Заметки непутёвого отца. 5

 Недавно посчитал – ходить по магазинам с детьми обходится в четыре целых и шесть десятых раза дороже, чем без них. Если перевести в деньги все игрушки, которые мы покупаем, и которые отлежав пару недель под диваном приобретают статус хлама и затем отправляются в мусорку, то я уже должен был накопить на приличное авто. А если в деньги перевести то что чудовища умудряются в магазине разбить и сломать – то машина была бы и у жены.
Машину хочется. Однако в магазин ходить надо. А оставить детей дома нельзя – на новую квартиру денег нет.
Когда узнаЮт куда идём - в глазах обоих зажигается дьявольский огонь. Но мне пофиг. Я злорадствую, потому, что знаю, как ублажить волков и сохранить овец. В супермаркете сдаю их в игровой городок. Это двухэтажная кожаная клетка, с горками, лестницами и всякими лазами.
Рады. Я тоже. Горжусь своей находчивостью и спокойно с тележкой отправляюсь по магазину. Делаю только нужные покупки и прикидываю ожидаемую экономию.
После пяти минут разлуки с чудовищами, девушка с сексуальным голосом объявляет на весь магазин мою фамилию бессовестно информируя всех о наличии у меня двух детей. Просит подойти. Бегу. В воображении на месте игрового уголка рисуются дымящиеся руины, распотрошённые игрушки и зачем-то кровь.
Подбегаю. Слава богу, дети целы. Мои тоже, хотя за них не переживал.
Напоминают мне, что дети любят милки вэй и шмыгают обратно за сетку.
Возвращаюсь к тележке. Через несколько минут тот же сексуальный голос опять хочет меня как родителя. Снова мчусь на сей раз в уверенности, что беда всё же стряслась. На ходу придумываю слова утешения для родителей других детей. В голову лезут только некрологи.
Тревога ложная.
Новое напоминание: автопарк требует обновления. Последние пополнения были день назад. Это непозволительно давно. Снова исчезают за сеткой.
Сжимаю зубы. Злой возвращаюсь к тележке.
Через несколько минут голос повторяющий мою фамилию уже не кажется сексуальным. Делаю вид, что фамилия не моя. Игнорирую и продолжаю шопинг, быстро накидывая в корзину что-то по списку жены.
Встаю в очередь в кассу, готовлю бумажник. Некогда сексуальный голос громовыми раскатами катиться по помещению супермаркета, вызывая меня на страшный суд.
Всё бросаю и как умалишённый бегу куда просят.
Женщина, присматривающая за детьми изображает шок и рыбу - беззвучно открывает рот.
Чудовища отомстили за мою неотзывчивость обоссаной одеждой. Причём не только своей. Кататься с обычной горки им надоело – они решили сделать её аква. В это время внизу оказались две девочки…
Думаю: мыть полы дома ни так уж трудно и унизительно. В следующий раз останусь вместо жены…
Пусть она мучается. В конце концов она таких родила. Лично я делал других.
Пока не вернулись родители осквернённых девочек надо тикать.
Зассанцы ни в какую не хотят вылезать. Смеются и показывают язык. Игнорируя табличку: «дети выше метра не допускаются», как медведь лезу в детский городок, что-то ломая. Хватаю обоих в охапку, сажаю на скамейку что бы надеть сандалии.
Вообще-то они всегда бегают друг за дружкой. За исключением случаев, когда убегают - это они всегда делают порознь.
Стою с открытым ртом, глядя как в разные стороны без сандалий улепётывает моё босоногое счастье. Через пол часа широкомасштабного поиска с привлечением охраны, менеджера, волонтёров и МЧС на вертолёте нахожу одного в отделе спорт товары. Он не по детски серьёзен - ремонтирует новый велотренажёр. С помощью гантели.
 Второго обнаруживают среди конфет. Сперва отказываюсь, говорю, что этот чернокожий мальчик не мой, обращаю внимание на свою славянскую внешность. Но когда кто-то стирает с его физиономии салфеткой слой шоколада, узнаю в недавнем негритёнке младшего сына. По количеству рассыпанных вокруг него фантиков, пытаюсь прикинуть размер нанесённого магазину и мне ущерба.
И тут вспоминаю, что барсетку с кошельком оставил в тележке с продуктами возле кассы. Мчусь туда, одновременно вспоминая, что верю в живущего на небесах бога. Страстно молюсь: Отче наш иже еси… убереги от злых людей деньги раба твоего грешного, ибо сие есть хлеб наш насущный, яко ты человеколюб. Аминь!
Подбегаю к кассе. Очевидно раньше чем до всевышнего доходит моё сообщение. Тележка есть – кошелька нет. Увы. Вырисовывается перспектива из раба божьего превратиться в обыкновенного – отрабатывать нанесённый магазину ущерб. Подходит менеджер – сообщает размер этого ущерба. Прихожу в ужас. Пытаюсь сосчитать сколько это полных лет рабства. Два охранника конвоируют обиженных чудовищ.
Предлагаю забрать в рабство их. Решительно отказываются. Вместо этого берут с меня расписку, что я больше никогда не приведу их в этот магазин. Взамен мне простят всё что они сделали.
Возвращаемся домой по пути разрушая несколько детских площадок и две клумбы с цветами.
- Боже мой – говорит жена глядя на мокрых и чумазых детей – ничего тебе доверить нельзя. А где покупки?
- Деньги у меня украли. – грустно сообщаю я.
Швабра в её руках превращается в копьё и с олимпийской скоростью летит мне в голову. Успеваю подумать про живущего на небесах бога, у которого очевидно вот-вот смогу поинтересоваться: отчего он остался глух когда я молился.
Дальше темнота.
Прихожу в себя, гляжу в потолок, тру шишку на лбу и делаю в уме не хитрый подсчёт. Выходит: ходить с детьми в магазин в пять целых и четыре десятых раза дороже чем без них.
Как быстро меняются цифры. Вот это - думаю - инфляция.