Кое-что о банях

Александр Алексеевич Кочевник
Великий Новгород 2003 год

От автора

Собирая информацию о деревенских банях Новгородской, Тверской и Псковской областей, я не ставил себе целью написать научный труд. Просто хотел построить собственную баню правильно. Поэтому не стремился запоминать ни имена бывалых людей, кто меня просвещал в этих вопросах, ни названия и место населённых пунктов, где бывал. Привычки делать записи тоже не было. Было достаточно и памяти. Изредка набрасывал некоторые эскизы, если нужно было зафиксировать размеры. Даже постоянно имея с собой фотоаппарат, очень редко делал снимки, потому что люблю снимать красоту, а развалившиеся бани выглядели непрезентабельно. Сейчас я понимаю ценность утерянного, но увы, не восполнить. Использовать на практике эти тонкости мне тоже не удалось. Однако с удовольствием делился ими с друзьями и знакомыми, кого интересовали банные вопросы. Однажды, встретившись с известным в научных кругах и знаменитым в Великом Новгороде архитектором-реставратором Нинель Николаевной Кузьминой, мы коснулись в разговоре этой темы. Она очень заинтересовалась и посоветовала написать об этом. С её лёгкой руки я приступил к работе, о которой и не помышлял.

Жаль, что не придавал значения местоположению деревень, где черпал  идеи и не запомнил имён тех добродушных людей, которые бескорыстно делились своей мудростью. Только благодаря им и появился этот рассказ. Сердечное спасибо!
В этом повествовании мной собрана часть разрозненной теоретической информации, которую мне удалось увидеть, услышать, осознать и запомнить, и личные впечатления с попыткой систематизировать. Сбор информации был беспорядочный и очень пространный не только по площади, а и по времени. Я написал о том, что редко повторялось в рассказах моих собеседников. А мудростей оказалось бесконечное множество в соответствии с местными традициями, личными и возрастными привычками Это были как самые ранние детские наблюдения банных хлопот моего деда Кочевника Василия Петровича, так и интересное знакомство с современным инженером-изобретателем Масловым Виктором Валентиновичем, который изобрёл «Русскую баню Маслова» уже с применением технических достижений.
Известно что, баня в России, как процесс, не только традиция, развлечение или удовольствие, а панацея от всех болезней, если уметь правильно ей пользоваться. Тем более что многие методы лечения были весьма экстремальны, и некие народные «инструкции» завершались фразой, типа:
«…а там как Бог на душу положит. Или человек выздоровеет, или царство ему небесное!» Второе «или» бывало не редким, а здоровье-то у нас у всех одно. Запасного не будет. Поэтому, от греха подальше, воздержусь обнародовать технологические манипуляции и лекарские рецепты, пока сам не убедился в них на собственном здоровье. Не могу не вспомнить саркастическую реакцию деда, которую по малолетству не понял, на звуки доносившиеся из соседней бани, когда к ним приезжал гость из Ленинграда. Однажды услышав натужные стоны, рычания и повизгивания, дед нахмурился и пробурчал: «Дорвался! Как голый до бабы после голодухи...»
Сам позволял себе только умеренно «крякнуть» при купании и растирании в пушистом снегу или обливании родниковой, но отнюдь не ледяной водой. Баня дело тихое, интимное и американо-подобные вопли фальшивого восторга у нас не уместны. После бани должны оставаться только впечатления радости, удовольствия и нести чистоту, пользу и тихое счастье. По убеждению деда баня не должна походить на пыталово раскалённым паром и жестокие истязания мокрыми розгами, а дарить блаженное умиротворение.

Предлагая Вам этот материал, надеюсь, найдутся люди, которые заинтересуются и проверят технические идеи в жизни. А парилку пусть изучают осторожно на своём опыте.

С уважением,   Александр Алексеевич КОЧЕВНИК.

Вместо предисловия

В марте 1990 года, я приобрёл полуразрушенный дом в деревне. Возникло естественное желание построить и собственную баньку. Тем более по гумну протекала неширокая речка глубиной по грудь. Самое «то!»
С детства у меня был маленький опыт плотника и столяра, и мне было известно, что строительство бани, при всей его кажущейся простоте имеет много народных хитростей. Прежде начала стройки, я решил неспешно изучить их, чтобы в моей баньке были учтены самые лучшие русские традиции. Пользуясь тем, что рабочий день журналиста ненормирован по времени, и сфера моей деятельности распространялась на три области, – Новгородскую, Тверскую и Псковскую, я получил широкие возможности для сбора информации. При каждом удобном случае я заводил разговор с деревенскими стариками о бане и те не таясь, охотно дарили мне крупицы народной мудрости. Так по капельке и заполнялась моя «копилка».
Летом 1992 года из восстановленного после землетрясения Ташкента в родные края вернулся шестидесяти трёх летний брат моего отца Пётр Васильевич, чтобы купить на Родине маленький домик и жить на пенсии. Я вызвался ему помочь, и мы поехали в поиски по Осташковскому, Кувшиновскому, Новоторжскому и Вышневолоцкому районам тогда ещё Калининской области.

Однажды остановились на ночлег у восьмидесяти-летнего деда в одной живописной деревеньке домов на тридцать. В половине из них еще оставались жить около двадцати постоянных жителей пенсионного возраста. Была суббота, и хозяин пригласил нас с дороги попариться в его баньке. Мы с радостью согласились и всласть напарились несколько раз, вперемешку с купанием в речке с прозрачной коричневато-жёлтой водой. Банька была хоть и старенькая, но ладная и стояла на берегу плавного изгиба небольшой речушки шириной чуть больше пяти метров и глубиной метра полтора около самого крутого берега. Небольшая полянка со скамеечкой перед баней была оторочена высокими, чуть меньше роста человека, зарослями таволги, создавая иллюзию уединения и уюта. Оказалось, дед собственноручно построил эту баньку больше трёх десятков лет назад на свой полувековой юбилей. Я подумал, дед наверняка знает массу банных хитростей, и не ошибся. Это было везенье!

Русская баня «по-белому»* 19 века**.
В полусотне шагов от небольшой дедовой бани ниже по течению сквозь редкий немолодой олешник просматривался ветхий сруб более древней бани с провалившейся крышей. Меня поразило, что брёвна сруба истлели и слегка провисли плетьми, а углы, срубленные в чашку, стояли вертикально, как влитые…
На наше любопытство дед ответил рассказом, что это их родовая баня, которой много больше ста лет. Сколько точно, он никогда не интересовался. Но когда мылся в ней маленьким мальчишкой в начале века, она была уже и тогда очень старой. Я попросил его разрешить мне разобрать её, чтобы посмотреть устройство. Дед не возражал, только удивлённо хмыкнул, пожав плечами. Однако пока мы в течение недели занимались исследованием, дед часто подходил к нам, подолгу и с интересом наблюдал за нашими действиями и с видимым удовольствием давал нам пояснения технического плана и пространно рассказывал об искусстве помывки и пользования паром, методах лечения разных хворей, особенностях заготовки веников, способах топки и томления. Так у нас появился добровольный «научный консультант» нашего недельного исследования, которое оказалось самым глубоким и емким по полученным знаниям в сравнении с разрозненными зёрнышками премудростей, ранее собранных мной во всех трёх областях за несколько лет.
Об этой бане я и поведу свой рассказ.

По остаткам довольно крупного строения с проваленной крышей было видно, что баня представляла собой бревенчатый  пятистенок,  примерно***,  три  с  половиной  на пять метров из брёвен более двадцати сантиметровой толщины и на дюжину венцов. Ширина предбанника метра полтора-два.
Крыша была четырёхскатным конвертом. Последнее покрытие было из еловой дранки прибитой гвоздями. По словам деда, ранее баня неоднократно перекрывалась соломой. Расчистив сруб от опалубки крыши из обтесанных почти наполовину еловых жердей с остатками пластов прогнившей дранки и стропил, сделанных из тонкомерных окорённых осиновых стволов с характерной серебристо-серой поверхностью, добрались до потолка и смогли рассмотреть его устройство.
Потолок опирался на брёвна сруба и матицу. Его набирали из располовиненных вдоль и окорённых еловых брёвен толщиной максимум пятнадцать сантиметров, видимо для того, чтобы при периодических колебаниях влаги и температуры не возникало крупных щелей. Плахи укладывали в противоположных направлениях, чередуя комелёк с вершинкой, и тщательно подгоняли пилой с минимальным зазором между ними. В углубления между цилиндрическими поверхностями укладывали жгуты мха-сфагнума и промазывали смесью глины и конского навоза. Почему именно такой состав выяснить не удалось. Потом опять следовал толстый слой мха и второй слой такого же глиняного раствора, поверх которого насыпалась обыкновенная земля слоем сантиметров десять-пятнадцать. Какого-либо крепления плах я не заметил. Потолок прочно лежал просто своим весом.
Первое же прикосновение к срубу объяснило устойчивость углов бани. Сруб был срублен в чашку, но отличался от виденных мной ранее. Углы в сравнении со средней частью, почти не сопрели. Весь секрет заключался в том, что жёлоб, соединительные срединные и угловые чашки были вырублены снизу бревна. Поэтому даже при косом дожде вода, попадая на прочную поверхность бревна, скатывалась вниз, не попадая в чашку.  Более поздняя чашка, видимо для ускорения и упрощения процесса, делается сверху и вода, заливая её, способствует гниению древесины, поэтому углы проседают быстрее, чем прясла стен.
Внутри чашки был тщательно вырублен специальный выступ, как его назвал дед, - чикер. Такой способ рубки был более хлопотный, но обеспечивал долговечность и прочность сруба. Между брёвен был проложен обильный слой того же мха-сфагнума. Брёвна были ориентированы так, что рыхлая (южная) поверхность бревна была с наружной стороны, а плотная (северная) внутрь. При строительстве жилых изб поступали наоборот. А желоба и чашки в старое время, возможно, рубили так же на любом срубе.
Удивила форма и размер дверей. У обеих дверей был высокий, почти полуметровый порог. Притолока входной двери была на высоте около 170 см, а дверь в помывочно-парильное отделение напоминала лаз с высотой притолоки всего метр тридцать. Ширина обеих дверей была примерно 90 см. Ещё одна странность – порог в обоих случаях оказался длиннее притолок на 2,5см. Хозяин пояснил, что косяк, к которому крепится дверь, должен быть наклонным, чтобы дверь без пружины сама притворялась. Эта разница в вершок и обеспечивала плавное закрытие, но без сильного захлопывания. Мне вспомнилась из детства насмешливая фраза моего деда в адрес одного из молодых заносчивых плотников-дачников: «Мастер хренов! Срубил избу и двери нараспашку!», которую я тогда не понял…
Низкая притолока, оказалась на уровне полока. Такое соотношение необходимо, чтобы сохранялся жар парилки даже при периодически открывающейся двери, а порог ограничивал доступ холодного воздуха в моечное помещение. Современные бани  имеют высокие притолоки и стоит кратковременно открыть дверь, пар сразу улетучивается. Чтобы исправить эту ошибку и сохранять жар, достаточно на притолоку с внутренней стороны повесить временную плотную занавеску из фетра, войлока или шинельного сукна до уровня полока.
В срубе на высоте около метра от пола были прорублены три щелеобразных окошка. Два высотой пятнадцать и длиной двадцать пять сантиметров с улицы в баню и предбанник. И одно двадцать на двадцать сантиметров в промежуточной стене. По краям вырубок выбраны двухсторонние четверти для вставки рамок со стёклами. В средней стене между рамок, возможно, помещался светильник во время тёмных зимних вечеров.
Вдоль стены напротив печки и полока располагали длинную, широкую 30-35см лавку из елового байдака высотой 40 см и сбоку друг под другом две разновысотные лавочки высотой 30 и 50см и длиной около метра. Ножки лавок крепились около краёв потайным шипом с короткими закраинами на ширину ладони, чтобы не сверзиться, если случайно сел на край. По периметру нижней грани лавки, чтобы влага не попадала внутрь шипов прорезали слезник. Доски для полока и лавок не строгали, а натирали песком, пока занозистые выщербинки от пилы превращались в бархатисто-ребристую поверхность. Как бы жарко ни была натоплена баня, такая поверхность и материал исключали сильные ожоги, нежели гладко выструганная поверхность твёрдой древесины вкупе с крупными сучками. Лавки, полок и стены с потолком хозяева периодически мыли от копоти, выскабливая голиком с песочком. Теперь лавки и полок перекочевали в новую баню.
Когда сруб был разобран нами до первого венца, открылась ещё одна «тайна». Если все брёвна, хоть и не были полностью трухлявыми, без труда поддавались пиле и топору, то от нижнего бревна топор отскакивал со звоном. Нижний венец был из лиственницы и не сопрел, несмотря на то, что был присыпан землёй завалинки.
Ещё одна хитрость сохранности сруба – пол бани не соединялся с ним, а сантиметрах в двадцати-тридцати от стен располагался на тонкомерных сваях, как оказалось, тоже из лиственницы. Сам пол был из окорённых и отёсанных еловых жердей в виде плотной решётки с узкими щелями для пропуска воды. Пол сгнивал довольно быстро и его периодически меняли, а сруб оставался неизменным.
Моё внимание привлекли крупные угли между полом и срубом под лавкой, полоком и по всему периметру бани. Я предположил, что это следы пожара. Дед развеял мою догадку. Крупный уголь насыпали специально, чтобы не было запаха и для сбора смытой нательной грязи. Как и сопревший пол, грязный уголь периодически сжигали и заменяли новым. В углу около двери на полу стояла большая кадка вёдер на пятнадцать для холодной воды. Горячая вода согревалась в большом чугунном котле вёдер на восемь-десять вмазанном в конструкцию печи. Остатки печки в этой бане «по-белому» были уже поздней конструкции. Особенность была в том, что топка была ниже уровня пола около полуметра. Когда печку топили, часть пола снимали единым щитом, обнажив земляной пол. После томления бани топку закрывали железной заслонкой, а щит пола возвращали на место. Такая конструкция позволяла, просушивать и согревать воздух, и в помещении, и под полом, улучшая его циркуляцию.

Под слоем угля открылось устройство дренажа из разномерного булыжника. Ниже была плотная супесчано-глинянная подушка в виде пологой чаши с уклоном под стену сруба. За пределами баньки чаша формировалась в сток типа дренажной траншеи глубиной сантиметров восемьдесят до метра, которая пологим уклоном уходила метров на 12 в сторону. На дно были уложены три связанные между собой осиновые жердины. Сверху набросан крупный хворост из той-же осины, а ещё выше мелкие ветки с листвой, видимо с этих же жердей. Всё это засыпано почвой. Как бы плотно ни прижимались грунтом ветки и сучья друг к другу, между ними всегда оставались полости слагающиеся в большой пустотный объём, а прелая листва предотвращала промерзание дренажного туннеля и засорение мелким песком. Протяжённость дрены выяснить не удалось. Через десяток метров путь преградила вековая плакучая ива с огромным стволом в полтора-два обхвата. Возможно, в конце траншеи была выкопана яма, так же дренированная хворостом и засыпанная грунтом. А сверху и посажена та самая ива.
В довершение исследования, раскопав один угол, мы познакомились с устройством фундамента. Ниже уровня поверхности грунта треугольником расположились три увесистых гранитных валуна слегка конусовидной формы основанием вниз. В образовавшийся между ними промежуток сверху уложен округлый, такой же увесистый камень. И на него возложены углы сруба. Предполагаю, что аналогично устроены и другие углы. К сожалению, убедиться в этом уже не хватило времени.
Разбирая баню, мы прониклись восхищённым уважением к тщательной работе безымянного плотника, который строил, казалось бы, «всего-то», какую-то баньку. Наверно плотник не понял бы нашего восхищения. Он был просто мастером и работал как надо, уважал себя и строил потомкам на века хоть храм, хоть дом, хоть баню…

Разобрав сруб, мы очень помогли деду, решив его проблему с дровами на ближайшие два-три года, если не больше. Он с интересом наблюдал нашу работу, сразу проясняя наши вопросы, время от времени оттаскивая брёвна под навес рабочей бани. А в минуты отдыха рассказывал нам о жизни в детстве, и об этой баньке в частности, и ещё много интересного. Мы поинтересовались, зачем имея такую прекрасную баню, ему понадобилось строить новую? Причина оказалась прозаической. Баня рассчитана на большую семью. Таких семей теперь нет. Его шестеро детей разъехались по союзу кто, куда. Приезжают редко, а для двоих человек баня очень «прожорлива», слишком много нужно дров. И за тридцать лет бесхозного существования она пришла в негодность. А так, могла бы жить ещё лет сто. Мы полюбопытствовали, что же он раньше не разобрал старую баню, коли она ему не нужна? Дед слегка нахмурившись ответил:
«Как же можно? Это моя родовая баня, а я вдруг её разбирать? Грех! Это вам можно. Вы чужаки!» Мне стало ясно почему трудолюбивый дед помогал нам только пояснениями, а не руками.
Видимо поэтому вдоль Российских дорог масса сгнивающих развалюх, где когда-то сияла счастливая жизнь наших предков...
Мы предложили цепной пилой быстро раскроить брёвна хотя бы на метровку... Хозяин с мудрой улыбкой отказался:
«Не надо! Это теперь дрова. Сам без спешки всё перепилю, переколю и в поленницы уложу! А то от безделья можно облениться вусмерть. Там и «в ящик сыграть» не долго!»

Вообще, русская баня по способу топки бывает двух типов. Древний «По-чёрному», и более поздний «По-белому». Кто не знает, можно пояснить. По чёрному дым, ввиду отсутствия трубы, из простой печки заполняет всё помещение и выходит через дверь, или через специально устроенный люк с заслонкой в потолке на чердак и далее в атмосферу. Таким образом, отапливается помещение, каменка и греется котёл с водой.

По белому, это уже современная печь, с трубой, позволяющая истопить баню практически без дыма в помещении.
И в том и в другом случае баню топят по главному закону – ВО ИЗБЕЖАНИЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ, перекрывать дымоход можно только при полном сгорании угарного газа! В конце топки над горой, пылающих углей должны прекратиться пламеньки голубого цвета. Именно так и выгорает угарный газ. Лучше позже, чем раньше! Этот закон действует для всех печей которые отапливаются дровами.

Есть ещё один способ топки бань на любителей. Первые десять минут, даже и белая баня топится по-чёрному, то есть при закрытой трубе. Таким образом, образовавшийся дым в помещении конденсируется в микроскопический слой дёгтя, который оседает на стенах и потолке. Это придаёт особенный аромат воздуху и,  служит своеобразной дезинфекцией. Бактерии и мелкие насекомые получив дозу дёгтя, не могут выжить просто физически. Ещё одна непроверенная версия пользы этого способа:
В банях, особенно на чердаках, часто поселяются осы и шершни. Они весьма агрессивны, а задымление их успокаивает, что позволяет спокойно мыться без ущерба для себя и насекомых. Подобно использованию дымарей пасечниками в ульях.
Большой недостаток этого способа в том, что стены и потолок покрываются копотью и очень скоро банька из «белой» превращается в «чёрную». И другой аспект – нужно очень серьёзно подойти к подобной ингаляции. В наше аллергически-астматическое время неплохо заранее узнать, насколько это будет полезно Вашему здоровью.

По окончании топки очень важно баню «протомить». После закрытия трубы каменку для начала нужно обварить тремя маленькими порциями кипятка, чтобы частично смыть образовавшуюся копоть. При этом получается первый, «жёсткий» пар, который нередко «горчит» и едко действует на глаза. Некоторые любители в воду для томления (и для поддачи пара тоже) добавляют маленькие дозы пива, кваса, можжевелового или берёзового отвара, либо другие ароматизаторы на свой вкус, чтобы создать приятную атмосферу. Главное, не переборщить. Затем баню наглухо закрывают. Через полчаса-час, она равномерно прогреется, резкий аромат устоится, полностью выветрится угар и, можно париться и мыться.

Конструкций современных печей-каменок известно великое множество на любой вкус. Нет смысла подробно останавливаться на этой теме. Коснусь только одной детали. Камни для парной подбирают округлой формы, величиной 20-30см в поперечнике. Мелкозернистый гранит от темно-серого до черного цвета. Крупнозернистые глыбы рассыпаются в крошку за один сезон. Лучшие камни «закалённые» многократным сезонным промерзанием, валявшиеся на обочинах дорог и не имеющие трещин. Хуже, набранные из каменистых перекатов рек. Наихудшими считались камни из песчано-гравийных карьеров и с большими вкраплениями слюды. И совсем непригоден известняк. Испокон веку одним из лучших минералов для этой цели считается гранит.

Неотъемлемая часть парильного процесса, требующая отдельного внимания – веники. Классические веники из берёзы или дуба заготовленные в июне знакомы всем. Реже применяются липовые, ивовые, красноталовые, лиственничные. Знатоки для создания своей «изюминки» в берёзовый веник часто добавляют на свой вкус ветки смородины, дикой сирени, жасмина и последнее время эвкалипта. Есть широкий выбор трав для этих же целей: Различные мяты, таволга, душистая, серебристая полынь, крапива, иван-чай, душица. И совсем на любителя чисто можжевеловый или еловый веник.

Способов париться существуют тысячи, рецептов ароматизаторов для парообразования и того больше. Каждый парильщик готов написать об этом поэму. Главное – овладевать этим искусством осторожно и плавно, дабы вместо пользы не подорвать своё здоровье, и не отвратить себя от этого целебного процесса и неописуемого удовольствия.


Маленький словарик:

Байдак  – толстая, широкая доска, пять сантиметров и толще.
Вершок  – одна из древних мер длины.
Голик   – использованный веник с обтрёпанными листьями – «голый» веник.
Косяк  – боковая стойка дверного проёма.
Матица – потолочная несущая балка.
Полок  – Возвышенная полка в бане, на которой парятся.
Порог  – нижний брус дверного проёма.
Притолока – верхний брус дверного проёма.
Слезник  – округлая канавка шириной и глубиной 5-7 мм по нижнему периметру столешницы, лавки или нижнему скосу наружной рамы. Желобок для сбора отпотевшей влаги со стекол на зимних рамах.
Томление  – выдержка бани в закрытом состоянии после закрытия дымохода на час-полтора, для  выветривания угара и равномерного прогрева.
Чашка  – полукруглый вырез в бревне сруба для соединения с поперечным бревном.
Четверть  – Прямоугольный продольный вырез по периметру рамы или дверного проёма для стекла, форточки или двери.
Чикер  – конструктивный выступ внутри чашки для упрочнения связи брёвен в срубе.

                1992г.

Русская баня Маслова, век 21.

Как и всё в жизни развивается, так и баня преображается и трансформируется в соответствии с потребностями цивилизации.
По судьбе мне посчастливилось встретиться с интереснейшим человеком – Виктором Валентиновичем МАСЛОВЫМ инженером, многократно патентованным рационализатором и изобретателем. Посетив его дом в пригороде крупного города, я с удовольствием принял приглашение опробовать его новую баньку. Это уже была цивилизованная баня микроскопических размеров. В ширину меньше полутора метров и чуть больше двух метров в длину. Помещение было отделано керамической плиткой, с душем и полным отсутствием деревянных деталей.
Водрузившись на тёплый керамический топчан, я испытал некоторый скептицизм. Это было ни на что не похоже – ни сауна, ни душ и точно не баня. Тем более, что ожидаемым жаром и не «пахло». Пока я с любопытством оглядывался вокруг, вдруг почувствовал, что постепенно мне становится жарко, и я начал обильно потеть. Через десяток минут я уже буквально исходил потом, но чувствовал себя комфортно. Виктор пригласил меня окунуться в бассейн, который находился на крыше дома. Ополоснувшись я не почувствовал покалывающего озноба характерного, когда после деревенской парилки ныряешь в речку. И хотя на улице стояла оттепель, календарь всё-таки показывал февраль. Это было непривычно. Когда мы по третьему циклу стояли на ветерке около бассейна, Виктор вдруг спросил:
«Как ты думаешь, при какой температуре ты грелся?»
Я на мгновение, задумался о своих ощущениях. Грелся три раза и без малейшей усталости. Стоим на февральском сквознячке, и не испытываем озноба… неуверенно предположил:
«Градусов девяносто… около ста.»
«Сорок пять!!!»
«…??!»
«А теперь пошли париться!»
Я с удивлением удостоверился, что на стенном градуснике действительно было сорок шесть градусов, и тут же обратил внимание на небольшую коробочку, из металла висевшую в стороне чуть выше топчана. Это оказалось ещё одно изобретение – парогенератор.
Пока я прохлаждался в бассейне, хозяин заварил веники и проветрил баню. В освежённом помещении, Виктор тиснул на выступающий шток парогенератора. Раздался характерный хрустящий шум вскипающей воды как на каменке, и вместе с разогретым паром баньку наполнил неповторимый аромат неведомых трав. Мы теперь находились в маленькой влажной парилке, и я сполна ощутил удовольствие массажа настоящими вениками…
Такого ощущения ясности мысли, лёгкости после пятикратного захода в парилку, без каких-либо следов утомления не испытывал никогда! Обычно мне хватало трёх раз.
В своей бане Маслов применил все лучшие свойства русской, деревенской бани, русской печки и русских традиций. Причём, учитывая требования цивилизации с её разбросом человеческих возможностей, его баня доступна всем и может быть встроена в микроскопическую ванну даже легендарных «хрущёвок».
Так я познакомился с одним из многих изобретений моего друга, которое запатентовано под именем «Русская Баня Маслова»

Послесловие
 
На эту тему сейчас пишут много хорошего и интересного. Я поделился своим опытом и если вы нашли для себя что-то незнакомое, интересное или полезное, я свою задачу выполнил.
Лёгкого и здорового Вам пара!
С уважением, Александр Алексеевич Кочевник.

   *   – Возможно в 19 веке эта баня топилась только «по-чёрному»
  **   – Не исключаю, что и старше.
***  – Все размеры указаны приблизительно, потому что ни один размер не совпадал с каким либо округлением в метрической системе мер. По-видимому, при её строительстве использовались «вершки», «пяди», «локти», «аршины», «сажени» и прочие привычные единицы мер того времени.