Лицом к небу

   

   Что может быть прекрасней жизни накануне смерти!? Уже завтра...  Он мог бы сам себе процитировать любимые строки Маяковского «Погибнет все, сойдёт на Нет, и тот, кто жизнью движет, последний луч над тьмой планет из солнц последних выжжет, и только боль моя острей, стою, огнём обвит на несгорающем костре моей немыслимой любви». Но Дин этого не сделал – его бы стошнило сейчас от такого пафоса. Ничего подобного, поэтически-напыщенного не было в нём, и, уж точно, его мысли вращались не вокруг «любви» к женщине.             
    Он был протоном,  нейроном, электроном огромнейшего, добрейшего, живейшего огнедышащего тела, бессознательной бактерией, до судорог насыщающейся, напитывающейся теплом мироздания – жаднейше, плотоядно, неутолимо, невосполнимо.
Солнце слепило через ветви - все сплошь в нежных зелёных кудрях, и, вместе с голубой безоглядностью небес, вливалось одним могучим, благо-дарным, кормящим потоком в глаза, кожу, рот, нос… Он утопал в жизни!
    Весна… Младенчество… Великое Младенчество Мира торжествовало! Тянуло к нему свои пахнущие молоком ручонки, обнимало за шею, агукало, пускало тёплые слюни на его грудь. И отцовство, и материнство одновременно!
    Дин растёкся настигнутый, сражённый этим оргазмом бытия, обезоруженный, размазанный по тёплому дереву скамьи в парке,  - и всё было Солнце, и всё было хорошо, и всё было Бог!..
    И вдруг Дина пронзило: «Господи, и вот, завтра - всё!?? И зачем!!?..» И его душа и жизнеутверждающий гений природы –  взывали к нему: «Что ты делаешь? Что!? Остановись!..»
Но уже проще было не отвечать ни на какие вопросы и, тем более, не задавать их…

    Ночью Дин гулял по проспекту Иль. Город качался, плавал над бездной – медленно, вкрадчиво, незаметно для глаз оседал колеблющимися домами в прорву выхолощенной, изглоданной шахтными забоями Земли. Уйдёт ли и он – туда же, во мрак, в пучину?.. Зыбкая ночь, как жизнь… Такое же недолгое, переменчивое, как и сама степь…
Дин стал на перекрёстке и – повис – тут же пронзённый улицей Га и проспектом Иль – висел, распятый над бездной и в бездне – а вокруг звёзды – а вокруг тьма – а вокруг огни и жизни – во тьме. Он обратил лицо к небу – вот его судьба – Там…