Записи о деяниях Воинов Ордена Милосердия

Записи о деяниях Воинов “Ордена Милосердия”
Троица “Михаэль Звиковский”


1-го мая 1428-го года гуситы под предводительством Прокопа Великого, которого так же называли Голым, подошли к Вроцлаву, столице Силезии и резиденции епископа Конрада. Они заперли его там, отрезав от внешнего мира кострами пожаров, которые уничтожали деревни вокруг Вроцлава и будто подмигивали ему огнями, намекая тем самым на то что будущее – вещь непредсказуемая и очень изменчивая, особенно когда у твоего города стоит многотысячная армия людей, родных которых ты убивал и сжигал на кострах, устраивая рейды в Чехию. Иногда радужные перспективы больше напоминают бензины, разлитый в вашем любимом бассейне чем вечер у камина с любящими детьми и прочие сопливые радости обычного человека.
Епископ отчаялся (в основном под действием большого количества вина) и решился на последний ход, который он приберег давным давно еще когда охотился на бегинок и только начинал подумывать о теплом епископском месте. Он захватил нескольких из них, тех которые действительно знали о темном, запрещенном ремесле не по наслышке. И они, надеясь получить свободу конечно, составили для епископа заклинание, которое следовало использовать только в крайнем случае. И стоит добавить что свою свободу бегинки получили. Их сбросили с крепостной стены под аплодисменты собравшегося вокруг народа. Не каждый день показывают такое зрелище а обычные костры и виселица всем уже давно надоела. И сейчас Конрад решил воспользоватся этим последним инструментом, стараясь отомстить и нанести как можно больше урону своим врагам, даже если это будет стоит ему многого. Он собрал своих приближенных, которые должны были помочь ему в завершении ритуала и один из них, Мартин Любовец, во время этого думал не о деле а о том что у одной знакомой монашки через рясу проступает шикарная задница. Ко множеству катастроф привела именно эта часть женского тела.
Заклинание сработало, но не так как надо. Оно не убрало все наступающие войска моментально с помощью взрыва, потоков адского пламени, полчищ демонов или еще каким-нибудь стандартным образом, нет. По факту во время ритуала не произошло вообще ничего, только слегка задрожал и зазвенел воздух. Епископ был в ярости но бегинки были там, откуда их достать было крайне сложно.
Прокоп Голый не стал штурмовать Вроцлав, он развернул свои войска и пошел в обратную сторону, ведь стены города были высокими и очень прочными, да и сами гуситы были нагружены добычей и рисковать им не хотелось. Казалось что ритуал никак и ни на что не повлиял но это только казалось и 12-го мая, 1428-го года случилась эпидемия Чумы страшных масштабов. Она появилась сразу и во многих городах, не щадя никого, да и как болезнь может кого-нибудь щадить? В отличие от людей они справедливы и не смотрят на социальный статус. Большие города и множество деревень превратились в кладбища, улицы которых были заполнены вонючими, разлагающимися трупами а по мостовой текла зловонная смесь из крови и гноя. Воздух на долгое время наполнился тяжелым, сладким смрадом разложения, который пропитывал одежду, волосы и забивался в нос, не оставляя тебя ни на секунду и везде сопровождая. Люди массово бежали из городов, уходя глубоко в леса или в горы, стараясь спасти хотя бы свои жизни. Многие из беглецов замерзли на смерть или умерли от голода. Ну или от зубов и когтей не самых дружелюбных из лесных зверей, не без этого. Но все же рано или поздно все заканчивается, так случилось и с этой эпидемией. Со временем она медленно сошла на нет, позволяя людям вернутся в города и попытаться начать все заново, восстановить то что было потеряно ну или хотя бы по выносить трупы из своего дома. Что бы не говорили о людях плохого, но все же они никогда не остонавливаються а продолжают жить а то они бы уже давно вымерли, съеденные какими-нибудь тварями. Упорность – залог выживания! Ну и хитрость. И кровожадность. Это восстановление длилось долгие 25 лет, люди съезжались вместе, заселяя пустые деревни вокруг замков потому что мало кому хотелось жить двумя-тремя семьями в пустой деревне и казалось что основные беды прошли стороной. Но как и герпес, иногда они возвращаются.
Всё время своего существования человек боролся за свою жизнь с теми, кто населял этим земли еще до него. Нечисть. Изначально она владела лесами, горами, болотами и реками но человек со временем потеснил её позиции, отбросив в самые дальние и угрюмые уголки леса, и превратив её в сказочных персонажей и мифологических существ, рассказами о которых так приятно было пощекотать себе нервы. Но увы и ах не следует вести себя как злодей из второсортного боевика и забывать о своем еще не мертвом противнике, потому что он может нанести сильный удар исподтишка, когда ты повернулся к нему спиной. Сначала добей, потом болтай.
По началу их возвращение было незаметно. Тени в ночном лесу стали мелькать чаще а странный вой становился все громче а вот потом уже началось самое веселое. Начал пропадать скот, потом дети, женщины и в конце-концов – первые рейды нечисти на оставшиеся людские поселения. Они врывались внутрь, выкрикивая призывы к мести и несли с собой огонь и смерть. История повторялась но с точностью да наоборот. Эта вторая эпидемия погубила большинство сел и замков из и так небольшой группы выживших. Людей гнали дальше и дальше, пока те не закрепились в деревнях, сюзерены которых быстро догадались отправить своим поданным охрану и оружие, которое и помогло защитится. Сейчас человечество представляло собой нечто, напоминающее последние кукурузные хлопья в миске с молоком, ибо они сбились в кучи и никак не хотели тонуть. Осталось только надеяться что злорадная ложка Судьбы не потопит их окончательно.


22-е сентября, 1433-го года.
Деревня Ослов, Чехия. Почти полночь.
И угораздило же их застрять хрен знает где именно в Мабун… Хотя Генрих знал, почему случилось именно так, но поделать было больше нечего и оставалось только уныло грызть себя одним и тем же вопросом. Задание свалилось на них как ушат с помоями, неожиданно и когда можно было наконец-то расслабится, и это было именно такое задание, выполнение которого нельзя было откладывать и на день. Пришлось выдвигаться, несмотря на то что в этом году осень получилось исключительно отвратной, как старая проститутка, которая щерит тебе пеньки гнилых зубов, сидя у крепостной стены в луже чего-то дурнопахнущего. Сильные, холодные дожди превратили дороги в непонятно что, в котором вязли кони, люди да и вообще много кто. Даже нечисть в последнее время присмирела, не рискуя высовывать нос из своих лежбищ. А вот рыцарям Ордена Милосердия пришлось рискнуть и высунуть на улицу не только нос но и другие более важные части тела.
Задание то они выполнили но вот незадача, кони во время его выполнения пришли в полную негодность так что в обратную дорогу пришлось идти пешком, шлепая по голенище в грязи. Хорошо хоть деревня ночью попалась и шанс быть съеденным уменьшился. Не до отметки “шанс выжить невелик”, немного ниже но все же лучше чем 100% могила, да и то при удачном стечении обстоятельств. Обдумав все это Генрих негромко вздохнул и отошел от окна. Он со своим отрядом спрятался на чердаке местной таверны, которая была чуть ли не единственным зданием, которое избежало участи быть спаленным в бушевавшем тут давным-давно огне. И огня удалось избежать только зданию. Генрих, идя сюда, часто слышал и чувствовал как под ногой с влажным треском лопалась кость или даже череп.
Таверна была невысоким, крепким зданием с толстыми дверьми и каменными стенами. Только чердак был сделан их струганых досок, так что крыша и потолок основательно прогнили и угрожающе скрипели под ногами, наводя на мысли о собаке, которая с рычанием готова впиться в твою ногу стоит тебе сделать хотя бы один неосторожный шаг и все сидели тихо, старались не двигаться и даже дышали с осторожностью. Генрих фон Койшбург, потомок обедневшего рыцарского рода, оглядел всех собравшихся вместе с ним и уселся в углу чердака так, что бы можно было увидеть через окно что же происходит на улице. Вместе с молодым рыцарем сидели его компаньоны по охоте на всяких тварей, Щепка и Янчук. Первый был из Киевской Руси, откуда то из под Новгорода и в его лице причудливо смешались черты славянских и монгольских корней со щепоткой чего-то такого мерзкого, что не видно было на лице но при этом чувствовалось душой. Рядом с таким человеком постоянно хотелось проверять карманы и кошельки. Щепка был одет в одноцветную котарди черного цвета, красные перчатки, меховые теплые штаны и обычные кожаные полусапоги. Перепоясался он широким кожаным ремнем, на котором Щепка носил три ножа разной длины. Его арбалет, гаковница и болты с пулями и порохом были плотно завязаны в кожу, что бы на них не дай Бог чего-нибудь не попало. Сейчас Щепка развалился на полу, раскинув ноги в стороны и сунув левую руку под голову. Правой он подкидывал в воздух и снова ловил базелярд, кинжал с длинными, широким лезвием и закругленной гардой.
Янчук, высокий мощный чех, который родился в деревне под названием Влашим и который был самым опытным из всего отряда воином, так как в свое время достаточно навоевался будучи наемником. Сейчас он уселся на найденный на чердаке ящик и задумчиво гладил свою черную с проседью бороду и смотрел в стену, думая о чем то своем. На нем была рубашка камиза, черно-зеленая котарди, крепкие теплые штаны и такие же крепкие теплые ботинки. Поверх всего этого был надет меховой плащ, отлично защищающий человека от ветра. Его грозный фальшион и весьма разнообразный набор другого оружия сейчас был туго обтянут тканью и лежал неподалеку. Единственное что Янчук не спрятал это копье.
Генрих убедился что все было спокойно и поправил свою короткую куртку, отряхнул штаны, осмотрел подошву сапог и подстелив плащ под голову оперся спиной на стену. Его рука незаметно поглаживала ножны меча, который висел на его боку. Пока что все было спокойно, но это ненадолго, ведь сегодня ночь Мабуна, великого праздника для всей нечисти и других неприятных тварей, которые сейчас населяли этот мир и совсем скоро, когда наступит полночь, они ринутся толпами на празднество, заполняя своим смехом а так же странными разговорами и песнями стены старых замков, которые раньше принадлежали людям и которые теперь получили новых хозяев. Например замок Бездез теперь принадлежал Коту Баюну, который неизвестно как сюда попал а в Жлеби теперь командовала Белая Пани, которую кто-то вытащил таки из здания городской ратуши в Левоче и дал свободу воли а замок Конопиште оккупировал старый вампир по имени Владэк. В общем каждому более-менее известному нечистому достался свой замок, который он взяли в схватке (как Владэк), поразив всех своим чудесным пением (как Кот-Баюн) или просто не встретив никакого сопротивления и увидев только сверкающие задницы разбегающейся нечисти (как в случае с Белой Пани).
Щепка неожиданно прекратил подкидывать свой кинжал и резко сел выпрямив спину. Он окинул всех своим спокойным взглядом и растянул на лице паскудную ухмылку, которая означала все что угодно, кроме чего-нибудь хорошего.
-Началась гулянка, скоро на наших костях станцуют.
Ни Янчук ни Генрих ничего на это ответили, предпочитая не подкармливать идиотское чувство юмора Щепки. Они и так у всех сидело довольно глубоко в печенках, так зачем еще и под локоть толкать? Они только почти прекратили дышать, пытаясь слиться со стенами ибо предсказания Щепки часто, очень часто сбывались, на это его зачатков шаманских способностей хватало. Да и мамаша у него была та еще мадам, так что сыну и от неё кое-что передалось, в том числе короткие, острые треугольные зубы. А что еще могло достаться в наследство от бруксы? Хорошо хоть она Щепке в младенчестве просто голову не отгрызла, это у них запросто происходит.
Генрих прислушивался к любому звуку, который доносился снаружи но пока что там было тихо, абсолютно тихо. Свистел ветер в щелях стен, скрипели ветки по крыше но больше ничего. Но это пока что. Остались совсем немного времени и…. Под чьим-то тяжелым телом хрустнула на улице кость и этот звук будто разорвал кокон тишины, нарушил так сказать гармонию, и на таверну хлынула волна шума. Вот слышен разговор на странном, гортанном языке а там, дальше кто-то заливается громким смехом, напоминающим звук с которым старую свинью пытаются утопить в луже грязи. Мелкие коготки барабанили по крыше, говоря о том что несметное количество крылатых тварей прилетело на пир, аки сотни чертей, которые лупили по столешнице вилами, требуя кровавого мяса и оргий. В общем и целом какофония звуков была просто ужасающей, так что молодому рыцарю пришлось слегка по управлять своим слухом, отсекая ненужные звуки и оставляя только те, что могли принести с собой опасность. И один такой тут же нашелся, а именно – звук прогибающихся половых досок на первом этаже. Кто-то вошел в таверну и сейчас бродил там, ища то не знаю что. Оставалось только надеяться что запахи окружающей таверну нечисти перебьют запахи их тела и на то что они сработают достаточно быстро и убьют непрошеного гостя бесшумно.
Генрих медленно, очень медленно, почти ползком подобрался до люка на первый этаж и приложился ухом к щели, показывая знаками что бы его товарищи были готовы действовать в любое время. Он не услышал их, но знал что сейчас скорее всего, они уже встали по бокам от люка, сжимая в руках оружие. Снизу доносилось как некто ходил там медленно и вальяжно, бухая по полу каблуками и иногда переворачивая что-то носком. Херов вампир или допельгангер или еще кто, кто мог носит человеческую одежду. И чего это тебя сюда занесло? Не мог спокойно себе веселится на улице и не нервировать вооруженных людей? На счастье неизвестный потоптался в таверне недолго и подобрав что-то с пола ушел, хрипя себе под нос песенку, кровожадно-сексуального содержания. “Милосердники” таились, пока неизвестный не вышел из таверны хлопнув дверью а потом разошлись по своим местам, продолжая ожидание. Толпа идущей на празднование нечисти напоминала потоп, они просто текли и текли вперед не особо обращая внимания на то что их окружало и уже не одно молодое деревце хрустнуло под напором их тел. Главное было не шуметь и не совать свою любопытную морду на улицу и все будет хорошо.
Неожиданно с улицы донесся громкий свист и целый оркестр неприятного смеха. А так же громкий девичий визг, который просто подбросил Генриха в воздух и заставил приложится глазом к щели в стене, стараясь разглядеть что же там происходит. Толпа нечисти расступилась, освобождая дорогу странной процессии. Это была повозка, которую тащил за собой побитый мужик в изорванной одежде. Он слепо бежал вперед, опустив окровавленную голову и ловя воздух распахнутым ртом. В повозке сидели две абсолютно голые женщины, мать и дочка скорее всего. Они были привязаны спина к спине и женщина была явно без сознания, только девушка иногда оглашала окрестности жалобным криком. В них со всех сторон летели комья грязи, смех и слова, которые скорее всего были ругательствами и камни различной величины, которые с громким треском били людей по беззащитным телам. Янчук было дернулся к выходу но Генрих остановил его знаком, показывая что выходить сейчас на улицу не самый удачный вариант ибо никому не хотелось оказаться на месте этой несчастной семьи. Парню было жалко их, он тоже хотел попытаться спасти всю семью но что сейчас можно было поделать? Любая вылазка, даже с хитростью и уловками, была обречена на провал и медленную смерть всех кто в ней участвовал а это был не тот исходи, который Генрих хотел бы почувствовать на себе. Оставалось только смотреть.
У мужчины не получилось протянуть повозку достаточно далеко, как перед ним появился огромных размеров волколак. Он тяжело с хрипом дышал, от его косматой шерсти валил пар а с клыков падали слюни. Своими длинными, тяжелыми лапами он доставал до земли, загребая грязь когтями. Мужчина даже вскрикнуть не успел а его горло уже было разорвано и кровь заструилась по его груди, слепляя складки одежды и заставляя их туго облепить его тело. Кровь закапала в грязь, устраивая там веселые красно-серые хороводы а волколак громко завыл, закидывая голову назад и вскидывая в верх свои длинные лапы и это будто послужило сигналом для всех остальных, которые волной хлынули на повозку и забрались на её борта еще до того как тело мужчины упало на землю. Громкий девичий вопль, который тут же потонул в море чавканья и рычания, все было кончено. Через некоторое время, когда страсти улеглись и все участвовавшие в пиру отерли с морд и лап кровь, на остатки повозки взобрался высокий, худощавый мужчина в элегантной одежде и со множеством разнообразных украшений, от колец до ожерелья. Ювелирная лавка на ножках, мечта налетчика. Мужчина вскинул свое красивое, породистое лицо и громко произнес:
-Мабун начался! Вперед, братья, вперед! Великая Мать, Domina ждет нас, что бы благословить и мы не должны опаздывать! Не трате время на этих мягкотелых уродов, которые раньше мнили себя господами этой земли, идите вперед, ведь костры уже горят!
Нечисть ответила дружным воем и двинулась дальше, топоча по земле так что даже ветхие стены чердака задрожали. Вскоре они скрылись из виду в лесу, а Владэк спрыгнул на землю, оглянулся на таверну и двинулся за остальными, насвистывая себе что-то под нос. Генриха не оставляло впечатление что вампир отлично знал где они прячутся, но по неизвестным причинам не подал виду. Ну да ладно, командиру отряда “милосердников” было сейчас не до вампира с его дохлячьими причудами.
Бойцы прятались на чердаке до утра, хотя Щепка постоянно ныл что ему жутко скучно и что им ничего уже не угрожает, мол можно выходить на улицу но Генрих только шипел на него и строил грозные мины, показывая свое к этому отношение. Как говорится лучше перебдеть чем недобдеть а то и задницу на зуб наденут. Но как только Генрих подал знак что можно выходить на улицу, стрелок тут же сорвался с места, подхватив сверток со своим оружием, и громко свистнув слетел вниз по лестнице, скользя задницей по перилам. Внизу что-то хрустнуло, громко бумкнуло и пол под ногами оставшихся на чердаке бойцов задрожал. Они громко выматерились и побежали вниз что бы посмотреть что еще начудил их беспокойный коллега и по возможности попытаться устранить последствия. Хорошо хоть здесь а не в людном месте, а то там и без жертв не обошлось бы.
Щепка всего лишь опрокинул старый шкаф, так что причин переживать не было и вскоре все “милосердники” оказались на улице, под накрапывающим дождем и на хлюпающей под ногами грязи а учитывая что за последние два дня в желудках у всех троих болталось только пару кружек пива и миска квашеной капусты со шкварками то можно было точно сказать – это отличное начало дня. Генрих вздохнул и пошел вперед, осматриваясь и сжимая в руке рукоять меча. Он обходил площадь на которой стояла таверна по кругу и пытался разглядеть возможную засаду а Щепка тем временем исследовал следы на самой площади, ведь в командории Ордена старались вести более-менее точную статистику количества всякой магической твари вокруг замка, да и вообще сам стрелок любил поисследовать следы а помогали ему в этом его зачаточные знания шаманства, которые тем не менее помогали ему общаться с мелкими духами и узнавать у них кое-что.
Янчук перекидывал кончиком лезвия фальшиона остатки телеги и её пассажиров, не забывая тихо молится за упокой их душ. Он даже не надеялся что у них будет время, что бы похоронить тела потому что время поджимало, но хоть так, хоть так. Ему оставалось только надеяться что мертвые успокоятся и не будут держать на них зла за бездействие. Он перевернул тело отца семейства и, нагнувшись, срезал у того с пояса кошель с кое-какими деньгами. Мертвецу они уже без надобности а им деньги помогут лучше подготовится к следующему заданию, ибо пусть в командории и выдавали кое-какое снаряжение, да и еда с кровом всегда была но вот того что выдавали в оружейных и на складах часто-густо не хватало, так что деньги тратить приходилось а бесплатно им никто и ничего не даст. Времена сейчас тяжелые а местные власти наотрез отказывались открыть свои кладовые безвозмездно, да и обычные торговцы тоже щедростью не страдали. Хорошо хоть за выполненные задания “милосердникам” полагалось жалование + премия, если задание было не из разряда “пойди, убей 10 крыс и принеси мне их шкуры”.
Через 10 минут группа собралась у разрушенной повозки и Генрих дал приказ на выход. Следовало спешить и успеть до ближайшей деревни, до Звиковских Поград, до вечера а то потом начинаешь чувствовать себя как в квартале содомитов со спущенными штанами, нужно вертеть головой на все 360 и быть очень осторожным. Команда встряхнулась и двинулась вперед, выслав Щепку как разведчика, бессовестно пользуясь его острым ощущением опасности и интуицией.
Стрелок шел впереди, прикрыв глаза и больше вслушиваясь чем всматриваясь. Шепот сотен духов сливался в его голове в постоянный гул, который Щепка даже не пытался контролировать. Эта головная боль и шум в голове приносил ему странное удовольствие, да и духи рассказывали много интересного потому что были рады поговорить хоть с кем-нибудь. Например Щепка теперь знал где закопаны несколько кладов и подумывал как незаметно наведаться туда и слегка пополнить свой тощий бюджет. Пока он шел, стрелок одной рукой держал арбалет а другой постоянно доставал и с щелчком загонял обратно в ножны один из своих ножей, вслушиваясь в приятный звук входящего в ножны лезвие и представляя как это лезвие с легкостью рассекает мышцы, принося боль и смерть. Иногда он с трудом сдерживался, что бы не распанахать первого встречного от паха до горла и не окунуть лицо в его кровь, теплую как объятья его матери. 
Они добрались до Звиковских Поград уже через 2 с половиной часа, продираясь сквозь заросшую дорогу и другие вещи, которым так рад любой путник, которому приходится долго и нудно переть в одну сторону, таща на плече тяжелый сверток с оружием при этом постоянно стараясь спрятать лицо от надоедливого, раздражающего моросящего дождя и постоянно рискуя оставить свою обувь в том болоте, в которое превратилась дорога.
Село Звиковские Пограды сейчас больше напоминало еще одну стену Звиковского замка. Добротный, высокий частокол, укрепленный внизу гранитными блоками, высокие ворота, сторожевые башни и многое, многое другое, приносящее людям чувство безопасности и защищенности. В последнее время это была самая большая из тех радостей, которая осталась у людей.
Стена Звиковских Поград прочно отсекало тот язык суши на котором стояло село и замок, который был образован слиянием рек Влатава и Отава. Вокруг замка были еще несколько деревень, которые выжили но они находились по другие стороны рек, так что к ним пришлось перекинуть деревянные мосты, которые в любой момент можно было обрушить в бурную воду. По другой берег Отавы находилось село Збонин, а по другой берег Влтавы – Варта, дорога до которых хорошо охранялась и по несколько раз в день туда и обратно ездили хорошо вооруженные и обученные патрули, набранные из местных жителей. Учитывая специфику времени, все селяне сейчас имели оружие и умели с ним обращаться а некоторые еще и получили от местных властей кое-какую броню, так что отбиться от какой-нибудь твари в случае чего они смогли бы, да и зубы у остатков человечества еще были, так что если местная нечисть повадится часто нападать на дороги близь замка или города то остроту мечей и тяжесть пуль на своей шкуре они могут ощутить достаточно быстро. Конечно это было бы сделать труднее, если бы нечисть держалась кучно, жили в одном месте большим количеством семей но чем чем а сплоченностью они не страдали. Это было людям на руку и этим они и пользовались.
Днем ворота Звиковских Поград были открыты, но их перегораживала передвигаемая баррикада у которой стояли стрелки с арбалетами и алебардщики. Один из них, самый здоровый и заросший щетиной, подошел к отряду “милосердников” и, дыхнув на них водочным перегаром и крепким как задница молодой доярки запахом чеснока, попросил подать ему правую руку запястьем вверх.
-Это, милсдари. Процедурию того, знаем, так что правицу вперед, будем проверятся!
Вся троица с усталыми лицами протянула стражнику правые руки и тот начал поочередно прикладывать к ним серебряный крест и бубнить себе под нос молитву “Sub tuum pr;sidium”, которая по идее должна защищать. Это была проверка на допельгангера, мелкую тварь которая могла принимать облик любого живого существа хотя вообще допельгангер боялся только серебра но Церковь любила все эти ритуалы и сувала их везде где только можно, хотя стражник в принципе мог бы проводить проверку серебряной ложкой, бубня себе под нос пошлые анекдоты про монашку и осла.
Пройдя проверку “милосердники” наконец-то вошли в безопасное место и можно было перевести дух, расслабить плечи и отпустить рукоять оружия. Они быстро шли по улочкам, направляясь к замку, в Милевский монастырь, который перебрался в Звиков еще в 1420-м году, когда предыдущую обитель братьев-премонстрантов была разрушена гуситами по приказу Яна Жижки. Там их должен был ждать брат Кшиштов, куратор несколько боевых групп Ордена. Ему они сдадут задание и у него же заберут свои деньги а может их там еще и накормят, усытив яствами и слухами голод как физический так и информационный. Из-за специфики работы Генрих стал паталогическим собирателем разнообразных слухов, это часто помогало выжить.
Монастырь сейчас пустовал, так как все братья-премонстранты каждое утро выходили работать в поле или на ремонте стен, помогая местным жителям и добывая себе иммунитет от тренировок по фехтованию и патрулей, в которых тееб вполне могли и ногу откусить а то и что по важнее. Брат Кшиштов встретил их у главного входа, во дворе. Он приветствовал их легким поклоном и прямым взглядом своих серых глаз. Брат был среднего роста жилистым мужчиной с седыми волосами и худым лицом. Его правую щеку пересекали три шрама, напоминающие борозды во вспаханной земле, и они задрали губу Кшиштова вверх, слегка обнажая зубы так что его улыбку нельзя было назвать самым приятным зрелищем в мире.
-Я рад что вы вернулись, дети мои. Очень рад. У вас есть что-нибудь для меня?
Генрих устало порылся в карманах плаща и достал оттуда сверток из плотной ткани. Брат быстро и ловко развязал сверток, посмотрел на то что было внутри и удовлетворенно кивнул, протягивая парню хорошо набитый кошель.
-Вы хорошо потрудились и в связи с этим вас ждет Ян Гаек.
Генрих удивленно поднял бровь а Щепка хихикнул, сплевывая под ноги, чем вызвал недовольный взгляд брата.
-Что же понадобилась бургграфу от нас, простых тружеников? Он говорил какие-нибудь детали?
Кшиштов только отрицательно покачал головой, разворачивая и уходя обратно в свою келью, чем заставил Генриха недовольно ворчать себе под нос. Он рассчитывал поесть и отдохнуть а теперь нужно было еще и в замок переть ради непонятно чего. Но делать нечего, Орден поддерживал местные власти и сказать им что-нибудь поперек не получалось. Хорошо хоть идти далеко не надо, а то было бы совсем не весело, это уж точно.
Ян Гаек ожидал их в главном зале, в который группа зашла топая грязными сапогами по недавно вымытому полу. Хозяин зала никак это не прокоментировал, но смотрел крайне неодобрительно, особенно когда Генрих завалился в кресло не снимая своего мокрого, покрытого листьями и комками грязи плаща.
-А что, Франта не забрал ваши плащи? Где же этот ленивый мальчишка…
Молодой рыцарь вспомнил что когда они вошли, к ним подбежал какой-то малец, который лепетал о том что надо бы отдать ему свои плащи, но у Генриха было плохое настроение и ему хотелось потоптаться в грязных сапогах по чистым полам у бургграфа дома, так что он просто отмахнулся от мальчика а Щепка для вящей убедительности улыбнулся ему во всю ширину своей души, окончательно отбив у того желание подходить к странной троице. У него было лицо человека, который понял что ему будет снится в ближайшие пару месяцев.
-Нет, мы его не видели. Может спить где-то или еще что, оставим его. Зачем мы тебе нужны, Гаек?
Бурграф стоял у камина, грея руки у огня. Это был низкий, слегка полный но все еще мощный мужчина с сильной проседью. Одет он был по простому, но при этом одежда была отличного качества, которое не каждому обычному человеку по карману. Хочешь не хочешь а свое положение нужно было показывать, все таки он хозяин близлежащих земель, которого даже можно было уже и королем называть но все по привычке называли бургграфом. Он недовольно скривился в ответ на такую фамильярность но опять смолчал, не забывая о том что эта тройка решила множество проблем и за меньшие деньги, чем за эти же заказы взяли некоторые профессионалы.
-Я хочу что бы вы мне рассказали о деле.
Генрих вздохнул и почесал заросший щетиной подбородок.
-Ян, ты же знаешь, я не могу разглашать подробности о делах Ордена, это против Устава.
-Я отменяю Устав внутри этих стен.
-Господин бургграф, вы не в праве это сде…
-И если ты мне расскажешь то получишь от меня небольшую пермию и оплачу вашу подготовку к следующему заданию. Что ты на это скажешь?
Генрих помолчал несколько секунд, приглаживая волосы на затылке и смотря за тем как Щепка тыкает кончиком ножа в морду какого-то хищника, голова которого висела на стене.
-А на это я скажу что 20-го сентября мы вышли к деревне Властец…

20-е сентября, 1433-го года.
Деревня Властец, Чехия.
Властец представляла собой крайне унылое зрелище и в воздухе до сих пор стоял сильный запах гари, который впивался в нос как наемник после длительного похода в свою жену, яростно терзал его и надолго оставался в одежде, не желая уходить как дальние родственники. В общем запах был крайне противный и потом все что ты нюхал пахло как гарь.
Генрих и Янчук сидели на первом этаже, в бывшем доме кузнеца, который почти не пострадал от огня. Ждали они тут уже вторые сутки а Щепка отправился вперед, он должен был вывести их цель на эту деревню, используя свои шаманские способности. Они здесь сидели уже вторые сутки и Генрих начинал волноваться, потому что Щепка должен был появится еще вчера и с каждым часом командир отряда все чаще и чаще выглядывал из окна, высовываясь по пояс и вглядываясь в даль, надеясь увидеть знакомую долговязую фигуру. Он собирался сделать так и еще раз, но тут Щепка таки объявился, появившись перед коллегами в своем стиле. Стрелок спрыгнул с крыши, цепляясь за её край руками и разогнавшись влетел в окно, выбив ногами остатки деревянной рамы, которые пережили страшный пожар но не пережили одного идиота. Щепка перекатился через плече и подпрыгнул, вставая на ноги и раскидывая руки в стороны аки заправский акробат. Он оглядывал лица своих друзей с торжествующим выражением, но увидев что Янчук как был спокоен так спокоен и остался а Генрих только провел рукой по лицу, стрелок сплюнул себе под ноги и пробурчал пару ругательств.
-Закончил выступление? Отлично. Как там наша цель поживает?
Щепка растянул на лице гадкую, кривоватую улыбочку и произнес:
-Нормально поживает, Генриета! “Копченый” с бульбами прет точно по наводке, 20 шагов! Будут тут скоро, не успеешь и три Отче Наши прочитать!
Из всего вышесказанного можно было понять что контрактный маг, человек получивший силу по контракт с некоей сущностью а не от природного таланта и долгой учебы со своей свитой движется в сторону деревни. Свита от мага отстает на 20 шагов или, если точнее, на 14 метров. “Копченым” такого мага называли, потому что не имея опыта и знаний он не знал как контролировать данную ему силу, так что она прорывалась сквозь его тело в виде черного дыма и языков пламени сквозь все данные этому телу Богом дыры и отверстия. Выглядело это жутко хотя иногда и достаточно смешно, чего не скроешь того не скроешь. Его же свиту, тела которые маг захватывал по дороге, лишал их сознания и наполнял силой назывались бульбами потому что их раздувало в самых неожиданных местах, превращая в уродливые, воняющие непонятно чем бурдюки. А еще из этого короткого сообщения можно было понять что Щепка хам засраный, но это и так было понятно, стоило только в глаза ему посмотреть.
-Ясно, ясно. Тогда действуем по плану “Фермопилы”, понятно? Вперед.
Янчук со стрелком двинулись к церкви а Генрих остался в доме кузнеца. Он затаился внутри, спрятавшись за стеной и только иногда выглядывая из-за угла, при этом не забывая наматывать на руки кожаные шнурки с разнообразными оберегами, святыми и не очень, которые должны были защитить его от тлетворного влияния некотролируемой силы. Всегда найдется такой дурак, который захочет побольше и на халяву а потом приходится срываться с места и в срочном порядке его искать, дабы он не натворил беды и не успел добраться до жилых селений.
Наемник на ходу достал свой фальшион и короткий но увесистый топорик, франциск. Оказавшись внутри церкви, он кинул оставшееся оружие на лавку и сказал, обернувшись через плече:
-Давай, малец, смотри не промахнись! Будет очень обидно умереть именно сейчас, в этой никому не нужной деревушке.
Стрелок, забегая по лестнице наверх, крикнул в ответ:
-Смотрите, молчун заговорил! Дед, не боись, я всегда попадаю в цель в двух местах, на задании и в борделе!
Стрелок молнией взбежал на башню, грохоча крепкими подошвами по лестнице и тут же устроился у окна, положив ствол гаковница на подоконник и зацепившись крюком за её край, что бы ствол так не шатался. Он воткнул в дерево рядом со стволом пищали нож а в зубы взял кусок кожи, на котором были еще видны следы старой татуировки. В окружении знакомых с детства вещей ему было намного спокойнее.
Янчук быстренько передвинул одну из тяжелых лавок ко входу, так что бы она его перекрыла а потом и сам уселся на неё, решив что в ногах правды нет и врага лучше подождать сидя. Он положил топорик на лавку и свободной рукой взялся за образок, который висел у него на шее. Наемник никогда не страдал избытком веры но всегда носил образок своего отца на удачу, ведь он тоже был наемником и дожил до достаточно преклонных лет, может и сын так же повезет.
Приближение “новорожденного” мага было слышно издалека, потому что вся эта странная процессия шла в облаке пыли, странного замогильного воя и криков. Когда они вошли в деревню, то Генрих смог рассмотреть мага. Это был невысокий юноша, который раньше судя по всему был достаточно красивым мальчиком, хотя человек с плохим воображением не смог бы себе этого представить. Сейчас кожа на его лице вздулась и почернела, покрылась розоватыми трещинами через которые сочились струйки черного дыма а его одежда превратилась в страшные лохмотья. Когда сила, которой был накачан юный “копченый” пыталась вырваться то из трещинок на его коже начинали бить тонкие языки пламени а сам юноша громко кричал, закрывая лицо руками. А свита бульб, которая волочила ноги позади него, пыталась повторить его движения и выглядело это странно. У бывших людей это еще кое-как получалось, но вот у ворона, который сидел на плече бывшего разбойника видимо, с этим возникали трудности, хотя он с усердием открывал и закрывал клюв, пытаясь закрыть его своими крыльями а у собаки, которая шла вперед, стараясь не задевать раздутым боком мелкие ветки, из пасти вырывалась странная смесь звуков из рычания и скавчанья, которое отдаленно походило на то что выкрикивал юноша и вообще вся эта картина выглядела достаточно сюриалистично. “Копченый” вышел на центр деревни и устало рухнул задницей прямо в пыль, прикрывая дрожащими пальцами лицо. Он явно устал и пытался передохнуть, пусть его и терзало изнутри непонятное нечто, на обладание которым он напросился, подписав соотвествующий контракт и очень было бы интересно знать кто тут в округе появился такой, который может так просто силу раздавать.
Щепка не стал долго ждать и вершина башенки закуталась в дым и грохот, выплюнув из себя тяжкое семя смерти, а именно – тяжелую, круглую пулю которая со свистом пролетела по воздуху, оставляя за собой огненный след и взорвалась почти у самого лица мага, брызнув осколками. Как всегда вокруг мага было небольшое защитное поле, которое было как зубы у Щепки – приятное дополнение, появившееся против желания. Этакий побочный эффект.
Маг резко шарахнулся в сторону, что-то лепеча испугано и закрываясь руками а вся толпа его подопечных двинулась к церкви, угрожающе вскидывая руки и воя от злости, закинув головы в небо. Они были основными защитниками и сейчас их задачей было уничтожить угрозу создателю, чем они и занялись, ломанувшись толпой к церкви, в которой их ждал Янчук. Он встал за лавкой, сжимая в руках свое оружие и спокойно ожидая своих противников. Щепка еще раз успел выстрелить, пока они не подошли вплотную к стенам церкви, так что на земле уже валялись два горящих трупа, которые стрелок пробил одним метким выстрелом из своей верной гаковницы.
Первый из бульб попытался на силу пробиться внутрь церкви но храбрая лавка преградила ему путь, и обезображеный бывший разбойник с абсолютно тупым выражением лица уставился на нее, нерешительно подняв руку с мечем в воздух. Янчук коротко хэкнул и топор с хрустом и чавканьем вошел ему в голову, сразу после чего из образовавшейся раны со свистом и грохотом вышла сила, удерживающая тело вместе и на воздухе она превратилась в тухую струю пламени, которая слегка опалила топор и балки а голова бульбы резко вошла в плечи, издав ужасающий хруст, после чего тело резко потеряло в объемах и безжизненно упало на землю, но его место уже занимал другой да и в окна пытались пролезть, так что Янчуку пришлось метаться их стороны в сторону как трудолюбивой пчелке, несущей смерть и разрушения.
Генрих выглянул в окно и увидев что большая часть бульб ушла, оставив небольшое охранение из двух своих коллег у корчащегося на земле мага, он выпрыгнул из кузницы, мягко перекатившись через плече и упруго встав на ноги. Молодой парень побежал в сторону “копченого”, сжимая в руках стилет и турецкий скимитар, который он достал достаточно давно у старого перекупщика, который много где попутешествовал. Хороший был мужик.
Генрих быстро бежал вперед и чем ближе он был к магу тем сильнее нагревались его обереги, от чего он начал чувствовать их даже сквозь перчатки. Нужно было действовать быстро, а то через пару минут его руки могли превратится в обугленные оглобли, которыми будет достаточно сложно кого-нибудь убить. Хотя с другой стороны, если бы не было оберегов то Генрих еще на подходе превратился бы в одну из бульб и на этом операцию можно было бы сворачивать.
Оставшиеся охранники, седой мужчина, которого раздуло ровно по середине, превратив в жутковатую пародию на гусеницу и маленький мальчик, правая сторона которого деформировалась а глаз вывалился на щеку, увидели Генриха и пошли в его сторону, размахивая импровизированым оружием, стараясь защитить своего создателя хоть как нибудь. Ребенок вырвался вперед, от чего тут же получил каблуком в лицо, да так что аж зазвенело. Рыцарь быстро обернулся вокруг своей оси, уклоняясь от дубины мужчины и рассекая скимитаром ему живот. Струя пламени обдала парня, опаливая ему волосы и лицо и отбрасывая назад а мужчина разлетелся на две ровные части, которые шлепнулись на землю. Генрих тяжело ударился спиной и быстро поднялся на ноги, но как показала практика – недостаточно быстро. Ребенок впился ему своими маленькими зубами в бедро, красным брызнула кровь на штаны и Генрих принялся яростно матерится, прыгая на одной ноге и пытаясь стилетом сковырнуть мелкого негодника. Это было дело нескольких зубов и вот уже маленькая тушка лежит на земле а парень рассекает ей скимитаром голову, выпуская силу на волю и избавляя это тело от страданий. Видимо именно по этому Орден, в котором служит Генрих, и называется Орденом Милосердия.
Путь к магу оказался чистым и рыцарь со всех ног побежал к нему, поднимая подошвами пыль. В последний момент парень повернул свое лицо к настигающей его смерти и, вскрикнув, получил удар стилетом в лицо. Лезвие глубоко засело в кости, раздвинув и пробив кость и показывая свой хищный кончик из задней стенки черепа но парень даже и не думал помирать, да и боли он кажется не почувствовал. Новоиспеченный маг вскинул в страхе руки и с его пальцев сорвались снопы черных искр, которые темными пятнами выделялись бы даже на фоне кромешной ночи. Они обсыпали Генриха с ног до головы а тугая волна воздуха с силой ударила его в грудь, заставив ребра ощутимо заскрипеть и парень уже во второй раз оказался лежащим на спине. Над ним склонилось обеспокоенное лицо молодого мага, который начал лепетать свои извинения и попытался помочь Генриху встать но новый приступ боли скорчил его, выгибая дугой так что рыцарю пришлось вставать самому. Он резко взмахнул скимитаром и голова мага отделилась от тела, невысоко подлетела в воздух и упала на землю. Она еще несколько секунд вращала глазами и разевала рот но вскоре это закончилось и лицо парня навеки застыло. И только сейчас до Генриха дошло что искры с достойным нимфоманок трудолюбием прокладывали дорогу к его телу сквозь одежду да и воздух наполнялся запахом жареного мяса. Башня церквушки начала сотрясаться от громовых раскатов хохота Щепки, который с удовольствием наблюдал как Генрих катается по земле, пытаясь сбить искры и одновременно сорвать с рук разогревшиеся амулеты.
Щепка с Янчуком осматривали тело а Генрих стоял позади, сунув замотанные в тряпки руки подмышки и старался не чесать те места, где искры все таки припалили его многострадальную шкуру. Хорошо что Щепка намазал его ожоги лечебными мазями и те приятно холодили кожу и обещали скорое выздоровление, да и ожоги не герпес, один раз вылечил и все.
Стрелок поднялся на ноги и произнес, отряхнув руки о штаны:
-Все банально до одури. Я смогу выдавить из его головы что, мол, его сестра заболела и ничто не могло его вылечить, так что этот балбес пошел на какое-то заколдованное место и давай там сущности призывать да силу просить. Вот сущность и пришла, да насовала ему силы по самое не могу.
-А что за сущность?
-Без понятия. Этот мелкий не знал а значит и мне не смог рассказать.
Генрих задумчиво кивнул и стал ждать вывода Янчука, который старательно переворачивал тело мага, осматривая каждый его дюйм. Вскоре и он закончил.
-Значится так, братцы. Знаю я кто силенок то ему дал, ага. Чума это был, один из братцев, мать их курва.

23-е сентября, 1433-го года.
Замок Звиков, Чехия.

Гаек обеспокоено смотрел в огонь, вороша угли кочергой. И действительно, поводов радоваться у него было меньше чем у коровы при виде мясника, ведь невелика радость когда один из братьев-некромантов, пусть и самый слабый, шляется вокруг твоего замка и чудит то что ему вздумается. А вздуматься ему может много чего, давать свою силу всем кому захочется – самое меньшее из того что этот извращенец может придумать.
-И что мне теперь делать то?
Генрих задумчиво почесал затылок.
-Ну… если вы мне обещаете оплатить все расходы и премию немалую в случае победы или недельную службу за упокой души в случае провала то так уж и быть я возьмусь за это дело. Ну и плюс вам надо будет договорится с Орденом, что бы они прислали сюда еще одну тройку, которая возьмет на себя наше текучку, пока мы будем разбираться с Чумой. Пойдет?
По тому что Ян не думал и двух секунд, Генрих понял что очень сильно продешевил. Очень сильно.
-Пойдет!
Он хлопнул по подлокотникам кресла и встал на ноги, потирая руки.
-Ну тогда ладно, уговор так уговор. Примемся мы за работу дня через два, я хочу как следует помыться и выспаться. А там уеж посмотрим что мы для вас сможем сделать, господин бургграф.