Девочке в красной панамке

Конечно ощущение жизни приходит особенно ярко когда подвешен на ниточке. Моя высота где-то 12 метров, работаю, благо в страховке я уверен, да и в низ смотреть научился. Солнце еще греет, пахнет августом, в небе клубятся серые киты. Там, на небольшой площади в районе 116 километра, около ДК "Нефтянников" стоит недалеко небольшая сезонная сцена. Там репетировали танец к какому-то торжеству и к приезду Александра Глызина. Красивая, такая женщина лет 30, одета очень просто, но со вкусом, в маленьких черных балетках, подпевала своим ученицам. Маленьким стройненьким девочкам, с прекрасными хвостиками, подпевала она песенку, жестикулировала и поправляла некоторую небрежность на сцене. Люди проходящие мимо останавливались, и смотрели на бесплатное шоу. Видимо, не только меня это забавляло и умиляло ^_^ На этой площади гуляет очень много молодых мам, молодых людей, что влюбленно и в обнимку качаются парами. Пока я отвлекался на сочинение данной истории, и работая, я не заметил как подошла мама с девочкой в красной панамке. Я услышал крики из этой красной панамки. Мне было уже привычно слышать детское рыдание, из-за разбитой коленки, что домой уже пора и так далее. Но в этот раз все уже было слишком настойчиво, что мешало мне лепить мой мозг из мыслей и воска. Я сразу сообразил в чем тут дело когда перевел взгляд, и увидел как та самая девочка вцепившись своими ручками за поручень лестницы ведущей к сцене. Мама долго воевала со своей дорогой дочуркой... Что там происходит? В чем же дело? Да! Так и случилось, в очередной раз моя душа победила рутину быта. Из некоторых соображений и фантазии, я вновь представил что моя душа - это щель, трещина, что трется между такими громадами-плитами как жизнь и смерть. Я вновь стал в мелочах замечать промысел божий и тут же промысел дьявольский. Трение и метания были достигнуты пика благодаря той девочки, сейчас объясню. Как позже стало известно, та самая девочка тоже хотела выступать с девочками! Она орала на все площадь, резала уши всем кому только можно, наверно если бы я был ближе к ней, то весь был бы в ее крови, из ее крохотного горлышка, и вместе собирали бы печень по запчастям с ее мамой, выплюнутой с силой дракона со словами "Хочу, Хочу, Хочу!!!" Я не могу сдержать своих искренних слез - они у вас перед глазами... А может быть это и ваши слезы? Господи, у меня еще нет детей, да я и не тороплю их, со своими - "Это нельзя, это нельзя". Да как вообще можно сказать собственному ребенку, что нельзя, а что можно. Мы сами то знаем, что можно и что нельзя? Мы знаем лишь, то за что потом будет плохо. Мы все те же дети, только зарытые в своих годах, думавшие, что наш горький опыт лучшее направления своим чадам. Я не говорю, что мы не проливаем все свое тепло своим чадам, это итак понятно, и бывает, что с добром как с огнем. И дело даже не в этом... Кто-то из них, в толпе прочитал общую мысль и осмелился высказать на суд - "А давайте посмотрим на эту девочку." Вот она справедливость. Я бы тоже сказал, что-нибудь в этом стиле, но. Это женщина-лебедушка учитель танцев, со своими девочками лебедушками покорно освободили сцену, дав оторваться от земли душе в красной панамке. Мама отпустила свою тревогу, девочка с силой молодого ветра понеслась в центр сцены, что то крикнула и начала плясать и что-то петь. Все взрослые смотрели с удивлением, только девочки что постарше хихикали и признавали красную панамку в ее непрофессионализме. А что она, она была отдана миру где нет препятствий, слов производных от тупикового "Нет". Она прыгала, кружилась, пела и эпатировала где-то минут десять, как ей показалось она так может себя вести всю жизнь. Но нет, все утомились, да и для репетиции было отведено свое время. Но девочка все плясала и пела. Мама стала потихоньку собирать труппу своей маленькой артистки, и осторожно взяла за руку свою дочку. Та еще летала, и постепенно понимая, что пора возвращаться на землю, вновь истошно зарыдала "Хочу, Хочу, Хочу." И тогда я решил вмешаться, чтобы отвлечь всю массовку и ту самую девочку, решил отвлечь ее, во благо. Я будучи на своей высоте, словно ангел с неба сошедший, сняв рабочие перчатки, будто подавший знак небес красной панамке, начал хлопать. Все сначала обернулись на меня и кивая захлопали подбадривая несчастную девочку. Девочка отвлеклась, отрывая корни, они же ручки от поручней лестницы ведущей к той самой сцене. "Ну да" - подумал я - "получилось." В моих овациях был заключен смысл. То, что вся жизнь состоит в борьбе за справедливость, которую ты выдумал и видел в детстве, что с возрастом потухает и в старости останется только перебирать пепел своих мечт. Те самые мысли, которые никак и никогда в голове непригнездятся. Но находчивая девочка, обогнавшая, как я тогда подумал благо моих действий в ее сторону, сообразила, что вновь можно надавить на жалость, и победить. Но все стало иначе даже для меня, я понял, что я подсадил ее на реакцию публики, на то самое ощущение которое так приятно, которое так хочется повторить вновь и вновь. Это же наркотик не входящий и не выходящий. Это наркотик присутствующий в каждом, лишь бы было его действие. Девочка шла и все рыдала "Хочу, Хочу, Хочу." Я надеюсь, что в ее, пока небольшой истории это отложиться как отправная точка, ее большого будущего, если конечно она с возрастом не поймет, что поверить можно и в худшее и если ее не загасит внешнее "Нельзя"