Зубная боль под током

   Не пили на Руси – выпивали, и то только по делу.

   МАркович захотел выпить. Не так чтобы сильно, но почему бы и не выпить, раз случай подвернулся?

   У нашего участкового милиционера заболел зуб. Участковый и по жизни-то был неласков, а тут вовсе, можно сказать, озверел: кричит и кидается на всех. И ничего ему не скажешь – человек при исполнении. Какая-никакая, а власть. Чуть что и упрятать может. Намучились мы с ним…
   Да он и сам намучился – два дня с зубной болью – не спит, не ест. К врачу бы сходить, да где в деревне зубарика найдёшь, когда вообще никакого врача нет и ближайшая больница в ста километрах напрямик по тайге, а по дороге и все двести будет. Конечно, самолёт-то летает, да как на больничный с зубной болью уйдёшь? Ни температуры, ни флюса нет – значит, здоров, и продолжай служить партии и народу.

   И вот, Маркович, боксёр перворазрядник, видя, как мучает участковый, вызвался ему помочь и пригласил к себе в кабинет на экзекуцию.
   Его кабинет, где он числился радистом, находился в конторе лесопункта и был снизу доверху напичкан аппаратурой связи, через которую лесопункт голосом Марковича сообщал миру о своём существовании. Миру было до фонаря о существовании какого-то лесопункта, но каждое сообщение Марковича в эфире было выдержано в его неповторимом стиле: он начинал и заканчивал сеанс связи в одном и том же ключе, съедая часть звуков скороговоркой тараторя: «Так это, так это, – и протяжно завершал. – Под то-ком». И это «под током» знал весь внешний мир и всегда ждал очередного выхода в эфир импозантного диктора с непередаваемым: «Тк эт, тк эт, пд тОкм».
   Закончив «под током» запланированный сеанс связи, Маркович предупредил эфир, чтобы его сегодня больше не беспокоили, и начал лечить участкового.
   – Смотри, только больно будет, – заранее, хитро улыбаясь и приговаривая: «Так это, так это. Под током», предупредил Маркович пациента.
   – Делай, чего хочешь, – выдал Марковичу карт-бланш участковый.
   Чего хочешь, так чего хочешь, и Маркович приступил.
   Выяснив, с какой стороны болит зуб, он коротким движением левой руки нанёс упреждающий удар в поддых участковому и тут же точечным ударом правой впечатал участковому в челюсть – всё чётко, как и учили – не забывая приговаривать: «Так это, так это. Под током». Челюсть участкового хрясь и пополам, зубы в кулёк, кровище фонтаном по всему кабинету, аппаратуру враз замкнуло, лесопункт весь обесточило… Маркович заячьими прыжками вон из кабинета, участковый за ним с табельным пистолетом и давай стрелять на поражение по убегающему боксёру перворазряднику…

   Прокрутив в голове такой ход событий, Маркович призадумался о возможных последствиях самолечения и в одиночку рисковать с участковым не стал, а решил позвать дядю Семёна. «Он мужик смекалистый, – прикинул Маркович, – сообразит, как из участкового пол-литра на компресс выжать». И начал заговаривать зубы участковому и, размахивая руками, имитировать знахарские лечебные пасы.
   Дождавшись, таким образом, обеда, когда дядя Семён проходит мимо конторы, Маркович окликнул его, приглашая к себе. Понимая, что Маркович просто так не пригласит, что пахнет, как минимум, «для аппетита» к обеду, дядя Семён спешно прибыл в кабинет.
   – Вот, наверно, слыхал, Семён Петрович, как наш уважаемый участковый зубами мается!? – начал Маркович.
   – Слыхал…, – подтвердил дядя Семён, оглядывая пустой стол и не понимая к чему же всё это, и куда Маркович клонит.
   – Тогда тебе придётся нашему участковому зуб рвать, – подмигивая дяде Семёну, многозначительно выговорил Маркович.
   – Придётся, так придётся, – согласился дядя Семён, подыгрывая Марковичу. – Как раз обед.
   Маркович замахал руками, делая дяде Семёну какие-то непонятные знаки так, чтобы участковый их не видел. Поняв, что Маркович сегодня не в себе, дядя Семён решил играть по-своему.
   – Смотри, только больно будет, – начал он и, глядя в глаза участковому, добавил, – анестезия нужна.
   От услышанного Маркович запрыгал на стуле и одобрительно закивал головой, приговаривая: «Так это, так это. Под током».
   – Делай, что хочешь, – не понял прозрачного намёка участковый.
   – Так нам ведь не дадут анестезии! – раздражённо вклинился Маркович. – Только после двух часов, – сообщил он правила торговли непонятливому участковому и добавил, – никак на обеде не успеем твои страдания облегчить.
   – Мне дадут, – начал идти на поводу у Марковича участковый.
   – Всё-равно на обеде не успеем. Пока ты ходишь, пока готовимся, пока выпивае… – осёкся Маркович, чуть не проговорившись о своих настоящих намерениях. – Пока то, пока сё, пока… – начал он канючить.
   – Я справку напишу, что привлекал тебя к следственному эксперименту, – поняв намёки, поддался участковый. – Можешь официально покинуть своё рабочее место. Сегодня в эфир выходить не будешь.
   – Тогда и мне пиши, – подхватил дядя Семён.
   – Хорошо, и тебя тоже привлекал, – подтвердил участковый. – Бутылки на эксперимент хватит?
   – Операция сложная… – призадумался Маркович, – бери две, – подытожил он.
Участковый отправился в магазин.
   Дело пошло, вечеринка, о которой Маркович мечтал с утра, точно состоится. Надо что-то с зубом делать, назад пути нет, и дядя Семён был отправлен домой за инструментом. К удивлению Марковича тот вернулся обратно не со слесарными, а с настоящими зубными клещами. Выяснить, откуда взялись зубные клещи, Маркович не успел, так как в кабинет примчался пациент с двумя порциями анестезии.
   Понимая, что к анестезии, какая-никакая, но закуска нужна, Маркович определил, что операционную надо делать у дяди Семёна в избе, а не на рабочем месте, которое через два часа попросят освободить. Этот аргумент был всеми принят и «свадебная» процессия дворами через баньки отправилась короткой дорогой к избе дяди Семёна. Впереди шёл Маркович, за ним дядя Семён, а участковый последним, как бы конвоируя на следственный эксперимент впереди идущих. Необычная процессия была замечена неким Ефремко, который сходу определил её смысл и огородами рванул напрямки, возжелав, во что бы то ни стало оказаться в числе конвоируемых. Когда процессия приблизилась к конечной точке маршрута, он уже сидел на крыльце и потрошил только что пойманную в чьём-то огороде курицу. Выпивка и под плавленый сырок хороша, а под жаркое вообще превращается в званый обед, и Ефремко влился в коллектив ассистентом врача, а по совместительству кашеваром.
   И подготовка вечеринки началась. Основным сдерживающим фактором начала вечеринки была курица, и Ефремко спешно был отправлен на её приготовление. Чтобы анестезия по времени пришлась точно к жаркому, дядя Семён дезинфицировать инструмент спиртом не стал, а решил прокипятить. Инструмент и курица-по-Ефремко приготовились одновременно, и тут дядя Семён заторопился. Участкового усадили на стул, и, раз он не согласился убрать пистолет, Маркович, вспоминая возможные последствия иного хода событий, крепко привязал его к стулу, связав руки сзади.
   – Открывай рот! – скомандовал дядя Семён. – А ну, показывай, какой зуб болит?
Связанный участковый начал корчить рожи, пытаясь то языком, то губами ткнуть в болезненный зуб.
   – Да как он покажет со связанными руками, – заметил Маркович.
Начали на ощупь определять «источник» предстоящей вечеринки, тыча пальцем в каждый зуб. А как определишь, если на третий день уже не только зубы – вся челюсть болит. Вконец измучив участкового, Маркович снова взялся за руководство, приговаривая: «Так это, так это. Под током».
   – Тащи вот этот, – ткнул он пальцем в коренной зуб.
Участковый взвыл от боли.
   – Во! Точно этот, – обрадовался Маркович, – тащи.
   Этот так этот, и дядя Семён, натянув рукавицы, как это делают хирурги с перчатками, приступил к операции. Достав инструмент из кипящей воды, он влез в рот участкового, пытаясь вцепиться клещами в указанный зуб.
   – Голову, голову ему держи, – кричал дядя Семён, когда участковый в очередной раз увернулся от раскалённых клещей, обжигающих всё во рту.
   – Челюсть, челюсть не давай ему закрыть, – кричал он, когда изловчился ухватиться клещами за зуб.
   Упершись ногой в участкового, дядя Семён начал тащить. Но зуб заартачился и ни за что не желал расставаться с участковым. Что только не делал дядя Семён, в какую бы сторону не тащил – зуб стоял на своём. Видя, как от боли сознание участкового поплыло, Ефремко, бросив сервировку стола, кинулся на помощь Марковичу. И тут что-то пошло не так. Хватка дяди Семёна дрогнула, зуб изловчился и выскочил из зубных клещей. Клещи лязгнули, прикусив язык, и со всей силы отскочили в верхние зубы. Участковый обмяк.
   Оно и понятно, почему пошло не так, ведь дядя Семён никогда раньше с зубными клещами дела не имел, вот они его и подвели. Загнув зубным клещам забористый мат и откинув их в сторону, дядя Семён достал испытанный слесарный инструмент и, под не прекращающееся от перепуганного Марковича «под током», продолжил операцию.
   На обеззараживание слесарных клещей время тратить не стал – курица же стынет.
   – Да чего их обеззараживать, на них и грязи-то нет. Только вчера трактор ремонтировал, – доложился он не пришедшему в себя участковому. А уж когда привычный слесарный инструмент оказался у него в руках, то дело пошло. Зуб был зажат, как положено, и ему ничего не оставалось, кроме как поддаться силе дяди Семёна и покинуть челюсть участкового.
   – Всё, зуб тебя больше не потревожит! – демонстрируя вырванный зуб, торжественно сообщил Маркович истекающему кровью участковому, только-только вернувшемуся в мир реальности.
   Но операцию ещё надо завершить. Образовавшуюся в челюсти дыру и хлеставшую кровь решили заткнуть ватой. Так как ваты в избе не оказалось, достали из тюфяка клок чего-то серого, напоминающего вату, и засунули в рот связанному, который, подпрыгивая вместе со стулом и крутя головой во все стороны, изо всех сил пытался сопротивляться такому сервису.

   Так или иначе, но операционная бригада справилась с проблемным зубом и приступила к процедуре анестезии. Оставшийся в стороне пациент вначале стремился поучаствовать в ней, но главврач – дядя Семён – строго настрого запретил.
   – Два часа не пить и не есть! Ещё какую-нибудь заразу занесёшь, – вынес он безапелляционный приговор участковому, который его нарушить не решился.

   Через два часа всё спиртное было «отжато» на компрессы. Магазин к тому времени уже закрылся, и участковому ничего не оставалось, как вновь воспользоваться своим служебным положением и поспешить туда-обратно за двумя порциями анестезии уже и для себя. В общем, вечеринка, от начала до конца спланированная Марковичем, удалась. Играла гармонь, громко орали, гремела посуда, разносилась песня… По домам разошлись далеко за полночь здоровыми и весёлыми.
   Ночь участковый проспал как младенец.

   Утром он снова мучился всё той же зубной болью, и Маркович, хитро улыбаясь и приговаривая: «Так это, так это. Под током», вызвался ему помочь…

31.08.2013. 1410 … 1905
Поезд 387 Котлас-С.Пб.