Отражение

Он сидит на холодном полу, скрестив длинные ноги, и непрерывно вглядывается в зеркальную гладь. Водит длинным пальцем тонкой кисти по поверхности, оставляя белесые следы, вырисовывая узоры. Пристально смотрит куда-то внутрь отражения, словно видя в нем нечто большее, а не свое лицо. Для него это дверца, маленькая, заметная только ему одному. Дверца в другой мир, тот, который более реален, где отражается сущность. Поверхность мутнеет, вздрагивает. Прорисовываются силуэты.

* * *


Мужчина нос к носу к парню. Молодой человек с наглой улыбкой, отвечающий на его обвинительную тираду — всего лишь констатация факта, но мужчина шипит ему в лицо. Улыбка сползает с красивого лица юноши, он непонимающе смотрит на мужчину, отмахивается, отталкивая его от себя, уходит молча. Тихо... Картинки сменяются, как в калейдоскопе.

Они опять вместе, только уже не один на один. Мужчина с вооруженными людьми. Они все, как один, твердым взглядом рассматривают паренька. Юноша тощий, несколько неуклюжий, озирающийся по сторонам. В этот момент кажется, что вокруг нет ни души, готовой прийти парню на помощь.

Взмах рукой, первая стрела с гулом вылетает в сторону парня. Он ловко отскакивает, прячется за стены зданий. Ему вслед доносятся свист и гиканье, сопровождаемое бранью. Он зажимает уши, перепуганный происходящим, отсиживается до тех пор, пока им не надоедает, и они не переключаются на другую жертву. Все происходит по одному и тому же сценарию. Всегда найдется тот, кто возомнит себя сильнее, и непременно отыщет себе жертву.

Переждав какое-то время, юноша осторожно вылезает из-за укрытия, озираясь по сторонам, быстрыми перебежками возвращается к себе. Только заперев за собой тяжелую дверь, он выдыхает, опираясь спиной об нее, закрывает лицо рукой, трет ладонью, пытаясь успокоиться и прийти в себя.

Прихватив бутылку вискаря, пьет прямо с горла, морщась и втягивая с шумом воздух, когда обжигающая жидкость прокатывается, опаляя гортань. Слегка пошатываясь от усталости и перенапряжения, подходит к окну, выглядывает, отодвигая занавеску. Тишина, словно ничего и не было. Плюнув, заваливается спать, успокоив себя мыслями, что у него обострение шизофрении, и все произошедшее ему привиделось. Увы, но шиза оказывается навязчивой, и вот уже новая картинка.

Его пинают на каждом шагу, перекидывая словно мяч. Руки, пихающие в грудь и в спину, голоса, шепчущие на ухо и шипящие в лицо. Юноша снова там, в кругу смазанных масок и лиц, тянущих к нему свои руки, и все те же слова, произносимые шепотом и больно режущие слух.

Мужчина стоит в стороне. Тенью, темным силуэтом, неотвратно блуждает рядом, молчаливо наблюдая за травлей.

Приподняв голову, внешне спокойно смотрит на то, что происходит. Внутри же все кипит, захлестывая и подгоняя вмешаться, отогнать всех и почувствовать самому сбитое дыхание, увидеть испуг в глазах юноши.
Стоять и наблюдать не остается сил. Не выдержав, он надевает маску и бросается вместе со всеми на паренька. Бьет наотмашь, со всей силы зажимает юношу, припирая к стене и обжигая дыханием, выплевывает в лицо, что знает, кто он есть и что всё это маска. Мужчина хватает его за лицо, царапая кожу, пытается стянуть...

Шарахается, когда понимает, что лицо живое. Отступает на шаг, хрипло бормоча, сорвано выпаливая что-то о прекрасной игре и маске идеального актера. Юноша смотрит на него, оттирая лицо, старательно делая невозмутимый вид, упрямо глядя в удивленные глаза мужчины.

— Я - это и есть я, у меня нет маски, — твердо произносит паренек, не отрывая взгляда.
— Есть!
— Нет, - мотает головой, делая шаг вперед, — я такой, как есть, не ищи больше, чем надо!
— Я знаю, какой ты, знаю, — бурчит себе под нос, — ты актер, ты сжился с маской, они тебе не нужны, ты еще хуже, чем я думал...

Разворачивается, уходя, а следом за ним неизменные маски, расступаются и исчезают, оставляя юношу одного. Во внезапно наступившей тишине парень пытается осмыслить слова, брошенные в лицо... Что могло заставить мужчину так его ненавидеть? Они противоположности. Мужчина наглый, самоуверенный и прямолинейный. В отличие от него, довольно тихого и неприметного, добродушного и спокойного, но собирающего вокруг себя шум.

Отряхиваясь, поднимается на ноги, оглядывается по сторонам, взглядом зацепившись за маску. Ту самую, что обронил мужчина. Подобрав ее с пола , примеряет на себя. Маска хама. Грубовата и... сидит неудобно. Молодой человек рассматривает атрибут фальши, сжимая в руках, прощупывая пальцами. Да, это его размер, она была бы идеальна для него. И если бы была возможность всё начать заново, то он одел бы ее, из всех других эта наиболее удобна.

Только эта маска не его.
С задумчивым выражением лица юноша ощупывает картон, плотный, идеально подогнанный. Высокий лоб, нос с горбинкой, не отличишь от настоящего лица, если бы не наглая ухмылка, застывшая на тонких губах. Когда-нибудь, возможно, ему придется её одеть.

Мужчина вспоминает о маске только тогда, когда оказывается один, он хочет ее снять, но увы, он без нее, а ведь настолько привык, что его лицо прикрыто. Хотя разницы никто и не заметил, она была слишком похожа на его лицо, а немногословность оказалась прекрасным прикрытием. Он трет лицо рукой, расслабляя сведенные мышцы, прикрывает глаза, прокручивая в мыслях картину произошедшего. То, что юноша оказался без маски, напугало, поразило, но нет, он не мог ошибиться. Он чует его, видит насквозь, эту усмешку и вызов в его глазах, он чувствовал, как тот сверлил его взглядом. Спокойствие, кажущаяся невинность юноши — всего лишь прикрытие, его истинный облик — наглый, хитрый, он из тех, кто бьет сзади, он чует это. Не бывает таких. Удачливых и ярких, при этом абсолютно не ориентированных и одиноких.

Нет. У него козырь в рукаве. Весомый.

Мужчину раздражает один только его вид. Почему? Потому что он сам такой был когда-то, но огрубел и подзатерся. Постоянно мелькающий юноша с невинным взором только напрягает, показывая, каким он мог бы быть. Но такие не выживают, если только это не оболочка, под которой скрыта реальная сущность, грубая и искалеченная, подгнившая и испорченная внутри.

Он не пытается выглядеть лучше, чем есть на самом деле, маска агнца — не его. Внутри он лучше, чем снаружи. Без пафоса, сарказма, только это не всем дано увидеть. А юноша же, наоборот, выпячивает образ невинного, скрывая внутри себя обратную сторону. Темную, готовую отравить того, кто окажется ближе вытянутой руки, испортить прекрасное. На что он, мужчина, не способен. Мужчина заставит его показать истинное лицо. Нет?
Что, если он ошибся?
Навряд ли. Вариант кажется нереальным и далеким.
Он дает команду «фас» — его треплят.
За что бьют кошку, которая молчит? Не за что-то, а чтобы мяукнула. И он будет бить, пока не услышит ответ, не заглянет внутрь.

Мужчина объявляет войну. Открывает травлю. С короткими передышками и яростными атаками. Только победы пресные, не приносят удовлетворения. Оскал юноши — всего лишь нервное, но никак не то самое лицо. Он видит фальшь, кривоту ухмылки, видит отстраненность в его глазах. Словно игнор, вызов — это всё, на что ты способен? Ты меня не зацепил.

Юноша не принимает навязанные ему правила игры. Мужчина злится, всё напоминает мышиную возню. Он меняет тактику, давая ему возможность выдохнуть, выводит войска, оставляя одного следящего, изредка пинающего испытуемого, чтобы не расслаблялся. Они наблюдают за ним, ожидая перестройки, ожидая ответа. Времени вполне достаточно, чтобы собрать свою армию. Да, мужчина сам растит себе противника, но биться с заведомо слабым — не в его стиле, ему нужен ответ. Отпор, запал, которых сейчас нет, что коробит самолюбие, заставляя самого же давиться обидой.

Он выжидает, наблюдая, как юноша обрастает людьми, нет, не собирая армию, скорее, притягивая к себе их, будто магнитом.

Мужчина и юноша ближе с каждым днем, прощупывая, наблюдая, накидываясь, они узнают друг друга все больше. Уже не обида и непонимание их связывает, а общее дело, идея, одна на всех. Они живут собственной яростью, вглядываясь в лица в серой толпе, ища противника. Он и друг, и любовница, и жена, он — смысл сейчас и завтра. Они чувствуют пристальное внимание, дыхание позади себя, оборачиваются, ловя взгляд, твердо смотрят друг другу в глаза, вновь выступают друг против друга.

Сам воздух между ними словно плавится, становится вязким, заражая окружающих агрессией.
Ненависть стихает, вспыхивая искрами и затухая.
Смена декораций, но все с теми же участниками.

Они вновь сталкиваются нос к носу, глядя друг к другу в глаза, две противоположности — то, что выпячено у одного, то скрыто у другого. Милый юноша раскрывается, открывая посторонним звериный оскал, он бросается на мужчину, заваливая его наземь, стирая с его лица ухмылку, спесь и наглость, открывая его реальное лицо, стягивая маску. Края тяжело прощупываются, она словно приросла, став лицом. Подцепляя края фальшивки по линии лба, подбородка, молодой человек сдергивает ее, теплую, словно живую, снятую с горячего лица.

На него смотрит он сам, точно такой же парень, испуганный, с широко открытыми глазами, нервно сглатывающий ком ужаса и смотрящий на того, в кого превратился тот паренек, которого некогда травили... Юноша наклоняется к нему, жарко шепчет на ухо:
- Зачем ты меня преследуешь? Что тебе от меня надо?
- Я тебя не трогал, - шипит в ответ парень, с лица которого была снята маска. - Это ты всюду высовываешься, ходишь словно по пятам за мной.
- Нет, - сидя на мужчине, юноша грубо его встряхивает, цепляясь руками за плечи, - я тебе не мешал, лишь шел своей дорогой, но ты постоянно рядом, каждую минуту, окруженный толпой безликих существ, именуемых Армией, ты везде. И даже если тебя нет, твое присутствие обозначают твои же люди. Что вы от меня хотите? Я не имел к вам никакого отношения, я вас не трогал!
- Врешь! Ты постоянно поблизости от меня, ты трешься рядом, выведывая и изучая каждый мой шаг, с первого дня!

Они до хрипоты орут, бросаясь обвинениями друг в друга, срываясь на драку. Толпа вокруг, застыв, наблюдает за ними.

Маски расступаются, освобождая им место. Они, рыча, катаются по пыльной земле, стараясь сделать больнее.
Шипя и рыча, наваливаются друг на друга, перекатываясь и глотая пыль, нос к носу... Цепляясь друг за друга, отталкивая. Словно любовники, плотно прижимаются друг к другу. Бьют наотмашь, хватают за грудки. Разбитые в кровь губы, судорожно сжимающие ворот рубашки пальцы.

Они всего лишь грани, только вместе они могут быть чем-то целым. Противоположные стороны друг друга. Стороны, которые не могут признать свое право на жизнь. Неосознанное, единое целое, разбитое на части. Их битва и есть их стержень. Всё, что им нужно - поверить в то, что они и есть единое целое, что неспособны они обходиться один без другого, либо расставить все точки над i, перегрызть глотки друг друга, тем самым прекратив бессмысленное существование ложной двуличности...

Война переходит границы, теперь она открытая, один на один, но бой не за территорию. Это битва человека за самого себя.

* * *



Парень, сидящий с зеркалом, наблюдает за мелькающими кадрами.

Лица, так похожие на его отражение, перекошенные от ярости, ободранные костяшки его собственных же рук. Воздух словно пропитан ненавистью.
Не выдержав напряжения и нахлынувшей злости, он швыряет зеркало об стену. Оно со звоном разбивается, его отражение разлетается вдребезги. Мужчина с воплем подползает, подбирает осколки, царапая себе руки острыми краями, собирает его заново, словно мозаику, надеясь увидеть отражение, целое.
Но из каждого осколка на него смотрит он сам. Его второго больше нет.
Он разлетелся.
Только какой именно?