Дорога к вулканам, Гл. 4

Глава четвёртая
      Посёлок Ключи

      К их столу – в очередной раз – вернулся худосочный молоденький бармен и, уважительно склонившись над морщинистым ухом шамана, что-то почтительно зашептал.
      - Спасибо, родной, - с видимым трудом поднимаясь на ноги, душевно поблагодарил Ворон. - Хороший мальчик. Понимающий. Может, к зиме и на работу к себе возьму. Старшим специалистом по связям с российской и международной общественностью. Если, конечно, надумаю открыть в Петропавловске полноценное представительство. Подай-ка мне посох. Благодарю…. Ну, а с вами, Брут и Клык, вынужден попрощаться. Распогодилось, всё же, над Центральной Камчатской впадиной. Туман частично растаял. А частично, как и полагается, откочевал к Тихому океану. Диспетчеры, наконец-таки, дали добро на взлёт…. А вы-то чего забеспокоились? Вам ещё ждать и ждать. Часа два с половиной, не меньше. Пока пилотов найдут и извлекут из ресторана на втором этаже. Пока в чувство приведут. То, да сё. Поэтому отдыхайте и не суетитесь по-пустому…. Вань, ты псу ещё оленьей грудинки принеси в качестве добавки. А его хозяину – литровую баночку пива австралийского. Светлого и крепкого. Он его обожает…. Ладно, новы знакомцы. Прощаюсь. Не насовсем, конечно. Свидимся ещё, Бог даст. Держи, Брут, мою визитку. Звони, если соскучишься. Поболтаем. На сегодня – всё…
      Ворон, тяжело опираясь на посох, и поддерживаемый под локоток предупредительным барменом, величественно проследовал в дальний торец зала ожидания и вскоре скрылся за одной из служебных дверей.
      - Гав? - оживился Клык, мол: - «Как оно тебе, приятель?».
      - Ты же знаешь, что я водку не люблю, - брезгливо поморщился Тим. - А черемша, действительно, оказалась ядрёной. Теперь, понятное дело, пару суток изо рта будет нестерпимо вонять, и никакая зубная паста с жевательной резинкой не помогут…. Копчёный китовый язык? Да, своеобразная и вкусная штуковина. А, вот, вяленая медвежатина мне откровенно не понравилась. Прогорклая какая-то, с неприятным химическим привкусом…
      - Гав!
      - Так ты не про еду-питьё? А про шамана Костьку?
      - Гав-в!
      - Не знаю, честное брутальное слово. С одной стороны, конечно, серьёзный, заслуженный и умный человек. Я бы даже сказал – однозначно-авторитетный…
      - Гав?
      - С другой? - усмехнувшись, переспросил Тим. - А с другой стороны, искусственный он какой-то. Понты сплошные и надуманные. То бишь, некое тайное двойное дно явственно ощущается…. Ага, официант возвращается. Тащит пиво и грудинку северного оленя…. Облизываешься? Слюна потекла? Ну-ну…
      Минут через пять-шесть, тщательно вылизав длинным тёмно-розовым языком опустевшую миску, Клык известил:
      - Ик…. Гав-в-в, мол: - «Ужасно вкусно. Непередаваемо, неправдоподобно и волшебно…. Я, конечно же, на Шпицбергене ел оленью грудинку. Но это были уже пожилые животные, на отстрел которых изредка выдают лицензии. У неё даже цвет был другой – слегка сероватый и подозрительный. А эта – нежно-нежно-розовая, очень сочная и пахучая – до полного сумасшествия. Её бывшему хозяину, скорее всего, и года ещё не исполнилось. Нехорошо это, понятное дело. То бишь, гуманизмом и не пахнет. Ладно, пусть морально-правовыми аспектами занимаются местные журналисты и депутаты. Им, в том числе и за это, неплохие деньги платят…. А что у тебя, братец, с физиономией? Пиво не понравилось? Старое, наверное. Из самой Австралии, как-никак, везли. Морем, не иначе…
      - Австралия? - брезгливо отодвигая полную на две трети пивную банку в сторону, криво ухмыльнулся Тим. - Не смеши меня, приятель.
      - Гав?
      - А, вот, так и понимай…. Помнишь, Сан Саныч говорил, что в Ключах практически весь алкоголь является самопальным? Похоже, что не только в Ключах. В этой банке, к примеру, налита обыкновенная «Охота крепкая», в которую щедро капнули питьевого спирта. Гадость редкостная, страшная и неудобоваримая, вызывающая стойкую тошноту. А стоит данная баночка, скорее всего, порядка десяти американских долларов. Прибыль – на уровне трёхсот процентов, если не больше. Да, старина Карл Макс, пожалуй, во многом был прав. Во многом. Если, понятное дело, не во всём. Точка…. А что, кстати, ты думаешь по сомну подозреваемых?
      - Гав-в-в, - мол: - «По-прежнему считаю, что убийство Томаса напрямую связано со сделанным им открытием. Поэтому поселковых браконьеров и геологов-золотоискателей из перечня подозреваемых можно смело исключить. Остаются российские военные, коряки-паланцы и румын Чак Мунтяну.
      - Паланцы и открытие? - засомневался Тим. - Слабенькая версия, на мой взгляд…. Хотя, это как посмотреть. Ворон же чётко сказал, мол: - «Томас сложил в рюкзак амулеты, подвешенные к Главному идолу…». Понимаешь, амулеты? А вдруг, среди них было что-нибудь инопланетное? Например, в незапамятные времена в районе камчатского Срединного хребта разбился межзвёздный корабль инопланетян, а любопытные паланцы, усердно покопавшись в космических обломках, нашли нечто. Нашли и закрепили-подвесили на своём Главном идоле. Ладно, разберёмся. Если найдём спиленного идола, то, вполне возможно, и амулеты отыщутся…. Итак, исчезнувший паланский идол и ракетный полигон «Кура». Займёмся, понятное дело. Только не сразу. Сперва обустроимся в посёлке и несуетливо осмотримся по сторонам. Информацией обрастём. Потом выедем на Безымянное месторождение – ведь надзора за строительством дороги никто не отменял. Ну, а после этого и приступим…. Так, покидаем этот гостеприимный столик и возвращаемся к Санычу. Надо с вещами разобраться. Вернее, с картонной коробкой, презентованной Чаком. Ну, как её транспортировать? У меня же, в конце-то концов, не сто рук. Распихаю бутылки с алкоголем в рюкзак и баулы, и все дела…   
          
      Через два с половиной часа, как и обещал Ворон, объявили посадку на вертолёт.
      - Придётся, дружище Клык, надеть на твою благородную собачью физиономию намордник, - объявил Тим.
      - Гав!
      - Предлагаешь не торопиться? Мол, вдруг, не потребуют? Хорошо, будем дожидаться отдельной команды. Не вопрос.
      Отдельной команды – касаемо собачьего намордника – так и не последовало. Пожилая мрачная тётка в мятой «аэрофлотовской» форме равнодушно проверила у пассажиров рейса билеты и, небрежно махнув рукой, велела:
      - Ступайте, хлопчики, вон в ту дверь. Как выйдите на лётное поле, так направо и поворачивайте. Мимо вертолёта не пройдёте. Там не заперто, смело залезайте. Только сверх меры не безобразничайте…
      Кроме Тима, Сан Саныча и Клыка в Ключи направлялись ещё двенадцать пассажиров – все достаточно молодые, шумные, чуть-чуть хмельные и навьюченные серьёзными рюкзаками.
      - Питерские конкуренты, - исподволь бросая на молодых людей косые взгляды, прошептал-прошипел Дунаев. - Проводят геологоразведку на Озерновском рудном поле. Вскоре тоже задумаются о дороге к побережью. Только будут её отсыпать вдоль другого, левого берега реки Озёрной…. Построить через речку мост и эксплуатировать нашу строящуюся дорогу совместно? Мол, так всем будет экономически выгоднее, и, кроме того, дикая природа Камчатки пострадает меньше? Да, наверное, это так. Но, увы, совершенно невозможно. Скорее небо упадёт в Авачинскую бухту, чем питерцы договорятся – о чём либо – с москвичами…               
      Ми «восьмой» был откровенно-стареньким, с облупившимися жёлто-синими бортами. Рядом с ним не наблюдалось ни единой живой души, и питерские геологи-буровики, долго не думая и заговорщицки пересмеиваясь, тут же залезли внутрь вертолёта. Вскоре оттуда долетели характерные «пшики».
      - Пивком балуются, - тут же определил Тим.
      - Не балуются, а разминаются, - поправил опытный Сан Саныч. - Скоро и на водочку перейдут. Потому как молодые ещё. Избыточная энергия играет в одном месте, перехлёстывая порой через край…. Ничего, полгодика проторчат на месторождении, пообтешутся, хлебнут лиха и слегка поугомонятся. Проходили уже в своё время…. Когда мы полезем внутрь данного летательного аппарата? Может, через полчаса. Или, к примеру, через полтора. Когда пилотов отыщут и приведут в чувство…. Кстати, Брут, а предстоящий-то полёт, он не из простых будет. Эксклюзив голимый и навороченный, достойный включения в знаменитую Книгу рекордов Гиннесса.
      - И в чём тут фишка?
      - По техническому паспорту дальность полёта Ми-8ПА составляет четыреста двадцать пять километров. А нам, учитывая рельефные загогулины в маршруте, предстоит пролететь порядка шестисот.
      - Следовательно, будем делать промежуточную посадку? - предположил Тим. - Типа – для дозаправки?
      - Ничуть не бывало. Безо всяких дозаправок полетим. И, что характерно, долетим…. Какие такие хитрые технические секреты применяются? Во-первых, в Ми-8ПА предусмотрено двадцать восемь посадочных мест, но данный рейс на борт более пятнадцати пассажиров никогда не берёт. Во-вторых, вместо трёх штатных членов экипажа будет только два. В-третьих, на этой «вертушке» установлен более ёмкий бак для горючего, чем это предусмотрено заводскими документами. А, в-четвёртых, говорят, что в горючее здешние умельцы добавляют какие-то химические присадки…. Ничего хитрого, если вдуматься. Обыкновенная русская смекалка. Привыкай, Брут…

      Только через полтора часа к вертолёту, в сопровождении давешней мрачной тётки, подошли пилоты: низенький хлипкий старичок и высокий румяный юноша лет двадцати двух-трёх.
      - Пассажирам – занять места, указанные в билетах! - густым шаляпинским басом неожиданно рявкнул визуально-пьяненький старичок. - Быстро у меня, бродяги неприкаянные! Взлетаем через семь минут…   
      В салоне вертолёта было от души накурено, да и устойчивый алкогольный перегар царил практически безраздельно: питерские геологи, оценив степень камчатской анархии, развернулись по полной и расширенной программе. 
      «Места, указанные в билетах?», - мысленно хмыкнул Тим. - «Никаких табличек с номерами здесь не наблюдается. Как, впрочем, и кресел, к которым означенные таблички и должны были бы крепиться. Вдоль бортов оборудованы широкие деревянные скамейки, а все вещи свалены посередине салона, в одну общую кучу. А два юных бородатеньких геолога, и вовсе, восседают на брезентовых раскладных стульчиках. Комфорт неземной, мать его комфортную…».
      Они даже не успели толком устроиться, а двигатель уже надсадно загудел, вертолётные лопасти начали активно вращаться, и уже через пару-тройку минут Ми-8ПА, болезненно вздрогнув, уверенно оторвался от земли…
      Сам полёт Тиму не понравился. Во-первых, пикник питерских буровиков продолжался: клубы табачного дыма, пьяный галдёж, чавканье, солёные бородатые анекдоты, сплошной мат-перемат, жаркие «карточные» ссоры и громкое пение под раздолбанную и толком ненастроенную гитару. Во-вторых, очень неудобно было наблюдать через иллюминаторы за местностью, над которой они пролетали: приходилось постоянно выворачивать шею, от чего последняя нещадно затекала.   
      Сперва вертолёт пролетал над лесами и лугами, потом внизу обнаружилось жёлто-бурое нагорье, по краям которого располагались горные пики и вулканы, чьи вершины прятались в низких светло-серых облаках. Где-то примерно через час на месте скучного нагорья возникла обширная речная долина.
      - Искомая река Камчатка, - объявил Сан Саныч. - Теперь – до самых Ключей – пойдём над её руслом.
      Река упрямо извивалась, изгибалась и усиленно петляла. Изредка на её берегах возникали населённые пункты.
     - Елизово, - время от времени скупо комментировал Дунаев. - Мильково…. Майский…. Козыревск…
      К исходу третьего часа полёта старенький МИ-8ПА заметно устал: начал, время от времени, значимо подрагивать, а также резко, без предупреждений, «нырять» в разные стороны и вниз. Самочувствие питерских гуляк заметно ухудшилось: легкомысленные разговоры стихли, а им на смену пришло глухое покашливание, сопровождавшееся болезненным оханьем.
      В какой-то момент даже терпеливый Клык не выдержал и несколько раз подряд жалобно взвизгнул, мол: - «Совершенно дурацкий и непотребный вид транспорта! Болтает и болтает. Того и гляди, стошнит…. Опа, опять «рухнули» в очередную воздушную яму. Мать его…. Как же блевать хочется. Прямо-таки неудержимо…. А ещё и не видно ничего толком…. Братец, надо будет – в обязательном порядке – разжиться дельным мотодельтапланом. Ну, очень надо…. Как, вообще, можно беспроблемно существовать без надёжного и комфортного мотодельтаплана? А?».
      - Никак нельзя, - согласился с псом Тим. - Попробуем разжиться. Обещаю. Точка. 
      - Подлетаем к Ключам, - любезно предупредил Сан Саныч. - Ухватись, Брут, покрепче. Одной ладонью за скамейку, а другой – вон за ту кожаную петлю, свисающую с потолка…
      Предупреждение оказалось своевременным – вертолёт, резко накренившись по отношению к линии горизонта, заложил широченную дугу.
      - Гав-в-в! - неуклюже повалившись на бок, от души возмутился Клык, мол: - «Что творите, сукины дети? Уроды грёбаные и недоделанные. Фокусники хреновы, а не дисциплинированные российские пилоты. Из-за вас, гнид пьяненьких, спиной ударился о ножку скамьи. Уточняю, об железную и ребристую ножку. Так вас всех и растак. Оптом и в розницу. И в хвост, и в гриву…».
      За иллюминаторами замелькали местные пейзажи: извилистая речная долина, множество крохотных озёр, ярко-зелёные ковры лесов, поселковые дома и домишки, тёмно-коричневые горы и, конечно же, величественные вулканы.
      Наконец, вертолёт приземлился.
      - Попрошу на выход, господа, граждане и товарищи! - насмешливым басом объявил пилот. - Вещички попрошу не забывать. Включая, понятное дело, пустые банки и бутылки, целлофановые пакеты из-под чипсов, а также промасленные газеты, в которые были завёрнуты бутерброды и куриные окорочка. И про окурки, мать вашу развратную, не забывайте…

      Они, подхватив багаж, покинули усталый вертолёт и по гравийному лётному полю отошли метров на семьдесят-восемьдесят в сторону.
      - Гав-в, - негромко попросил Клык.
      - Предлагаешь слегка передохнуть и вволю подышать свежим камчатским воздухом? - избавляясь от рюкзака и баулов, понятливо улыбнулся Тим. - Мол, лапы совсем не слушаются и ушастая голова слегка кружится? Не вопрос, дружище, дыши…. Саныч, ты как? Сильно торопишься?
      - Не очень. Можно и перекурить. Лишним не будет…
      Остальные же пассажиры, не останавливаясь, направились к полосатому шлагбауму, за которым располагались встречающие. И не просто «не останавливаясь», а ещё и распевая при этом в двенадцать лужёных глоток одну широко известную в геологической среде (по словам Сан Саныча), песенку:

Наш фрегат давно уже на рейде.
Спорит он с прибрежною волною.
Эй, налейте, сволочи, налейте!
Или вы поссоритесь со мною…

Эй, налейте, сволочи, налейте!
Или вы поссоритесь со мною…

Сорок тысяч бед – за нами следом,
Бродят – словно верная охрана.
Плюньте, кто на дно пойдёт последним,
В пенистую морду океана.

Плюньте, кто на дно пойдёт последним,
В пенистую морду океана…

Эх, хозяйка, что же ты, хозяйка?
Выпей с нами. Мы сегодня платим.
Отчего же вечером, хозяйка,
На тебе – особенное платье?

Отчего же вечером, хозяйка,
На тебе – особенное платье?

Не смотри – так больно и тревожно!
Не буди в душе моей усталость.
Это совершенно невозможно,
Даже – до рассвета – не останусь…

Это совершенно невозможно,
Даже – до рассвета – не останусь…

Смит-Вессон, калибра тридцать восемь,
Верный, до последней перестрелки.
Если мы о чём-нибудь и просим,
Это, чтоб, подохнуть не у стенки.

Если мы о чём-нибудь и просим,
Это, чтоб, подохнуть не у стенки…

Прозвучало – эхо, эхо, эхо…
Эй вы, чайки-дурочки, не плачьте!
Это – задыхается от смеха
Море, обнимающее мачты…

Это – задыхается от смеха
Море, обнимающее мачты…

Наш фрегат давно уже на рейде,
Спорит он с прибрежною волною.
Эй, налейте, сволочи, налейте!
Или вы поссоритесь со мною…

Эй, налейте, сволочи, налейте!
Или вы поссоритесь со мною…

      Песенка, ожидаемо поперхнувшись во взаимных приветственных воплях, стихла.
      - Вон тот УАЗик – мой, - невозмутимо указал дымящейся сигаретой Дунаев. - И вас, ребятки, до Серёгиного дома могу подбросить. Вы же в прежнем жилье Томаса остановитесь?      
       - Ага, там. Подкинешь – спасибо скажем, - улыбнулся Тим. - Кстати, а когда ты собираешься выезжать на Безымянное месторождение?
      - Послезавтра, в районе пополудни. Если хочешь, то и тебя с псом прихвачу на броню. Непосредственно на месте и ознакомишься со строительством дороги. Проконтролируешь, так сказать, не откладывая в долгий ящик. А через пару-тройку и в посёлок вернётесь…. Так как, договорились?
      - Замётано, не вопрос…. Саныч, а что случилось с Ключами?
      - В каком смысле?
      - В самом прямом. Когда вертолёт перед посадкой заложил полукруг, я в иллюминатор пялился. Чётко было видно, что часть посёлка заброшена – сплошные полуразрушенные крыши и характерные почерневшие развалины. Словно бы бомбёжка была совсем недавно.
      - Бомбёжка, говоришь? - загрустил Дунаев. - Пожалуй, что и так. Это хвалёная рыночная экономика объявила Ключам беспощадную войну без правил и милосердия. Ну, и разбомбила  – своими реформами неуклюжими – всё на хрен…. Рассказываю. В начале восемнадцатого века здесь размещался крупный казачий острог Нижнекамчатск. Но в далёком 1731-ом году полыхнул (из-за непомерно высокой ясачной пошлины), бунт камчадалов, и острог был сожжён дотла. Вот, на его развалинах потом и заложили Ключи. И население посёлка долгие-долгие годы неуклонно росло. А в 1992-ом году, когда оно перевалило за одиннадцать тысяч, Ключам даже был присвоен статус – «города». Тогда здесь производство было поставлено на широкую ногу, а самым крупным предприятием являлся леспромхоз, на котором заготовляли-обрабатывали древесину ели и лиственницы. Перерабатывающий завод работал в три смены, а львиная доля произведённых пиломатериалов экспортировалась в Японию. А ещё при Ключах был организован крепкий совхоз, собиравший по осени приличные урожаи картофеля, турнепса, моркови, свеклы и капусты. Да и совхозное стадо было, отнюдь, немаленьким…. Пришли Времена смутно-мутные, и всё это накрылось медным тазом. Совхозные поля заросли напрочь, леса теперь заготовляется в разы меньше, люди, не находя достойной работы, либо уезжают на Большую Землю, либо переквалифицируются в браконьеры. Диалектика – штука упрямая и безжалостная…. В 2004-ом году Ключи опять стали «посёлком». А сейчас здесь проживает от силы пять тысяч человек, и то, включая военных, обслуживающих полигон «Кура». Поэтому развалившихся и полусгоревших домов так много…. Ну, перекурили?
      - Перекурили, - подтвердил Тим.
      - Душу я тебе излил?
      - Частично, скорее всего.
      - Ладно, демагог брутальный, хватаем вещички и шагаем к машине…
      
     УАЗик, вволю поколесив по посёлку, остановился возле отдельно стоящего рубленого дома под шиферной крышей.
      - Десантируемся, доблестные сотрудники ЮНЕСКО, - скомандовал Сан Саныч. - И я тоже вылезу, помогу вам вещички выгрузить, перекурю…. Вот они, ваши здешние Пенаты. Любуйтесь.
      Дом, выстроенный из толстенных гладких брёвен, смотрелся очень солидно.
      - Впечатляет, - одобрил Тим. - На века построено. Из лиственницы. И всякие наличники, покрытые искусной резьбой, присутствую. Русская классика, короче говоря.
      - Это точно. Да и всё прочее заслуживает уважения. Журавль-колодец. Хлев. Сеновал. Птичник. Крольчатник. Парники. Теплицы. Огород. Сад. Кузница. Мастерская. Погреб. Два гаража. Сарай для дров. Ещё один – непонятного назначения. Банька. Всё в полном порядке. И забор новёхонький. И участок большой, около сорока пяти соток. За домом, в дальнем конце подворья, и с десяток пчелиных ульев имеется. А за забором – грибной лес. Чуть дальше – старица Камчатки с причалом и лодкой.
      - По-взрослому всё.
      - Ещё бы, - горделиво напыжился Дунаев. - Серёга – мужик ужасно-хозяйственный. В батю покойного пошёл. Давно уже предлагаю ему возглавить хозяйственную службу нашего треста. Ну, и оклад более чем приличный. Премии и бонусы всякие. Не хочет. Мол, свобода дороже. Чудак-человек.
      - А Серёга – он кто? - уточнил Тим.
      - Мужик, понятное дело, - хохотнул Сан Саныч. - Настоящий. Штучный товар. Теперь таких уже не выпускают…. Познакомишься. Поговоришь. Глядишь, и споётесь…. Всё, Брут, давай свою брутальную лапу…. Э-э-э, поосторожней только жми, молодчик здоровенный. Мне ещё рано записываться в инвалиды…. Клык, не хворай. Встречаемся послезавтра, в одиннадцать сорок пять, на поселковой площади возле магазина. Пока, ребятушки…
      УАЗик, бодро похрюкивая, укатил.
      - Бух! Эх! - раздалось со стороны хозяйственных пристроек. - Бух! Эх!   
      - Пошли знакомиться с хозяином, - Тим забросил за спину рюкзак и подхватил баулы. - Посмотрим, что это за Серёга такой.
      - Бух! Эх! Бух! Эх…
      Тим, аккуратно отогнув ветки какого-то неизвестного ему дерева, заглянул за полутораметровый забор.
      Возле длинного досчатого сарая чернобородый, голый по пояс плечистый мужик колол дрова. Умело так колол, со вкусом. Ставил на толстенный кряж берёзовое полено, высоко заносил над головой тяжёлый топор-колун и, слегка приседая, резко опускал руки вниз.
      - Бух! - и полено разлеталось на две половинки.
      - Эх! - с полусекундным опозданием выдыхал чернобородый, после чего водружал на кряж очередное полено.
      - Здорово, хозяин! - минут через семь-восемь, когда мужик, пристроив топор к горке уже наколотых дров, решил немного передохнуть, поздоровался Тим. - Может, помощь нужна?      
      - Никак, лёгкий иностранный акцент? - обернувшись на голос, вопросом на вопрос ответил чернобородый. - Ты, наверное, Брут? Прибыл в Ключи на место инспектора Грина? Наслышан. Мне про тебя Томас кое-что понарассказал…. А я – Сергей Пугачёв. Он же – «Серёга». Он же – «Пугач»…. Подходи к калитке. Сейчас отомкну запор.
      С тихим шорохом повернулся ключ в замке, и солидная калитка, оббитая широкими полосами чёрного металла и являвшаяся составной частью крепких двухстворчатых ворот, распахнулась.
      - Проходи, Брут, - пригласил Пугач, но тут же насторожился: - Ты, никак, с псом? Тогда погоди немного. Не так всё и просто. Хотя…. Чистокровный хаски? Ну-ну…. Найда! - обернулся в сторону дома. - Ко мне!
      Вскоре рядом с его ногами появилась собака.
      «Лайка?», - засомневался Тим. - «Может быть, только какая-то нетипичная. Белая, с редкими бисквитными пятнами. Очень…э-э-э, компактная, ладная, лохматая и «шерстяная». Голова клиновидная и мощная. Угольно-чёрный аккуратный нос. Углы рта слегка загибаются, образуя некое подобие ехидной улыбки. Глаза тёмно-коричневые, глубоко посаженные, широко расставленные, немного раскосые, миндалевидной формы. Хвост пышный, гордо закинутый на спину. А, вот, уши какие-то маленькие и слегка закруглённые на концах…».
      - Найда, она самоедка , - охотно пояснил Сергей. - Два с половиной года назад купил щенком у старого чукчи, на северном плато Корякского нагорья. Она ещё девушка у меня. И поэтому на всех кобелей рычит и бросается. А на твоего…
      - На Клыка.
      - А на твоего Клыка – нет. Только добродушно и загадочно щурится. Может, что и получится. Путное, я имею в виду. Например, здоровые и породистые щенки.
      - Гав-в-в-в, - почтительно помотав головой, высказался Клык, мол: - «Какая симпатичная и трепетная синьорина. Сражён наповал. Имею самые честные и серьёзные намерения. Готов доказать на деле и всё такое прочее…».
      Найда, молча, развернулась на сто восемьдесят градусов и, кокетливо помахивая белоснежным хвостом, затрусила к дому.
      - Заходите, гости дорогие, - понимающе усмехнулся Пугач. - Будьте как дома…
      «Кстати, а он здорово похож на легендарного Емельяна Пугачёва», - шагая по узкой гравийной дорожке, машинально отметил Тим. - «По крайней мере, на портрет Пугачёва, виденный мной когда-то в школьном учебнике по истории. А ещё Серёга очень жилистый и мускулистый. И ростом будет повыше меня. Наверное, крепкий боец. С таким справиться – куда как непросто…. Возраст? Под тридцать, скорее всего. Мой ровесник, то бишь…».

      По короткой скрипучей лесенке они поднялись на крыльцо и через просторные сени, стены которых были завешаны берёзовыми вениками и духовитыми пучками сухих трав, прошли в дом.
      - Это наша с тобой общая горница, - пояснил Сергей. - Кухня-столовая-гостиная, по-вашему. Вон та дверь ведут на твою половину: две комнаты и кладовка. А эта, соответственно, в мою. Туалет, извини на улице. Биотуалетом я только зимой пользуюсь. Кстати, рядом с колодцем столб вкопан в землю. На нём – умывальник… 
      Горница была достаточно просторной и главной её достопримечательностью являлась большая русская печь-красавица – с многочисленными дверками-заслонками и широкими полатями, застеленными пышной медвежьей шкурой. А уже рядом с печью, почтительно обступив её с трёх сторон, размещалось и всё остальное: кухня с мойкой и высоким двухкамерным холодильником, посудные и книжные шкафы, просторный обеденный стол и элегантные стулья с резными спинками, антикварные массивные комоды и приземистые сундуки самого почтенного вида. А ещё в этом помещении было очень много полосатых домотканых половичков – и на полу, и на комодах, и на сундуках. 
      - Уютно здесь у тебя, - одобрил Тим. - И пахнет хорошо – полевым разнотравьем, колодезной водой и свежей выпечкой.
      - Ничего удивительного. И хлеб вчера выпекал в печи. И полы – колодезной водой – мыл.
      - А вон на стене портрет висит, на котором изображены мужчина и женщина. Лица у них хорошие. Светлые-светлые такие…. Кто это?
      - Мои покойные родители, - слегка нахмурился Пугач. - Они утонули несколько лет тому назад. Рыбачили по последнему льду в лагуне Маламваям . Ловили корюшку, навагу и камбалу. Матушке морской рыбы захотелось. Мол, речная и озёрная приелись слегка…. С Тихого океана неожиданно тайфун налетел, и весь лёд за полчаса поломал. Тогда больше двадцати человек утонуло. Почти все, кто был на льду лагуны…. Портрет? Отца маманя рисовала. А батя – её…
      - Извини.
      - Ничего…. А что там с инспектором Грином? Улетел в свой прекрасный Париж?
      - Нет, не улетел.
      - Почему?
      - Убили Томаса.
      - Как? Кто? Когда?
      Тим подробно рассказал о недавних печальных событиях.
      - Жалко Томаса, занятный был чувак, - загрустил Серёга. - Помянуть надо. Как и полагается по русскому обычаю…. Давай, Брут, дуй на свою половину. Вещички раскладывай. Переодевайся. А я пока на стол соберу. Минут через пятнадцать-двадцать подгребай.
      Тим обустроился, методично разложил вещи по полочкам высокого одёжного шкафа, разделся до трусов, сходил к колодцу-журавлю, вволю пообливался холодной чистейшей водой, тщательно обтёрся толстым махровым полотенцем, облачился в шорты, футболку и шлёпки-вьетнамки, после чего вернулся в горницу.
      - Присаживайся, - предложил Пугач. - Держи чарку. В ней медовуха. То бишь, самогон, настоянный на меду. Всё своё. И мёд. И самогон. Сам гнал…
      - У меня тоже всякий алкоголь имеется: водка, коньяк, виски. Достать?
      - Не надо. Предпочитаю естественные напитки. Да и мешать не люблю…. Ну, помянем, не чокаясь. Пусть земля Томасу будет пухом. Родная канадская земля, понятное дело.
      - Пусть будет – пухом, - поддержал Тим.
      Они выпили.
     - Ох, и крепка, зараза! - зажмурив глаза, выдохнул Серёга. - Пожалуй, это я переборщил – с четвёртой перегонкой. И трёх было бы вполне достаточно…. Да ты закусывай, Брут. Закусывай…. Вот, рыбка – вяленая и копчёная. Ветчина свиная. Холодец сборный. Крольчатина. Помидоры и огурчики. Папоротник маринованный. Холодная вчерашняя пицца с кабачками и баклажанами. Грибочки солёные. Морошка и княженика. Всё, как и полагается, своё…
      После третьей чарки Тим подошёл к открытому окну и позвал:
      - Клык! Ты где? Отзовись!
      - Ищи ветра в поле, - хмельно усмехнулся хозяин дома. - Они с Найдой, наверняка, в лес отправились. Типа – на ознакомительную прогулку. У неё под забором, рядом с пчелиными ульями, тайный лаз вырыт. А я и не препятствую. Зачем? Самоедам без охоты никак нельзя. Могут затосковать и впасть во фрустрацию. Шерсть, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, начнёт вылезать-выпадать, зубы крошиться в пыль…. Оно мне надо? Не надо, зорька ясная…. А так собака регулярно в тайгу наведывается. Свежим воздухом дышит. Добычу приносит. Зайчишек, белок и тарбаганов…. Тарбаганы? Это такие сурки местные, камчатские. Их топлёный жир здорово при простудных радикулитах и застарелых артритах помогает…. Может, о Томасе поговорим? Покумекаем, кто мог желать его смерти?    
      - Поговорим. Не вопрос.
      - Понимаешь, было у меня чёткое предчувствие, что инспектор Грин кончит плохо. Больно уж безбашенным он был…
      - И в чём, пардон, это выражалось? - заинтересовался Тим.
      - В чём? Трудно вот так сразу, в двух словах объяснить…. Камчатка – край особенный, тайный и мистический. Тут нельзя шастать и бродить – где вздумается. В том смысле, что дошастаться – раз плюнуть…. Например, здесь имеются такие места и маршруты, где уже сотни лет не происходит ничего особенного и опасного. А ещё есть места запретные. Ну, как у новозеландских туземцев – «табу». Не надо туда ходить, десятилетиями и веками проверено. Всякие там распадки, конкретные сопки, водоразделы, перевалы, реки и озёра. Там с непослушными и легкомысленными путниками обязательно что-нибудь происходит. Нехорошее и фатальное, я имею в виду. Падают со скал и позвоночники ломают. Тонут в водоворотах и болотах. Пропадают с концами. Становятся обедом бурых мишек. Ну, и так далее…. Так вот. Томаса словно бы что-то тянуло к этим нехорошим и опасным объектам. Он постоянно, не смотря на все мои просьбы и предостережения, слонялся по рисковым маршрутам. Наверное, что-то важное искал. Нашёл? Не нашёл? Не знаю…. Теперь по подозреваемым личностям. Геологи и буровики с Безымянного месторождения? Бред законченный. Они ребята столичные, образованные и абсолютно адекватные…. Поселковые браконьеры? Не смеши меня, Брут. Трусишки они. Нынче – после осенних арестов и судов – на дно залегли, осторожничают. Им нынче лишний шум совсем ни к чему…. Российские вояки? Это да, вариант реальный. Томас, по его же словам, несколько раз посещал полигон «Кура». Тайно, понятное дело, посещал. Безо всяких официальных разрешений и провожатых. Запросто мог обнаружить там что-нибудь жутко-секретное и запретное. Запросто…. Паланцы? Скрывающий Ворон, спора нет, шаман авторитетный и уважаемый. Только, вот, мало верится в его складные и цветастые россказни. Разорённое Капище? Спиленный Главный идол? Дешёвой мистикой, гадом буду, так и отдаёт…. Да и сами паланцы. Я лично с ними считанные разы встречался. Они живут далеко от наших мест, за Срединным хребтом, практически на побережье Охотского моря. Да и мест насиженных паланцы покидать не любят. Потому как домоседы природные. То есть, от природы…. Допустим, всё же, что Томас-таки разорил тайное паланское Капище, спилил Главного идола и увёз его в неизвестном направлении. И где же, спрашивается, этот идол? Я на днях заходил в арендованный покойным инспектором Грином гараж: вездеход есть, рядом снегоход стоит, только никаких деревянных идолов не наблюдается. Как, впрочем, и рюкзака с паланскими амулетами…. Извини, Брут, но придётся прервать наше застолье. На время, понятное дело. Нельзя, понимаешь, забывать о текущих делах крестьянских. Не положено – забывать…. Поможешь?
      - Без вопросов и с удовольствием. Что делать?
      - Я животными займусь. То бишь, накормлю и напою свиней, кроликов и кур. А на тебе – парники и теплицы. Поливай там всё. Воду бери в старом колодце. Он за дальней теплицей расположен. Вода в нём всегда тёплая, благодаря минеральному родничку…. Только смотри, не перелей. Одна лейка на два огуречных куста. И для помидоров, перцев и баклажанов такая же пропорция. А для кабачков, тыкв, дынь и арбузов – в два раза больше…
      На сельскохозяйственные работы ушло два с половиной часа.
      - Ну, и как оно тебе? - подойдя к парникам-теплицам, поинтересовался Сергей. - В плане впечатлений?
      - Шикарно и очень урожайно. Такое впечатление, что всё прёт прямо на глазах…. Может, отдельные плоды уже пора срывать?
      - Утром сорву. Потом часть овощей отвезу в оптовую фирмочку. А другую, добавив свежих куриных яиц, в хозяйственную службу полигона. Вояки нынче при деньгах. В том смысле, что оплачивают продовольственные поставки почти без задержек. Ладно, возвращаемся к столу…   
      После седьмой чарки они перешли на личности.
      Сперва Тим рассказал о своей жизни. Не обо всей, конечно. Только в общих чертах, не упоминая о сердечно-интимных моментах и о недавних июньских событиях, произошедших в Синей долине острова Западный Шпицберген.
      - Интересная у тебя, Брут, работа, - умело выпустив изо рта с десяток идеально-круглых колец, сформированных из сизого табачного дыма, одобрил Пугач. - Даже завидую слегка. И не скучная, и для общества полезная, и…вообще. Всякие там интересные природные места, неожиданные встречи, переезды, перелёты, новые острые впечатления.… А я, вот, домосед. Ну, как те же паланцы…. Родился в Ключах. Здесь и вырос. Здесь и среднюю школу закончил. А вулканы же кругом. Да ещё какие…. Заболел я всерьёз этим делом и решил стать вулканологом. Улетел в Москву и поступил в МГУ, на геологический факультет. Причём, по-честному поступил, без денег. Лишь на одном желании. Потом успешно окончил и стал дипломированным вулканологом. На Родину вернулся…. Женитьба? Нет, так и не встретил в Москве нормальной девушки. В том смысле, чтобы она по сердцу пришлась…. Значится, вернулся в родимый посёлок и устроился младшим научным сотрудником на Ключевскую вулканологическую станцию. Сбылась мечта всей жизни, короче говоря…. Только недолго я на той станции проработал. Уже через полтора месяца, скрипя зубами, уволился по собственному желанию. Так, вот, получилось… 
      - Небось, женский вопрос всему виной? - прозорливо предположил Тим. - Трепетный и нежный?
      - Это точно, трепетный…. Начальником Ключевской вулканологической станции тогда Юрка Демьяненко работал (может, и сейчас работает?). Хороший такой мужик – дельный, честный, вулканы любящий до посинения. Но…. Его жена, Татьяна. Чёрненькая такая, стройная, с живыми и быстрыми глазами…. Короче говоря, запал я на неё всерьёз. Да и она начала с интересом посматривать в мою сторону – своими быстрыми и живыми глазищами…. Вот, и уволился. То бишь, от греха подальше и чтобы жизнь Юрке не портить. Ну, не заслуживал он того. Не заслуживал…. Хотел я уехать на Большую Землю, но вскоре отец с матушкой утонули. Похоронил, как и полагается…. Похоронил, отплакал, поразмышлял и решил остаться. Родители столько сил во всё это вложили – в дом, в сад, в хозяйство, в пчёл. Вот, так сказать, и подхватил эстафету…. Работа на стороне, по найму? Нет, не нуждаюсь. И без неё денег на безбедную жизнь хватает. Свинину по осени продаю. Куриные яйца, молоденьких петушков и кроликов – круглый год. Ну, ещё и овощи всякие с картошкой…. Рыба? Только для себя ловлю. Ну, его на фиг, это браконьерство. Себе дороже. В том плане, что если меня, тьфу-тьфу-тьфу, посадят, то усадьбу сразу же разворуют. Дочиста…. Охота? Имеет место быть. Хорошее подспорье в хозяйстве. И бурых мишек стреляю, и горных баранов, и лосей, и всяких птичек перелётных…. Ещё с сотрудников ЮНЕСКО имею копейку. Пол избы, гараж, вездеход и снегоход сдаю в аренду выгодную…. Видишь, лестница ведёт на второй этаж? Это, так сказать, задел на Будущее. Вдруг, всё же, когда-нибудь женюсь, а жена мне подарит целую кучу маленьких Пугачёвых? Вот, для них…. А пока у меня на втором этаже иностранные туристы квартируют. Уже месяца два с половиной. То ли англичане, то ли шотландцы. Кто их всех разберёт? Правда, сейчас отсутствуют – надумали сплавиться на резиновых надувных лодках по реке Камчатке к океану. Бог им в помощь. Тем более что платят они за постой щедро и исправно…. А ещё у меня гидромотодельтаплан есть. Сам собирал-мастерил. По чертежам и инструкциям, позаимствованным в Интернете…   
      - Серьёзно?
      - Серьёзней не бывает. Ик-к-к, - пьяненько икнув, заверил Серёга. - В сарае стоит. Завтра, Бог даст, покажу…. Я на нём богатеньких жлобов изредка катаю. Тех, кто ещё может страх перебороть. За большие бабки, понятное дело.
      - А мне в аренду сдашь? Месяца так на полтора-два?
      - Почему бы и нет? Обсудим, конечно…. Только, извини, не сегодня. Наливай…

      Посиделки затягивались. За окнами, прикрытыми по случаю вечерней прохлады, сопровождавшейся пеленой мокрого белёсого тумана, постепенно стемнело.
      Выпив по двенадцатой чарке, они – по старинной русской традиции – перешли к горячим спорам о смысле жизни.
      - Дзынь! - разнеслось по горнице.
      Оконные стёкла в одной из рам, треснув, посыпались на пол мелкими осколками, а на обеденный стол – между полупустыми блюдами и грязными тарелками – упал увесистый огненный булыжник.
      Огненный – это как?
      В том смысле, что плотно-плотно окутанный-опутанный злыми языками красно-фиолетового пламени.
      Секунда-другая, и тёмно-серая льняная скатерть, расшитая красно-алыми петушками и лилово-фиолетовыми медведями, вспыхнула – как порох…