5. Переезд

Понедельник – день свершений. Вопреки моим детским стереотипам о том, что скорую медицинскую помощь оказывают в любой момент времени, у этой теории есть определенные ограничения. Врачи, как это ни странно, в основе своей – обыкновенные люди, у них тоже есть выходные, графики дежурств и, наверное, даже личная жизнь.

За выходные собрались больные, которых теперь спешно спасают.

Лифт снует туда-сюда, мимо нас проносятся каталки. В соседнем отделении гремит отбойным молотком ремонт. Вот молоденькая медсестра провозит мимо нас кресло с пьяненьким перебинтованным мужичком, похожим на Шарикова. Вот каталка с пожилой полной женщиной. Она укрыта простыней, но плечи голые. Лицо у нее доброе и обычное – по лицу и не скажешь, что она больна. Мы встречаемся взглядами, и она осторожно отводит глаза и рефлекторно поправляет простынку над грудью. Ей неловко. Ее тоже куда-то перевозят. Следом проносится каталка с  темноволосой женщиной лет сорока. Она без сознания, глаза закрыты, а рот приоткрыт. Видны некрасивые лошадиные зубы. Я представляю себя на ее месте, в таком же страшном виде – и ежусь.

Наконец, снизу приезжают и за нашей дочкой. Ее должны перевезти в другую больницу, где больше возможностей и специалистов.  Вывозят ее, тщательно упакованную в одеяло. На ручке каталки висит пакет с аккуратно сложенными вещами.

- Мааам! – вертит головой Заяц, - Мамочка!!! Папа!!!
- Здравствуй, солнышко! Лежи, лежи спокойно!
- Маам! А где мои вещи? Свитер с оленем, тапочки?
- Дома. Я все забрала, не волнуйся.

У Юли расширены зрачки и слегка шальное выражение лица.

- Можно нам поехать с вами? – спрашивает Боря у врача.

Врач собирается проводить Юлю до нового места  – везет выписку и хочет детально объяснить, что и как делалось. На улице дождь и прохладно, а он в одной только своей форме в кошечках, с короткими рукавами. У него довольно длинные волнистые волосы и какое-то абстрактное выражение лица. Как будто он спрятался куда-то внутрь себя. В «скорой» находится место для всех. Зайца ловко и быстро устраивают на носилках, я сижу рядом с ней, Боря устраивается где-то впереди, а рядом с ним, сбоку – врач. Он перелистывает выписку и поглядывает в окно. Заяц принимается активно ворошиться, высовывает обе руки, а одеяло тут же сползает вниз. Под одеялом виднеется измазанное зеленкой и утыканное трубками пузо. В носу тоже трубочка. Врач слышит шорох и поворачивается. Абстрактное выражение на мгновение исчезает с его лица, глаза расширяются и метают одну яркую молнию:

- Так! Ты лежиии! - как-то изумленно-укоризненно командует он.

Я укрываю Зайца и аккуратно беру ее под одеялом за ручку. Мы сплетаем пальцы и принимаемся перебирать их и поглаживать. Теплые, шершавые, родные пальчики.
 Машина трогается с места, рявкает и рвется вперед с рычанием и дребезжанием. Из-за этого шума разговаривать практически невозможно.

Каждый раз, когда я езжу на «скорой» - это с  Юлькой, начиная с поездки в роддом. Ехали по брусчатке, чтоб напрямик, я клацала зубами и пыхтела, а медсестра уговаривала меня не рожать, потому что «в машине антисанитария полная».  В роддоме слегка недооценили Юлину скорость и желание выйти на свободу, так что еще минут десять парили мне мозг заполнением какой-то идиотской анкеты. Только когда отошли воды, нас быстренько подняли на лифте в родзал. А там опять оставили на пять минут и убежали к кому-то другому. Я с опаской косилась на твердый кафель под ногами и орала, что рожаю, придерживая пузо, пока не пришла молоденькая врач, которая помогла мне влезть на кресло и тоже закричала:

- Все сюда!!!
- Что там? Голова? – лениво спросил кто-то из коридора. - Да блин, тут уши уже, - досадливо ответила она.
Юля тогда вылезла, посмотрела на всех вокруг и радостно сказала:
- Кваааааа!

Сейчас она тоже пытается что-то сказать,  и я наклоняюсь к ее губам:

- У меня такое чувство, что я осьминог – у меня отовсюду торчат какие-то трубки, как щупальца, - и она брезгливо, по-кошачьи морщит нос и слегка улыбается.
- Это у нас семейное – утешаю я. Настя вчера нарисовала какое-то чудовище и сказала, что это я. Я спросила, почему так похоже на лошадь, а она ответила, что это не лошадь, а краб. Так что я краб, ты осьминог – все нормально.
- Агааа, - протяжно соглашается она и вздыхает, - А еще мне есть не дают!
Я начинаю говорить что-то о том, что так надо, что ей капают питание прямо в вену, и что нужно немножко потерпеть, и слушать врачей, потому что они умные – им виднее.
- Ну да, - опять вздыхает она и хитро улыбается.
- По-моему, она уже замышляет новую авантюру, - пытается жизнеутверждающе пошутить Боря, но голос у него слегка подрагивает.

А мы уже въезжаем на территорию другой больницы. Юльку увозят куда-то внутрь, Боря убегает оформлять документы, а я остаюсь сидеть в помещении для родителей. Прямо напротив входа висит детская картина – пугливый олень с большими глазами, а сзади за ним – цветы и море. Внизу картины ярлычок: «Реанимации Больницы №… с благодарностью от Насти Анцуповой». В углу с другой стороны – иконостас и полка с книгами по православию. Дверь на улицу открыта – там парк.

За другой дверью беседуют друг с другом и осматривают Зайца врачи. Я напряженно прислушиваюсь, но слышу только одну фразу. Мужской голос, наполненный повышенной концентрацией оптимизма, произносит:

- Привет, Юля! Ну, рассказывай, как тебя так угораздило!

Заяц в ответ тоже что-то говорит, но совсем тихо, и дальше я ничего не могу разобрать. С улицы входит плотная невысокая женщина с лицом дочери Чингисхана, вынимает из шкафа халат и бахилы и надевает это все на себя.  Я таких бахил никогда раньше не видела – они из белой ткани, с острыми носами, как обувь у каких-нибудь лепреконов. Одевшись, она усаживается напротив меня и тоже чего-то ждет. Лицо у нее усталое и бесстрастное.
Здесь другой график посещений, другие правила. Некоторых родителей пускают к детям, некоторых нет – по усмотрению лечащего врача.

Лечащий врач – женщина, Ростислава Борисовна, реаниматолог высшей категории. Она красивая и вежливая. Мы записываем номер ее телефона и уходим. На территории больницы много зелени, несколько детских площадок и даже часовенка. Порхают птицы.
Где-то недалеко отсюда находится парк с каруселями и аллеями, где мы совсем недавно гуляли все вместе, а Юля радостно скакала по батуту. Здесь хорошее место, спокойное и витальное. И больница хорошая.

Это был ответственный шаг.  Решение о том, куда перевозить дочку, принимал Боря. Именно он созванивался, советовался, договаривался, спорил с родственниками, страстно желающими помочь, и направлял их энергию в мирное русло, и объяснял детали для принимающей стороны, и еще много чего – я не вникала.

- Организационные вопросы я беру на себя, - сказал он, - А ты женщина и мама. Твое дело – любить и вдохновлять. Займись этим и не отвлекайся.
Прожить хотя бы один день в непрерывном состоянии любви, не скатываясь...
http://proza.ru/2013/09/22/128