Стихи о вечном без бэ!

Сегодня прочитал, что Культурный центр Вооруженных сил,  чтобы подтянуть все еще хромающую культуру военнослужащих, выпускает специальный трехтомник. 
 - Трехтомник будет состоять из  „Культуры речи“, „Культуры поведения“ и „Стихов о вечном“, - рассказал в эфире радиостанции «Эхо Москвы» начальник управления культуры Минобороны Антон Губанков.
Книжки предназначены для обязательного прочтения, и дальнейшего  глубокого  окультуривания военнослужащих!
 
- Наверное, это хорошо, что выпускают такой трехтомник,- подумал я, и тут же вспомнил нашего армейского старшину Плинтуса.
Плинтус - это не фамилия. Его так прозвали, потому что ниже Плинтуса уже ничего не было. При росте метр пятьдесят девять с копейками он мог запросто обложить матом всю танковую дивизию и два мотострелковых полка условного противника!
- Таким матом города берут!- учил нас Плинтус на тактико-специальной подготовке по ведению рукопашного боя!
 А однажды Плинтуса даже специально возили к Маршалу Советского Союза, и Плинтус там ругался по заявкам. И на бис!
И Маршал потом лично вручил ему грамоту Минобороны, как отличнику боевой и политической подготовки, а Плинтус отдал честь и сказал «Служу Советскому Союзу!".
... И, вот я представил, как Плинтус, получив книжку «Стихи о вечном»,  открывает ее и узнает, что на свете существуют стихи и другие книжки, а он то думал, что только устав и мат-перемат! 
Потом  для зачета берет стихотворение «Я помню чудное мгновение…», и перекладывает описываемые события на армейскую почву, то есть подходит к зачету творчески.  Тем более, что он всегда грешил рифмовками ко всяким датам, типа, День танкиста!
Свое творение он посвящает Зинке Городовой и идет на зачет! Там он становится перед комиссией, как всегда, по-ленински вытягивает руку вперед и начинает рубить своим стихом по струнам души!
А стих у него получился яркий, даже ярче, чем у самого Пушкина, это потом комиссия сразу отметила.
А выглядел новоиспеченный стих примерно так:


Я помню, сука, чудное мгновенье!
Передо мной явилась, бл@ть,
Ну, типа, это… как  виденье,
Кранты! Как девушка на пять!

В глуши, как в ж@пе, на ученье
гурьбой тянулись дни мои!
Без самогона, без соленья,
Без бюста Зинки,  без любви!

А концовку Плинтус не стал бы по-человечески переделывать, и специально прочитал бы,  как у поэта, чтобы комиссия могла заценить разницу! Поэтому, он ее вяло бы промямлил,  без пауз и без выражений:

… И сердцебьетсявупоенье идлянеговоскресливновь ибожествои вдохновенье ижизньислезыилюбовь.

Конечно, концовка немного смазала бы общее впечатление от выступления, но его все равно хвалили бы и зачет по «Стихам о вечном» Плинтус получил бы без «бэ»!