Этот маленький большой мир

   В московском доме ребенка в большой палате около дверей, лежала в деревянной кроватке  Лизка и  сосредоточенно сосала палец. Было обеденное время и шло кормление малышей. Лизку кормили позже всех. Она сосала свой палец не потому, что хотела высосать из него еду, вовсе нет,  со своим пальцем она давно  знакома во всех подробностях и знала, что еды он не даст. Но в воздухе разливался  соблазнительный запах!  И по опыту своей маленькой жизни, Лизке шел уже второй год, ей было известно, что счастливый миг, когда в нее польется так приятно пахнущая теплая, вкусная сладость, обязательно произойдет. Поэтому она лежала и спокойно ждала.
  Я подошла к ее  кровати достаточно близко, чтобы рассмотреть. Из Лизкиного личного дела я знала, что родилась она полностью слепой и глухой. Мне дано было задание – определить степень ее умственной полноценности. Если мозг  не поврежден, то ее будут готовить к переводу в специальные ясли, с дальнейшим обучением и адаптацией.
   Лизка замерла, перестав сосать палец, и повернула ко мне голову. Ноздри ее чуть шевелились, она со мной знакомилась, принюхиваясь к новым для нее запахам. Я посмотрела ей в лицо. И острая боль пронзила сверху донизу: Лизкины глаза были совершенно белые, без зрачка и радужки. И мне стало  понятно, почему ее  шестнадцатилетняя мать сразу после родов быстро собрала вещи и, оставив отказ от ребенка, растворилась в бурном многолюдье московского мира. За какие грехи, почему у этой молоденькой девушки, почти девочки, родилась такая дочь? И какая за это  тяжелая расплата! Но кто сможет бросить в нее камень за то, что оставила Лизку? Я не могу.
  Лизка мне заулыбалась и стала прогибать спинку, прося этим движением взять ее на руки. Она почувствовала, что я рядом!Ай, молодец!Через обоняние, через вибрацию пола сделала вывод, что я к ней подошла!  Просунув руку в прогиб спины,  я подняла девочку  и посадила на стул для кормления. Бережно прикоснулась я ложкой с кашей к маленьким детским губам. Лизка открыла рот,  я влила в него теплую сладковатую манку.  Девочка  причмокивала,  наслаждаясь вкусом еды.
    Потом я  коснулась ложкой не Лизкиных губ, а щеки. Малышка чуть повернула голову и стала губами искать потерявшуюся ложку. «Ах, умница», -- радовалась я за Лизку,--"Все у тебя будет хорошо!"  Покормив,  подняла ее и, обняв, прижала к себе. И Лизка  замерла, сливаясь со мной всем своим существом.  Она вбирала в себя   тепло моего тела, мой запах и   ощущала всем своим маленьким тельцем  толчки моего сердца. А, главное, вбирала в себя вибрацию моей любви, которую я от всей души ей посылала. Сколько чувств и ощущений, какой огромный мир,  в этой, казалось, маленькой, темной и глухой комнате! Прижимаясь ко мне, Лизка улыбалась. Она была счастлива!