Весеннее чаепитие

Агата улыбается.
У Ольги темно-карие глаза, чуть закатившиеся, с тяжелыми веками.
У Эльзы – небольшие, холодные, голубые, густо подведенные черным цветом.
У Кристи сейчас – почти что аквамариновые; капелька неба в конце апреля в изначальном каре-зеленом. Длинные ресницы – одна прилипла под скулой.
Агата наливает ей чаю.

У Ольги острый, аккуратный носик – по всей длине, от левого глаза к кончику, тянется тонкая розовая полосочка шрама. Пиковая дышит часто и шумно, как будто пробует воздух на вкус.
У Эльзы нос длинный, римский – если приложить маленький карандаш (им Агата тайком рисует - рисунки свои она не любит) тупым концом к переносице, острие коснется кончика. Тонкие крылья и широкие ноздри.
Червонной Королеве хочется проколоть грифелем тонкую кожу – в ее воображении тени под носом Бубновой превращаются в запекшуюся кровь.
Вместо этого она наливает Эльзе чаю.
У Кристи носа не видно, его закрывает стенка чашки – она отпивает, обжигает язык и фыркает, как попавшая под струю воды кошка.

У Ольги крупные алые губы - именно в такие, если верить авторам бульварных романов, каждый уважающий себя мужчина жаждет впиться поцелуем. Обветренные, в кровавых трещинках – она их поминутно облизывает.
Агата наливает ей чаю – на, смочи губы.
У Эльзы губы тонкие и холодные – она облизывает их перед тем, как отпить чаю, но все равно обжигается. Прикусывает губу на месте ожога, и та розовеет. Изначальный цвет Бубновых губ – светло-розовый, почти телесный. Не то что у Ольги. Наверное, Ольгиным губам она тоже завидовала, думает Агата. Как завидовала всей Ольге целиком. Эльза - некрасивая Королева.
У Кристи не видно теперь губ- старательно дует на чай, отрывая от коричневой поверхности мелкие брызги. Зато становится виден нос – маленький, курносый, усыпанный блеклыми весенними веснушками.

Кристи, наверное, хотела бы съесть печенья или хоть чего-нибудь - сгодились бы даже крекеры с тмином, которые Эльза всегда подает к чаю, когда принимает иностранных послов: Шахмат, Кости или Нардов. Только вот есть с чаем крекеры – давний политический ритуал, поэтому маленькой Королеве придется пить чай без всего.
Чай без печенья или хотя бы крекеров, размышляет Агата, - это почти так же скучно, как книжки без картинок и разговоров.
И еще Агата думает о том, что Кристи – в переводе, конечно, на человеческий счет – уже почти восемнадцать. А она все зовет ее «маленькой». Не вслух, разумеется, но все-таки.

Чай в их чашечках, почти что кукольных, подходит к концу. Контраст этих чашечек – в человеческом мире из таких могли бы пить разве что фарфоровая Мэри-Энн и не менее фарфоровая Бетси, обе английские педантки до фарфорового мозга костей – и истинного возраста каждой из Королев забавляет Агату, и она вспоминает, что не выпила чаю сама, когда все они уже собираются уходить.
Весеннее чаепитие на лужайке Кристи входит в традицию – как, впрочем, и все в Королевстве, что Королевы когда-то любили делать, а сейчас устали. Проще говоря – «как, впрочем, и все в Королевстве».