Переворот сознания... фрагмент 3

     Я быстро приготовила кофе, налила его в чашку и в ожидании, пока он немного остынет,
раскрыла зелёную папку Станислава. На титульном листе было всего два слова. В самой сере-
дине листа большими буквами стояло: ДЕВСТВЕННИЦА, а чуть пониже - маленькими: (Повесть).
     Я перевернула страницу и начала читать, продолжая держать чашку в правой руке. Но
уже через какие-то пару минут я машинально отставила чашку в сторону, совершенно забыв о
кофе. Ибо повесть захватила меня настолько, что я утратила чувство времени и очень уди-
вилась, когда увидела в окно, что уже начали сгущаться сумерки.
     При этом почти каждую страницу я перечитывала по нескольку раз, но совсем не по тому,
что мне было что-то непонятно. А лишь потому, что речь в повести шла... обо мне!
     Да-да, передо мною проходила вся моя жизнь: учёба, работа инженером на заводе, пер-
вые робкие шаги в литературе, неожиданный успех, приём в СП... Однако, самым удивитель-
ным для меня было то, как мастерски и тонко автор построил сюжет и как красочно и ёмко
он описывал трепетно-возвышенные неясные ожидания девушки и полные отчаяния и неуёмной
запоздалой страсти безутешные страдания старой девы.
     Он, как бы, прислушивался к моему внутреннему голосу и описывал всё это с боьшой ху-
дожесвенной силой зрелого мастера. И у меня мучительно сжималось сердце каждый раз, ко-
 когда повествование касалось сначала моей роскошной и соблазнительной, а затем - посте-
пенно увядающей и всё более теряющей привлекательность груди...
     Казалось, что он был очевидцем всех сколько-нибудь значительных событий моей жизни и
переживал всё это вместе со мной, а затем в лаконичной, до предела сжатой форме, изложил
на бумаге. В то же время, в ряде мест язык его оставлял желать лучшего. И только это, в
основном, свидетельствовало о том, что это, действительно, его первые шаги в литературе.
     Правда, мне уже приходилось ранее слышать от своих коллег, что некоторые писатели
буквально по нескольким, казалось бы, даже незначительным, каким-то второстепенным при-
знакам человека могли воссоздать совершенно законченный и цельный образ. Однако, я
всё-таки не верила этому.
     Но вот сейчас мне посчастливилось самой наблюдать рождение понастоящему большого
мастера, способного проникать в физиологию и тайники души почти полностью вымышленного
лирического героя (в данном случае - героини, конечно)...
     Особенно же меня поразили те места повести, где описывались черты характера, пси-
хологический настрой и даже физиологические интимные подробности, о которых, кроме меня
самой, знать не мог...
     Перечитав в очередной раз повесть Станислава, я взяла лист бумаги и написала на неё
восторженный отзыв, точнее, дала рецензию. И при этом отметила и его языковые просчёты,
а также отметила места, которые  страдали, на мой взгляд, чрезмерной описательностью...