Европейская культура повседневности 17 в. 3

Ковалева М.В. Очерки по истории европейской культуры повседневности XVII века. - Орел: издательство ФБГОУ ВПО "Госуниверситет - УНПК". 20013.

Сноски и иллюстрации по техническим причинам не воспроизводятся. Надписи под иллюстрациями оставлены с целью облегчить их нахождение, если читатель захочет их увидеть.

                Мир городов XVII века

                Испанские города

Столицей Испании с 1569 г. был город Мадрид. Лишь на короткое время герцогу Лерме удалось убедить короля Филиппа III переехать с двором в Вальядолид, старую столицу.
Мадрид вырос из небольшого городка, возникшего из арабского поселения. Через него протекала река Мансанарес, почти пересыхавшая летом, но снабжённая солидным мостом. Это породило шутку о некоем бискайце, якобы посоветовавшем  жителям столицы либо продать свой мост, либо купить настоящую реку.
Строения в городе были, в основном, одноэтажные, с мощными ставнями и каменными полами, так как лето в Мадриде необычайно знойное. Самым высоким зданием являлась колокольня храма Святого Спасителя.
Главная площадь, Пласа Майор, представляла собой прямоугольник, окружённый трёхэтажными зданиями. На ней проходили празднества и состязания. Лучшие фрукты и овощи можно было купить на рынке Пуэрто дель Соль. Напротив монастыря Победы рас-полагался фонтан Доброй Удачи, откуда водоносы брали питьевую воду на продажу. Главная улица по вечерам служила местом прогулок, где можно было себя показать и на других посмотреть. Мужчины с достатком передвигались верхом, женщины – в каретах. Ловцов удачи, составлявших праздную толпу, сновавшую по этой улице,  с сарказмом изобразил поэт Луис де Гонгора (1561 – 1627):
Величественные слоны – вельможи,
прожорливые волки – богачи,
гербы и позлащённые ключи
у тех, кто так с лакейским сбродом схожи,

полки девиц – ни кожи и ни рожи,
отряды вдов в нарядах из парчи,
военные, священники, врачи,
судейские – от них спаси нас, Боже!

кареты о восьмёрке жеребцов
(считая и ведомых и везущих)
тьмы завидущих глаз, рук загребущих

и веющее с четырёх концов
ужасное зловонье…
 Вот – столица.
Желаю вам успеха в ней добиться!(Пер. М. Донского)
В центре города также находился королевский дворец Алькасар, перестроенный из мавританской крепости. Он представлял собой четырёхугольную крепость с четырьмя непохожими друг на друга башнями по углам. Ворота дворца вели во внутренние дворы. Два самых больших из них, в которые выходили окна и балконы важнейших правительственных органов (Финансового совета, Кастильского совета и других) окружали крытые галереи. Днём здесь полно было просителей, работали лавочки, предлагали товар бродячие торговцы. Королевские апартаменты занимали второй и третий этажи. В них имелись как роскошно убранные коврами и картинами светлые  па-радные помещения, так и множество небольших полутёмных скром-ных комнат, соединённых узкими коридорами и лестницами.
 В 1633 г. закончилось строительство возведённого по приказу графа-герцога Оливареса дворца Буэн Ретиро в восточной части сто-лицы, предназначенного для королевских праздников и увеселений. В его парках проводились пышные и весёлые празднества.
Неподалёку от столицы, у подножия Сьерры Гуадаррамы был выстроен ещё при жизни  Филиппа II дворец-монастырь Эскориал. Его план создал Хуан де Толедо. Он же начал строительство, про-долженное после 1562 г. его учеником Хуаном де Эррера. Площадь Эскориала составляет 160;200 м. Над дворцом возвышается круглый купол храма, перед которым расположен «дворик королей», а позади – королевские апартаменты. Справа и слева находились комнаты для придворных, помещения монастыря и семинарии.  Всего внутри было 16 дворов, 2673 окна,1940 дверей, 1860 комнат, 89 фонтанов и 51 колокол.  Приземистые стены дворца с квадратными башнями аске-тичны и строги. Выразителен центральный вход, украшенный антич-ными колоннами и фронтоном.
Испанский город XVII в. представлял собой лабиринт узких, переплетённых между собой улиц. Главная площадь и площадь перед городским собором служили местами сосредоточения административных учреждений и торговли. Дома обычных людей были одно-этажными. В условиях кризиса получили распространение дешёвые строительные материалы – кирпич, штукатурная лепка. Вельможи возводили дворцы. Церковь продолжала активно строить храмы. В XVII в. в Испании получил распространение стиль барокко. Его крупнейшими представителями стали Франсиско Баутиста, автор иезуитского храма Сан-Исидро эль Реаль в Мадриде, а также братья Хосе, Хоакин и Альберто Чурригерра. Старший из них закончил начатую Хуаном Гомесом де Морой иезуитскую коллегию в Саламанке, придав ей богато изукрашенный фронтон, который возвышается между двумя башнями. Оригинальным творением братьев является ра-туша на главной площади.   
Наряду с общими признаками испанские города имели и оригинальные черты. На кардинала де Рец, бежавшего из Франции в ре-зультате политических неурядиц, большое впечатление произвела Сарагоса с расположенным на въезде в город со стороны города  Туделы дворцом мавританских королей, Алькасаром, принадлежавшим в то время инквизиции, а также храмом Богоматери дель Пилар. В нем хранилась чудотворная статуя Богоматери, с которой снимали покров в честь монархов и кардиналов. По легенде, храм был возведён вокруг столпа, на котором в 40 г.  крестителю Испании, апостолу Иакову, явилась Дева Мария. Кардинал писал о храме Богоматери дель Пилар: «Церковь эта сама по себе прекрасна, к тому же украшения её и богатства огромны, а ризница полна сокровищ неисчислимых. Мне показали человека, зажигающего в этом храме лампады, которых в нём несметное количество, и рассказали, будто семь лет подряд его видели у здешних дверей  об одной ноге. Теперь он ходил на двух. (…) По их словам, он вновь обрёл ногу, натираясь лампадным маслом. Каждый год это чудо празднуется при огромном стечении народа…»

14. Хуан Баутиста Мартинес дель Мазо. Вид Сарагосы. Музей Прадо, Мадрид

В Сарагосе (Ил.14)  кардинал был удивлён, найдя среди жителей множество французов, «особливо ремесленников, которые преданы Испании больше, чем местные уроженцы». Французское население охотно переселялось в Испанию из Гиени и Лангедока. В 1669 г. в Испании проживало около 200 000 французов.
Там же Рец увидел одиноко прогуливающегося священника из Уэски, старинного арагонского города, которого держали в карантине, «потому что три недели назад он предал земле последнего своего прихожанина, то есть последнего из двенадцати тысяч человек, умерших от чумы в его приходе». Эпидемия чумы началась в Испании в 1647 г., запись же о священнике относится к 1654 г.
Красивейшим городом Испании и знаменитым портом была Севилья, расположенная на р. Гвадалквивир, способной пропускать океанские суда. С 1492 г. город имел монополию на торговлю со всеми новооткрытыми землями. Его украшал готический собор XV  в. с колокольней «Ла хиральда», перестроенной из арабской мечети Х в. архитектором Эрнаном Руисом. Руис надстроил несколько сужающихся кверху этажей, увенчанных большим флюгером в виде статуи Победы с хоругвью в руках. В галерее Градас, окружавшей кафедральный собор наподобие длинной веранды на высоте груди стоящего на мостовой человека, севильские купцы устраивали биржу. Галерея была огорожена мраморными колоннами и тяжёлыми цепями. Одна из капелл собора, посвящённая Святой Деве де ла Антигва, служила  популярным местом свиданий кавалеров и дам.   Город утопал в садах, цветах и фонтанах. Для защиты от солнца летом над улицами натягивали пологи из ткани.
Поэтическое описание Севильи оставил Луис де Гевара в романе «Хромой бес». Его герой, дон Клеофас, «издали восхищался великолепием севильских зданий, которые, словно усопшие девы и мученики, держат в руках ветви пальм, красуясь среди цедратов, апельсинных и лимонных деревьев, лавров и кипарисов». Через минуту ге-рой и его спутник – бес «очутились в Торребланке, отстоящей на одну лигу от славного града; там начинается севильская мостовая и знаменитый акведук, что несёт воды реки Гвадайры… По обе стороны мостовой тянутся бесчисленные усадьбы, окружённые садами, где благоухают деревья, розы и жасмин».
Валенсия, «которая состязается с самой весной обилием сладостных ароматов», находилась посреди живописной провинции, блистательно описанной кардиналом де Рец: «Гранатовые, апельсиновые, лимонные деревья тянутся по обе стороны больших дорог. Невиданной красоты и прозрачности воды образуют здесь каналы. Поля, рас-цвеченные миллионами разнообразных, ласкающих взор цветов, чаруют обоняние миллионами различных ароматов».
Английский посланник Александр Стэнхоуп описал дорогу между летней резиденцией испанских королей Аранхуэсом и Аликанте как пустынную, где нет ни одного хорошего города или постоялого двора. Зато сам город Аликанте, расположенный на берегу Средиземного моря, произвёл на него благоприятное впечатление. Он так описал быт местных жителей: «Их дома все здесь с плоскими крышами, и они гуляют по ним по вечерам и смотрят на море, откуда здесь главным образом приходит приятный бриз. Эта округа Валенсии кажется отдельной нацией, отличной от других частей Испании, которые я видел, их язык, являющийся совершенно отличным, более похож на итальянский, чем на испанский. Они также имеют здесь сорт монет, отличный о тех, что в Кастилии, и ни одна из медных монет, используемых там, не принимается здесь».
Следы мавританского влияния сохраняла Кордова, окружённая зубчатой стеной с башнями, имеющими плоские кровли. Со времен арабов  в ней остались большая мечеть, украшенная более чем 900 колоннами, а также дворец правителя, окружённый садом. Садовые ручьи большими каплями стекали в мраморные чаши и назывались «слёзы мавра».
Уже упомянутый посланник Стэнхоуп оставил письменное описание своей поездки в Гранаду через Кордову в 1695 году: «Через семнадцать дней после того, как мы оставили Мадрид, мы прибыли невредимыми в Гранаду, где провели три дня и собираемся завтра отправиться в Малагу. Мы заехали в Кордову по дороге и оставались на день: это старый, пришедший в упадок город, наподобие Личфилда, расположенный на равнине у подножия Сьерры Морены. Преимущество Гранады только в реке Гвадалквивир, вдоль одного из берегов которой тянется город, и которая даёт им (жителям Гранады – К. М.) рыбу, и это величайшее подкрепление и приятное времяпровождение в течение года.
Местность вокруг (Кордовы – К.М.) приятная и плодородная, весна более ранняя, чем в Гранаде. Фиги почти достигли их полной величины; виноградные лозы распустились на вару  в длину. У них созрели бобы за десять дней до нашего приезда; и всё это несмотря на то, что весна здесь, также как в других областях Испании, которые мы проезжали, установилась на месяц позже, чем в другие годы. Из любопытных вещей здесь большая церковь, прежде мавританская мечеть: необычное, но очень причудливое произведение архитектуры с аккуратной площадью, полной столбов, которые составляют множество узких, но  длинных проходов. Испанцы, расположив здесь так много алтарей и подняв в середине хоры, значительно обезобразили её».   
Местность вокруг Гранады Стэнхоуп сравнил с «непрерывным садом, расположенным на склоне Сьерра Невада, и даже нижняя часть этого холма зелёная и плодородная. Всё это омывается двумя маленькими реками, которые текут с холмов и остаются полновод-ными круглый год. Здесь величайшее изобилие во всех вещах  и часто все очень дёшево; только в этом году зима была очень суровая, так что уже поднялись цены на овощи и особенно на баранину. Город, по определению, как я смог понять, несовершенен в плане  и такой же большой как Бристоль. Большая часть города расположена внизу, ос-тальное и Альгамбра  – на двух холмах, подъём на которые очень лё-гок; улицы пропускают кареты; они не так обширны, как в Мадриде, и не так узки, как в Толедо. Что до Альгамбры, то я не видел ничего более восхитительного. Выбор местоположения, великолепная отделка, редкостность мозаичных работ и их затейливость не могут быть достаточно расхвалены. Этот кусочек древности нужно увидеть, его не описать словами». 
На высоком правом берегу Тахо раскинулся город Толедо, славный производством холодного оружия, шёлковых и шерстяных изделий, керамики. Его здания из белого камня глухими стенами выходили на узкие, кривые улицы. В Толедо сохранился Алькасар времён арабского владычества, много украшенных мавританским орнаментом построек. Крупнейшей церковью был готический собор XIII века.
Саламанка, располагавшаяся на р. Тормес, была центром сукноделия и книгопечатания. Характерным материалом для зданий го-рода был золотистый песчаник.
Крупный торговый порт Барселона сохранял типичные средне-вековые кривые и узкие улицы. Её лицо определяли  высокие 4-5-этажные дома с плоскими крышами, украшенные балконами.
Символом правосудия в городах были каменные столпы и виселицы. Особенно примечательным был столп города Эсихи. На его вершине лежала плита, на которой стояла статуя льва с гербом города в лапах. 
Санитарное состояние городов оставляло желать лучшего. По указу от 1639 г. после 10 ч. вечера зимой и после 11 ч. вечера летом жители могли выливать помои прямо на улицу.
В крупных городах городское управление возглавляли королевские советники – ассистенты (Севилья, Сантьяго), а в менее крупных – городские головы, коррехидоры, бывшие одновременно начальниками городской стражи.  Городские исполнительные управы возглавлялись алькальдами, соединявшими административные и судебные функции. Рядовые члены управы назывались рехидорами, а младшие судебно-полицейские чины – альгвасилами.


                Итальянские города

 В начале XVII в. Рим, столица христианского мира, был активно развивающимся городом. В него стекалось огромное количество денег благодаря различным церковным сборам. Он интенсивно застраивался. Новые здания строились в стиле барокко. Выражая стремление души, неудовлетворённой земным миром, к миру потустороннему, барочная архитектура применяла в плане зданий прямоугольник или овал, была склонна к текучим и беспокойным линиям фасада, запутанным интерьерам, зрительным и световым эффектам с резкими переходами от света к тени.
По приказу папы Павла V Карло Мадерна (1556 – 1629) при-ступил к строительству продольного нефа собора св. Петра, который отодвинул назад купол и ослабил общее впечатление от здания. В 1624 – 1633 гг. Лоренцо Бернини (1598 – 1680) возвёл в соборе сень высотой 27 м. В 1667 г. он же закончил колоннаду, окаймляющую  обширную овальную площадь перед собором. Центр площади отмечен обелиском, на поперечной оси расположены два фонтана.
Многочисленные монашеские ордена оплачивали возведение новых церквей.  Франческо Борромини (1599 – 1667) начал самостоятельную карьеру в Риме с постройки  для испанских босоногих монахов - тринитариев монастыря и церкви Сан Карло у Четырёх фонтанов (1634 – 1667). В фасаде церкви изгибающиеся линии сочетаются с разделёнными колоннами глубокими нишами, вмещающими в себя выразительные скульптуры. У четырёх срезанных углов Сан Карло помещены фонтаны с скульптурными группами. Внутри церкви вол-нообразные линии фасада повторяются. Благодаря высоким колоннам и удивительной игре светотени, взгляд зрителя стремительно увлекается к куполу – овалу, ярко освещённому благодаря боковым окнам, в центре которого находится символ тринитариев - голубь.
В 1660-е гг. Карло Райнальди (1611 – 1691) и Карло Фонтана (1638—1714) создали ансамбль Пьяцца дель Пополо, площади с тремя расходящимися от неё улицами-лучами. Цель его состояла в том, чтобы начиная от городских ворот – Порта дель Пополо, распределить прибывших в Рим по трём направлениям. Углы между улицами занимают церкви Санта-Мария-ди-Монтесанто и Санта-Мария-деи Мираколи.
Князья церкви и римские патриции возводили величественные дворцы. Нижний этаж рассматривался как цокольный, поэтому большая часть украшений располагалась на втором, образуя обрамление многочисленных окон. За роскошно украшенным входом находился просторный вестибюль с величественной, часто винтообразной лестницей и анфиладой комнат, выходившей в сад. Жилые и самые пышные помещения сосредоточивались на втором этаже.
«В Риме больше чем где-либо скопилось денег, доставшихся без труда. Роскошь бесстыдно выставлялась напоказ, а оправданием для тех, кто наслаждался ею, служила причастность к церкви, а также всеобщее убеждение, будто эта пышность прославляла  Господа».  Деньги вкладывались в ведение престижного образа жизни, а не в промышленность. Знаком благосостояния считалось владение каретой. Модно было заботиться о своём здоровье и пренебрегать законным браком.
Водоснабжение в Риме и других итальянских городах обеспечивалось с помощью многочисленных фонтанов.
Интересные сведения об итальянских городах оставил неизвестный русский путешественник, побывавший в Италии в 1698 г. в составе Великого русского посольства. 3 июня 1699 г. автор записок с другими представителями посольства прибыли в Рим. Ему посчастливилось увидеть выезд папы в сопровождении трёх кардиналов и  верховой охраны в латах. Папу несли пять человек, одетых в бархатные кафтаны, на крытых бархатных носилках. Перед носилками несли крест. Кругом находились солдаты с алебардами. Свита папы передвигалась в пятидесяти каретах.
«Того же дни были в церкви Петра и Павла.  Там кружева золотые. Тут мощи Петра и Павла лежат посреди церкви, ниже полу зделан киот; 2 лестницы; кругом горят непрестанно 115 лампад; тела их под спудом. В той же церкви папы кладутся. Тела их в мраморных гробах; над гробами персоны вылиты из меди, иныя из мраморов высечены и поставлены над гробами их. В той же церкви был и смотрел, где лежат мощи святых апостолов; под церковью всею водили.
В церкви был Сколизонта: лестница каменная мраморная, по которой Иисус ведён был на суд Пилатом; где пытан, в тех местах кресты высечены; а ходят по ней на коленях и на всякой ступени говорят молитву.
В папских покоях был, обиты камками красными и бархатом, счётом тех палат 11225, все убраны. Каждый папа в память свою здесь, что мог, делал. Сад огромный, переходы вызолочены, фонтаны. Гора выкладена каменная, на верху птица неясыть, изо лба её течёт вода великая, а под горою пруд из фонтанов. На воде корабль, вместо парусов из деревьев текут воды. 24 пушки, и из пушек всё вода стреляет. На конце тех переходов фонтаны. Наверху здесь же три палаты на 6000 готовых лат. Библиотека превеликая, палаты по 12-ти и по 13-ти сажень наполнены книгами все».
Испанский Милан производил впечатление своей величиной, богатством церквей и торговых рядов с хрустальной и оправленной в золото  посудой. В городе располагался большой, построенный крестообразно госпиталь, в центре которого находился открытый алтарь, чтобы больные из всех отделений могли видеть и слышать богослужение. Снаружи городских стен находился Ладзаретто, больница для больных чумой, с большим количеством комнат, круглой часовней, открытой со всех сторон также для того, чтобы люди из всех поме-щений могли видеть священника, проводящего божественную службу. В Милане имелись семинария и Швейцарский колледж. Крупнейшими библиотеками были Амброзиана, основанная кардиналом Федерико Борромео, и открытая для всеобщего пользования, а также Доминиканская библиотека.
Обширным городом являлся Турин, столица Савойского герцогства, расположенный на равнине у подножия холмов по берегам реки По, которая в этом месте была судоходной, и по ней отправлялись лодки в Феррару, Кьезу и Венецию.
Английский путешественник Ричард Лэсселс, совершивший четыре путешествия в Италию, описывал Турин как почти прямоугольный город с четырьмя воротами и сильной цитаделью с хорошо укреплёнными пятью бастионами. Цитадель, расположенная позади города, служила местом укрытия герцога и его родных в случае воз-никновения волнений. Лэсселс отмечал особенность местной земли, которая, впитывая воду, почти не давала грязи появляться на улицах. Рынки Турина отлично снабжались провизией.  Лэсселс посетил герцогский дворец, в котором комнаты были отделаны драпировками из тканей новейшего производства, а мебель украшена вышивкой. В кабинете герцогини Кристины имелась купальня, украшенная изображениями первых дам Европы. Старая длинная галерея была рас-писана живописью и украшена мраморными изображениями императоров и философов. Имелась обширная библиотека с огромными шкафами.
В городе Лэсселсу понравилась площадь Реале, вдоль которой тянулись галереи, напомнившие ему Ковент Гарден, и возвышались дома знати, а также величественный собор Сан Джованни Баттиста, но лучшим из всего ему показалась церковь Сан Карло.
В окрестностях Турина располагались домики для отдыха герцогов Савойских. В трёх милях от города располагался королевский охотничий домик La Venery Royale.  Там было множество хороших картин, а холл украшали конные портреты герцога и его родных. В хозяйстве домика разводили фазанов и куропаток, содержали конюшню на сто лошадей и собачью свору.  С другой стороны города, в миле от него находился построенный в виде подковы замок Валентино. В пяти или шести комнатах по правую руку стены украшали картины с разными сортами цветов, а в комнатах по левую руку  – картины с разными видами птиц.
Огромное впечатление на Лэсселса произвела Генуя, город, который поднимался, начиная от моря, вверх по холму наподобие амфитеатра. Он был окружён новыми стенами, а открытая прежде гавань защищена молом. В конце мола возвышался маяк. Дворцы знати, узкие в ширину, тянулись вышину. Они были либо мраморные, либо расписные. Главным собором Генуи являлся Сан Лоренцо, отделанный смешанным чёрно-белым мрамором и сложенный из массивных камней. В часовне напротив кафедры под алтарём там хранились мощи Иоанна Евангелиста. Базилика Сантиссима Аннунциата ещё строилась на деньги богатых купцов Ломеллини. Потолки её уже были позолочены и украшены живописью в плафоне. Два ряда колонн, поддерживающие крышу, были сделаны из красно-белого мрамора.
Русский путешественник, посетивший Геную в самом конце XVII в.,  также отметил наличие в городе небольшого порта, в котором на тот момент стояло 20 кораблей. В постоянной готовности против турок всегда находилось 8 кораблей по 32 весла. Гребцами на них служили турки, пленные и местные жители, приговорённые по суду.
Город был многолюдным и хорошо отстроенным. Из-за узости улиц знать передвигалась по нему на портшезах, которые несли два человека, и лишь некоторые – на мулах. Встречались и возки.
Дож Генуи избирался из числа сенаторов на два года. Русский путешественник побывал в доме у дожа, выстроенном у моря, где его снова поразили фонтаны, а именно «три лошади есть превеликия, на них мужик стоит; у той, что в серёдке, лошади из языка, а у крайних из ноздрей вода течёт. Кругом тех лошадей ребята сидят, воду пьют; пониже их двенадцать орлов, каменные, в ногах у них птицы и животные; из них вода течёт».
Испанский писатель Матео Алеман оставил великолепное и точное, преисполненное восхищения и горячей любви описание Флоренции начала XVII в., которое заставляет некоторых исследователей полагать, что он там побывал. Флоренция, которую посещает герой его романа Гусман де Альфараче, предстаёт перед ним городом, окружённым крепостной стеной пяти миль в окружности. В город ведёт десять ворот, а вал укреплён пятидесятью одной крепостной башней. У Флоренции нет пригородов, все постройки расположены внутри стены. Посередине города протекает река Арно, через которую переброшено четыре широких каменных моста».  Гусман въезжает в город и видит «его просторные и прямые улицы, вымощенные большими каменными плитами, дома, сложенные из дивно обработанного гранита, великолепно и искусно украшенные, с бесчисленными окнами и стройной сообразностью всех частей».  Он посещает собор и находит, что в нём «все тайны зодчества, сколько их описано в науке и испытано на деле, собраны тут воедино и вознесены на недосягаемую высоту», затем церковь Аннунциаты, в которой, согласно легенде, расписывавший стены художник, полный трепета перед изображением лица богоматери, заснул, а когда пробудился, увидел свой труд законченным.  Кроме этих церквей, в городе имелись сорок одна приходская церковь, двадцать два мужских монастыря, сорок семь женских, четыре приютские церкви, двадцать восемь при богадельне и две, принадлежащих братству Иисуса. Одной из самых старых был баптистерий Сан-Джованни, где совершался обряд крещения всех младенцев.
Главную площадь Великого герцога украшала конная статуя Козимо Великого (1519 – 1574) в бронзе. На углу Палаццо Веккио располагался фонтан с Нептуном, тритонами и нереидами. Возле ворот дворца возвышались две гигантские статуи – «Давид» Микеланджело и «Геркулес, убивающий  Какуса» Бандинелли.
Русскому путешественнику в конце века Флоренция показалась большой, но грязной, дома в ней – «изрядными». Он  отметил, что редко у кого из жителей в окнах стёкла, всё больше – бумага.
Гораздо большее впечатление произвела на русского путешественника Венеция, где он побывал дважды. Гость Италии стал свиде-телем обручения венецианского дожа с морем: «Тут же видел процессия была: князь веницейский ездил на море. Судно великое, резное, вызолочено всё, покрыто бархатом красным, вышиты гербы веницей-ские золотом. Князь сидел на своём месте, чиновники по обе стороны. Патриарх в особом судне подъехал к его судну, святил воду и ту воду влил в море, и музыка пела предивная. Потом князь перстень алмазной взял, бросил в море, сошёл из судна, пошёл в церковь; чином послы и прочие: по два».
Он почтил своим вниманием архитектурные красоты исторического центра города: «В Венеции церковь соборная святого евангелиста Марка. Над дверьми резьба из мрамора белаго, над резьбою четыре лошади медныя, без узд, вызолочены, а поставлены на знак веницейской вольности. Перед тою церковью площадь 125 ступеней , поперег 42; кругом домы прокураторские великие; стоят три столба высокие деревянные, утверждены на меди чеканной работы, значат провинции веницейския. На другой площади два столба каменные, из одного камня, 8 сажень; на одном – герб или лев с крыльем, во образ евангелиста Марка, на другом – образ св. Феодора, змея заколол.
В Венеции в соборной церкви на престоле образ Пресвятые Богородицы с предвечным младенцем, что писал Лука евангелист, мерою четверти в три, мастерства средняго».
Путешественник отмечает, что в городе, расположенном на 118 островах, знать передвигается в гондолах, покрытых чёрным сукном со стёклами в окошках. Гребцы, наряженные в бархатные кафтаны, гребут стоя. Посланники перемещаются на резных гондолах с греб-цами в золотых кафтанах.
Не пропускает он и различные развлечения, так как попадает на карнавал. С 26 сентября ставятся оперы, и все жители начинают носить маски по вечерам. Хорошие певцы, выступающие по найму, женщины и кастраты, могут получить баснословные гонорары. На площадях дают представления артисты и циркачи: «На площади видел я, как хитро мужик делал: два гвоздя железные в нос забил и на тех гвоздях на веревке малаго поднимал, лет 18-ти. Он же камень ел и воды выпил, ушат большой. Ещё привязав к волосам каменья, пуд по 6-ти носил».  Сообщает, что в городе имеется 80000 гулящих девиц.
Путешественник отмечает тяжёлую участь венецианских солдат: «Бывают солдаты на кораблях и на каторгах, те в городе не живут, а дом сделан на острову, каменная ограда великая, и как корабль или каторга придёт, тотчас всех заберут на тот двор и запрут, и караул крепкой. А когда нужно на корабль, берут на службу. А больше того света не знают, как на службе живут; и много бывает, что предаются туркам от безмерного мучения».
 6 июля 1699 г. русский путешественник и его спутники вновь вернулись в Венецию, где наблюдательный гость побывал на празднестве в честь покупки неким незнатным горожанином права вступить в ряды высшей венецианской знати. За это с него было взято 100000 дукатов. Дом счастливца был открыт для всех, и гости приходили туда одетыми в карнавальные костюмы и маски.  В сентябре наш соотечественник отдал должное городским развлечениям: «Сентября 13-го числа зачались кулашные бои, бьются на мостах каменных. Сперва один на один; промежду ими выбран третий и по два человека на стороже, тут же стоят, в красных кафтанах. А бьются нагишом. Кто первый зашибёт до крови или с моста сбросит, тот и прав. А заклады великие кладут меж собой сенаторы, сторона на сторону ходят в то время в машкарах. А бьются месяц один, по воскресеньям и по праздникам. В Венеции смотрели, как травят собаками быков. Площадь превеликая. Собак было со сто, быков с 30. Покидали по одной собаке».
Английский путешественник Р. Лэсселс был восхищён Болонь-ей: «Как город Болонья сейчас великолепно отстроена, и большая часть её – под арками, подобно Ковент Гардену в Лондоне».  Арки, расположенные в первых этажах домов, позволяли горожанам гулять в любую погоду. Город управлялся папским легатом и имел право посылать своего посла в Рим.
В доминиканской церкви Болоньи английский путешественник осмотрел надгробие святого Доминика, основателя ордена, сделанное из белого мрамора с удивительными сценами из его жизни. Там же ему показали лампу, присланную святому новообращёнными индейцами и картины, выложенные из цветного дерева работы мастера Дамиано ди Бергамо. Домониканский монастырь Болоньи являлся одним из самых больших в Европе и насчитывал до 150  братьев. Также он славился богатой библиотекой и своим винным погребом.
В городе была улица Корсо ди Пальо, по которой прогуливались в каретах нарядные дамы и кавалеры. Рынки Болоньи ломились от хорошей провизии. Предметами местной торговли являлись шёлк, бархат, кожаные ёмкости и маленькие собачки, которых дамы носили на руках или в муфтах.
В летнее время в богатых домах калитки и двери ограды бывали открытыми, так что любопытный прохожий мог без труда видеть сам двор, дом, аллеи, ведущие в парк, а при большой удаче и перспективу сада с фонтанами и зеленью, насладиться запахами жасмина и апельсиновых деревьев.
Неизвестный русский путешественник стал зрителем крёстного хода в Болонье: «А как были мы в Болони, там был праздник и ход со кресты: церкви были убиты камками  и развивани флёрами  и лен-тами, улицы покрыты холстами зело изрядно, а стены обиты камками; по стенам письма предивныя ; изо всякого дома вывешена материя и шпалеры серебряныя, сосуды с цветами на окошках. Тут же два столба или башни каменныя высокия, делали для славы: который выше мастер сделает; один кривой».  Упомянутые башни – знаменитые средневековые башни Азинелли (97 м) и Ла Гаризенда (48 м). Наклон последней сейчас составляет 3,5 м.



                Продолжение следует