Последний разговор

   Спустя два дня Оксана после пар сама зашла домой к Дину. «Проводи меня до общежития», - сказала она… Под бесцветным, одутловатым небом они поплелись по снежной слякоти к высившемуся могильнику «четвёрки».
- Ты знаешь, Дин, я много думала! – внушительно и скорбно.
Дин сжался.
- Мы не подходим друг другу! У нас ничего не получится! – выбила она как чек: «Извольте принять к оплате!».
- Почему? – еле пропихнул он по внезапно ссохшемуся горлу.
- Наши желания слишком часто не совпадают. Тот вечер, когда я пыталась тебя развеселить, подтвердил это окончательно. Когда мне хорошо – тебе плохо! Когда тебе хорошо – мне плохо!
Не ослышался ли он!?... Этого не может быть! Так просто…
- Так это был тест?
- Да, если хочешь. Проверка.
- Господи, Оксана… да разве же можно… так!?
Они уже стояли на краю сквера неподалёку от общежития. Словно два одушевлённых, но заржавевших механизма. В Дине что-то заело, он порывался… и не завопил: «Стой! Остановись»! Она же - занесла наотмашь, но так и не опустила: «Конец! Довольно! Ты больше не нужен мне! На все четыре стороны»! Слов и движений не выходило у обоих. Только отчаяние, ужас и безверие бурлили в Дине, как в реторте алхимика, и он не мог знать, до какой гремучей смеси «дойдут» эти опасные ингредиенты. А в ней, как в свинцовом саркофаге, происходил неумолимый распад терпения, цепная реакция отчуждения – с каждой секундой всё жёстче излучались рентгены: «Смерть живому, что в нас! Ради твоего же блага – держись от меня подальше!»…
Дин, обезумев:
          -            Оксана, прошу тебя, подумай ещё! Дай мне - ещё шанс! Не разрушай всё!!!
Оксана отрицательно мотнула головой:
          -            Спасибо за всё! Прости!
В последний раз прижались друг к другу… и оттолкнулись.
Оксана пошла к общежитию – Богородица навсегда покидала его, милосердные глаза отныне не обратятся на него вовек. «Титаник» взял её на свой борт.
Дин отдался на милость стихии. Бросился в бесцветную бушующую пустоту. В океан концентрических кругов, в море извилистых линий. Вклинился между кубами, прямоугольниками и трупами, отсутствующим небом, невидимым солнцем, несуществующей жизнью и невозможной смертью. Таков был его удел - вознестись или сгинуть.