Мистер Пип

               
           размышления о романе Ллойда Джонса

Люди не просто так откликаются на творчество Чарльза Диккенса – лично я была в этом твердо уверена с той поры, когда доросла до понимания великого английского классика. В детстве, отрочестве я пыталась читать его, но в советские времена, суть его социально-психологических исследований до меня доходила смутно, но испытав на своей шкуре превратности крайнего варианта капитализма в нашей стране, – тогда и только тогда! – я начала прозревать, прочитав почти все из томов собрания его сочинений.  И многие из зарубежных классиков, увы, оказались поняты мной только в эту эпоху. Но, помимо социальной составляющей, столь важной для этого автора, есть еще и религиозно-философская… До нее доже доходят не сразу, и каждый – лишь пережив многие разочарования и крушение иллюзий, надежд… Как главный герой романа Диккенса «Большие надежды», которого звали Пип.

Искра великой доброты, которую ощущают уже не очень юные и не наивные читатели Диккенса, притягивает как магнитом. На примере своих любимых героев он пытается показать, как, потеряв многое, если не все, утратив практически все иллюзии, суметь не озлобиться… Не могу сказать, что те герои, которым предпочтение отдавал сам автор, стали моими любимыми. Я вообще не люблю назидательность, даже если это исходит от гениев.  Его творчество полюбилось мне в целом. Как некий «мир Диккенса».  Больше всего меня трогала доброта автора по отношению к жестоким, но при этом безмерно несчастным героям, он не хотел их карать, он, казалось, протягивает им руку помощи… я как будто отчетливо ее видела… именно такие моменты в его книгах мне нравились – в этой связи финал романа «Большие надежды» очень показателен. Пип и Эстелла, казавшаяся бездушной, становятся друзьями… а не влюбленными, как это могло произойти в банальной мелодраме.

Но это был мой индивидуальный путь к Диккенсу. Я, конечно же, интересовалась его собственной жизнью, тем, как ее строил и проживал человек, воспевающий семейные ценности, домашний уют, любовь к детям… Еще не зная всех подробностей, допускала, что, несмотря на красивые теории, на практике все это может получиться совсем не так гладко, а то и вовсе закончиться крахом. Реальный мир – не воображаемый, его сложно подстроить под собственную фантазию, им нельзя управлять. И отношения с реальной женой и детьми у Диккенса были отнюдь не безоблачные. Подробности разрыва с супругой я опущу, кому интересна вся эта скандальная история в деталях, могут  прочесть о ней, есть источники… В поздних произведениях Диккенс уже в открытую выступает за развод, если брак неудачен. А это шло в разрез с церковным учением.

Но меня это мало смущало и ничуть не мешало мне наслаждаться чтением его книг – я не требую от писателя невозможного, мне не нужно, чтобы он был целиком и полностью идеален, достаточно того, что он вкладывает в свои произведения. Невозможно и нереально каждый миг своей жизни быть ангелом, то, что Диккенс им не был, представляется мне только естественным, и не более.

Немного иначе восприняла роман «Большие надежды», с которого началось ее знакомство с творчеством Диккенса, юная и еще очень наивная девочка-подросткок Матильда, живущая в деревушке на тропическом острове на юге Тихого океана. Это главная героиня книги современного новозеландского писателя Ллойда Джонса.

Назвал он свой роман именем главного диккенсовского героя - «Мистер Пип». Роман Джонса был экранизирован, он вошел в шорт-лист Букеровской премии. 

Увидев название, я не могла не заинтересоваться. Люди приходят к Диккенсу не случайно, у них должно быть в характере что-то общее, родственное… они просто не могут не иметь общих точек соприкосновения – так решила я и купила этот роман. И, как выяснилось, не ошиблась.

Не могу сказать, что это – уровень Чарльза Диккенса, но прочитала я с удовольствием. Автор изучил и творчество, и биографию английского классика во всех деталях.  Он показывает, как, однажды заинтересовавшись судьбой героя романа, чернокожая девочка Матильда преуспела в учении и из полуграмотного деревенского подростка, мало что знающего о мире, получился специалист по творчеству Диккенса с университетским образованием.

Меня тронуло то, что в качестве любимого героя Матильда выбрала не какого-то образцово-показательного ангела, похожего на Эстер, Нелли, Агнес, Мэри, Лиззи или Том Пинч. Им стал мальчик, не претендующий на исключительность в чем бы то ни было, – для Матильды Пип это герой, которого она соотносит с собой, видит в нем себя.  Живой, с недостатками, шероховатостями… отнюдь не пример для кого бы то ни было. На мой взгляд, именно такие герои  - без претензий – удавались Диккенсу больше всего.  Они не черные и не белые (а у него персонажи частенько делятся по такому принципу и очень четко) в моральном отношении, это некая естественная и очень понятная большинству людей «середина». И, конечно же, комические персонажи – это тоже украшение его романов. Если положительный герой был веселым и шутливым, он получался более естественным и живым, чем несколько «замороженный».  Пип – не такой, ярко выраженное чувство юмора – не его черта, но именно этот персонаж удачен именно таким, каким он получился.

Для меня был важен внутренний рост героя, как он постепенно менялся, становясь взрослым, ощущение некого Света в его грустном спокойном созерцательном взгляде на жизнь в зрелые годы меня подкупило. Расставаясь со своими мечтами, надеждами на другую жизнь – счастливую, богатую, блистательную, Пип обретал внутренную силу. О нем можно сказать, что, утратив иллюзии, он окреп, а не ослабел. Этим он и интересен. К концу романа Пип становится лучше. Именно такую черту героя хотел показать нам Диккенс, как что-то близкое себе самому. При этом автор противопоставляет главному персонажу таких, как мисс Хэвишем, черпающих душевные силы в ненависти и злобе, желании мстить всему человечеству. Диккенс подчеркивает, что она, пережив разочарование и обман, зациклилась на своей душевной драме и отказалась от тысячи утешений, какие ей могла предложить реальная жизнь.

К доброте – не показной, чуждой тщеславия, – главная героиня романа Джонса «Мистер Пип» Матильда оказалась на редкость чувствительна. Она ощутила ее интуитивно. Произошло это еще и потому, что исходило от человека, в котором наивная девочка видела своего учителя и духовного наставника. Единственный белый на острове, мистер Уоттс, о котором местные жители мало что знали, стал преподавать в школе. И читать детям вслух роман «Большие надежды».

Он, как и сам Диккенс по воспоминаниям современников, любил театр, с удовольствием разыгрывал роли, читал вслух с выражением, и дети сидели в школе, слушая его как завороженные. Весь мир для тринадцатилетней Матильды со временем поделится на тех, кто «за» ее нового учителя, и кто «против» него. Мистер Уоттс ассоциировался детьми и жителями острова со своим любимым писателем и мысленно они называли его «мистер Диккенс». Возможно, именно так представляя себе внешность классика, изображений которого сами они не видели.

«Фамилия моего отца была Пиррип,  мне дали при крещении имя Филип, а так как из того и другого мой младенческий язык не мог слепить ничего более внятного, чем Пип, то я называл себя Пипом, а потом и все меня стали так называть», - эти простые строки со спокойной повествовательной интонацией Матильда будет вспоминать вновь и вновь как первое яркое пятно в своей образной памяти. С них началось ее знакомство с Пипом, которого она теперь воспринимает как своего лучшего друга. И пронзительная грустная нотка интонации автора уже ощущается этой чувствительной школьницей, пока еще не представляющей себе содержание романа.

На обложке книги Джонса изображена девочка, бегущая по песку. Меня эта иллюстрация тронула… хотя ребенок явно моложе главной героини – подростка Матильды. Так по-детски невинно и непосредственно был воспринят девочкой литературный персонаж, с которым она мысленно подружилась и делилась своими мыслями и чувствами. Матильда прутиком на песке нацарапает имя «ПИП». А бороздки выложит белыми сердцевидными семечками.

Во время войны, одной из тех, о которых белый мир мало что знает, многие мужчины покинули остров, остались женщины с детьми, которых надо было чем-то занять и чему-то учить. Здание школы открыли. Единственный белый житель острова, мистер Уоттс, стал играть роль учителя.

Позже Матильда выяснит, что он не был педагогом, но, видимо, призвание в данном случае важнее образования. Ему удалось как-то очень легко и просто расположить к себе детей. И их родителей. Мистер Уоттс приглашал в школу жителей острова, и они рассказывали о своих знаниях. Не научных. Ничего общего не имеющих со школьной программой. Но опыт проживания в определенной местности учит людей многому – они знатоки обычаев, нравов, легенд и примет. Учитель только приветствует творческую жилку в характере человека, если видит ее.

Против него – мать Матильды. Женщина сильная, незаурядная, правильная и высоконравственная. Но она видит в учителе соперника, человека, который может отнять у нее дочь. В тот момент, когда противостояние матери Матильды и учителя в самом разгаре, и с ее стороны чувствуется откровенная враждебность, читатели склонны осудить эту женщину, как осуждает ее сама девочка. Но в духе диккенсовского персонажа – спокойно, грустно и отстраненно, пряча боль глубоко внутри и не проявляя ее снаружи.

Позже, когда Матильда повзрослеет и узнает о том, как негативно влиял белый мир на выходцев с островов, разрушив ее собственную семью, она станет понимать свою мать и ее инстинктивное недоверие к образованным белым с подвешенным языком, которым ничего не стоит заморочить голову наивным местным жителям, особенно – детям. Так что это – не только вопрос самолюбия и желания матери Матильды быть непререкаемым авторитетом для дочери. Хотя на тот момент может показаться и так…

Но мать не умеет спорить, она из тех, кому нужна фанатическая нерассуждающая слепая вера. И мистер Уоттс с его умением вести такие разговоры и задавать нужные вопросы на ее фоне смотрится очень выигрышно.

До середины книги читатели могут быть полностью на стороне учителя, видя в нем некий «луч света», и особенно впечатлившись невольным предательством матери Матильды, приведшим к трагической гибели мистера Уоттса. Но замысел автора несколько сложнее. Акценты в этой истории позже изменятся…

Матильда чужда сословной спеси, она не может не осуждать Пипа за высокомерие по отношению к простым людям. Ведь сама она – простая по происхождению, хотя и дочь незаурядных родителей. «Никто так не выделяется, как белый человек, живущий среди черных. Но мистер Уоттс, как я считала, выделялся не только этим. Он подарил нам Пипа, и я приняла этого Пипа как обычного мальчика, чье дыхание чувствовала щекой. Я научилась заглядывать в чужие души. И теперь силилась понять мистера Уоттса», - говорит автор.  Влюбленность Матильды в мистера Уоттса ничего общего не имеет с женской влюбленностью, эта некая чисто человеческая очарованность… девочка хочет знать о нем все, но она еще не знает, что ее мечта сбудется, хотя и не на сто процентов, но это в принципе и невозможно…

«- Сегодня нам очень повезло. Очень. Мы получили своевременное напоминание о том, что, вероятно, не знаем всего мира, но силой воображения можем создавать его заново. Можем создавать его из тех вещей, которые видим и находим вокруг. Нужно просто смотрел на мир творчески, как это делает бабушка Дэниела. – Мистер Уоттс положил руку ей на плечо. – Спасибо, сказал он. – Большое вам спасибо», - этот фрагмент красочно повествует о том, как учитель умел находить общий язык с жителями острова, и ему доставлял удовольствие этот процесс.

Мать Матильды спрятала книгу «Большие надежды», видя в литературных героях врагов, отнимающих у нее дочь.  Но она не предвидела, как ее поступок отразится на судьбе учителя. «Неужели она не слышала, как офицер краснокожих требовал – причем не раз – отдать ему книгу? Где были ее глаза и уши, когда тот же самый офицер, держа в пальцах зажженную спичку, в последний раз потребовал выдать либо Пипа, либо книгу, в которой тот якобы обретался? Задаваясь этими вопросами, я уже разгадала ее намерения. Своим молчанием она хотела разом уничтожить и Пипа, и авторитет мистера Уоттса – белого безбожника, который навязал ее дочери какого-то придуманного типа, заменившего ей кровную родню», - говорится в книге в этот кульминационный момент.

Матильда подозревает мать в том, чего, возможно, у нее и в мыслях не было. Не разбирающиеся в литературе военные решили, что Пип и Диккенс – жители острова, и потребовали их выдать, не поверив, что речь идет о книге. Будущее покажет, что эта женщина не настолько коварна. Но с беспощадностью девочка выносит ей свой молчаливый приговор: «Как могли, мы себя утешали. Довольствовались тем, что осталось. Как-никак, море изобиловало рыбой. На деревьях зрели плоды. Краснокожие не сумели отнять у нас воздух и тень. Но на мамином месте я бы себя спросила: зачем мне это все, если я потеряла дочь?»

Когда сожгли имущество жителей острова, и книга Диккенса сгорела, ученики под руководством учителя стали восстанавливать роман «Большие надежды» в памяти. «И вот еще что, - сказал мистер Уоттс. – Никто за всю вашу недолгую пока еще жизнь не произносил вашего имени точно так же, как вы, когда проговаривали его про себя. Это – ваше. Ваш особый дар, которого никому не отнять. Тот же дар использовал наш друг и соратник Чарльз Диккенс, придумывая свои сюжеты». Ведь именно с этого начинается книга – Пип рассказывает историю своего имени. Эти строки Диккенса у Матильды – любимые, она не раз прокручивает их в памяти. Внутренний голос, неповторимая интонация – именно это имеет в виду учитель, говоря детям о Диккенсе. Рассказывать одну и ту же историю можно по-разному, отличия заключаются в интонации. Есть люди, которые могут улавливать это только на слух, но пишущие погружаются в индивидуальную интонационную атмосферу автора, они чувствуют читаемый текст, интонируя его внутри себя.

Учитель не претендует на интеллектуальное лидерство, в отличие от матери девочки, ему не нужно, чтобы каждое его слово воспринималось как истина в последней инстанции. Дети и взрослые это чувствуют и с удовольствием, легко и свободно открываются в общении с ним. Именно этого не может понять совсем не глупая и по-своему очень одаренная своеобразная мать Матильды, Долорес. Она умеет только навязывать свое мнение, до нее просто не доходит, что можно воспитывать дочь по-другому. Слыша ее изнутри, улавливая ее интонацию…

Когда умирает жена мистера Уоттса, мать Матильды рассказывает о ее жизни: «- Знаешь, Матильда, в детстве Грейс была из всех самой смышленой. Всегда руку тянула. Такая умница, куда там. Все знала, на лету схватывала. У некоторых это в крови. Прямо ходячая энциклопедия. Или словарь. Шесть языков. Уж не знаю, как такое возможно, а вот поди ж ты. И когда она получила стипендию, чтобы ехать в Австралию учиться, мы были за нее рады-радешеньки. Пусть, думали, поедет да покажет всем белым, какие бывают умные чернокожие девочки». У Грейс, заболевшей душевной болезнью и не излечившейся, это не получилось. Но мать как будто заглядывает в будущее самой Матильды – вот у кого все получится… И вместе с тем ощущается грустная нотка обреченности у автора, как и у самого Диккенса… человек привязан к родным местам больше, чем самому ему кажется, он не может преодолеть эту тягу, его потянет назад.

Черный и белый мир – в рассказе мистера Уоттса, в его версии они с женой пытались соединить все лучшее, что есть в традициях островитян и городских цивилизованных жителей. Позже Матильда узнает, сколько правды было в словах ее тогдашнего кумира…

По горькой иронии судьбы погибает учитель внезапно и совершенно нелепо, военные спрашивают, где здесь Пип, мятежник указывает в сторону школы, и мистера Уоттса мгновенно убивают, причем разрубив на куски и бросив свиньям. Так же ошеломляюще быстро на Матильду обрушивается другой удар судьбы – ее мать, чувствуя себя виноватой, во всеуслышание утверждает, что видела, как убили белого человека, и что он был добрым… Долорес насилуют и убивают. Она умоляет пощадить дочь, и девочку оставляют в покое.

«Вспоминая те события, я не чувствую ничего. Уж извините, но в тот день я лишилась способности испытывать простые человеческие чувства. Это последнее, что у меня отняли, как прежде отняли карандаш, календарь и кеды, «Большие надежды», спальный тюфяк, крышу над головой – а вслед за тем мистера Уоттса и маму. Не знаю, как принято поступать с такими воспоминаниями. Выбросить из головы – не по-людски. Наверное, единственный способ – доверить их бумаге и как-то двигаться дальше», - как будто слышим мы монотонный, лишенный жизненных сил, голос главной героини романа Матильды.

Ей уже пятнадцать, когда она сумела сбежать с острова и добраться до отца. Значит, прошло два года с момента начала книги – мы наблюдали за девочкой в период ее взросления.

О дальнейших событиях повествуется кратко. Матильда стала ходить в среднюю школу, она нашла в библиотеке роман «Большие надежды» и прочитала его целиком, до этого знакомая с сокращенной версией, которую им предлагал мистер Уоттс для ознакомления. В ее сознании происходит некоторая переоценка, все больше она отдает должное храбрости и цельности натуры своей матери и подвергает сомнению все, что говорил ей любимый учитель. Но эта Матильда уже не так строга, она пытается быть терпимой, как был им ее недавний кумир. Разве не этим привлек ее мистер Уоттс, а его, в свою очередь, мистер Диккенс?

Матильда учится хорошо, она прочла все собрание сочинений Диккенса. В конце романа она приступает к написанию диссертации под названием «Образы сирот в творчестве Диккенса». Изучив все источники и зная о Диккенсе многое, Матильда сравнивает противоречия в реальной жизни писателя и декларируемые им в книгах истины. И, как и следовало, ожидать, не то, чтобы несколько разочаровывается… но перестает смотреть на писателя исключительно восторженно. Хотя и прежде не сказать, чтобы излишняя экзальтация была в ее характере, Матильда была живой естественной и чуждой пафоса девочкой. В том числе и этими качествами привлекли ее герои писателя.

Но если информация о Диккенсе ей доступна, о своем погибшем учителе мистере Уоттсе она по-прежнему знает только из его рассказов. И Матильда полна решимости проверить хотя бы часть из того, что он ей говорил. Она навещает бывшую жену учителя и узнает, что он изменял ей с жительницей острова, Грейс, но так официально и не развелся и не женился на этой женщине. Они играли в любительских спектаклях, он любил лицедейство, это и сблизило их.  Грейс попала в психиатрическую больницу и так больше и не пришла в себя. Он поехал с ней на родину, возможно, надеясь на улучшение, и остался предан ей до самой смерти. Последнее, без сомнения, трогательно.

По словам бывшей жены, женщины достаточно приземленной, Томас Уоттс был фантазером и жил в мире своих грез, а для такого человека Грейс была вполне подходящей подругой. Он мог и сам не понимать, где кончаются его фантазии, и начинается реальность, в его сознании не было четкой границы между вымышленным и настоящим мирами. Мистер Уоттс был человеком, придумывающим свою жизнь и самого себя.

Но это не примитивное «разоблачение». Понятно, что выдумывал такой человек не со зла и не с желанием причинить вред, обмануть, ввести в заблуждение, манипулировать… Это был по сравнению с Диккенсом фантазер нереализованный, человек, которому обычная размеренная жизнь обывателя казалась скучной, и он хотел от нее сбежать. Если писатель может сделать это на страницах романа, то что остается служащему Управления по стандартам? «Нам потребовался учитель – и мистер Уоттс стал учителем. Нам потребовался волшебник, сотворяющий иные миры, - и мистер Уоттс стал волшебником. Нам потребовался спаситель – мистер Уоттс справился и с этой ролью. Когда каратели пожелали забрать чью-нибудь жизнь, мистер Уоттс предложил свою».

Но Матильда, как слишком живой для науки человек, не тяготеет к официальному и холодно-обезличенному языку диссертаций с канцеляризмами, ее тянет в сторону собственного творчества. Она переворачивает титульный лист научной работы и на обороте пишет: «Все называли его Лупоглаз». Ее произведение начинается так же просто, живо и непосредственно, как роман Диккенса – с рассуждений об Имени (в данном случае – островной кличке Тома Уоттса).

Матильда говорит, что с возрастом разлюбила героев Диккенса, они стали казаться ей слишком очевидными и гротескными, но речь, очевидно, идет не обо всех. «Я называл себя Пипом, а потом и все меня стали так называть», - это самые подкупающие литературные строки. С этим я к вам пришел: примите меня, пожалуйста, таким, как увидели. С этим выпускает в жизнь своих питомцев сиротский дом. С этим прибивается к тихоокеанскому берегу переселенец. С этим обратился мистер Уоттс к мятежникам, и они смирились. А я, например, не смогла смириться с тем, что в честь Пипа назвали овощную лавку «Пип Рочестерский», - думает уже взрослая, побывавшая в Англии девушка, которая принимает решение вернуться на остров. Домой.