мышь

Мышь
   Женщина держит на руках  мышь.  Нам трудно понять, почему нравится некоторым женщинам в качестве питомца мышь. Мы склонны думать, что перейдя из дикого состояния в домашнее,  они не потеряли некоторые привычки: исчезать в норе, лазить в грязных простынях.  Женщина отдает мышь мне. Мышь находится в стеклянной банке из-под майонеза. Мышь серая. Она не пытается выйти из банки. Должно быть, это достижение  селекционеров. Вот сейчас потух свет. Я теряю равновесие и падая опрокидываю банку. При отсутствии освещения мне трудно будет найти мышь. Кроме того, должно быть, следуя своей природе, она исчезла в какой-нибудь норе. Но мышь, упав на пол, создает дрожь такой силы, что я, даже не видя мышь, следуя своему  осязанию,  определяю эпицентр вибрации и нахожу мышь. Мышь не пытается покинуть место, где потерял его хозяин. Я кладу ее в банку, все больше сознавая, что следую предназначению заботиться о ней.
Деревня.
     Я иду из нашей деревни. Она находится ниже на тридцать метров от дороги. Грунт у нас всегда покрыт мелкой растительностью и водой по щиколотку. Нет, она не заболочена, по ней с легкостью можно проехать на автомобиле. Чтобы взобраться на дорогу, потребуется альпинистская сноровка. Так как края дороги отвесны. Я поднимаюсь, не оборачиваясь. Если сорвусь, то лететь по вертикальной стене, это пугает. Почти  добравшись до вершины я увидел, как рядом пролетела малолитражка. В метрах за пять  до земли она задела за замурованную в стену автопокрышку от крупного грузовика. Должно поставленную специально для смягчения падения. Покрышка не сорвалась, хотя стена казалась земляной. Я посмотрел вниз: малолитражка благополучно уехала. Должно быть она из нашей деревни. Это самый доступный способ съезжать с тридцатиметровой высоты дороги. Взобравшись наверх я оказался возле столкновения двух машин. Хорошо, они не вытолкнули меня вниз. Перейдя дорогу я пошел по примыкающей  перпендикулярно дороге с  той стороны.  Эта дорога была спуском к более  крупной деревне. Идти по дороге мне не захетолось. Возможно из-за того, что она была узкой, а движение машин было значительным. Эта дорога шла на снижение и была довольно продолжительной.  Большая деревня была внизу. Я соскользнул вниз по отвесной стене дороги на месте примыкания, образовывающего прямой угол. С этой стороны стена была влажной и скользкой, а  внизу в конце чуть пологой, отчего меня выбросило в сторону. Должно быть это раскидывало энергию падения трение по горизонтали земли. Встав я пошел по полю. До деревни оставалось какое-то расстояние. Мне надо было идти по диагонали, отчего мой путь удлинился. Я шел по земле, где растительность отсутствовала, глинистая почва налипала на ноги, ноги становились тяжелыми,  и идти было трудно. Я подумал о детективной ситуации. Скажем, там наверху дороги на перекрестке есть некая свободная площадка с ограниченным количеством людей, один из которых совершил преступление.  И скажем, им объявили, что есть некий новый дедуктивный метод или новое техническое средство, которое через полчаса определит преступника. Не расходитесь, оставайтесь на местах. Время пошло. Подумал, преступник мог быть на коляске,  с ограниченными возможностями, возможно, они все с ограниченными возможностями. И вот он пытается скрыться. Он будет крутить колесо своей инвалидной коляски, чтобы уйти с площадки. Но чем больше он будет удаляться от места, тем легче его будет настичь из-за ограниченности его возможностей и возможно оттого, что жители деревни постоянны и чужаки здесь на виду. Он будет крутить колеса, ускоряя свое возмездие. Захотелось идти быстрее. Но грязь делала свое дело.
Старая деревня.
     Покинутые дома не остались пустовать. Там поселились приезжие. У них нравы не то что странные, но отличные от наших. Деревня растянулась вдоль реки, имеет одну улицу из двух рядов домов. Дальше последнего дома в сторону фермы есть еще теплица. Непривычно здесь видеть, что из тех домов, которых ты знаешь, выходят не те люди. Говорят, что в их обычаях хоронить своих покойников недалеко от дома или даже во дворе. Полнейшая чушь. В это не стоит верить. Может быть, это всего лишь слухи. Я шел со стороны фермы. Здесь два крайних дома вдоль берега и одна через улицу. Я не подходил  так близко даже тогда, когда там жили знакомые мне люди. Я  слышал даже, что второй дом был продан хозяинам. Возможно, даже  он был продан при мне и об этом я должен был бы знать. Но прошло столько времени- разве все упомнишь. Я пойду лучше в сторону фермы. За теплицей я увидел пожилого толстого пенсионера. Он был из приезжих. Глядя на него я подумал, что зря относятся  с недоверием к приезжим . этот пенсионер начал заниматься зарядкой. Начал он с приседаний. Он бросил вызов другому пенсионеру, что переживет его с таким активным образом жизни. Второй появился откуда-то и сразу же принял вызов. Он был толще и выше первого, в очках и с бородкой, выглядел отставным академиком. Он начал приседать и размахивать руками, приговаривая: я переживу тебя, выходи на соревнование. Но должно быть первый умер, его похоронили, может быть временно. Он был похоронен в деревянном катке и  приподнятыми   над землей  на деревянных  круглых стойках. Каток был на уровне пояса. Покойник  в катке был засыпан настолько, чтоб только торчали по локоть из земли руки, указательные пальцы обеих рук были привязаны друг к другу нитками и смотрели вертикально вверх.  Нитки должно быть еще служили для того, чтоб сухожилия их снова не согнули. Я слышал, что это сделано для того, чтоб птицы не садились на пальцы.  Не будут же они клевать то на чем они сидят. Внизу из земли  торчали точно такие же руки с привязанными пальцами. Оглянувшись, я увидел, что такое захоронение везде.  Кругом торчали синюшные, становящиеся коричневыми руки. Должно быть, это способ похоронения новых поселенцев.  Старик с видом  академика, увидев своего соперника захороненным, сказал: ладно, буду вести  войну за здоровье один.