7. Свидание

К двенадцати часам приходят уже несколько дней одни и те же люди. Две супружеские пары и та самая усталая женщина, которая была здесь, когда мы приехали в первый раз. Сегодня появляются еще какие-то новенькие. Мужчина подходит к иконам у входа и яростно крестится. Он делает это молниеносными резкими движениями. И не в ту сторону. Не справа налево, а слева направо.

Из «стареньких» двое похожи на дагестанцев. Девушка в платке, молчаливая, стройная и прямая, черноглазая, изящная, с тонкими бровями и французским маникюром. Ее муж – слегка небритый парень с грустными глазами доброй собаки.

Вторая мама светленькая и нарочито беззаботная. Сегодня она маячит в дверном проеме, балансируя вдоль бордюра, размахивая в воздухе голыми ногами. У нее большая попа, короткие шортики, кеды, пухлые губы и улыбка уверенного в себе человека, который ни за что не покажет, что у него что-то не так.

Одинокая женщина, похоже, приходит после работы в ночь или даже «на сутках», потому что все время ожидания врача дремлет в кресле, неудобно склонив голову набок.
Сегодня у Ростиславы Борисовны выходной, так что к нам выходит другая врач. Проводит внутрь уже успевших надеть халаты и бахилы родителей и поворачивается к нам:

- А вы чего ждете? Одевайтесь! Вы на свидание к ребенку пойдете вообще?
- А можно? – дребезжащим хором спрашиваем мы.
- Вы что, от меня это первый раз слышите? Давайте побыстрее.
- Ну, раньше было нельзя, - пыхтим мы, разбираясь с завязками.
- Сегодня заведующий разрешил, - поясняет она, - Эй, а шапочку?

Боря натягивает на голову шапочку, и мы идем вслед за врачом.
Вглядываюсь вперед, не зная дороги и не веря своему счастью – неужели мы сейчас увидим Юльку?

Она лежит на боку, грустно глядя в никуда. По трубке в Юлину руку капает глюкоза. Рядом на полке стоит целая батарея непочатых прозрачных бутылочек.

Справа на подушке – тряпичная кукла Пеппи с красными косичками, которую Боря за какие-то немыслимые деньги купил в Литве и привез. Потому что Пеппи – любимый Юлькин литературный персонаж. Сейчас у нее задорно топорщатся в стороны  два хвоста, а у Пеппи перебинтована нога, так что они очень похожи и внешне, и по настроению.

- Мааам! – подскакивает Юля, - Пааап! – в ее голосе звенят слезы, а аппарат над ее головой принимается верещать.
- А ну цыц! – негромко командует врач, - Спокойнее, пожалуйста, а то маме с папой не разрешат к тебе приходить!

Мы хватаем дочку за руки с двух сторон и улыбаемся. Она тоже постепенно расплывается в улыбке до ушей – и некоторое время мы просто молча таращимся друг на друга, радуясь встрече и перекидывая взглядами эту радость друг другу, как мячик. Аппарат затихает, а мы постепенно начинаем говорить. Юля рассказывает о том, что ей сняли трубки, что потом ее немного тошнило, а потом перестало, и сейчас она чувствует себя почти хорошо.

- А кто тебе такие красивые хвосты сделал?
- Это тетя Тамара, медсестра! Она уже ушла. Она очень добрая. А мне приснилось, что я ночью встала, нашла в тумбочке свою рубашку – и пошла домой. Без трусов, в памперсе! И во сне мне это даже не казалось странным!
- Так вот зачем у вас решетки на окнах, - шучу я, - Знаешь, а мы принесли тебе кучу писем! От бабушек, от дедушки, от всех, а еще тебе написали много пожеланий мои подруги с бэбиблога!

- Ничего себе! – Юля недоверчиво оглядывает пухлую пачку бумаги, - А я и не знала, что  связана со столькими людьми.
- Из самых разных городов, - подтверждаю я, - Там даже одна девушка из Нарьян-Мара написала тебе письмо, это очень далеко, ну почитаешь, ее Иванка зовут.
- Иванка?
- Да, это сестра Даши, помнишь, вы когда-то с Дашей вместе на батуте прыгали.
- Помню, - удивляется Юля, - Спасибо!
- И из Магнитогорска, и из Украины, и даже из Израиля! Везде тебе желают здоровья!
Температура на мониторе постепенно сползает от 37,5 до 37,0. Юля прослеживает направление моего взгляда и шепотом сообщает:
- А медсестры на этот аппарат ругаются! Иногда даже матом!
- Да? – улыбаемся мы, - Это как?
- Он часто пищит и глючит, а медсестры по нему стучат. А недавно одна подошла к нему, что-то поправляла-поправляла, а он все равно… А она «да ну, ****ь, да что ж такое!» - и кааак стукнет по нему! А он сразу исправился!
- О, ну это самое главное, - ржем мы.
- А это график процедур, - кивает Юля на таблицу на стене, - Там написано, что и когда нужно делать.

- Ты тут уже все узнала!
- Конечно! – она корчит хитрую рожицу и пожимает плечами, - А что мне еще делать?

В палату, прихрамывая, заходит заведующий, заглядывает Юле в лицо и с напускной строгостью спрашивает:

- Улыбаешься?

Она молча, но очень утвердительно кивает, расплываясь ликующим смайликом.

- Это правильно! Будешь улыбаться – буду пускать маму с папой на свидания! Поняла?
- Ага, - подтверждает Юля и старательно сияет еще ярче.

В кроватке рядом кряхтит совсем крошечный мальчик. На другом конце палаты склонились над своим малышом знакомые нам папа и мама в платке. Он на ИВЛ. Мама ухаживает за ним, обтирает салфетками, гладит ему ручки, ножки, целует, шепчет что-то. Папа через некоторое время выходит, а она остается. Когда мы прощаемся с дочкой и выходим на улицу, он как раз возвращается обратно, а увидев нас, поспешно отворачивается и трет кулаками глаза.

Перед уходом уже на выходе беседуем с врачом. Она говорит, что Юле отменяют некоторые лекарства, и поэтому амилаза опять начала расти. Наш разговор прерывается звонком ее телефона.

- Секундочку, - поясняет она и отходит от нас к окну.
- Проблема? – деловито спрашивает она в трубку, - Ах, да, проблема в том, что родителей не предупредили о том, что у него сегодня операция. Они пришли – и сидят в шоке, говорят, что ни сном, ни духом. Что значит, отменить? Надо – делай, я с ними уже поговорила, они согласны. Ну и все! – она нажимает на кнопку и как-то нетерпеливо поворачивается к нам, - У вас еще есть вопросы? Нет? Ну, тогда я пошла…
«Работать», - мысленно заканчиваю я за нее.
http://proza.ru/2013/09/22/134