Учитель

Я училась в одной солидной российской школе , направлением которой было изучение энерго-информационного развития человека. Обучение моё успешно подходило к концу. И вот на одну из предпоследних лекций к нам был приглашён преподаватель из другого города.

 Ажиотаж вокруг него был создан ещё до его приезда: молодой, но очень талантливый и «всезнающий» …ну, просто какой-то Нестор Северов из кинофильма «Большая перемена». Девочки перешёптывались, переглядывались, старались выяснить как можно больше: семейное положение, возраст, рост , вес…короче, всё то, что может интересовать женщину в мужчине. Те немногие из учениц школы, которые из своего ученического возраста выросли ещё при финской войне, особо не прихорашивались, потому что новенький препод годился им скорее во внуки , нежели в потенциальные женихи. Их больше интересовал уровень его знаний. Я же…не сказать, что меня не подняло на гребень волны всеобщего интереса, но и не оставило ровно лежать на берегу в надежде, что волна сама меня смоет в море. Я решила дождаться «явления народу» , а потом уже делать выводы.

 И вот, наконец, «явление» предстало перед очами жаждущих увидеть, услышать и познать. Замечу, что про «познать» большая часть женской аудитории подзабыла и была настроена на « увидеть» .
В класс вошёл очень худой и сутулый молодой человек.  Он , как «неведома зверушка», зыркнул испуганно на нас , кинул тихое «здрасте» и стал снимать с себя длиннющий кожаный плащ, который напомнил мне времена рэкета лихих 90-х. Выйдя к доске и повернувшись лицом к нам, он представился: «Виктор Иванович…»
  …И вот лекция началась.

 Мне всегда трудно описывать серых людей: серых внешне. Людей с полным отсутствием харизмы, яркой внешности, блеска в глазах - всего того, что меня обычно притягивает в людях , которых я выбираю себе в друзья. Мне трудно описывать Виктора Ивановича. Передо мной стоял худенький Витёк и что-то невнятно бормотал себе под нос. Он категорически отказывался смотреть на людей, сидящих за партами, и стоял вполоборота. Говорил он быстро, невнятно и , что самое страшное, так тихо, что в классе было слышно, как дышит каждый из нас.
 Тема была очень сложная , многие  записывали то, что он говорил. Но записывать не получалось, потому что не успевали и не могли слышать. Моему разочарованию не было предела.

 Я посмотрела на лица моих согруппниц и поняла,что они , прищурившись, старались изо всех сил рассмотреть в нём НЕЧТО такое, до селе ими не виданное , но которое им было обещано. Они старались изо всех сил услышать то, что он бубнил исключительно для себя, но так и не слышали. Моя соседка , взрослая женщина на шестом десятке лет, подняв руку , тактично попросила говорить его погромче и помедленнее, на что худышка возразил – надо успевать!

 Мне было жаль! Мне впервые было жаль , что так бесславно заканчивается моё обучение, мне было жаль потраченных впустую денег за «светило науки», мне было жаль, что наша директриса-умница и красавица- не попала на место преподавателя, потому что его занял вот такой же никчёмный Витёк, мне было жаль моих девчонок, которые были жутко разочарованы увиденным и не  НЕ УСЛЫШАННЫМ научным материалом , за которым они, собственно, сюда и приехали.

В критических ситуациях я всегда чувствую , как яд гнева начинает капать с моих клыков… Я подняла руку, встала и чётким голосом преподавателя / наконец-то, я нашла применение своей не реализованной профессии / объяснила суть претензий нашего коллектива : говорить громко , чётко, и повторять то, что не усвоено студентами. Витёк взвизгнул и сказал, что для первого класса он лекции не читает. Взгляд  мой стал тяжёлым и тёмным, как свинец. Директриса , приподнявшись, чтобы  погасить конфликт, тяжело осела на стул и молча стала ждать. Яд с моих клыков потёк по моей кофточке прямо на грудь. Я сказала, что он не будет продолжать лекцию , пока не повторит то, что нам всем было не понятно из его бубниловки. Он взвизгнул снова и продолжил, но с ещё большей скоростью, и убавил громкость практически до нуля . Я вскочила и, как маневровый паровоз, помчалась к входной двери, прихватив сумочку.

 Моим местом спасения был женский туалет. Не успела я залететь туда, как следом за мной пулей снайпера влетел худенький Витёк . Наверное, оказаться со знаменитым преподом в столь интимной зоне, правда, немного вонючей и абсолютно не романтичной, зато в достаточной степени уединённой в урочные часы, мечтала каждая наша ученица. Но я была зла , как тысяча церберов!

  Я не буду долго пересказывать, что я говорила ему тогда в том туалете: что-то очень важное для меня и моих подруг. Он слушал молча, не перебивая. Он был, действительно, очень умный - этот Нестор Северов. Но в свои 24 он не был готов учить, учить так , чтобы его слушали и понимали. И это была вовсе не его вина, а отсутствие опыта преподавания и желания учить.

 И вдруг он заговорил. Заговорил, совершенно не слушая меня. Он рассказывал о своём эталонном состоянии: о том месте, где ему хорошо. И я представила, как он идёт с удочкой по узкой лесной дорожке к озеру, и счастлив от того, что ПОНИМАЕТ , как устроен этот Мир. Счастлив, что находится в полной гармонии с лесом, водой , травой и мотыльками божьими , и спина его в это время не сутулилась от непосильной ноши чего-то тяжёлого, что ему не хочется делать, но надо.

Именно там, в его эталонном состоянии , о котором он мне рассказывал, ему было хорошо!   А здесь, среди десятков пытливых глаз, ему одиноко , неуютно и враждебно. -Ты умный и очень добрый!- сказала я .
-Но ты пока не готов БЫТЬ УЧИТЕЛЕМ. Быть учителем-надо учиться. Этому учит сама жизнь. Знания не есть наука в полной мере. Наука-передать эти знания людям.

 Когда директриса влетела в туалет, мы стояли у окна и молча курили. Мы не говорили ни о чём, но, как потом она рассказывала нашей группе, на лицах наших блуждали абсолютно счастливые и глупые улыбки.

 Всё закончилось happy end-ом: В.И. дочитал нам лекцию, все остались довольны . Разговоры о моём бунте ещё немного побродили по школе и спокойненько улеглись на полочку памяти , как однажды директриса сказала мне :
-Звонил Виктор Иванович. Он велел передать тебе привет и одну фразу – он купил удочки, и летом едет на озеро в деревню к бабке. Ты понимаешь, о чём это он?! Да и вообще, ты так никому и не рассказала, что же было у вас тогда в туалете?!

  Я понимала, о чём он хотел сказать мне: он, наконец-то, обрёл своё эталонное состояние , и ему хорошо. Он больше не будет сутулиться и смотреть на людей взглядом загнанного зверька. Он нашёл «себя» , нашёл применение своим огромным знаниям. Но вот передавать их людям он пока ещё не готов, и это не его вина. Ему просто надо подрасти! И научиться БЫТЬ УЧИТЕЛЕМ.