Султан и звездочет

Эту историю рассказал мне один старый магрибинец, который слышал ее от своего деда, а тот - от своего. В незапамятные времена жил в Магрибе, в оазисе Бахруль-Баракат, великий математик и звездочет по имени Абульфаттах. Люди почтительно называли его «наимудрейший алим Абульфаттах», ибо он играючи решал сложнейшие уравнения, написал несметное количество книг и совершил множество великих открытий не только в математике, но также в медицине, философии и астрономии. Воистину, это был Аристотель, Пифагор, Эвклид, Ибн Сина, аль-Фараби и аль-Хорезми в одном лице. Ученики стекались к нему со всего мира – из  Андалузии, Сирии, Хорезма, Индии  и даже Китая. Кроме того Абульфаттах был смелым, честным, бескорыстным человеком, и всегда говорил правду.
 
В то время страной руководил пожилой султан Мустафа, который хоть и не разбирался в науках, но успешно управлял своим оазисом, по-своему защищал и благоустраивал его, железной рукой пресекая бунты, и отправляя в тюрьму смутьянов и вольнодумцев. Народ Бахруль-Бараката до сих пор с ностальгией вспоминает, как султан Мустафа мостил дороги, строил бани и каравансараи, сажал пальмы, бурил колодцы и успешно вел торговлю финиками и питьевой водой с соседними племенами бедуинов. При нем население оазиса жило хоть и не очень богато, но зато мирно и спокойно.
 
Но на все воля Аллаха, и как-то тихой, полусонной жизни в оазисе пришел конец.  Алчные соседи издавна зарились на плодородные земли Бахруль-Бараката, его колодцы с чистой питьевой водой и рощи финиковых пальм. Среди них был эмир Египта, который  решил  захватить эту жемчужину Сахары, и для этого привлек на свою сторону группу обиженных султаном царедворцев. Те, по наущению египетского эмира, составили против султана заговор. Однако никто из них обладал должным весом и авторитетом, чтобы привлечь на свою сторону народ.   Тогда они решили использовать в своих целях славу и доброе имя великого алима Абульфатаха.
 
- Ты будешь нашим новым султаном. Мы так решили! - сказали они ему. 
 
Абульфаттах от неожиданности опешил, и сначала хотел было отказаться, ибо он никогда прежде не занимался политикой, и сомневался, что сможет управлять страной, даже такой, как Бахруль-Баракат.

- Не бойся! Управлять страной мы будем вместе. Дай Бог, с нами не пропадешь. Только внимательно слушай и аккуратно выполняй все, что тебе говорят.

Тем не менее,  Абульфаттах заупрямился и решительно отказался от предложенной ему роли. Меньше всего ему хотелось быть игрушкой в руках придворных интриганов. Но заговорщики пригрозили ему жестокой расправой, и несчастный математик вынужден был согласиться. Тогда мятежники стали призывать народ к бунту:
 
-  Жестокий султан и его чиновники разворовывают нашу страну и пьют нашу кровь! Они живут во дворцах, а мы прозябаем в лачугах. Хватит терпеть! Давайте свергнем султана Мустафу и поставим вместо него всемирно известного алима, многоуважаемого и достопочтимого шейха науки и султана дома знания, яхонта просвещения и изумруда мудрости Абульфаттаха, да блистает имя его во веки веков! Великий алим Абульфаттах - умный, справедливый и честный человек, а значит, и страной будет управлять отменно. Вот тогда мы заживем припеваючи!
 
Сказано – сделано. Под лозунгами «долой тирана!» толпа свергла султана Мустафу, и он бежал в Эфиопию, прихватив с собой государственную казну -  сундуки с золотом и мешки с драгоценными камнями.
 
На трон сел честный и справедливый ученый Абульфаттах. В тот день на улицах Бахруль-Бараката был праздник. Люди ликовали, смеялись, пели и танцевали.  Зажиточные горожане бесплатно раздавали людям финики и угощали прохожих кускусом. В честь нового султана было принесено в жертву 40 верблюжат.
 
Придя к власти, Абульфаттах, вопреки данному обещанию, не стал советоваться с царедворцами. Он принялся  править по-своему, а именно:  сразу же выпустил из тюрьмы всех врагов бывшего султана, разрешил людям свободно и прилюдно критиковать  себя на площадях и улицах, вдвое уменьшил налоги, отменил смертную казнь и публичную порку палками, а также выгнал с работы проворовавшихся чиновников и безвозмездно раздал оставшиеся в казне деньги бедным, неимущим, вдовам, калекам и сиротам.
 
Поначалу все шло хорошо. Однако через несколько дней осмелевшие  эмиры Бахруль-Бараката начали междоусобную войну за обладание колодцами  и финиковыми рощами, а крестьяне отказались платить налоги, и прогнали сборщиков султана, презрительно обозвав последнего «паршивым звездочетом». Абульфаттах не мог что-либо возразить, ибо он сам даровал людям свободу и разрешил им  прилюдно, в любых выражениях критиковать и поносить себя. Тогда он собрал Государственный совет (Диван), на котором царедворцы посоветовали новому султану ограничить свободу в стране и вызвать на подмогу войска египетского эмира. Абульфаттах рассердился, заявив, что ни за что не пожертвует дарованной народу свободой, и не отдаст страну на растерзание египтянам. После этого он, в гневе, разогнал Диван и больше ни разу не созывал его.

Тем временем, ситуация в стране усугублялась все больше и больше. Казна лишалась доходов, людям нечем было платить жалованье, и надо было что-то предпринимать. Новый султан долго думал, и, наконец поборол  свое мягкосердечие. Он приказал вооруженной полиции  силой заставить крестьян платить налоги. Но стражники отказались выполнять приказ нового султана, заявив, что казначейство уже месяц как не платит им зарплату, утверждая, что в казне нет денег.

- Мы не будем выполнять никакие распоряжения, пока нам не выплатят жалованье! – заявили они.

Абульфаттах сразу же пообещал стражникам, что выплатит им зарплату уже через месяц,как только в казну поступят деньги. Но стражники отказывались ждать и требовали незамедлительной выплаты хотя бы части задолженности. Озадаченный султан вызвал главного казначея и попросил его срочно выдать каждому стражнику по десять золотых динаров. Казначей грустно вздохнул и ответил:
 
- Денег в казне нет, так как большинство сокровищ забрал с собой бежавший из страны султан Мустафа, а остальное мы, по приказу Вашего Величества, раздали неимущим, нищим, вдовам, сиротам и инвалидам. Новых поступлений в казну нет, так как чернь, увидев вашу доброту и мягкосердечие, обнаглела и больше не платит налогов. Вожди некогда подвластных нам племен отказались платить нам дань. Более того, они обнаглели, словно бешеные псы, и стали  грабить наши караваны. От этого пострадала торговля финиками и пряностями, и мы лишились этого важного источника доходов. Довожу до вашего сведения, что мы еще не расплатились за гигантскую астролябию и астрономические приборы для строящейся в оазисе обсерватории, которые Ваше Величество заказали на прошлой неделе в Багдаде. Мы должны за них десять тысяч золотых динаров, а в казне осталось только пятьсот.
 
Закончив свою речь, казначей удалился. Тогда Абульфаттах не на шутку рассердился и решил, что все вокруг – царедворцы, эмиры и народ заключили против него заговор. «Раз люди не понимают великодушного, человеческого обращения, пришло время прибегнуть к суровым мерам!» - подумал новый султан. Затем он вызвал военачальника Джемаледдина и приказал ему арестовать и бросить в тюрьму главного казначея, главного визиря и главу корпуса стражников, а затем послать войска, чтобы усмирить обнаглевших крестьян и наказать непокорных эмиров. Джемаледдин улыбнулся и, с еле прикрытым презрением, ответил:      
 
-  Сожалею государь, но я не могу исполнить ваш приказ. Он невыполним. Страна на грани бунта, войскам уже месяц как не платят жалования, воинам почти нечего есть, их обувь и одежда износились, и они   ропщут. В армии зреет недовольство. Советую вам впредь не принимать скоропалительных решений, а предварительно советоваться с членами Дивана. Вам также следует слушаться советов вашего мудрого визиря Кемаледдина.
 
Сказав это, Джемаледдин поклонился и покинул царские покои. После этого Абульфаттах еще больше разъярился, и собирался было уже приказать страже арестовать и казнить воеводу, но тут вспомнил, что, во-первых, он сам же отменил смертную казнь, а во-вторых, стража отказывается ему подчиняться, требуя немедленной выплаты месячного жалования,а в казне нет денег.

- Писаря ко мне! - заорал Абульфаттах. - И пусть принесет с собой государственную печать.

Через минуту в комнату зашел писарь и, поклонившись, устроился на ковре, в самом углу комнаты.

- Слушаюсь, мой господин, диктуйте, - смиренно произнес он, положив на колени дощечку с письменными принадлежностями.

- Пиши и скрепи государственной печатью! - решительно заявил Абульфаттах. - Итак, "Воззвание к Народу". О, добрый, великодушный и трудолюбивый народ Бахруль-Бараката! Ты много натерпелся от деспота султана Мустафы, который десятилетиями пил твою кровь и присваивал плоды твоего труда. Но вот, с помощью Аллаха великого, мы прогнали деспота. Я даровал народу свободу, уменьшил повинности, запретил смертную казнь и публичную порку палками. В дальнейшем я собираюсь даровать землю тем, кто на ней трудится! В нашей стране не останется нищих, не будет угнетенных. Все станут грамотными. Я уже распорядился построить новые школы, медресе, библиотеки и даже обсерваторию, какой нет в самом Багдаде! Но для того, чтобы добиться всего этого, мы должны объединить свои усилия, ибо над вновь приобретенной нами свободой нависла смертельная угроза. Часть населения страны, в том числе несознательные, обманутые врагами крестьяне, а также негодяи из числа купцов и вождей племен заключили заговор против нашей Родины. Делают они это по наущению египетского эмира, желающего захватить наши земли, а во главе заговора стоят предатели нашего Отечества - продажные члены Дивана, в том числе, великий визирь Кемаледдин и воевода Джемаледдин...

Тут рука писаря перестала писать, глаза его округлились, а лицо побледнело.

- Великий государь - растерянно произнес он. - Все знают, что визирь и воевода благородные люди и преданные сыны Отечества. Если я напишу подобное, мне явно не сносить головы... Простите, ради Аллаха великого, меня, недостойного, жалкого и смиренного раба Вашего, но я что-то себя неважно чувствую. Разрешите мне удалиться...

Сказав это, писец низко поклонился, и, пятясь задом, вышел из комнаты.

Не успел он выйти, как в покои зашел главный евнух султана и поклонившись, писклявым голосом промолвил:

- О великий государь, да буду я твоей жертвой! В гарем поступила новая девушка. И не просто девушка, а настоящий персик! Я только что выкупал ее и умастил ароматными маслами. И сейчас это чудо природы, эта луноликая, черноокая газель с бровями, подобными луку и ресницами, подобными копьям, с грудью, как гранат и губами, как кораллы, ждет вас в ваших покоях...

- Пошел вон! - заорал Абульфаттах. - Немедленно отпустите бедную девушку на свободу. Пусть вернется домой, к родителям и сама решает, за кого ей выйти замуж! Как можно силой принуждать к любви свободную женщину?

- Аллах покарает вас!!! - гневно закричал Абульфаттах и швырнул в евнуха государственной печатью. Тот, втянув плешивую голову в жирные плечи, испуганно выбежал из комнаты.   

В конце-концов, впавший в полное отчаяние Абульфаттах вызвал к себе главного повара и поручил ему приготовить для себя плов с шафраном и курицей, и принести двухлитровый кувшин самого лучшего и ароматного вина. Повар выполнил приказ беспрекословно. В тот вечер Абульфаттах, попросив в душе прощения у великого Аллаха, с горя напился и уснул прямо на троне, в расшитом золотом шелковом халате и с короной на голове.
 
В ту же ночь царедворцы составили против султана заговор. Рано утром  основные заговорщики – главный визирь Камаледдин и воевода Джемаледдин, приказали своим людям арестовать Абульфаттаха и заточить его в башню Зиндан на самом краю оазиса, у порога  знойной пустыни Сахары. Спавший на троне Абульфаттах не оказал мятежникам никакого сопротивления, и с похмелья даже не совсем понял, что вокруг него происходит, что за люди вяжут его по рукам и ногам, и куда его тащат. Убедившись, что заточенный в башню ученый полностью беспомощен и не представляет больше никакой угрозы, заговорщики проявили к нему милосердие – когда тот проснулся, они дали ему бумагу, тростниковое перо, разрешили решать математические уравнения и писать книги.
 
Но союз Джемаледдина с Кемаледдином оказался недолговечным. Вскоре они повздорили из-за власти и вступили в единоборство друг с другом. Началась междоусобная война, в результате которой государство разделилось на две части.  Этим воспользовались эмир Египта,  захвативший северную часть оазиса, и чернокожие кяфиры-зинджи, которые напали на Бахруль-Баракат с юга и перебили половину населения страны. В одном из сражений воевода Джамаледдин  попал в плен к чернокожим людоедам. Дикари нанизали его на большой деревянный шомпол, изжарили на костре и съели под варварские завывания труб и грохот ритуальных барабанов. Кемаледдину удалось спастись – он бежал в Египет, где эмир Каира взял его в свою свиту и удостоил великой чести держать над собой опахало и отгонять назойливых мух.
 
Тем временем об Абульфаттахе все забыли, ибо башня Зиндан находилась на самом краю пустыни, вдали от человеческого жилья, и боевые действия обошли эти места стороной. Абульфаттах сидел в своей башне, ел халву, грыз орехи, запивал шербетом и писал книги, но уже не о математике, а об идеальном государстве, совершенном человеке, справедливом правителе, морали, чести и политике. Стражи по-прежнему аккуратно приносили ему еду, бумагу и чернила.
 
Под конец, впавший в отчаяние народ, послал  гонцов в Эфиопию к свергнутому ими султану Мустафе с мольбой: «О, благороднейший из благороднейших и величайший из величайших султанов! Мы раскаиваемся, что так вероломно и несправедливо  поступили с тобой!  Ты можешь оставить себе  унесенные из Бахруль-Бараката сундуки с золотом и мешки с драгоценными камнями, а также забрать, все остальное, что у нас есть, но только приди и наведи порядок в стране!». Но бывший султан, нашедший убежище в Абиссинии и беззаботно живший во дворце у эфиопского негуса, отказался, заявив: «Сами заварили кашу, сами и расхлебывайте. А мне и здесь хорошо!».
 
В итоге страну захватили и поделили между собой эмир Египта, чернокожие кяфиры-зинджи и кровожадные шейхи из соседних берберских племен. Так прекратила свое существование некогда процветающая страна Бахруль-Баракат. Территория ее была разделена между соседними племенами и государствами. Население было частью перебито и  угнано в рабство, а частью влачило убогое подневольное существование.
 
Доведенные до отчаяния  толпы феллахов, чьи дома были сожжены зинджами, а жены и дочери угнаны в рабство в Египет, ворвались в башню Зиндан, чтобы расправиться с Абульфаттахом, но не нашли там великого мыслителя. Незадолго до этого, Абульфаттах благополучно покинул башню, воспользовавшись тем, что оставшаяся без начальства стража разбежалась. Великий ученый  нашел убежище в Египте, где эмир назначил его придворным математиком и звездочетом.
 
После этого, всякий раз, когда людей из оазиса Бахруль-Баракат спрашивают: «Что вы можете сказать о вашем земляке, звездочете Абульфаттахе?», они уже не говорят, как прежде, «алим Абульфаттах – величайший мудрец и ученый, прославивший нашу Родину!», а хмуро твердят: «Абульфаттах – кара Божья. Нечестивец, погубивший нашу прекрасную страну».

Закончив свой рассказ, магрибинец грустно вздохнул и промолвил: "Жалко... Ведь звездочет-то был добрым, просвещенным человеком, и хотел, как лучше..."