успели, как мы затарились, догнали их и пристроились сзади. Ну, пацанам из первой машины из кузова видно-то было. В нашей машине - банкет. Ребята стараются всё заглотить по-быстрому: дорога недлинная. Из кузова летят вопли, песни, пустые бутылки и комплименты проходящим мимо девушкам, от которых они залегают в кюветы, как по команде: "Вспышка справа!"
Приехали. Из первой машины все вылезли и мрачно смотрят на нашу. Из нашей никто не вылазит, потому что те, кто ещё может, стараются выпить что осталось, поскольку не уверены в адекватном поведении микромайора. Микромайор подходит к кузову сзади; Боря Дементьев, мелкий пузырь, долго корячится через борт и падает к его ногам кикиморой бездыханной.
Минут через надцать весь коллектив уже сидел в вагончике и допивал всё, что осталось. Кто не влез, рассосались по просеке. Микромайор временами вскрикивал: - Эх, Половинкин, сука, нае@@л меня!, - и заливал своё горе нашей водкой. Боря прочухался и с двумя корешами, такими же пузырьками, кайфовали: у них на пенёчке стоял ма-аленький круглый тортик, с половинку пирожного; они смотрели на него, пили водку из кружки и запивали лимонадом из пилотки: второй кружки не было. Праздник удался.

Вторым был Приходько, работал у нас на базе истопником. Мужик он был спокойный. Раз Мишка, горняк, кричит ему: - Приходько, ты хули не топишь?
Тот, ни слова не говоря, идёт в котельную. Через пару минут заходит к парням в комнату с ведром горящих углей: - Тебе, что ль, холодно? На, грейся!
Поставил ведро Мишке под кровать и ушёл.
Раз он напился до того опасного состояния, когда уже тянет на подвиги, но ходить ещё можешь. И он как-то вспомнил буквы и написал письмо. И отправил!!!
- Ну и что, - скажете вы, - что тут такого?
Так письмо он отправил почему-то министру обороны. Хотя ни дня не служил, даже в штрафбате.
"Уважаемый товарищ маршал", - писал он, - "скажите пожалуйста, что делает у нас в СССР Луис Корвалан, ежели он борец за свободу?"
(Для юного поколения поясняю: Луис Корвалан был чилийский коммунист, которого наши выменяли на что-то у проклятой хунты чёрного полковника Пиночета. Тогда по все стране прокатилась волна митингов, и наш народ прямо сказал: - Мы не знаем, кто такой Луис, но если его не пустят на карнавал, мы тоже на работу не пойдём!)
Дальше он сам рассказывал.
"Месяца через полтора приходит мне повестка в военкомат. Приезжаю, захожу.
- Приходько? Ну, пойдёмте.
И ведут меня через площадь в серое здание. Поднимаемся на второй этаж, вводят в кабинет. Я смотрю, двери двойные, обитые: бить будут, хоть заорись, никто не услышит. А бока-то чешутся! Сидит за столом товарищ, тоже серый такой.
- Садитесь, - говорит, - чем недовольны, на что жалуетесь?
- Что вы, - отвечаю, - живём мы хорошо, здоровье наше хорошее, не жалуемся - упаси бог!
- А как же, вот письмо вы написали...
- Так я ж это... только ... как там товарищ Корвалан, борец за свободу...
- Ну так я вам объясняю: не наше с вами это дело. Поняли?
- Так я и...
- Повторяю: не наше с вами это дело. Поняли?
- Понял, понял!
- Идите.
Я жопу в горсть и на автобус. Хорошие настали времена!"