Четыре дня или ад на Одере

Четыре дня или ад на Одере.

Вступление.

             Последние дни я долго говорил с Офицером. Просил, даже умолял рассказать что-нибудь еще. По-видимому, упрямством я пошел в него, потому что он наконец сдался, и те несколько коротких отрывков, о которых я ранее упомянул лишь мельком соединились воедино в страшную картину форсирования Одера и четырех дней пребывания на плацдарме южнее города Франкфурт-на-Одере. Тем, из ныне живущих,  кто там был и сумел выйти живым из этого ада, выполнив боевую задачу, низкий вам поклон за ваше мужество. Если вы, дорогие герои или ваши дети, внуки, правнуки будете читать эти строки, то, скорее всего, поймете кто скрывается за псевдонимом Офицер. А может быть этот рассказ прочитает кто-то из его друзей, бывших вместе с Офицером там, или их близких… Речь идет о комбате А.., комбате Е.., разведчике З.., связисте О.., командире взвода управления С.., командире дивизиона Г.., командире бригады тяжелых минометов А. Мне пришлось в этом рассказе раскрыть кое-какие детали. Без этого нельзя понять, почему в названии я упомянул слово АД.
И еще одно замечание. Я не стал в рассказе раскрывать многие чисто артиллерийские моменты. И я не нашел в архиве офицера подходящего фото, поэтому взял его из интернета.


Конец марта. 1945 год.

            Могучего сложения полковник молча смотрел на стоящего перед ним навытяжку молодого чубатого капитана. Полковник, перед отдачей приказа, привык осматривать быстрым взглядом подчиненного.
 «…Рост средний… худощавый, но как видно с отлично развитой мускулатурой… потрясающе вынослив… прекрасно может владеть собой, но при этом обладает взрывным характером… смелый, но не безрассудный… после краткосрочных артиллерийских курсов за особые заслуги был выпущен лейтенантом… лучшая батарея в бригаде… Бешеный…» Эти мысли молнией промелькнули у полковника в голове.
            - Вы знакомы с тем, что вам предстоит, товарищ капитан? – полковник предпочитал говорить официальным тоном.
            -  Никак нет, товарищ полковник! – цыганистой внешности капитан рявкнул эти слова на одном дыхании.
            -  Приказом командующего ..-й артдивизии вы освобождаетесь от обязанностей командира противотанковой батареи 76-мм пушек и назначаетесь командиром батареи тяжелых минометов калибра 160-мм. Личный состав остается прежний. Вам дается 10 дней на ознакомление с материальной частью батареи и ее освоение, а также обучение личного состава. По истечении срока получите приказ о передислокации к новому месту службы! Вопросы есть?
            - Есть! – чуть было не вырвалось из капитана, но он вовремя вспомнил слова одного старшего офицера, который успел повоевать еще в первую мировую: «…Ребята…-- говорил он кому-нибудь из молодых лейтёх. – Запомните одну важную вещь. Никогда по своей инициативе не шутите с начальством и никогда не задавайте вопросов по полученному приказанию, до тех пор пока не убедитесь что вопрос действительно необходим». Вспомнив эти слова, Офицер только лишь сказал:
           - Вопросов нет, товарищ полковник! Разрешите идти? – и дождавшись разрешения вышел из штаба, который находился в одном местечке примерно в ста километрах от передовой. Если проехать эти сто километров, то перед взором откроется одно из самых красивых мест в Европе – река Одер.
Выйдя на улицу, Офицер закурил… Весна вокруг…Остатки снега утратили белизну и становились грязными серыми кучками… Слякоть под ногами… И полная неизвестность впереди. Никогда Офицер не стрелял из этих минометов. И попробуй об этом скажи! Десять дней! Всего десять дней, чтобы освоить минометы самому и научить своих солдат!
…И началась работа… По четырнадцать часов в сутки. По шестнадцать. По двадцать четыре. Без отдыха. А иногда и без еды. Чудовищные трехметровые хоботы МT-13 снились людям во время краткого сна… Сорокакилограммовые мины казались сосредоточением ужаса… Все тело наливалось усталостью, руки от нагрузок становились ватными. Но уже привыкли солдаты к ухающим выстрелам миномета, который так отличался от басовитого резкого хлеста их старых пушек. Уже с удовольствием наблюдали как фугасная смерть, с воем вылетая из ствола, накрывала цель в пяти километрах и не было спасения от смерти – от минометного огня не спасали ни холмы, ни другие препятствия. По красивой высокой дуге обогнув то что ей мешает мина обрушивалась сверху на цель и страшный взрыв от семи килограмм фугаса не оставляла надежды на жизнь…
         …Наступил десятый день. Офицер опять стоял перед полковником. Немного осунувшийся после десяти суток каторги, но тем не менее браво смотрел он на старшего офицера.
         - Товарищ капитан! Приказываю. Подготовить вверенную вам батарею к передислокации. Конечный пункт – квадрат … в полукилометре от правого берега Одера. Начало движения завтра в 6-00. По прибытию вы поступаете в распоряжение командира ..-го дивизиона …-й бригады тяжелых минометов майора Г.. Вопросы есть? Нет? Свободны!
……………………………………………………………………………………………………...
Через два с половиной дня Офицер с батарей прибыли на место.


Середина апреля. 1945 год. Ночь. Одер. Южнее Франкфурта-на-Одере. Переправа.

…Офицера лихорадило… По всей видимости поднялась температура. Сделанные всей бригаде прививки «от всего» привели к тому что половина личного состава лежала в лежку с высоченной температурой, ознобом и прочими прелестями. Другая половина, включая Офицера кое-как держалась, но сухой шершавый язык, жар, слабость, дрожащие руки настроения не добавляли.. Пять минут назад Офицер вышел из лазарета. Там с температурой под сорок валялся его лучший друг капитан Е., такой же как и Офицер вновь назначенный командир батареи тяжелых минометов… Через час Офицер, Е., вместе с разведчиками и связистами должны были переправиться на левый берег Одера, где наши войска держали плацдарм… Позади плацдарма был холодный разлившийся чуть ли не на километр Одер, а спереди железнодорожная ветка, а за ней немцы… Но взглянув на Е., Офицер понял что на другой берег тот не поплывет.
        - Слушай… - хрипел Е., глядя на Офицера горячечно блестевшими глазами. – Мне нужен только один день… Понимаешь… Только один… И я к тебе… - Офицер весело кивнул, а сам обернулся назад посмотрев на военврача. Тот отрицательно покачал головой и украдкой показал три пальца. «Минимум три дня проваляется…», - понял Офицер...
……………………………………………………………………………………………………..
Глубокой ночью Офицер, его радист, связист и два разведчика подошли к переправе… Стояла тишина и только легкий шелест студеной воды шепотом звал людей в свои ледяные обьятия.
- Товарищ комбат… - Офицер услышал тихий голос молодого лейтенанта и обернулся… - Товарищ комбат, осторожнее… На том берегу метрах в восьмистах правее власовцы… И что суки удумали, твари… Подплывают к нам на лодке, как будто от наших, забирают тех, кому нужно переправиться и всё. Уже человек шесть так пропало. С концами, как не было.
           - А пароль-отзыв? – удивленно спросил Офицер. Лейтенант развел руками.
           - Ладно, разберемся… - пробурчал Офицер и посмотрел на своих солдат. – Готовы ребята? Пошли!
Группа спустилась к берегу, к которому откуда-то из темноты тихо причаливала лодка.
- Свои? – тихо, но властно спросил Офицер, достав пистолет. – Если что, учтите суки, первая пуля ваша. – его солдаты красноречиво направили автоматы на гребцов.
- Свои, товарищ капитан… Все в порядке. Эти нехристи уже там пытались хулиганить. На лодке подплывут метрах в тридцати от берега, орут гадость какую-то и уходят. Думают что кто-то клюнет. Шуганули мы их… - от испуга на одного из гребцов, сорокалетнего мужика, напала болтливость.
- Смотри… - с угрозой произнес офицер, не убирая однако ствол.
Лодка отчалив, тихой тенью поскользила на тот берег. Течение  сносило ее, однако гребцы, наваливаясь всем телом на весла, поправляли курс. «…Тихо как…», - только и успел подумать Офицер, как серо-темное грязное тусклое весеннее небо рассекла красная ракета и началось…
Грохот выстрелов казалось гремел повсюду… Взрывы сотрясавшие могучую реку поднимали в воздух столбы водяной пыли… Лодку швыряло из стороны в сторону…
- Пригнитесь! – заорал Офицер на своих солдат, которые от неожиданности так и сидели в лодке в полный рост. – Пригнитесь, суки, кому сказал! – дикий крик Офицера был едва слышен из-за канонады, а последние слова и вовсе потонули в грохоте взрыва который прогремел недалеко от лодки. Лодку качнуло и она правым бортом черпанула воду.
- Комбат! – связист орал сиплым сорванным голосом, а его всего колотило от панического ужаса. – Всё, комбат, хана мне!  Я ж плавать не умею!
- Мудак! – заорал Офицер. Рукой он схватил связиста за отворот бушлата и трепанул его так, что голова мотнулась как будто у солдата сломалась шея. – Мудак! Ты везучий – сразу утонешь к ***м если что! Это мы… - Офицер прервался, отплевываясь от ледяной воды… - Это мы подыхать долго будем пока не замерзнем на ***! Пригнулся быстро! И смотри катушку не утопи, застрелю к ****ой матери!
- Мужики… - тот самый гребец надсадно хрипел. – Еще немного осталось!
- Давай греби, хули вы как сонные мухи! – Офицер в бешенстве выстрелил из пистолета в темноту.
- ****ь, ****ец… - заорал радист показывая рукой куда-то вправо. Метрах в сорока от них плыла еще одна лодка, но прямое попадание превратило ее в щепы… Несколько секунд кто-то кричал, хрипел и замолчал уже навсегда.
Под непрекращающимся огнем лодка причалила к берегу.
- Товарищ капитан… - белый как полотно гребец трясущейся рукой показывал куда-то вперед где темная масса прибрежной земли вначале шла прямо а потом легкой едва заметной горкой уходила дальше в темноту. Его напарник, стоя на четвереньках, блевал на землю чем-то отвратительным перемешанным с грязной водой. – Туда вам… Осторожнее, там болотисто, по колено где-то… до самых наших траншей болото…
Офицер с солдатами начал пробираться к своим.
- Это ж ****ец какой-то, а не позиция… - зло крикнул разведчик. Все мокрые, в грязи, они теперь вынуждено ползком подбирались к задней линию траншей.
- Свеженьких черт принес… - голос откуда-то из под земли был тихий, но отчетливый. Офицер присмотрелся. На дне траншеи лежал солдат с простреленным животом. Бинты разбухшие от крови валялись комом.
- Товарищ комбат… - в голосе связиста слышались слезы. – Это ж наш! Свой! Давайте поможем… оттащим… - в голове Офицера как будто что то взорвалось.
- Кому поможем??!! Как??!! – Офицер орал как сумашедший, молотя кулаком по разбухшей земле. – Ему??? Ну давай, оттащим и в реку скинем или в болото, чтоб сдох быстрее!!! Тут он, а там, - Офицер ткнул в темноту рукой, - пехота еле держится! Пехота! Без орудий, без нихуя! Пушки по той грязи хер протащишь! Отступать некуда – Одер сзади!!! Нажмут немцы и окунемся в него голой жопой!!! Ты этого хочешь? Этого??!! – связист в ужасе смотрел на Офицера и пытался отползти подальше.
Офицер достал упаковку бинтов и кинул ее раненому.
- Держи… Извини браток, все что можем!
Обстрел закончился также неожиданно, как начался, и наступила мертвая тишина…


Апрель. 1945 год. Плацдарм южнее Франкфурта-на-Одере. День первый.

…Офицер с радистом, связистом сидел на своем НП. Этой ночью они бродили по плацдарму несколько часов, пока не нашли командира батальона…
- О, бог войны пожаловал! – веселый майор-армянин оглядел Офицера и его воинство. – Заходи, гостем будешь! У нас тут весело, слушай… - большие как маслины темные глаза майора сверлили Офицера как будто насквозь. – Вот здесь мы… А вооон… - он показал рукой. – Насыпь железнодорожная, видишь? – Офицер молча кивнул. – Так вот на этой стороне насыпи наша передняя линия, а за «железкой» на противоположной стороне немецкая. Дистанция между нами метров тридцать! Гранатами перебрасываемся, понял? Как в снежки играем! Только от снежков этих люди дохнут! Так что, артиллерия, на тебя вся надежда! Осмотрись и жарь! Чтоб у этих … кишки из пасти полезли!
Офицер слушал майора и тихо охуевал. Чуть ли не целый стрелковый полк сгрудился в двух линиях траншей. Распределиться лучше не получалось – на нашей стороне практически сразу за второй линией начиналось то самое болото, которое тянулось чуть ли не до самого берега. Гребец слегка обманул – тягучая илистая грязь была действительно где-то до колена. А где-то и по пояс. Расположить там позиции было невозможно, тем более невозможно было поставить пушки. Так и сидели на двух линиях, ощетинившись автоматами, пулеметами, легкими минометами, обложившись гранатами. Сидели и ждали… Пойдет немец в атаку или не пойдет?...
………………………………………………………………………………………………
…Офицер, не отрываясь, смотрел в стереотрубу… Он ждал возвращения своих разведчиков-наблюдателей… Он ждал новой информации. Кое-что он нашел уже сам… Вооон там, на немецкой стороне метрах в двухстах дзот. Еще метрах в ста от него от него левее второй… «А стрельба-то получается с большим упреждением…», - невесело подумал Офицер.
- Товарищ комбат… - грязно-зеленый ком скользнул в окоп и превратился в молодого парня, одного из разведчиков.
- С возвращением… - процедил Офицер. – Ценное есть чего-нибудь?
- А как же… - ухмыльнулся солдат, но увидев лицо Офицера, весь подобрался. – так точно, есть!
Офицер достал карту.
… Доклад разведчика был действительно ценным. Кроме тех двух дзотов было обнаружено еще две замаскированные минометные батареи, одна артбатарея и кратковременный склад с боеприпасами. Немцы в отличие от наших распределились на своей стороне как по учебнику. Офицер прикидывал данные по таблице стрельбы… Все у него на карте получалось красиво, но он никак не мог понять – почему немцы не пытаются выбить наши войска и скинуть их в Одер? Что им мешает?
- Товарищ комбат… Вот в этом квадрате… - разведчик показал пальцем место на карте, - примерно рота и все наши.
- То есть? – удивился Офицер.
- По-русски чешут не хуже нас с вами, и рожи как будто в Рязани побывал. Власовцы! Суки гребаные… - разведчик выдал такую фразу, что Офицер, который много раз управлял огнем с помощью русского нелитературного только покрутил головой.
…Второго разведчика до сих пор не было… На НП появился посыльный от командира батальона, который принес задание на стрельбу.
- Товарищ капитан… - посыльный говорил быстрым тенорком. – Говорят комполка даже сапоги не надевает… Так… чтоб в случае чего плыть было удобнее.
- Меньше слушай что говорят, сержант! – Офицер прожег посыльного взглядом.

…Вдруг на немецкой стороне послышались веселые крики, смех…
- Эй, большевички! – вопль был типично волжский, «окающий». – Нам сахар привезли… Кому?! – несмотря ни на что, Офицер не мог сдержать ухмылки. В самые тяжелые времена, когда не хватало жратвы, её распределяли по старому «морскому» обычаю: например сахар делили на кучки, один человек отворачивался, а другие указывали на какую-то кучку и кричали: «Кому?!», а отвернувшийся называл фамилию очередного счастливца. Кричавший власовец тоже видимо когда-то застал такой способ дележки..
- Иди сюда, мокрожопый! – не остались наши в долгу. – Я тебя говном накормлю!- на нашей стороне грохнул хохот.
- Рус! – лающий немецкий выкрик визгом пронесся над насыпью. – Эй, рус! Подароккк!!! Лови! Шайзе! – с немецкой стороны, кувыркаясь, полетели две гранаты.
Офицер только проводил их взглядом. Два взрыва ухнуло метрах в трех от нашей линии.
- Сууукиии! – заорал кто-то. Послышалось несколько автоматных очередей, полетела граната с нашей стороны. Вспыхнула легкая перестрелка, которая впрочем быстро стихла.
- Вот так и живем… - опять услышал Офицер тенорок посыльного.
- Весело живете… - буркнул Офицер, стряхивая с себя землю. – Ты еще здесь? Пакет принес? Я пакет принял. Кругом  и шагом… ай, бля, ползком в расположение батальона!
…Через час появился второй разведчик-наблюдатель, который обнаружил еще одну минометную батарею, несколько пулеметных расчетов и многое другое…
Офицер нанеся на карту данные, только скрипнул зубами… «Сейчас… - думал Офицер. – Сейчас бы приказ об артподготовке! Чего медлят… Прекратят немцы играть, даванут чуток и посыпемся мы кубарем до самого Одера…»
Очень долгим был первый день на плацдарме…


Апрель. 1945 год. Плацдарм южнее Франкфурта-на-Одере. День второй.
Офицер и майор - командир стрелкового ..-го батальона ..-го полка ..-й дивизии.
Разговор в траншее.

Майор. Ты с какого года, капитан?
Офицер. С 22-го. А ты?
Майор. А я с 21-го. Давно в действующей?
Офицер. С ноября 41-го
Майор. А я с июля. Выпьем?
Офицер. Давай.
+++выпили, закурили+++
Майор. Когда жахнешь по немцам, капитан?
Офицер. Как приказ будет…
Майор. Приказ будет… Корни скоро здесь пустим… Приказ… Неохота в Одере искупаться, а, бог войны?
Офицер. Насрать! Раньше нырнем, раньше сдохнем!
Майор. Веселый ты парень, капитан! Девушка-то у тебя есть?
+++Офицер ржет в голос+++
+++Крик над траншеей: ГРАНАТА!!! ЛОЖИСЬ!!! Грохает взрыв, через короткое время еще два и сразу начинается обстрел с немецкой стороны. Наши тоже отвечают  бросками гранат и стрельбой. Некоторое время обоюдная перестрелка гуляет от левого края через центр к правому краю и обратно. Офицер и майор, тоже заразившись боем, стреляют по немцам: Офицер из автомата, подобранного у убитого рядом пехотинца, майор вначале из пистолета, а потом тоже из автомата, который он взял у тяжелораненого командира отделения. Через некоторое время стрельба стихает. Офицер и майор опять садятся на какие-то ящики на дне траншеи+++
Майор. (отплевываясь и стряхивая с себя комья земли, которой присыпало после последнего взрыва) Ты смотри что творят, а? Часы можно сверять! Вчера 6 раз стычки были…
Офицер. (смотрит на убитого пехотинца, у которого он взял автомат) Молодой совсем… Потери большие?
Майор. Трети батальона нет. Как плацдарм это начали занимать так треть и выкосили… суки! А этот (кивает на убитого) – из последнего призыва, восемнадцать только в январе исполнилось…
+++ Некоторое время оба молчат. В траншее идет обычная жизнь. Кто-то перевязывается, кто-то курит… Где-то слышны даже шутки и гогот.+++
Майор. Ну что, артиллерия? Еще по одной?
Офицер. Разливай!
+++ Выпили, закурили+++
Майор. (неожиданно улыбнувшись, хлопает Офицера по плечу) А ты крепкий парень, слушай! Спортсмен?
Офицер. (не может сдержать ухмылку, смотрит на массивную фигуру майора) Ага. Лыжник. А ты? Боксер?
Майор. (расхохотавшись) Нет, ахпер! (ахпер – брат (армянск.)) Борец я! Кох знаешь, борьбу нашу? Смотри, покажу…(сжимает Офицера в медвежьих объятиях. Над траншеей опять крик ГРАНАТЫ! ЛОЖИСЬ!!! Опять вспыхивает обоюдная перестрелка)

+++ В этот день таких обоюдных перестрелок с бросками гранат, с убитыми и ранеными было двенадцать. Батальон потерял еще семерых и еще двое получили тяжелые ранения. Отправить их в тыл не было никакой возможности, и они лежали во второй линии траншей, кое-как перевязанные и медленно умирали. Вначале были слышны их крики, потом стоны, потом все стихло. Потом рядом с командиром батальона появилась санинструктор – симпатичная женщина лет тридцати и сказала ВСЁ. +++




Апрель. 1945 год. Плацдарм южнее Франкфурта-на-Одере. День третий.

Офицер находился на своем НП, оборудованном в той же траншее, метрах в сорока левее от того места, где они вчера сидели, выпивали и курили, стреляли и матерились, вспоминали мирную жизнь вместе с командиром батальона. Разведчики-наблюдатели с раннего утра ушли в очередной короткий рейд, но так до сих пор и не вернулись. Не по- весеннему жаркое солнышко припекало, но памятуя «веселую жизнь» на плацдарме, ни Офицер, ни его связист с радистом касок не снимали.
- Валера! – не отрываясь от стереотрубы, сказал Офицер.
- Я, товарищ капитан!
- Связь давай! С «Ольхой»! – «Ольхой» был командир дивизиона.
- Есть! – связист закрутил трубку и монотонным голосом начал вызывать «Ольху».
- Товарищ комбат… Смотрите! – радист указывал пальцем в сторону Одера. По серо-холодной глади с левого берега скользило еще две лодки с людьми… Обстрел начался, когда до левого берега оставалось чуть больше ста метров.. Взрывы бухали с нечеловеческой периодичностью. Бурунчики от пуль вспарывали лениво-сильное брюхо реки, неумолимо приближаясь к лодкам…
- Суки… - шептал Офицер, прильнув опять к стереотрубе. – Вот вы где, гады… Твари… Ну дайте же команду… Пара залпов и конец гадючьей сволочи…
- Падлы! – закричал радист. – Накрыли все-таки! – последний залп для немцев был удачным – обе лодки разнесло в щепы, разметало по поверхности воды. Офицер вдруг явственно представил, что это его тело разрывает в клочья… Это он становится частью Одера, навеки похороненным в его ледяной глубине…
- Где связь, сержант?! – заорал Офицер. – Где «Ольха»?!
- Товарищ… Товарищ комбат… - голос связиста дрожал – Нет связи! Кабель наверное перебило – по реке же тащили!
- Твою мать! – выругался Офицер.
- Радист!!! – крик Офицера был как выстрел. – Давай разворачивай свою хреновину! И быстро, бля, «Ольху» вызывай!!
- Хреновину… - бурчал радист, светловолосый мужик, воевавший с бешеными почти с самого начала. – Это не «Telefunken»! Во аппарат был!
Офицер пристально посмотрел на радиста, и тот, поняв, что сказал что-то не то сноровисто начал поиски «Ольхи». Через минуту сквозь треск и скрежет, - качество рации действительно было то еще, - раздалась матерная тирада… Офицер перевел дух – «Ольха»… Она родимая… Так материться мог только комдив Г..
- «Двина-1»!!! Почему молчишь …!!!...!!!...??!!
- Я – «Двина-1». Телефонная связь повреждена! Связь только по рации!
- «Двина-1»!!! да ты…!!!!!!!!!!!!!!....!!!!!!....!!!!...!!!!??
- Вас понял, «Ольха»!
- Праздник завтра в 4-00! Сигнал к началу – «Шторм»! Подтверди как понял??!
- «Ольха», я – «Двина-1»! Вас понял – завтра, 4-00, «Шторм»!! – Офицеру от восторга хотелось кричать во все горло – завтра!!! Завтра он оторвется!!! Завтра его минометы дадут просраться немцам! Завтра их трехметровые трубы заплюют все немецкие позиции сорокакилограммовыми смертями! Завтра, братцы… Завтра.


Апрель. 1945 год. Плацдарм южнее Франкфурта-на-Одере. День четвертый. 03-50 утра.

Рядом с Офицером появился командир батальона.
- Ну что, бог войны… Дождался? – Офицер, боясь расплескать настрой, только кивнул.
- Слушай, ахпер… - как-то по неуставному сказал майор. – Богом молю, отработай сегодня на «пять». Накрой их в господа душу мать! Иначе… - майор сплюнул. – Все равно пойдем их крошить, только ляжем там все. Прошу тебя! Ёбни так, чтобы они свою германскую маму вспомнили и пожалели, что из ****ы когда то вылезли…
- Сделаю, комбат… Всё сделаю… - шептал Офицер, попеременно смотря то на карту с целями, то в стереотрубу, то на таблицу стрельбы.
- Давай! – майор напоследок сжал руку Офицера и исчез.
Офицер прокручивал напоследок в голове все данные по стрельбе. Разведчики, вернувшиеся практически под вечер, принесли данные еще о трех неучтенных целях. Так… Еще раз все прокрутить. Всё!

04-00. «Шторм»!
- Дежурный по батарее, старший сержант Ш..в!
- Батарея к бою!!! Первому: цель …, прицел .., дальность ..! заряд фугасный! Второму: цель …, прицел.. ……… - громко, диктовал Офицер команды, радист их дублировал в микрофон, и Офицеру казалось, что он слышал как дежурный по батарее на той стороне репетует их боевым расчетам. Он зримо представил, как тяжеленные мины вкладывают в лоток, как они попадают в ствол, как трехметровый хобот поднимается на нужный угол… - Батарея! Залпом! ОГОНЬ!!!
Разом бухнуло на том берегу, как будто кто-то изо всей силы бил в огромный барабан. Надсадный низкий вой раздирающий уши и грохот разрывов. Выкрики на немецком языке… Вопли… К арии, которую исполняла бешеная батарея, присоединились другие батареи, утюжущие другие участки…
- Батарея! Недолет 40, вправо 15!! Залпом ОГОНЬ!!!
Опять гулко-низкий БУБУУХ!!!, свист и… восторженными криками взорвались наши траншеи – две мины точно накрыли два дзота.
- Батарея! Прицел тот же! Вправо 100!! Залпом… ОГОНЬ!!!
Страшные взрывы гремели на немецких позициях. Батарея Офицера превратила в мясо дзоты, разметала, уничтожила минометные батареи… Опять залп, вой – чудовищный взрыв! Кричит от восторга батальон, солдаты обнимают друга – взрывом был уничтожен склад с боеприпасами. Даже сквозь адский грохот слышал Офицер как в ужасе орали немцы, которые огненными факелами выбирались наружу и падали, наполняя воздух смрадом горящей человеческой плоти.
- Батарея! Перелет 40. Залпом ОГОНЬ!!! – грохнуло немного перед артиллерийской батарей немцев.
- А вот она! «Вилка»! - Восторженно заорал Офицер. – Батарея! Прицел .. Дальность .. Заряд … ОГОНЬ!!! – взлетело корежась в воздух два немецких орудия, радостно вопили уже сорванными голосами пехотинцы.
Немцы, придя в себя после сокрушительного нокдауна, потихоньку начали ответный огонь…
Метрах в пяти от НП Офицера расположился пулеметный расчет и самозабвенно, но крайне удачно поливали немецкие позиции свинцом.
- Гааадыыы!!! – не замечая своего голоса орал пулеметчик, а второй  номер только скрежетал зубами. – ****ец вам настал суууки!!!
Артподготовка подходила к концу… Немцы, растерзанные снарядами, минами заметно откатывались назад к аккуратной немецкой деревне.
Вдруг бахнуло что-то в стороне, упруго толкнуло вбок и сразу же раздался какой-то детский тоненький пронзительный крик… Полуоглохший Офицер обернулся… Перед глазами у него все плыло, в ушах стоял звон… Офицер быстро осмотрел себя – две здоровенные рваные дыры на гимнастерке, срезанный на нет погон. Сам – цел. Цел! Радист со связистом покачиваясь поднимались с колен. Пулемет стоял торчком, уперевшись сошками в стенку траншеи… Пулеметчик валялся на земле весь в крови, а одна из его ног была похожа на мясной фарш. Второй ноги не было совсем. Он тонко кричал на одной ноте. Второй номер лежал, не двигаясь, – осколком ему снесло полголовы. Видимо немцы тоже умели стрелять из минометов…
- Сержант… - Офицеру показалось, что он орет, срывая голос, а на самом деле он всего лишь шептал команду связисту. – К пулемету, сержант… Быстро!
Артподготовка закончилась… На пару секунд все стихло, потом короткая команда и громовые крики перемешанные с матом сотрясли позиции. Пошла вперед пехота.
Выждав несколько секунд Офицер поднял своих солдат и, стреляя на бегу, они начали перемещаться к линии немецких траншей. Влетев в траншею, Офицер, инстинктивно, каким-то звериным чутьем почувствовал опасность и падая выстрелил из пистолета вправо. Глухой хрип вылез из простреленной груди немецкого унтера, после чего он свалился ничком. Офицер подхватил чужой автомат и, мгновенно вспомнив диверсионный батальон, начал стрелять по бешено огрызавшимся немцам…
Этот бой длился долго… Еще два раза по сигналу открывала огонь бешеная батарея… Еще и еще, надрывая голос, орал Офицер команды, которые превращались в небесный ужас для немцев…
Бой стих… Офицер, его радист и связист, один разведчик были вместе в боевых порядках поредевшего, но ставшим им уже родным батальона… Второй разведчик погиб… Измученные грязные люди, изгвазданные в своей и чужой крови, радовались как дети – противник был отброшен, плацдарм полностью наш, деревня наша.
За умелую организацию огня при боях на плацдарме Офицер был награжден орденом Александра Невского. Представление к награде написал командир стрелкового батальона майор ..ян.
………………………………………………………………………………………….
Все офицеры и солдаты, которых я упомянул в этом рассказе: низкий вам поклон от всех нас, живущих сейчас. Если кто-то из вас жив – дай вам Бог еще долгих лет! Если вас уже нет – вечная вам память!
Сам Офицер жив и просил передать, что он помнит всех кто был тогда с ним на этом страшном месте – плацдарме южнее Франкфурта-на-Одере в середине апреля 1945 года.