Маргарита и Мастер

   

     Фонтан  был   неизменным. Он ежедневно сиял на  солнце тысячами  брызг. Упругие и  неровные струи били высоко в небо, тянулись к нему, но,  в конце  концов,  не  коснувшись  купола,  ломались  на   блистающем   голубыми  каплями  излете.   Сокрушительно  и безрассудно    рушились  вниз.
  …Она не столько смотрела на фонтан, сколько  сидела и слушала  беспрестанные  всплески  воды.  Почему-то казалось, что как  только   перестанет  слушать     шум  фонтана,   то      воспоминания, ставшие  сердцу  такими  родными немедленно прекратятся. А ей этого никак   не хотелось.
        -Привет! – встретил  он  ее  тогда  на  этом  месте,   когда  она впервые вышла на белые мраморные плиты овального  каньона. На нем был синий фирменный комбинезон и такая же синяя шапочка.  Но не  комбинезон   врезался в память. Она, кстати,  носила   точно такой же. Внимание  привлекла маленькая,  блестящая,  как  капля того же   фонтана,  сережка в мочке  левого уха.
         -Привет, - сказала она и приняла  из   его  руки   новую швабру с белой, еще не тронутой грязью,  тряпкой. Их  утренние смены   неизменно начинались  с  уборки  вокруг  фонтана. Он  заправлял водой свой громоздкий агрегат - механическую машину для мытья полов и - вперед. Машина,  как улитка  начинала  медленно ползти  впереди его, по дороге слизывая   пыль и мусор. А она  терла  кафель с противоположной стороны каньона, успевая  по пути  менять в   круглых,  мусорных  урнах вчерашние, целлофановые пакеты.  Глядя, на свое отражение  в зеркальных  стеклах  огромных  витрин,   иногда  думала  о том, что никакая швабра, ни какое  ведро  в жизни  не перечеркнет  ее   привлекательности. А уж  тем  паче  кто может заподозрить, что   не здорова.
        -Как  тебя зовут? - неожиданно спросил  он,  когда они совершили один  виток вокруг каньона и поравнялись на подступах к фонтану.
        -Маргарита, - она выжала  тряпку.  В  глаза   снова бросилась крошечная сережка  в   мочке    уха. - А  вас? – спросила  и подумала, что  ей  давно уже  пора перестать     стесняться, кого бы то ни было.
     -  А  я  Мастер, - спокойно ответил  он.
     -  Мастер? - вскинула она брови. - Слава   богу, что не Берлиоз.
     - Слава  богу, -   улыбнулся  он.   Резко  нажал на какой – то  рычаг  у своей  улитки. Машина загудела,  поползла дальше. Маргарита  смотрела  вслед. «Надо же – Мастер». На следующем витке  уже она  остановила его:
      -Можно  на  ты?
           - Запросто, - выключил он машину  и  снял  шапочку.  Прядь  седых волос  рассыпалась  на лоб.
           - Традиционный  вопрос. Сколько  лет  ты  в стране?
           - Давно.  И чувствую  себя  здесь  хорошо.  Как в изгнании.
           -В  изгнании? – удивилась она. - Отчего ж в изгнании? Разве может быть   в изгнании хорошо?
           -Может. Особливо  тогда  если  изгнание произошло не  по собственной  воле.
         -Ты не прав. В изгнании было хорошо только Робинзону, -  пошутила      Маргарита. 
            -Все правильно. Робинзон,  как и мы, пережил катастрофу, - улыбнулся  Мастер. Снова  включил  машину и тронулся  далее.
           -Мы не  можем  долго разговаривать, - бросил  через плечо.  Нас « пасут».
    На третьем витке она  сказала ему, что в изгнании не  может быть  хорошо. Особенно  если «пасут». «На то  и изгнание, объяснил  он, - чтобы  не  все  устраивало  сосланного».
            -А работа тебя эта  устраивает? - Маргарита  с остервенением  бросила  тряпку  на швабру. Но ответа не получила. 
          Тем не  менее, с каждым виражом они все ближе и ближе приближались  друг к другу. Они становились похожими на птиц,  которые, кружа и снижаясь,  садятся  в ущелье  глубокого, голубого каньона. У них был  свой каньон. Облицованный белыми, мраморными плитами, с  фонтаном вокруг. Выписывая  свои незамысловатые  виражи,  Мастер и Маргарита как будто снижались  сами к себе. То есть  рассказывали    что-то из  прежней и нынешней  жизни. С  каждым витком, с каждым  кругом  все более и более сближались. Сами того, не замечая,  проникались  доверием, привыкали  друг  к другу.  Каждая последняя, коротенькая встреча радовала Маргариту  ожиданием  следующей. Она  активней  махала  шваброй,  не замечая ни пестрой толпы  посетителей каньона, ни   огромных, нарядных стеклянных витрин, ни   солнечного  утра. Маргарита как будто вытирала  метры, которые  разделяли  ее с  Мастером.
       Незаметно первый   рабочий  день закончился. Она почувствовала, как  устала. Но не столько от работы, сколько от осознания того,  что   необходимо принять    лекарство. Пока Мастер  затаскивал в  подсобку свой агрегат, Маргарита спустилась  в подвал, где был туалет, и там укололась. Пришло  знакомое состояние  уверенности в себе. Потаенные симптомы  возможных  болей  вместе с усталостью  исчезли. 
        - Поехали ко мне, - просто сказала  Маргарита Мастеру, когда он переоделся и  появился  на  белых  плитах  каньона. - Я приглашаю тебя в гости.
       -Секунду, -  не удивился  неожиданному  приглашению Мастер и нырнул в супермаркет. Оттуда   скоро  вышел с пакетом в руках.
     Минут через двадцать Мастер сидел  в крохотной комнате  съемной  квартиры Маргариты   и  раскупоривал  бутылку  итальянского вермута. Маргарита  же  быстро ставила   на  низенький, журнальный   столик  незамысловатую закуску - салат  «оливье»,  сыр, паштет из печени, колбасу и яблоки. Первый тост был за знакомство. Потом Мастер предложил  выпить за то, чтобы у них  все было и им за это ничего не было. Маргарита улыбнулась. Они выпили.
         -Мне совсем  немного надо, - вздохнула Маргарита. - Никогда не болеть, быть здоровой.
         -А мне надо много и сразу.  Мастер  о чем-то серьезно  задумался. Повисла пауза. В этой паузе, не придумав нового тоста, Маргарита предложила выпить за  новый  для  них   праздник - еврейский   Новый  год  Рош – а – шана.  Чокнулись и выпили. Неожиданно Мастер придвинулся к Маргарите. Глядя  в глаза, положил ладонь на ее колено.  Маргарита  подождала, что будет дальше:
          - Мужику  только   позволь  подержать руку на женской,  коленной чашечке, так он   тут  же  воспылает  желанием  потрогать  весь сервиз.
          - Это точно, - Мастер  в  упор  смотрел  в  её  глаза.  Рука уверенно потянулась вверх по   бедру. Губами он коснулся  шеи. Запах женского  тела, запах  черных волос вскружил  голову. Или   голову  кружил  вермут?
       - Я останусь у тебя, Маргарита.
       - Оставайся, - прошептала  она и поднялась. Через минуту Мастер услышал шум падающей воды в душе. Налил себе еще вермута и выпил. "Иди ко мне, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук" медленно и очень членораздельно  продекламировал он, глядя на себя в зеркало. Вернулась Маргарита, завернув себя  в  тоненький халат. Стоя  за  его  спиной, протянула  ему голубой пакетик:
         -Всякое изгнание    предпочтительнее,  чем  спид. Это тебе, Робинзон.
   -У тебя, Маргарита, не изгнание, -  он  спокойно взял контрацептив. - У тебя  диабет.
        - Откуда ты знаешь? – замерла  она, опешила  от   неожиданности.      
           -Я забыл тебе сказать. В России  я был доктор. У меня – опыт.
Он повернулся  к ней,   прижался к   телу, влажному и горячему  после душа. Стал гладить  её   мокрые  волосы. Они  так   замечательно  пахли!!Какими-то    цветами. Медленно целуя    лицо,   почувствовал, как  Маргарита  мелко, мелко  задрожала всем телом.
         -Принеси еще вина, пожалуйста, - прошептала она  и   приоткрыла  дверь, ведущую в  спальню.
Когда Мастер вернулся с рюмками и недопитой бутылкой, она уже лежала в  постели.
   В  ту  ночь они, как  две истосковавшиеся  по  простору птицы, которые вырвались из тесного и опостылевшего  каньона, возносились в немыслимые выси и проваливались  в  умопомрачительную бездну. «Мастер, - в  беспамятстве, горячо и бессвязно шептала Маргарита, - Мастер, еще …»
        Рано утром забрезжил через жалюзи  рассвет. Маргарита открыла глаза, но Мастера рядом не было. Второпях  не нашла свой сахарин и попила чай просто  так. Быстро  сделала  себе  инъекцию  и  примчалась  на  работу. Ждала его появления, с остервенением  водя шваброй по кафелю. Прождала  всю смену. Но Мастер не пришел. Не появился он у фонтана и на завтра. Маргарита не находила себе места. Где его искать,  куда звонить она не имела ни малейшего представления.
  На послезавтра    агрегат Мастера толкал впереди себя какой-то пенсионер. "Ефим Залманович, - поравнявшись с  Маргаритой, приподнял он соломенную шляпу над своим липким взглядом.  - В  недавнем прошлом - метранпаж".  «Слава богу, не Мастер», - смутно представляя, что такое «метранпаж» подумала Маргарита. Сердце разрывалось. Она чувствовала, как  поднимается температура. В обеденный перерыв  ее поманил пальцем  пожилой  бригадир уборщиков. « Если  ты  Маргарэта  то это для  тэбья», - на  ломанном русском сказал он и протянул  черный целлофановый пакет. Маргарита от неожиданности непроизвольно села на  теплый мрамор фонтана, достала из пакета  три коробки. Она их сразу узнала. Это были коробки с ампулами  инсулина. На крышке  верхней было размашисто написано: «Открой». Маргарита открыла коробку и увидела  записку. Развернула, стала  читать.  "Милая, милая Маргарита! Удел человека в изгнании  еще и  бегать. Что делать?  Жизнь  - не  сахар. И  эти коробки - пока все что я могу для тебя  сделать,   чтобы  твой сахар тебя  особливо не доставал.  Когда у меня  будет   более  или  менее постоянный адрес  я  найду  тебя и  вылечу!  Не обижайся на меня, не грусти и старайся не хворать. Как говорят в одной  русской телепередаче «Все  только начинается». Целую тебя. Мастер».
     Но не   началось  ничего  для Маргариты ни  тогда, ни позже. Мастер исчез. В каньоне среди уборщиков  вскоре   прошел слух, что  кто-то видел его в каком-то христианском  монастыре, высоко в горах под Иерусалимом. «Подался в монахи» говорили Маргарите.  Потом   сказали, что Мастер на Кипре, что живет  в Лимассоле, что работает в морге  патологоанатомом. «Да не слушай ты никого! - утешали ее  третьи. - В Канаде он. Там живет его бывшая жена с дочкой. Воссоединились они…».
Фонтан неожиданно замер. Шум падающей воды прекратился. Кто-то   отключил воду. В тишине стало слышно, как срываются отдельные капли, догоняя исчезнувшие струи. Непривычная тишина у фонтана  оборвала  воспоминания Маргариты. Она как будто вышла из оцепенения, глубоко вздохнула  и огляделась. «Фонтан, как человек, - подумала  Маргарита.  -  Интересен  даже тогда, когда  молчит. Фонтан, как  человек. Тем более  если человека  нет. Когда  человека  нет – он   интересен  до неприличной  истерики».  Она вышла из каньона, подошла  к   мусорному  ящику и,  до  конца не  осознавая, что   делает, швырнула  туда коробку  с   оставшимися в  ней   ампулами инсулина. Облокотилась о   стоящее  рядом   дерево  и горько    заплакала.