Морские свиньи

Вовка стоял на одной ноге на крошечном островке посреди огромной лужи. Глупее ничего нельзя было придумать. Дембель, в отутюженной и сияющей золотом матросской форме, стоял на одной ноге посреди лужи, на главной улице родной деревни! Сколько раз он представлял, как пройдет по такой знакомой и родной улице под восхищенными взглядами девчонок. И вот так, стать всеобщим посмешищем! Эй, моряк, здесь не глубоко, не утонешь – залилась звонким смехом соседская Светка. Вовка, ты что ли? Раздался голос сзади. Мишка, школьный друг, в ватнике и резиновых сапогах, зашел в лужу, подхватил Вовку и донес до спасительной суши.

Ну, моряк, тебя и не узнать прямо! А я уже полгода как дембельнулся. Успел вкусить сполна всех злачных соблазнов гражданской жизни. А у тебя все это впереди, даже завидую. Сейчас такой молодняк подрос – загляденье! Что же мы посреди улицы стоим, пошли ко мне.

Силами младшей сестры была начищена и сварена кастрюля рассыпчатой картошки, на столе стояла не хитрая, но такая привычная деревенская закуска и запотевшая бутылка водки.

Слегка захмелевших друзей потянуло на разговоры, ведь за то время, пока они не виделись, в жизни каждого было столько интересного!

Знаешь Мишка, только тебе скажу, ты только пожалуйста никому ни-ни. Я на подводной лодке только один раз был. Все эти сказки, про героя-подводника, для девчонок. Я свинарем служил. Ты что несешь, какие на флоте свиньи? Такие же как и у нас, с пятаками, ушами и хвостами!

В учебке меня на электрика выучили. Привезли нас на базу атомных подводных лодок. Посмотрел я на их огромные черные туши у пирсов, и думаю, вот же повезло, на самых современных кораблях служить буду, которые мало кто видел вот так как я, стоя рядом с ними. Но радость была недолгой. Посмотрел старший лейтенант в отделе кадров мои документы и говорит, вот ты-то нам и нужен! На гражданке в свинарнике работал? Отпираться было бесполезно, во всех документах гражданская специальность – свинарь. Вот что боец, электриков у нас тут валом, а свинарь - ты один. Да ты не переживай, служба спокойная, начальства минимум, еще благодарить меня будешь!

Служба была действительно ненапряженной. Все очень привычно, кормить свиней да лопатой за ними навоз выгребать. И все было бы тихо и спокойно, но однажды чуть на боевую службу на подводной лодке ни угодил.

Раздаю я утром свиньям корм. Прибегает мой начальник, мичман, и с ним какой-то капитан-лейтенант. У них лодка через полчаса выходит на боевую службу в Атлантический океан, а машина со свиной тушенкой где-то на заметенной дороге застряла. Вообщем положение безвыходное, начальник тыла приказал зарезать свинью и загрузить на подводную лодку. И на все полчаса.

Ну так я пол часа возиться буду пока свинью заколю и тушу разделаю, а на чем тушу повезем? Все погрустнели. Машины не было и чтобы заказать ее в автопарке нужно полдня и куча подписей.  С меня командир голову снимет, если без свинины вернусь, уточнил капитан-лейтенант. Выход один – гнать своим ходом. Тут недалеко, полкилометра примерно.

И странная процессия двинулась по зоне строгого режима радиационной безопасности, провожаемая удивленными взглядами всех кто шел навстречу. Слева и справа от свиньи, чтобы она никуда не свернула, шли мичман и капитан-лейтенант, а я гнал свинью хворостиной сзади. Свинья бодро бежала в нужном направлении, план успешно реализовывался. Вот и нужный пирс. Для свиньи открыли ворота и она бодро зацокала копытами по металлу пирса.

На проводы подводной лодки на боевую службу прибыли адмиралы из штаба флота, ну и все местное командование тоже, разумеется, стояло на пирсе. Все они с интересом смотрели на свинью, которую хворостиной гнали по пирсу. Капитан-лейтенант на ходу сообщил план дальнейших действий. Загоняем ее по трапу на корпус, и гоните в нос, там люк есть, через него и загрузим. Да следи, чтобы она с корпуса не соскользнула и за борт не упала, назад точно не вытащим. Подогнал я ее со всеми предосторожностями к люку. Ну ту понятное дело заминка получилась. Свинья вниз головой по вертикальной шахте люка лезть категорически отказывалась. Пришлось подвести ее к люку, схватить за задние лапы и ткнуть мордой в люк. А люк то узкий, сантиметров 80, не больше. Свинья в нем и застряла. И что тут началось! Свинья стала визжать так, что у меня уши заложило и трепыхать задними лапами в воздухе. Я ее вниз толкаю, в люке ее за передние лапы тянут, а она визжит все сильнее. Тут духовой оркестр заиграл марш, трап убрали, концы отдали, и грозный боевой корабль с торчащим из люка задом бешено визжащей свиньи пошел в океан угрожать вероятному противнику ядерными ракетами. Когда я оторвался от бесплодной борьбы со свиньей, мне стало не по себе, берег удалялся. Тут уж я стал орать громче, чем свинья. Прибежал капитан-лейтенант и успокоил, сказал, что на выходе из залива меня на буксир пересадят и назад вернут.

Ага, пересадят, прям как с трамвая на троллейбус. Вот уж где я страху натерпелся! Натянули между лодкой и буксиром веревку, прицепили меня к ней карабином, и я поехал в сторону буксира над водой. И тут, когда я примерно посередине над водой болтался, волна накатила, веревка провисла, я в воду и бултыхнулся. Как увидел, что волны надо мной сомкнулись, ну думаю и все, приплыли, но через несколько секунд веревка натянулась, меня наверх и выбросило. На буксире поймали меня, мокрого до нитки, со словами: «Ну, вот свинарь и морское крещение получил, теперь по праву будешь тельняшку носить!»

Встретил я ребят с той лодки после похода. Со свиньей я вторую серию не видел, а она, говорят, тоже веселая была. Вытащили ее из люка назад на палубу, а что с ней дальше делать – не знают. Никто свинью заколоть не может, городские, одним словом. Пытались ее их пистолета пристрелить, но что свинье пистолетная пуля, она в слое сала застреет.

Еще час, пока шли в надводном положении до точки погружения, на носу подводной лодки  коррида шла со свиньей в главной роли. А рядом, параллельным курсом, эсминец идет, подводную лодку до точки погружения сопровождает. Вся команда эсминца вдоль борта выстроилась, за свинью болели. Вот уж свинья натерпелась перед смертью! Ну, наливай еще по одной.

Да, весело у вас на флоте, сказал Мишка хрумтя огурцом. Да уж, обхохочешься. А что ты на дембель так поздно, вроде все уже давно дома? Да из-за поросят, будь они неладны! А при чем здесь поросята? Ну слушай поросячью историю, из-за которой  я самым последним из всего призыва дембельнулся.

Дело было так. Нагрянуло ко мне в свинарник с проверкой командование дивизии. Посмотрели свиней и ко мне с вопросом, доложите, сколько у вас поросят? А кто их сосчитает, этих поросят, может их два десятка, а может и три. Мельтешат они все время, никакому учету не поддаются. И именно это отсутствие учета и постановки на баланс каждой свиной души, породило в мудрых головах высшего командования простую но гениальную идею, откормить себе по поросеночку для праздничного стола.

Выбрали они себе по поросеночку и наказали холить их и лелеять. И на этом моя спокойная жизнь закончилась, стали они по очереди заходить в свинарник с проверками. Больше всего их, конечно, свои поросята интересовали. Ну-ка покажи, где тут мой? Ткну пальцем в любого, разве их упомнить! А что это он такой грязный и худой? И начинает на меня сыпаться начальственный гнев с перечислением всех кар земных, предусмотренных дисциплинарным уставом. В исполнение кары пока не приводились, но долго терпение испытывать было нельзя.

Выбрал я одного поросенка покрупнее, помыл его из шланга, чтобы приметный был, и стал кормить отдельно. Налью в корыто и жду, пока он наестся до отвала, а потом уже всех остальных к корыту выпускаю. Поросеночек быстро округлился и зарозовел. Кто бы из командования ни приехал с провокационным вопросом, а где тут мой поросенок? Я с гордостью и говорю, а вон, смотрите, самый чистый и упитанный Ваш и будет! Командованию это очень нравилось, что именно его поросенок самый-самый.

И все было хорошо, пока они друг перед другом хвастаться ни начали, и каждый убеждал, что его поросенок лучше всех. Заподозрив неладное, втроем пришли посмотреть на своих поросят. Пришлось сознаться, что поросенок был всего один такой, образцово-показательный. Вот тогда-то я и узнал, что бывают кары земные, не предусмотренные дисциплинарным уставом.

В общем, достали они меня своими поросятами. Выпросил я пол литра черной краски, кисточку старую засохшую нашел, и подписал поросят  полными наименованиями должностей их опекунов. Как они это увидели, так и упекли меня на гауптвахту на 15 суток. Если бы было можно на дольше, я бы до самого дембеля оттуда не вышел. А когда я вернулся к своим свиньям, подписанных краской поросят среди них уже не было. И демобилизовали меня в самую последнюю очередь, когда мой призыв уже давно дома водку пил. Вот такая невезуха!