Роман с подпоручиком

Нет, это выходило за все рамки приличия. Лёнька просто обнаглел. Уехал с предками на море, на целых две недели – и ни гу-гу. Лишь дамочка в телефонной трубке вежливо сообщает, что абонент временно недоступен и советует позвонить попозже.
Ну что ж, решила я, поиграем в коварных мстительниц, написала яркими, но корявыми буквами (надо же подчеркнуть своё пренебрежение к сильному полу!) плакат «Все мужчины – сво…», повесила его над кроватью. Это мой девиз на ближайшее время. Ничего, Лёнечка, ты ещё будешь верным псом сидеть у моих ног и держать в зубах алую розу!
Устроившись поудобнее, стала читать о похождениях подпоручика Киже. Когда знаешь, что содержание не нужно пересказывать на оценку, читается с превеликим удовольствием. Да ещё книжка попалась особенная: буквы с завитушками, иллюстрации в стиле лубочных картинок и даже закладка – тесёмочка. Словом, не вечер, а сплошное эстетическое наслаждение.
Прочитав книжку от корки до корки, вернулась в действительность. Дальше стала думать, как отомстить Лёньке за его молчание. «Вот разбужу в нём ревность, пусть побесится, а потом, когда поймёт, что зря устроил бурю в стакане воды, придёт извиняться».
А если он не ревнивый? Не все же готовы ревновать к каждому столбу… И тут я вспомнила старую дедовскую примету: если боится щекотки, значит ревнивый. Глупость, наверное. Это что же получается? Щекотки боится – ревнует, ревнует – значит любит. Получается, что щекотка – признак любви? Полный бред. А Лёнька страшно боится щекотки. Я вспомнила, как они с Васькой в пятом классе боролись, и Васька его вдруг стал щекотать. Лёнька расхохотался и проиграл, вся сила в смех ушла!
Мой план созрел! «Я признаюсь ему в том, что… у меня был роман с подпоручиком».
Через несколько дней недоступный абонент прорезался в моей телефонной трубке и вскоре нарисовался в дверном проёме – загоревший, заметно посвежевший. Улыбка могла растопить айсберг, но я решила оставаться неприступной. Пусть почувствует свою вину!
-- Зоя, я так скучал без тебя, что даже шум морского прибоя не мог заглушить мою тоску, -- начал он выводить рулады. Наверное, всю дорогу сочинял.
-- А я вовсе нет, -- равнодушным тоном ответила я и для убедительности скривила губы.
-- Да, я помню, ты говорила, что у подруги день рождения… -- промямлил он.
-- Светка тут ни при чём, -- как можно загадочнее произнесла я.
-- А кто же – «при чём»?
-- Подпоручик!
-- Какой ещё подпоручик?
-- Киже!
Я была уверена, что сейчас в его голове что-то «щёлкнет», он вспомнит книжку Юрия Тынянова, и мы вместе рассмеёмся. Моей мести надолго не хватило! Но не тут-то было!
-- Он что же, француз?
-- Кто?
-- Подпоручик твой?
Я даже оторопела, но быстро сообразила:
-- По фамилии догадался? Пожалуй, француз. …А женился на русской…
-- Как, вы уже и поженились?
Мне и в голову не пришло, что Лёнька умудрился не прочитать книжку! Как всё запущено… Но напряжение достигло своего апогея.
-- Успокойся, Лёня, -- ласково сказала я, -- и протягиваю ему книжку. На Лёнькином лице появилось подобие улыбки.
-- Зой, прости меня, а? Я, знаешь, …сначала во мне ревность взыграла, а потом вообще испугался, думал, ты другого полюбила. А оказывается, ты просто читала.
-- И тебе теперь совестно. Возьми, почитай, потом вместе посмеёмся.
-- Правда, есть над чем смеяться?
-- Вот увидишь…
На следующий день Лёнька вернул книжку.
-- Зоя, ты права. Я смеялся от души. И больше всего… над самим собой. Как глупо я выглядел!
И он снова расхохотался, продолжая держать правую руку за спиной. А когда успокоился, галантно опустился на левое колено и приподнёс мне алую розу.