Мечта неосуществимая

МЕЧТА НЕОСУЩЕСТВИМАЯ

Вернемся к девушкам, ищущим в современном молодом человеке рыцаря прошлых времен. Затея неосуществимая заставляет их, мечтательно заглядывая в темное чрево истории прошлого, искать там свой идеал!
У скелета, источенного червями и временем, о прошлом не спросишь. Но и прицепи к скелету все, что положено, покрой его кожей человеческою, да покажи то, что получилось, девице современной, та ахнула бы еще раз, глаза закатив, и более бы их, наверное, не открыла. А предстало бы перед нею существо ростом невеликое, лицом волосатое, где волосы сегодня сбривают, и голым, как колено, там, где волосы должны обильно расти. Зубы желтые, никогда зубной щетки не видавшие, да и те в большинстве своем, в виде пеньков гнилых разной высоты. Естественно, соответствующий запах изо рта, который, без сомнения, никак благоухающим не назовешь.
Ну, а к женской чести у рыцарей понятия были весьма специфичными: каждый рыцарь считал, что его собственные честь и достоинство оскорблены, если женщина принадлежит другому рыцарю. Отбить ее у собрата по мечу каждый рыцарь считал своим долгом. С этой целью он либо сразу бросался в бой, либо побеждал конкурента на ближайшем рыцарском турнире. Причем мнения той, из-за которой разгоралась драка, никто не спрашивал – дама автоматически доставалась тому, кто побеждал в рыцарской разборке. Хотела она этого или нет.
И все же, к пришлому следовало бы подходить с позиций общего плана строения мирового здания, в котором соседствует все.

В далеком прошлом и сейчас
Встречались честные и воры.
Являлся и калиф на час,
Его решенья были скоры…

И скромные, и гордецы,
И трусы мелкие… злодеи,
И справедливые бойцы,
И те, с приставкой – «змеи».
Как и сейчас, все в прошлом есть,
И, роясь в тьме веков, найдете:
Любовь великую и честь,
И мысль огромную в полете,

И рядом с ними – зло
В объеме, мысли необъятной,
Пусть это все давно прошло,
Но возвращается обратно…

Но, раз прошлое способно возвращаться, пытаясь закре-питься в новых, современных формах, я предлагаю заглянуть в прошлое, рассматривая явления в их динамике. Одновременно следует в качестве судьи избрать само «Время». Оно – и свидетель, оно и обвинитель, оно и адвокат. Роль читателя подобна присяжному заседателю, он может соглашаться, а может и нет!
Зарождение рыцарства стало наблюдаться в Средневековье, в эпоху феодальной раздробленности, когда военные стычки стали делом постоянным, почти не прекращавшимся. Появилась необходимость в людях, хорошо вооруженных, прекрасно знающих военное дело, избравших его своей профессией, для которых чужая жизнь ничего не значила, а вид крови не смущал.
Кто мог стать рыцарем? Вопрос совсем не праздный. Поначалу им мог стать всякий, кто имел возможность купить боевого коня и доспехи.
Чтобы все купить требовались деньги, для простого человека неподъемные. Без боевого коня не могло быть рыцаря. Рыцарь – всегда был всадником, о том и говорят его звания – «рейтор», «шевалье», «кабальерос», что в переводе означает – всадник. Рыцарь всем был обязан своему боевому коню. Он его спасал не раз во время боя, он его выносил прочь, когда тот терял способность им управлять.

В бою едины – рыцарь, конь
Закованы в броню,
Его поводья только тронь –
Знак двигаться коню.
Ему привычен посвист стрел,
И в бурю он спокоен.
И в битве яростен и смел,
Он – настоящий воин.

Коню давали имя, соответственно характеру. Скажем, Росинант дон Кихота. Боевого коня рыцарь берег, как душу свою. Садился на него только перед самым боем, чтобы конь был свеж, ведь сам конь был закован в металл, да еще приходилось ему нести на себе всадника в доспехах, весивших многие десятки килограммов. До боя коня такого вели в поводу, а рыцарь ехал совсем на другом коне.
Главным видом оружия был меч. Клинком дорожили. Ему, как и коню, давали имя. До нашего времени дошли имена, которые носили клинки легендарных героев. «Бальмут» – меч Зигфрида, главного героя «Песни о Нибелунгах». У короля Артура – «Экскалибур»!

Король Артур идет на штурм
Позиций англосаксов,
С ним меч – «Экскалибур»
С ним воинское счастье!

И покидая мир иной,
Отдал свой меч он фее,
«Храни его – никто иной
Владеть мечом не смеет!»

Вспомните, с каким восхищением говорит граф Роланд из «Песни о Роланде»: «Ах, Дюрендаль, мой верный меч прекрасный! На рукояти у тебя в оправе святыня не одна заключена: в ней вложен зуб апостола Петра, святого Дионисия власа, Василия святого капли крови, кусок одежды матери Христа».





И далее:

«…Стальные шпоры на ногах надеты,
кольчуги белые легки, но крепки,
Забрала спущены у ясных шлемов,
На поясах мечи в златой отделке.
Щиты подвешены у них на шеях,
И копья острые у них в руке…».

Так писал неизвестный автор «Песни о Роланде».
Теперь вернемся к панцирю рыцаря… Сколько было создано видов и форм предметов, защищающих тело от холодного оружия.

Коснемся панциря, да он безлик,
Не то, что добрый конь иль меч!
Такой ценой безмерною велик,
Что стоило его особенно беречь.

Панцирь – единственное спасение от удара копья. Сражение без панциря означало – верную гибель. Ведь в силу удара вкладывыалась масса коня и его скорость. Недаром на ристалищах прежде, чем пустить в ход копья, требовался разбег коней.

Сколько форм и сколько в нем деталей?
О тяжести не стоит говорить,
Его готовили из самой лучшей стали –
Не всякий мог такое сотворить.

И панцирь есть, но нет такой брони,
Чтобы всегда и от всего спасала…
И наступали траурные дни,
Когда под панцирем сознанье угасало.

Но сталь ценна, работа дорога,
Из панциря выбрасывали тело,
Добычею считался он врага,
А тело разлагалось, тлело.
Для того чтобы приобрести панцирь требовалось отдать за него десятков пять коров, пятнадцать кобылиц (расчет велся в живом эквиваленте стоимости). Такое количество крупных домашних животных составляло стадо всей деревни. Время шло, совершенствовалось оружие и тяжелел панцирь соответственно.

Представить трудно рыцаря в бою,
Одетого в тяжелые доспехи?
О тех, о ком сейчас я говорю,
Скорей достойны скорби, а не смеха.

В седле похож на сена стог,
Копну соломы, в панцирь заключенной,
Участвовать в турнире мог
Лишь в рыцари владыкой посвященный.

И конь под ним гора-горой,
Он тоже в сталь хозяином закован,
Бывает тяжко летнею порой,
Коль храп его подобен тяжким стонам!!

Как прошлое судить? И прав ли будет суд?
Вопль из груди: «О, времена! О, нравы!»
Следы насилия все времена несут,
Не избежать времен кровавых!

Всего этого молодые девушки не знали. Не знали они и того, что рыцарем стать было не просто. Даже королям приходилось проходить и обучение, и посвящение в рыцари. Рыцарями не рождались, рыцарями по желанию только не становились.