Большая лотерея

- Ты представь,бдин,я спрашиваю ее:
- Ты мне брюки почистила?
  Галя моя таким противным голосом:
- Да, дорогой.
- Пиджак тоже почистила?
- Конечно.золотко моё.
- А туфли?
- А шо такое, там тоже карманы есть?- в ужасе вскрикнула Галя.....
Янкель Рополер продолжает пить вино и беседовать со Стыцьком, который последние два года — с тех пор как женился на Гале — очень плохо спит по ночам.                - Пить,-сказал Стыцько,- когда никакой жажды нет, и во всякое время заниматься любовью — только этим мы и отличаемся от других животных.
— Шо,шо? Просто черт знает шо такое! — сказала Галя, входя к собутыльникам без стука... — Вы пьете! Без меня?..- Груди Галки зазывно задышали....
Стыцько опешил, но Янкель сумел сохранить вид невозмутимый и благодушный:
— Доброе вино, хозяюшка, развязывает наши тугие кошельки. В начале и середине пути занятия торговые требуют трезвого расчета, но когда дело доходит до справедливого дележа прибыли,то тогда,рыбка моя, без ласковой беседы с глазу на глаз — никак нельзя.
— Не морочь мне голову, Янкель Рополер ! — перебила его,виляя бедрами, Галя. — Ты похож на торгового человека еще меньше, чем я — на «хозяюшку».
— А... — попытался вмешаться Стыцько, но жена коротко посмотрела на него, и он осекся.
— Тем лучше, — сказал Янкель Рополер , неловко приподнимаясь на месте, — всегда предпочитал честный поединок — лицом к лицу. Без этих, знаете ли, чертовых экивоков...Люблю,Стыцько,я вашу породу: горячий борщ,холодну водочку и повну пазуху..... — А это не тебя били в Петровом Метрополе?- Прилегла к нему на плечо и шепнула Галя.
— Да! Ну и что с этого. И не в Метрополе, а в вашей корчме неподалеку от Иерусалима. И не то чтобы били, а...
— Ну вот что, — перебила его Галя, — я не собираюсь мериться с тобою силами в этом сарае.
— Весьма благоразумно... — с облегчением заметил Янкель Рополер , несколько отяжелевший после выпитого вина.
— Ты сказала «в этом сарае»? — удивился Стыцько.
— Я,между нами дамочками, родилась и выросла в таком месте, по сравнению с которым даже хоромы нынешнего мэра покажутся тебе, барин сраный, убогим и ветхим сараем.
— Хм, — почесал вусы Стыцько , — вот не думал, что изба-развалюха на окраине галицийского квартала... как бишь его... Боброво... Домброво... Бодрово...
— Мудрово? — встрепенулся  Янкель Рополер .
— Мудрово... или какое-нибудь Дурново...
— Мудрово..... — повторил  Янкель Рополер . — Благословенны ваши жилища в наших палестинах израилевых! Так это ты в Мудрово отыскал себе такую рыбку Галю?
— Не то чтобы очень искал, — признался Стыцько. — Уж и не знаю теперь, что я там позабыл, в этом  палестинском Мурлово...
Чертовка Галя расхохоталась и погрозила ему пальцем:
— Не пойму, ты скромничаешь или лукавишь, дорогой?
Стыцько побагровел, а  Янкель Рополер  призадумался:
— Еще при жизни великого Аарона, будь он благословен, студенты иезуитской коллегии сожгли это местечко вместе с жителями. Теперь там все заросло горькой полынью и маком. Мы как-то раз проезжали мимо и встретили местного, который почему-то был неравнодушен к памяти рабби Исраэля. Он нас хорошо угостил, а среди прочего рассказал, что местные это Мудрово обходят десятой дорогой. Вернее, обходят они то место, где было когда-то Мудрово...
— Самый что ни на есть обычное теперь уже наше местечко, — сказал Стыцько, — я там всего-то одну ночь и провел...
— Ты, верно, не представляешь, как тебе повезло. Редко можно встретить человека, который провел ночь в таком месте и остался жив. Думаю, это была последняя ночь в твоей жизни, когда ты выспался от души, — заметил  Янкель Рополер .
— Ничего подобного! — лукаво улыбнулась пышногрудая Галя. — Это была первая ночь в его жизни, когда он не сомкнул глаз до утра и — представь себе — ни разу не пожалел об этом!До этого он слишком много занимался ЭТИМ в своей черепной коробке и слишком мало где либо еще.... ЭТО - большая лотерея: двое могут обожать это по отдельности и не словить кайфа вместе...А мы словили!