Петя С

Бывает так, что пройдёт полжизни, и ты вдруг вспоминаешь те два дня, которые и легли в основу моего рассказа...

...в конце шестидесятых годов с Петей С. мы познакомились  в стенах Узгоспроекта в его архитектурной мастерской. Мы так разговорились с ним о литературе, искусстве и архитектуре, что незаметно дошли до Петиной лачуги, притулившейся на берегу Анхора…

...и тут, ввечеру, к нам пожаловала в гости Летучая Мышь!

С холода - да в теплынь. С апреля - да в май. В лунную весеннюю ночь летучая Мыша смело влетела к нам в форточку и, сделав по нашей комнатухе пируэт, спикировала прям на  подоконник.

Какие уж тут разговоры! Вместе с Петей стали пытаться ее выкомнить.
Куда уж! Она под тахтушку-топчан!

Наш военный план был таков – Мышу изловить, но чтобы её хрупкие крылушки не повредить!
Напугала Петину руку. Мыша, разинув пасть с мелкой зубчатой окантовкой, зашипела аспидной гадюкой.
Петя дивится такому чуду, а у меня дыбом загривок.
               
Накинули на Мышу белую тряпочку, словно фату, и нежно выправили невестушкой к Луне, за форточку, на свежий воздух.
   У - ф - ф - ф - ф!



…сложил Ян У ветки, огонь развел, поднялись из чайника струи белого ароматного пара… читает мне мой друг Петя старинную китайскую сказку про Лиса-оборотня.

По стенам Петя развесил древнейшие китайские миниатюры эпохи Весны и Осени… драконы, кривые скалы, по-драконьи изогнутые горные сосенки… Петя с жаром рассказывает мне о царствовании династий Цинь и Хань…
Древняя китайская живопись… стили гунби и сеи… Гунби – тонкое графическое письмо, сеи – свободная графика грубой кистью… и всё это – гохуа, традиционная китайская живопись…
Вот бы добраться до Янчжоу и посмотреть как запускают в ночное небо фонарики! – мечтали мы с Петей…

Верхом на огнедышащем драконе мы перенесись из эпохи царствования династий Цинь и Хань… в благословенный город Самарканд.

Утром мы вознеслись на холмы Афросиаба и, с высоты птичьего полёта, обозревали величественную Бибиханым с полуразрушенным бирюзовым куполом. Шах-и-зинда каскадами ниспадала к заросшему дворику сторожа. Сторож Рахим пригласил нас на обеденный плов.  Мы спустились к Рахиму и помогли ему порезать лук-пиёз и морковь-сабза.
Плов удалсЯ на славу!.. благодаря ошпазу Рахиму, который умело руководил процессом приготовления. Умопомрачительный запах, дымящегося на лягане-блюде плова привёл нас с Петей в полный экстаз и мы со сторожем Рахимом взлетели-воспарили над Шах-и-зиндой, весенним Афросиабом, над рекой Зеравшан.
 
Рахим-ака рассказал, что на Афросиабе, неподалёку, живёт в норе рыжая лиса. Мышкует. А по ночам, при Луне она приходит к нему, садится на нижнюю ступеньку Шах-и-зинды и не спускает с него огненно-зелёных раскосых глаз. А когда Луна становится похожа на дольку лимона – лиса превращается в прекрасную Гузаль – его возлюбленную, с которой он прожил всю жизнь и недавно проводил в последний путь ко Всевышнему…
Мы переглянулись с Петей, вспомнив, что этой ночью читали старинную китайскую сказку про Лиса-оборотня.


Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?

Петя любил читать Омара Хайяма...

Лепящий черепа таинственный гончар
Особый проявил к сему искусству дар:
На скатерть бытия он опрокинул чашу
И в ней пылающий зажёг страстей пожар.

Рахим-ака проводил нас за ворота-портал Шах-и-зинды. Мы попрощались и… пройдя несколько шагов, оказались в керамической мастерской кулола-керамиста Умара Джуракулова.
Глиняные свистульки-дракончики, многоголовые козлики-архары. Ишачок, запряжённый в арбу с восседающим на ней арбакешем. А за спиной у него куча-мала орущих детишечек-ребятишечек...
 
Все из глины вышло и к глине вернется
 
Везде глина. И Джуракулов – потомственный керамист в одиннадцатом поколении – тоже весь в глине. Афросиабской. И ароматный зелёный чай. И самаркандские святые лепёшки.
И склонённая к гончарному кругу седая голова мастера из-под рук которого выходят то пиалы, то косушки – большие пиалы, то ляганы-блюда. А с полок на нас льётся бирюзовый, голубой и нежно-палевый цвет-свет уже обожжённых керамических изделий. И мы с Петей уносимся в глубину столетий, потому как керамика в этом доме-музее-мастерской традиционна по сути своей.

…мастер Умар, художник-керамист Умар Джуракулов, сын усто Джуракула сына усто Кабила, сына усто Кози, сына усто Одино, сына усто Науруза-Косогара, сына усто...

Утомлённые солнечной самаркандской весной, Афросиабом, осыпанные лепестками цветущих урючин, мы с Петей возвратились в Ташкент. Он в свою архитектуру, а я к мольберту, к живописи…