Знаешь, как пахнут воспоминания?..

Знаешь, как пахнут воспоминания?..
По-разному, скажешь ты. Сколько воспоминаний, столько и запахов. Сколько запахов, столько и воспоминаний.
И это не одно и то же.
Нет, отвечу я – голову склонив набок, - прямые волосы свисают вниз. Нет, отвечу я.
Все воспоминания пахнут неуловимо.
Ты напряженно сдвинешь брови, на переносицу ляжет морщинка – что еще ты выдумала на этот раз, говорит она. Я пытаюсь тебя разгадать, думаешь ты.
Я кашляю gently. Я начинаю объяснять.
Запах нельзя похоронить в себе так, как мы хороним сами воспоминания. Ни в краткосрочной памяти – запах страха от шарахнувшейся из-за угла пролетки. Ни в долгосрочной – запах двадцати четырех часов настоящего счастья, воскресного дня на лужайке, солнечных пятен на платье.
У настоящих воспоминаний запаха нет.
Те, что уходят, оставляя после себя легкий флер духов (как пишут в дешевых романах, как Эльза) – будут забыты.
Запах занимает так много места в твоей памяти, что на образ места не остается.
Ты будешь ждать тоненькую, стройную, миниатюрную – от кого же еще так сладостно и влажно пахло вишней? а придет Эльза.
Нет же, нет. Нельзя запоминать запахи, слышишь?
Ты кивнешь – я успею вовремя убрать руку из-под хотевшей накрыть ее твоей. Не время.
Как же вернуть запах, спросишь ты. Что за воспоминание без запаха?
Ты все поймешь.

У меня есть шкатулка. Ты привез мне ее с Востока.
Ты был на Востоке и привез мне шкатулку, помнишь?
Ты улыбнешься, я тоже – как смешно звучит слово «помнишь» после этого полушепота, сбивчивых моих объяснений, которым если бы удалось только выточить тоненькую бороздку в твоей памяти! «Помнишь» без запаха.

У меня есть шкатулка. На шкатулке есть яшма и лазурит, под шкатулкой есть красный бархат, у шкатулки есть ключик и замочная скважина. Ключик в замочной скважине, на ключике мое имя.Крак, говорит ключик. Крак, думает шкатулка.

Тобиас смотрит – у него большие карие глаза с голубоватыми восточными белками и длинные черные ресницы. Осторожно втягивает носом воздух прямо над шкатулкой.
Кристи начинает смеяться, и он невольно вздрагивает – весь запах разлетится, глупая! А потом начинает смеяться сам.

Покрывало крупно вышито восточными узорами-«огурцами». Вот глупость, вот бессмыслица – запах воспоминаний.
Она младше, и еще она девочка, думает Тобиас. Право имеет.