Португальцы, гомосексуалисты и государство Российс

          Португальцы, гомосексуалисты и государство Российское.

В этом, то бишь в 2013 году, государственная дума приняла закон, запрещающий  пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. Шум этот закон породил изрядный. Шумят местные либералы, шумят гомосексуалисты, волнуется заграница. Власть же и так называемые «патриоты» недоумевают: из-за чего такое волнение – ведь никакой дискриминации лиц нетрадиционной сексуальной ориентации нет и в помине? Об этом совершенно определенно заявил и президент Путин в своем недавнем интервью крупнейшим масс-медиа России и мира.
 Так кто же прав? Ущемляет этот закон права людей нетрадиционной сексуальной ориентации или нет?
 Возможно, я не стал бы тратить время и силы на эту тему, если бы не многочисленные вопросы моих студентов. Зараженные общей ажиотацией, они хотят узнать и мнение своего преподавателя философии. Я не считаю эту проблему пустяковой, но как человек, работающий на Вечность, я обременен и другими важными делами. Поэтому, если бы не вопросы студентов, то не стал бы тратить свое время на эту тему.
 Так кто же прав? Вообще-то, правы, безусловно, противники этого закона: он действительно дискриминирует людей нетрадиционной сексуальной ориентации. Но дискриминирует очень хитро и тонко. И именно поэтому его защитники, судя по всему, действительно не могут понять: в чем же здесь криминал? Иными словами, этот закон стал очередным полем столкновения двух Россий.
Уже несколько столетий российское общество расколото на два лагеря. Первый лагерь – а это подавляющая часть россиян – тяготеет к традиции. Второй – к прогрессизму и Западу. Представители первого лагеря не особенно склонны к изменениям и привержены традиции. Они боятся новшеств, идущих из-за границы, и хотели бы их укротить так, чтобы польза от этих новшеств была, а вред был бы минимальным. Как остроумно заметил в свое время граф Уваров, эти люди желают обрести огонь, который бы не жёгся.
Второй лагерь составляют люди, которые активно заимствуют новейшие достижения современной цивилизации. А до недавнего времени самая передовая цивилизация коренилась на Западе. И именно поэтому прогрессисты, как правило, оказываются западниками. Разделение это старинное и всем хорошо известное. Поэтому и останавливаться на нем подробно не буду. Здесь меня интересует в данный момент лишь одно обстоятельство - просвещенность.
 Я, безусловно, являюсь западником и потому не могу претендовать на роль беспристрастного судьи. Но, по моим наблюдениям, классифицировать традиционалистов и прогрессистов можно, в том числе, и по интеллектуальным качествам. Об этом свидетельствует и характер обвинений их в адрес друг друга. Главный посыл обвинений традиционалистов: западники не любят Россию и всей душой предались загранице. Здесь - обвинение в «предательстве сердца». Западники же обвиняют традиционалистов в невежестве и глупости. Для западника традиционалист – это дикарь, который не хочет становиться цивилизованным человеком.
Я убежден, что противники довольно точно определяют изъяны друг друга. Действительно, типичный современный западник настолько глубоко огорчён дремучестью своей Родины, что мысль об отъезде стала для него достаточно привычной. Эта мысль выдает в нем определенную космополитичность. Впрочем, умному и просвещенному человеку трудно не быть космополитом.
 Слабое место традиционалистов - интеллект. Лагерь традиционалистов  всегда состоял из малообразованных и не очень умных людей. Лидеры этой «партии» иной раз и являют более-менее приемлемое образование, но слабость ума всегда с неизбежностью его нейтрализует.
 Естественно, традиционалисты с возмущением отвергнут обвинения в невежестве и глупости – иного и быть не могло. Но доказать это обвинение, к сожалению, трудно. Я знаю это по собственному опыту. Дело в том, что я один из самых свободных людей нашей страны: все заняты важными и большими делами, лишь мне делать нечего, и я готов тратить свое время на дискуссии с другими людьми. Вот только дискуссии эти случаются не часто – люди-то вокруг все занятые.
Как только я встречаю теоретика, который заявляет, по моему мнению, нелепые вещи, я прямо говорю ему о его неразумии и выражаю готовность потратить сколь угодно много времени на доказательство этого. Но почти всегда мой оппонент ссылается на недостаток времени и уклоняется от дискуссии. Я, естественно, возмущен: время на трансляцию глупостей у него есть, а на проверку своих суждений  - нет. Подобное поведение однозначно свидетельствует мне, что я имею дело с интеллектуальным мошенником, которому важна не истина, а нечто другое. Но в тех редких случаях, когда мне удается подискутировать с традиционалистом, я всякий раз убеждаюсь, что объяснить глупому человеку, что он глуп, очень трудно. Он может проиграть по всем пунктам, но при этом удалится с чувством одержанной победы. С некоторых пор я даже стал коллекционировать интеллектуальные уловки, которые используют мои оппоненты в дискуссии или в уклонении от неё . Возможно, как-нибудь напишу на эту тему статью. 
Я потому столь обстоятельно остановился на этой проблеме, что она имеет непосредственную связь с обсуждаемым мною законом. И сам закон, и его защита являют как раз то невежество и ту глупость,  в которой столь справедливо обвиняют традиционалистов.
Они не лукавят. Они действительно не понимают, в чем же здесь «криминал». У невежественного, глупого человека «чутье» всегда опережает интеллект. Традиционалисты совершенно правильно чувствуют, что новейшие формы социальной жизни, вторгающиеся к нам из-за границы, несут гибель столь любимой ими Традиции (к сожалению, Традицию они отождествляют с Россией, - крайне сомнительное отождествление). И то же «чутье» позволило им сочинить весьма «правильный»  закон.   Правильный в том смысле, что удар по врагам нанесли, но при этом сами от ответного удара почти уклонились – уж больно тонко и хитро этот закон проводит дискриминацию.
Чтобы лучше высветить хитро упрятанную сущность этого закона, я привожу студентам следующий пример. Я говорю человеку, задавшему мне вопрос об этом законе: «Представьте, что завтра суд выносит постановление, запрещающее Вам – госпоже Ивановой  - пропагандировать секс среди несовершеннолетних. Вы, естественно, возмущены, потому что ничем подобным, вроде бы, никогда и не занимались. А Вам в ответ на Ваше возмущение возражают: «Позвольте, а что же Вас возмущает? Если Вы никогда не пропагандировали секс среди несовершеннолетних и впредь не собираетесь этого делать, то это постановление суда Вам ничем не грозит. Мы его приняли так, на всякий случай».
С одной стороны, вроде бы, все верно, ведь мы не возмущаемся антитеррористическими законами. Никто из нас не собирается совершать теракт, и потому мы не усматриваем в этих законах ущемление собственных прав. Но при этом Вы, в случае вышеописанного гипотетического постановления суда, совершенно точно будете чувствовать, что дело здесь неладно, что Вас действительно ущемили. Как минимум, Вы будете опасаться следующего: это постановление суда бросит на Вас тень в глазах других. Ведь другие не знают Вас и они могут подумать, что просто так постановления суда не принимаются и, скорее всего, Вы были замечены в каких-либо предосудительных действиях по отношению  к несовершеннолетним. А раз так, то по отношению к Вам надо быть предельно осторожным и, например, отказать Вам, если Вы захотите устроиться на работу в детский сад или школу. В общем, получится, как в той пословице: то ли он шубу украл, то ли у него шубу украли, но дело здесь нечисто».
Закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних особо очерчивает определённую группу граждан. Тем самым он как бы выделяет эту группу и противопоставляет её всем остальным. Это подобно тому, как если бы был издан закон, запрещающий гражданам мусульманского вероисповедания осуществлять террористическую деятельность. В этом случае мусульмане были бы возмущены и совершенно справедливо утверждали, что их дискриминируют по религиозному признаку.
Пропагандистская схема подобной неявной дискриминации рассчитана на человека, не имеющего хорошего гуманитарного образования – а это большинство в нашем обществе. Для социального же психолога эта ситуация предельно проста и ясна. Социальная психология достаточно хорошо изучила механизмы эскалации насилия по отношению к той или иной группе населения. Репрессии никогда не начинаются вдруг и сразу. Современный человек не готов прямо сейчас принять и одобрить убийство тысяч и миллионов других людей, но его можно плавно подвести к этому, используя механизмы конформистского поведения.
Все происходит поэтапно. Сначала вычленяется некоторая группа населения, которая противопоставляется всем остальным. Обвинения в адрес этой группы мягки и не очень серьезны. Но главная мысль в умах большинства уже сформулирована: эти люди не совсем нормальны и не совсем благонадежны, и от них может исходить опасность для общества. Далее нужно просто наращивать давление, повышать степень тяжести обвинений и плавно усиливать репрессии. Однажды наступит такой момент, когда общество поверит в самые худшие обвинения и примет факт массового уничтожения «выродков».
Именно так дело обстояло с евреями в фашистских странах. Большинство немцев никогда не проголосовало бы за Гитлера, если бы он заявил на выборах в парламент, что собирается уничтожить шесть миллионов евреев. Но большинство немцев охотно поддержали политика, который обещал обуздать антисоциальную деятельность еврейского «закулисья».
И надо признать, что сама природа человека изначально предрасположена к ненависти и ксенофобии. Биологически особь всегда тяготеет к той особи, у которой максимально близкий набор генов (например, семья; далее - популяция). На основе этого биологического механизма у человека выстраивается масса социальных и культурных программ, имеющих в своей основе оппозицию «мы – они». Именно в силу этих предпосылок любые идеологии и любые режимы, разыгрывающие карту ксенофобии, изначально имеют неплохие шансы на успех.
По этому поводу мне вспоминается один эпизод, крайне поразивший меня несколько лет тому назад. В беседе с одной ученой, интеллигентной дамой мы коснулись проблемы антисемитизма. Она и её муж – люди, патриотически настроенные и православно ориентированные. Но при этом эта дама имеет прекрасное образование, в свое время училась в Европе, и заслуженно гордилась своими цивилизованностью, просвещенностью и толерантностью, еще более усилившимся в результате её жизни за границей. Поэтому её позиция по поводу евреев меня крайне поразила.
«Нет-нет, - заявила она мне – я категорически против антисемитизма. Это ужасно! Это неприемлемо! Но хорошо и полезно всегда знать, еврей ли человек или нет». В ответ на мой изумленный вопрос, зачем ей нужно это знать, она сказала: «Очень полезно и хорошо знать, что ожидать от человека». И далее дама пояснила, что к евреям она относится хорошо, но вот сами евреи, к сожалению, как правило, редко являют хорошее отношение к не евреям.
Эта логика – следует знать о еврейском происхождении человека, чтобы быть начеку  - мне хорошо известна. Именно эта логика доминировала в известной сталинской кампании по борьбе с космополитизмом. Но к сожалению, мне не удалось доказать моей собеседнице дикость и нелепость её взглядов. Человек – существо когнитивно и экзистенциально невменяемое, и поэтому рациональная дискуссия, как правило, невозможна (лишь немногие являют достаточную дисциплину мышления, пригодную для дискуссии на мировоззренческие темы).
Этот разговор настолько потряс меня, что с тех пор я не сильно изумляюсь, сталкиваясь с ксенофобией: если это сливки, то что же молоко?! Если просвещеннейшая дама являет такие образцы ксенофобии, то чего ждать от людей диких и непросвещенных.
Понимая непробиваемость антисемитизма, я чаще всего не вступаю в дискуссию на эту тему, а начинаю «стебаться» над собеседником, то бишь иронизировать. «Сразу видно, - говорю я – что вы не знаете всей подноготной мирового заговора. Евреи лишь орудие, главные же затейники всяких пакостей – португальцы; именно они и составляют сердцевину мирового заговора! Много ли вы встречали в своей жизни португальцев? То-то и оно – скрываются. Я знавал одного – очень милый человек. Наверняка, он - агент и эмиссар - проверял, успешно ли Россию подталкивают к гибели».
Как видите, у России врагов много. Раньше евреи пакостили (а я настаиваю еще и на португальцах), теперь вот лица нетрадиционной сексуальной ориентации подтянулись. Если же серьезно, то, как социальный теоретик, могу сказать следующее.
Что бы россияне ни воображали о себе и своей стране, Россия – страна не совсем современная. Россия  - страна модернизирующаяся. И поэтому нет ничего удивительного в том, что очень многие в этой стране являют образцы архаического мышления. А архаическое мышление плохо ладит с просвещением и рациональностью – ведь наука (высший образец рациональности) также является продуктом модернизированного общества. Так что не стоит удивляться наивности российских традиционалистов, которые искренне огорчаются и возмущаются тем обстоятельством, что просвещенные страны воспринимают Россию, как достаточно дикую страну.
Они – просвещенные страны – имеют к тому все основания. Ведь и мы, увидев человека в перьях и с каменным топором в руках, признали бы его дикарем. Но россияне не ходят в перьях и весьма успешно и уверенно пользуются всеми техническими достижениями современной цивилизации. Так в чем же выражается наша дикость?!
Это тонкий момент, поэтому остановлюсь на нем чуть более подробно.
Мы, россияне, уже давно не являемся первобытными людьми. И именно поэтому мы уже неплохо понимаем, что такое техника. Автомобиль, телевизор и ракета не вызывают у нас священного трепета и испуга. Более того, россияне утвердились в мысли, что хитрость западной цивилизации заключается в её технических достижениях. Поэтому нам, якобы, достаточно позаимствовать западную технику и технологии, и Россия тоже станет модернизированной страной. У наших политиков и у наших учёных вполне хватает ума понять силу промышленности и научно-технического прогресса. Именно поэтому, говоря о модернизации страны, они подразумевают, прежде всего, её техническое перевооружение. И всякий раз наши правители попадают впросак с подобным пониманием модернизации – через некоторое время после очередной «успешной» модернизации выясняется, что мы вновь отстали и вновь нуждаемся в обновлении. Так в чем же дело?
Технику и технологии я бы обозначил понятием «технологии первого порядка». И как раз про эти технологии россияне все прекрасно понимают. Но они не понимают, что техника и технологии не возникают сами по себе. Они порождаются определенной социальной структурой общества, определенными общественными отношениями.
Экономической формой модернизированного общества является капитализм. На базе капитализма возникают сложные социальные и культурные институты (например, демократия или современная наука), которые как раз и обеспечивают режим, при котором промышленность и научно-технический прогресс получают максимальные импульсы к развитию.
Проще говоря, промышленность и научно-технический прогресс невозможны вне этой социальной структуры. Чтобы это было более понятным, я приведу фантастический пример. Если вы при помощи машины времени снабдите древнеегипетскую цивилизацию всеми техническими достижениями современного общества, то в результате вы не получите современного общества. Эта цивилизация так и останется обществом архаическим: некоторые технические достижения сохранятся, другие деградируют и исчезнут, но никакого развития – социального, научного, технологического – не будет. Я потому так уверенно об этом говорю, что подобных экспериментов в последние двести лет было проведено множество. Сотни архаических обществ пытались модернизироваться, заимствуя западные технологии. Модернизация получилась лишь у единиц (и эти особые случаи представляют интерес для анализа).
Социальную структуру, систему определенных общественных отношений, я достаточно условно называю «технологиями второго (социального) порядка». Сами по себе они, безусловно, никакими технологиями не являются. Это всего лишь отношения между людьми, в совокупности составляющие общую социальную среду, в которой возникают (или не возникают) те или иные социальные феномены – например, научно-технический прогресс или коррупция. Но если речь идет о модернизации архаического общества, то эти общественные отношения вполне можно рассматривать в качестве социальных технологий. Для постройки завода мы должны владеть промышленными технологиями, а для того, чтобы этот построенный завод работал максимально эффективно и органично встраивался в общую социальную структуру, мы должны владеть социальными технологиями и, сообразно с этими технологиями перестроить общество.
Таким образом, модернизация предполагает не просто воспроизведение современной промышленности  и современной науки, но и переустройство всего общества на совершенно иных началах. Любые заявления о том, что мы ограничимся лишь технической модернизацией, не затрагивая сущности и характера всего общества, с очевидностью свидетельствуют специалисту, что заявляющий подобные вещи – глупый и невежественный человек, не понимающий сути проблемы.
Но, модернизируя общественные отношения, вы запускаете механизмы, разрушающие традиционный образ жизни и, следовательно, вы должны быть готовы к тому, что эти новые, модернизированные общественные отношения с неизбежностью породят новые, пугающие традиционалистов идеологии и образы жизни. Абсолютного блага не существует. Если вы принимаете какое-либо благо, то будьте готовы к тем проблемам, которые это благо повлечет за собой. 
Толерантное отношение к нетрадиционной сексуальной ориентации как раз и является тем ментальным феноменом, который, в числе прочего, достаточно четко обозначает, с каким обществом мы имеем дело – архаическим или модернизированным. Когда представитель просвещенной страны наблюдает россиянина, сидящего за компьютером, то он признает в нем человека современного общества. Но в тот момент, когда этот россиянин называет нетрадиционную сексуальную ориентацию опасным извращением, всем становится понятным, что под тонким слоем цивилизованности все еще скрывается архаический человек.
К сожалению, наши «патриотически» настроенные соотечественники так и не поняли, что для того, чтобы в них признали современных, цивилизованных людей, недостаточно быть одетым в современный костюм, в кармане которого лежит смартфон. Нужно и мыслить, и вести себя «по-современному». А вот с этим у большинства россиян возникают серьезные проблемы. Жалкое, жалкое зрелище представляет собой большинство россиян: вести себя не умеют, мыслят, как дикари, но при этом глубоко оскорбляются, если их за таковых принимают, злятся, начинают размахивать кулаками и говорить гадости. Впрочем, более подробно о невротическом менталитете россиян расскажу как-нибудь в другой раз.
Я отношу себя к людям просвещенным и цивилизованным. И большинство моих соотечественников представляются мне дикарями. Впрочем, этот эпитет – вполне понятное эмоциональное преувеличение. Безусловно, среднестатистический россиянин на несколько порядков превосходит в цивилизованности жителя афганского аула. Но и до среднестатистического европейца он не дотягивает – полудикарь, или варвар.
С научной же точки зрения все эти эпитеты – дикарь, варвар, цивилизованный человек, просвещенный человек – вообще проблематичны. Существуют лишь различные формы социальной жизни. Каждая такая форма порождает определенное мировоззрение. И с точки зрения науки невозможно доказать, что та или иная социальная форма жизни является добром или злом. Наука может лишь констатировать большую или меньшую эффективность на данный исторический момент той или иной социальной формы жизни. В последние пятьсот лет безусловно господствует западная цивилизация. Возможно, завтра или послезавтра ситуация изменится, и модернистские формы социальной жизни окажутся неэффективными. Но пока они доминируют. И с этой точки зрения на простом человеческом уровне вполне можно говорить о немодернизированных обществах, как об обществах варварских.
Я меньше всего хочу, чтобы читатель сделал следующий вывод: модернизированное общество есть абсолютное благо, и к этому благу нужно стремиться изо всех сил. Абсолютного блага не существует. На данный момент вопрос о модернизации – это вопрос о конкуренции социальных организмов и выживании одних и гибели других. Я лишь пытался показать, что в модернизации есть своя логика. Если вы желает иметь современное общество, то вы должны принять и толерантное отношение  к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Но это принятие вовсе не означает, что все проблемы в этой области тотчас разрешатся. Нет, возникнут новые, иные проблемы.
Например, в современны модернизированных обществах толерантное отношение к меньшинствам все более оборачивается их деспотизмом по отношению к большинству. Как-то вдруг получилось так, что гомосексуалист, афроамериканец, да еще и больной СПИДом имеет больше привилегий, чем белый здоровый гетеросексуал. Но если принадлежность к меньшинству приносит дополнительные блага, то быть меньшинством становится выгодным, и в результате великая западная идея о равенстве всех перед законом терпит крах.
Как носитель западной модернизированной идеологии (то есть представитель определенной формы социальной жизни), я, безусловно, глубоко терпим по отношению к гомосексуалистам, и если бы мой сын стал таковым, то отнесся бы к этому совершено спокойно. Но если меня спрашивают как ученого, что я думаю о гомосексуализме, то я с неизбежностью должен признать, что гомосексуализм плохо совместим с сущностью жизни. Сущность всего живого проявляется, прежде всего, в экспансии. Размножение – важнейший механизм экспансии. Если та или иная форма жизни перестала размножаться, то это значит, что она через некоторое время просто погибнет. Таким образом, если гомосексуальная ориентация становится всеобщим правилом, то это с неизбежностью приводит человечество к гибели. Но из этого вовсе не следует, что общество должно предпринимать какие-то особые принудительные меры по пресечению гомосексуализма. Я полагаю, что сексуальная ориентация вполне успешно регулируется социальными и биологическими механизмами - саморегуляция.
Простейший пример. Если вы - представитель гетеросексуальной ориентации, например, гетеросексуальный мужчина, то тогда подумайте и ответьте самому себе на следующий вопрос: сколько необходимо вас агитировать, сколько гей-парадов нужно провести, сколько гей-шоу нужно вам продемонстрировать, чтобы вы стали гомосексуалистом? Полагаю, что большинство заявит, что эта пропаганда на них не подействует. И они будут правы, поскольку противовесом такой пропаганде будет мощнейший половой инстинкт.
Но возможно эта пропаганда повлияет на неокрепший ум подростка? Возможно, повлияет. Но если генетически этот подросток ориентирован на женщин, то очень скоро его половой инстинкт преодолеет любую пропаганду. Если мальчику в силу его биологии нравятся девочки,  то с этим ничего не поделаешь, так же как и в случае, если мальчику в силу его биологии нравятся мальчики. Половой инстинкт – один из мощнейших. Монахи десятилетиями смиряют его непрестанными упражнениями и подвижничествами, и то им иной раз мерещатся обнаженные женщины,  так что они вновь и вновь понимают, что дьявол не дремлет и нужно быть начеку.
Я убежден, что подобные механизмы саморегуляции не допустят всеобщего распространения гомосексуализма, а значит и пресечения человеческого рода. Но впрочем, речь не об этом. Рассуждения о противоположности гомосексуальной ориентации сущности биологической жизни я привел лишь затем, чтобы проиллюстрировать одно неприятное обстоятельство.
Если бы я высказался подобным образом, являясь преподавателем западного университета, то, скорее всего, просто лишился бы работы. Давление гомосексуального лобби не позволило бы ректорату защитить меня. Более того, ректорат сам бы поспешил меня уволить, не дожидаясь возникновения скандала.
Эта ситуация представляется мне не только парадоксальной, но и опасной. Во имя свободы и толерантности подавляется свобода и толерантность. Признание свободы на гомосексуальную ориентацию и терпимое отношение к подобному выбору почему-то вдруг обращается в нетерпимое отношение к любому, кто оказывается заподозрен в неприятии гомосексуализма.
Этот пример я привел, чтобы проиллюстрировать идею о том, что модернизированное общество также сталкивается с серьезными проблемами. Решив проблемы модернизации, мы не приобретем абсолютного блага. Мы просто поднимемся на новую ступень цивилизации. Но на этой ступени нас будут поджидать новые проблемы. Такова сущность жизни. Но, впрочем, следует помнить: наличие проблем поддерживает организм в тонусе.