Упущенный шанс

 Устроившись на новую работу, я была рада встрече  там с Катериной. Мы учились на одном потоке, вместе  жили  три года  в  одном  студенческом общежитии.  На третьем курсе  она выскочила замуж за пятикурсника, на четвертом курсе родила дочь,  взяла академический отпуск, поэтому  окончила институт на год позже, чем я.

Воспоминания  о студенческих годах требовали продолжения,  после работы  мы  зашли в кафе выпить по  чашечке кофе, поболтать  о прожитых годах.

Семейная жизнь у нее  с самого начала не заладилась, она была разочарована в выборе мужа. Его жадность, немотивированная  грубость по отношению к ней, к дочери, все больше подталкивали ее к мысли  о разводе. Ей казалось, что  она встретит еще своего принца и после развода она активно занялась его поиском.

 Меня заинтересовал ее рассказ о служебном романе, который закончился на самом первом его этапе, на стадии сильного  взаимного притяжения.
 Все эти переживания проходили на фоне бурно развивающемся романе более удачливой пары ее коллег по работе.
 Передаю его вам, ничего не меняя в ее рассказе.

 По окончании срочной  службы   мужа в строительных войсках, где и Катерина работала инженером  производственно-технического отдела, Катя  занялась активными  поисками работы на гражданке. Бывший сокурсник  мужа  порекомендовал ей в качестве варианта новой работы,  стабильную энергетическую компанию, в которой сам работал.

Просто так, с улицы, туда было не попасть, была нужна  чья-то протекция. На удачу,в компанию был объявлен набор  новых сотрудников в расширяющееся  проектно-конструкторское  бюро( сокращенно ПКБ).  Катя уже имела опыт работы в проектном  институте, поэтому ее охотно   приняли на должность инженера-конструктора в это бюро.

 Здание компании было с  ломаной линией фасада,  семиэтажное. Коридоры на этажах длинные и узкие. Посередине  них лежали  ковровые  синтетические дорожки, от хождения по которым тела  сильно электризовались.  Перед входом в кабинет, чтобы от металлической дверной ручки  не било током, все сначала убирали разряд с ручки касанием обручальных колец,ключей. Коридор служил, своего рода подиумом, для дефиле моделей одежды и фигур. Проход по нему занимал почти пять минут.

 Жизнь Кати теперь будет втиснута в рамки коридора и кабинета бюро. Встретили ее довольно приветливо, но разглядывали с любопытством, как новый музейный  экспонат, попавший в их коллекцию.
 
  Рабочее место ей определили рядом со  старшим инженером, Н.Н., так он представился, но можно и Николай в квадрате. Мужчина неопределенного возраста показался ей немного заторможенным. Внешность довольно опрятная,эмоционально спокоен, такое было первое впечатление.  Непривычной  была его стрижка, волосы зачесанные тщательно наверх,делали его довольно длинное лицо, еще длиннее. Его прическа съеживалась к концу недели и выглядела  уже не пушистым ежиком, а неровным снопиком на голове.    Со стальным отливом   темно-серые глаза с пушистыми ресницами были всегда грустными, будто они не умели улыбаться.

 Имея высокий рост, стройную фигуру, он выделялся в толпе, но  во время ходьбы его правая нога будто отставала от левой,  что придавало шаткость и неуверенность его походке. С Катей Н.Н.разговаривал, не отрывая взгляд от чертежей и не глядя на нее.  Прямо человек в футляре, так подумала она. В отделе было  всего двое мужчин, женским вниманием, смешанным с заботой, он не был обделен.Он никогда не помогал переносить тяжелые мешки с мукой для отдела,привозимые на предприятие  во времена тотального дефицита девяностых. Все знали, что у него грыжа и тяжелое ему нельзя поднимать.

  Объяснение скоро нашлось, почему всем сотрудницам   хотелось пожалеть его.
 Суровое детство без родителей, в семье  немногословного деда и усталой бабушки, усиливало его желание поскорее вырваться из этой среды в лучшую жизнь. Хороший аттестат после окончания школы, институт, встреча с будущей женой, окончившей консерваторию.

 Вот оно, долгожданное счастье, казалось-бы,  но мать жены,  инвалид по зрению, жила с ними,  детей не было. Шли годы,  оказалось,  что у жены сахарный диабет, тема детей сама собой отпала.  К цирку у него было критичное отношение, когда же Катя напела  ему в ответ Никулинское: "...Цирк не любить,  все равно,  что детей не любить...",  он обидчиво замолчал.  Катя потом  только  поняла,  что задела запретную тему детей.    Мужем Н.Н. оказался на редкость внимательным и заботливым.  Каждые два часа он подходил к рабочему телефону и справлялся о самочувствии  жены, объясняя такую  свою четкость, что был случай,  когда она упала на кухне в обморок с ножом в руке, поэтому он теперь так педантично звонками контролирует ее самочувствие.

 Весь отдел слушал его заботливые и ласковые слова, произнесенные в ее адрес, невольно принимая участие в его семейной жизни.  Женщины  отдела,  сердобольные по своей сущности,  искренне сочувствовали ему.  Незамужние же,  мечтали о таком внимательном и заботливом избраннике.  Катя не была исключением, разве только его слишком правильные  жизненные принципы казались ей какими-то неживыми, а книжными.

   А тут еще  в довершение  созданного  им образа, как аргумент  своей стабильности, он продемонстрировал ей свою линейку и карандаш, и произнес:
-Вот эту линейку мне выдали   десять  лет назад и я до сих пор ею пользуюсь.
 
Катя мысленно подсчитала его возраст,  выходило лет  тридцать шесть, двадцатипятилетней Катерине он казался уже стариком.

Она мысленно ему ответила: «Уж я-то, точно  не буду сидеть здесь десять  лет,  да еще с одной и той же линейкой».

   В отделе радио не выключалось во время работы, так все приобщались к классической музыке, делали во время технического перерыва производственную зарядку. Звучала как-то  по радио песня  в исполнении Валентины Толкуновой "Радуга". Катя ей подпевала про себя и, отвечая на  вопрос  Н.Н. по расчету конструкции, не успела выйти из тональности песни,  певуче ответила на его вопрос.   Он высунул голову  из-за  чертежного кульмана, внимательно на нее посмотрел,  не понимая, что это с ней такое. Надо отметить, что голос у Кати мог издавать какие-то волшебные звуки, когда к нему присоединялось душевное ее волнение.

  Голос - инструмент  музыкальный, он может петь соловьиные песни любви, а  в гневе он же  издает металлические  звуки. Катя умела управлять им. Был в ее пору влюбленности показательный  тому случай. Она  отвечала по телефону на рядовые производственные вопросы, а в мыслях ее еще была жива недавняя встреча с любимым, похоже  ее голос что-то перепутал интонационно, что на том конце провода мужской голос настойчиво стал  просить адрес офиса, чтобы увидеть сам инструмент, издающий такие нотки.

  Вот и не верь после этого, что можно влюбиться в голос, что он  может заставить учащенно биться  сердце, что от избытка нахлынувших эмоций перехватывает дыхание и глаза становятся влажными. Катя умела
слышать музыку сердцем.

  Жена Н.Н была музыкантом, он тоже умел читать ноты любви. Одна  молодая сотрудница,  влюбленная в Н.Н,  рассказала Кате,  что боясь ему открыться,  она нашла повод остаться с ним во-время обеда наедине, как бы обиняком спросила его, волнуясь:
-А что бы вы стали делать, если бы в вас влюбились?
Н.Н. сделал паузу и равнодушно ответил:
-Застрелился бы  конечно!
-А ты? Что ответила ему ты?- спросила Катя.
-Ничего. Сказал, как отрезал. Сразу отрезвил.
Кате интересным показался такой поворот событий, она подумала, а вот если бы он влюбился, хоть в кого-нибудь, что тогда бы он сделал? И возможно-ли влюбиться такому сухарю?

  Когда Катя уже не работала в этом отделе, ей рассказали бывшие сослуживцы, что Н.Н. и вправду влюбился в молоденькую ученицу своей жены. Его было не узнать, он улыбался, был приветлив со всеми, никто его не осуждал, только сочувствовали, понимая, что счастливого финала быть не может. Он стал настолько рассеянным, что находясь в своих мечтах о возлюбленной, угодил под машину, лежал полгода в больнице, стал прихрамывать.
 
  Жена его умерла, он женился  на  ее подруге, а когда и та умерла, он остался  в восемьдесят лет один, но бывшая  влюбленная в него сотрудница по-прежнему справляется о его здоровье и поздравляет его с днем рождения. Грустная история одиночества внутреннего и закрепощенности чувств.

  Несмотря на скрытые страсти,  в отделе  шла будничная рабочая  жизнь, в  кабинете царила атмосфера молчаливой сосредоточенности, углубленного  погружения в проект.  Иногда был слышен звук пролетающих мух и комаров, такая была тишина.

  Чтобы  что-то сказать, не относящееся к работе, проектировщики  шепотом предлагали друг другу выйти из кабинета, чтобы там посплетничать. Звук стука карандашом по столу, означало верх  терпения  их  начальника,  они прекращали минутное веселое щебетание, которое им позволялось иногда, чтобы не забывали, что у них есть голос.

  Общение с другими отделами было сведено до минимума. Техническая библиотека, архив, сметный отдел и все.
 В обед они, так же  как в   фильме  «Самая обаятельная и привлекательная», занимали  очередь, чтобы  поиграть в настольный теннис. У Кати был разряд по теннису, поэтому она,  как участница  соревнований,  специально приезжала пораньше утром на работу, чтобы потренироваться.

  Попытка поиграть во время  15-минутного технологического перерыва, разрешенного проектантам, закончилась жалобой  ее руководству. Игра отвлекала  от работы другие отделы  стуком, ритмично перелетающего, теннисного мячика.

  Работа была монотонной, а привязка типовых проектов, так вообще неинтересная.
За эти годы оклад ее стоял намертво, Катя знала, шансов его поднять у нее  нет. Проектировщики не любят менять место работы. То ли боятся перемен, то ли не уверены в своих  силах, но сидят на своих должностях до глубокой-преглубокой старости.

  Позже,будучи уже на пенсии,  я сама  работала в таком  проектном бюро,состоящим из "пионеров" и пенсионеров.  Вместе с опытом  ветераны труда  приносили с собой на работу и свои застарелые болячки. Перед началом работы они друг друга охотно  лечили, а потом приступали к работе.Энергия выпускников института(пионеров), компенсировала недостаток ее у их наставниках.

  Характеры у всех были сформированы и подпорчены долгой, затворнической  жизнью  конструкторов. Для того, чтобы скрасить однообразность рабочих будней, все с энтузиазмом участвовали в новогодних капустниках, с теплотой поздравляли друг друга  с Днем рождения,  с 8-мым мартом и с 23 февралем.

  Прошло семь лет, после прихода Кати на новую работу в ПКБ. Она вдруг вспомнила  ту, испугавшую ее, фразу старшего инженера о  линейке. Перед  ней был новый карандаш,но та же линейка, выданная в первый день ее работы здесь,  стало  жутко от сознания, что жизнь проходит мимо.
  Там, за окнами, люди двигались, общались, развивались, а у ней была запрограммированная  жизнь на десятилетия вперед. 

  В стране появилась госприемка и в  этой компании также,  следуя новым веяниям,
создали  отдел госприемки,в который  набирали опытных сотрудников. Наступила весна,  хотелось перемен, Катя  решилась перейти на другую работу, понимая, если не сейчас,  то уже  никогда она ничего в своей жизни не поменяет.

  В очередном приступе  раздражения от предсказуемости дальнейшей  жизни, набравшись храбрости,  Катя пошла на собеседование с претендентами на объявленные вакансии.
 
  Ей предложили вакансию на  должность инженера по контролю качества строительных материалов и  конструкций,  изготовляемых на  крупных комбинатах и заводах. Собеседование проводил будущий руководитель госприемки, начальников отделов еще не приняли, поэтому кто будет в отделе,  Катя еще не знала.   

  Конструкторы  ПКБ и Катя в том числе,  мало представляли работу технолога строительных материалов,  изделий,  работу строительных лабораторий, но Катя  с энтузиазмом всезнайки,  убедительно заверила  на собеседовании : «Я все умею. Я все смогу». О  решении ей обещали сообщить  после тестирования всех кандидатов.

  Начальник ПКБ, уверенный что Катя никуда не уйдет,  стал ее  отговаривать и пугать перспективой командировок. Это была чистая правда.  На будущей работе они были основной частью рабочих будней.

  Дома тоже не обрадовались перспективе потери уюта, чистоты и привычного  распорядка семейного уклада.  Катя еще раз взвесила все за и против,  решила отказаться от резкой смены ритма жизни,да и для дочери командировки  мамины были бы нежелательны. Она успокоилась и стала готовиться  со своим отделом  к празднованию международного женского дня. Предстояло подготовить и украсить стол и испечь к конкурсу  самый вкусный и необычный торт.

  Накануне женского праздника, Катя нарядная, в  бордовом бархатном платье, подчеркивающем ее тонкую талию,  в туфлях на высоких каблуках,добавляющих целых десять сантиметров ее  стройным ногам, хотела уже идти  в столовую, где все  уже приготовлено для празднования восьмого марта, но почему-то пошла в новый отдел сообщить о своем отказе,  предчувствуя,  что лучше это сделать сейчас,  чем после праздника. А может ей хотелось своим видом показать:
-Так вы еще думать собрались, брать меня в отдел или нет? Так вот, это я передумала к вам переходить!

  Полная решимости, она зашла  в кабинет  потенциального начальника отдела. В углу кабинета  сидел представительный,  широкоплечий мужчина  кавказской наружности  с седой волнистой шевелюрой, лет пятидесяти. Он поднимает на нее блестящие  карие глаза, приветствует ее голосом, которого она никогда раньше не слышала, он  завораживал быстро-сменяющимися интонациями, дополняющими смысл сказанного им. Его хотелось слушать, как красивую мелодию.

  От него исходила уверенная притягательность и обаяние, смешанные с  каким-то  необъяснимым, будущим ее беспокойством. Казалось, что кабинетик съежился до его размеров, такую излучал он  мощную  мужскую энергию.

 Катя  на всякий случай отошла от него подальше, не хватало ей подпасть под его обаяние, она настроена была больше его не видеть.

  Он встал, подошел к ней, отодвинул стул, предложил  ей присесть. Движения его были сдержаны, не суетны, руки как у музыкантов, с длинными пальцами, гибкие и сильные.  Манера поведения была не деловой, а немного смущающей Катю.  Так, наверное, ведут себя мужчины, не видящие в женщине ничего, кроме женщины. Катя  была не готова, что оценивать будут  ее внешность, а не ее профессионализм. Испугалась? Да! Она не знала, как ей себя вести.
 
 Надо сказать, что мамины наставления про горячих кавказцев почему-то  ей  сразу вспомнились,  что  ничего хорошего от них нельзя ждать. Она не умела флиртовать, строить глазки, кокетничать. Катя  вышла замуж за того, с кем она впервые поцеловалась, в девятнадцать лет. А тут так откровенно ее разглядывают и смотрят в глаза, будто пришла не на работу устраиваться, а на свидание.

  Узнав причину ее отказа, начальник  начал шутливо подтрунить над ней, что она испугалась  новой работы, потому что не уверена в своих силах. Катю его насмешливый тон слегка задел, но не очень, ведь впереди ее ждал праздничный вечер, посвященный дню 8-ое Марта, она  попрощалась  с ним и вышла из кабинета.

  Начались будни, атмосфера  в отделе резко обострилась, когда Катя сообщила, что остается в отделе. Косые сочувствующие взгляды сотрудников давали ей понять,
 что это не она передумала переходить на новую работу, а ее туда не приняли.

  Когда же и подруги сочувственно стали говорить, что хорошо что ты передумала,
 тебе же пришлось бы осваивать новую профессию почти что с нуля, помогать тебе никто ведь не будет, какой бы ты хорошей не была.
Николай Николаевич вообще сказал:"Хороший человек-это не профессия."

  Тут-то и стало понятно, что разрывая нить, а потом  пытаясь ее связать, нить будет  уже другой, с узлом памяти разрыва. Кате захотелось доказать самой себе,
 что она станет профессионалом и в этой новой должности. Ей бросили вызов, выразив сомнение, она его приняла. 

  Так Катя и перешла на новую работу. В отделе работало  восемь  сотрудников, столы стояли  плотными рядами с минимальным проходом между ними. Кате  досталось место у самого выхода.

  Начальник сидел в противоположном углу. Первое время Катя  почти не поднимала глаза, беспрерывно изучая  Госты, СНИПы по испытаниям строительных материалов.  Изучив одну стопку документации, она тут же приступала к другой. Работа на самом деле для нее была незнакомой, приходилось темпы, для освоения  новой для нее профессии, увеличивать.
 
  Во время чаепития в перерыв, разговор часто приобретал шутливо-провокационный  оттенок: о вторых браках,неверных женах и  романтических похождениях. Они смущали Катю, она не принимала в них участие. Зачем же говорить о бывших женах так неуважительно, если вскоре и о второй жене, бывшей разлучнице, будут говорить также? Смысл какой в этих изменах.
 
   После очередного воспоминания, глядя испытующими и смеющимися глазами на Катю, начальник спросил:
-А вот вы смогли бы завести роман с женатым мужчиной?
-А я в эти игры не играю!-ответила Катя довольно резко и твердо.

  Ах! Если бы она  тогда знала, что с ней вскоре произойдет, она бы ничего  ему не ответила. Может тогда зародилась у него эта идея поиграть с Катей , как раз в эту игру, правила которой Катя не знала и не хотела знать. 

   Вскоре начальник подозвал ее к себе, чтобы она  пояснила  результаты испытаний образцов бетона. Катя подошла, встала у края его стола, там  сушился носовой его платок (у него была аллергическая бронхиальная астма),  руки пианиста лежали на столе. Показывая нужное место в  тексте, она случайно коснулась его руки и тут же отдернула.  Катя не любила нежеланных касаний чужих людей. Он  поднял на нее  глаза,  как-то по-особому взглянул на нее и  снова коснулся ее руки.  Это была уже игра, вернее приглашение в нее поиграть. Катя не придала  никакого значения этому первому звоночку проснувшегося  любопытства друг  к другу, отнесла это к случайному, ничего незначащему, рабочему эпизоду.

  Первая ее командировка на завод.  Было начало осени.  Комиссия, состоявшая  из четырех человек, ехала в электричке, оживленно обсуждая план поездки,  любовалась видом красивейшего берега Енисея, вдоль которого тянулась ветка железнодорожного пути. Мимо мелькали окрестности города, таежные, разноцветные картины осени. Перед командировкой ее инструктировали: «Ты еще новичок. Не знаешь, что сказать, лучше  молчи, сойдешь за  умную ».  Она так и поступила, слушала всех с умным лицом, сидела, как на троне, напряженно держа голову, спину, а  заодно и язык за зубами.
 
  После командировки, все замечания, выявленные ею на заводе, она оформила в виде предписаний. Она настрочила в нем  один пункт за другим, вплоть до неправильно оформленного лабораторного испытания образцов  древесной щепы. Получился внушительный список. Катя сидела, раздуваясь от своей беспристрастной справедливости, не соответствует нормам - исправь!

  Позже, когда ее также проверяла комиссия и сделала  подобное замечание, она вообще взорвалась: «Вы сейчас себя слышите? Вы готовы не заметить серьезную проблему, которая повлечет к разрушению здания, зато видите, не внесенную в паспорт здания, цифру последнего его ремонта! И это Вы классифицируете, как невыполнение моих обязанностей!  Да Вы, если бы не перечень пунктов для проверки, утвержденный в конце  прошлого столетия, не знали бы, что это такое паспорт здания?

  Она так эмоционально возмущалась, что проверяющий ее инспектор такой взрыв воспринял, как  неуважение лично к нему. Чтоб впредь ей неповадно было, добавил к этому пункту еще,  и еще такой же, незначащий пункт в перечень замечаний.

  Начальниками  отделов  госприемки были все сплошь  бывшие директора крупных предприятий предпенсионного возраста, уволившиеся по болезни или  по желанию вышестоящих начальников. Катин   начальник работал до этого на всесоюзной стройке, которую начинал с палаточного городка. Когда  он получил инфаркт миокарда   прямо на работе, то его списали, как ему казалось, на спокойную работу.

  Отдел госприемки, за глаза, называли ООН (Отдел Обиженных Начальников).
Катя среди них, со своей молчаливой практикой работы, была непонятной и чужой.

  Женщин в отделе было пятеро. Все красавицы, нынешние, или бывшие. Одна, звали ее Ольга,  была секретарем генерального директора, это многое объясняло: осанка, манера поведения, косметика, она знала себе цену, дешевые комплименты не воспринимала.

  Вторая- невестка одного начальника, всезнающая, жизнерадостная, эпатирующая всех своими нарядами, красавица Таня.

  Третья, по имени  Галина, была хохотушка, внешне она напоминала Наталью Варлей. Видно кто-то когда-то  ей сказал, что у нее заразительный смех, поэтому она всегда громко смеялась, по -поводу и без повода.

  Четвертая, Валентина, с опытом практики строительства ГЭС, была в спорах окончательной инстанцией. Кате  на слово она не верила, приходилось подкреплять свою правоту,  предоставлением цитат из источников.

  Пятой была Катя. На фоне красавиц она  казалась  себе серой мышкой. Как сказал ее начальник, глядя на ее не накрашенные ногти рук, одновременно  любуясь маникюром Ольги,: "Это трудовые руки, представить в них сигарету невозможно." Она позже поняла, что ей сделали комплимент, а тогда она стыдливо спрятала их в карманы пальто и подумала: "Крась, не крась, длиннее и тоньше  они у нее не станут".

  Мужчины отдела, конечно, были личности.
Руководитель, высокий стройный, с голубыми глазами, сразу же понравился всем  дамам и они стали делить между собой, кто из  них закрутит  легкий с ним флирт.

  Катин начальник отдела слыл дипломатом, он хотел нравиться всем, и ему это удавалось. Он был из семьи репрессированных, с трудным детством, с благородным происхождением, подорванным здоровьем и, как потом оказалось, с любвеобильным сердцем.

  Начальник другого отдела был  балагур и эрудит, с большим багажом всего: опыта в работе, опыта в семейных браках. Он учил молодых:"Второй брак-это потеря времени, все будет так же, как в первом, только содержать надо будет  уже две семьи" 

  У них в отделе работал  очень молодой, только-только  после института, заместитель начальника. Звали его Игорь, внешне, и по характеру, он был похож на молодого Боярского. Те же усики, рост,  но был и  добивающий штрих- он носил на работу молочно-белый костюм.

  Представьте, они на заводе, ходят мимо пропарочных камер, по пыльному цементному  полу, а он в голливудском белом костюме. Так он ходил месяца три, потом-то  он сменил его, для поездок в командировки, на  спортивный костюм.  Он был женат, у него был еще и на стороне ребенок, он платил женам  алименты, и денег у него почти никогда не было, поэтому он очень часто просил их  у всех  взаймы.

  Начальники подшучивали над ним: «Что, ты сегодня опять самЭц?»,-намекая, что негоже все время занимать деньги. 

  Однажды, расслабившись после чаепития, деловой  разговор  в отделе ушел в более кокетливое русло. Игорь, гремя в кармане денежной мелочью, с неотразимым обаянием,  глядя на Ольгу, предложил: «Кого бы мне сегодня пригласить в ресторан?» На что Ольга ответила: «Да  у тебя хватит разве что на автобус до ресторана».

  И тут  начальник сказал, показывая на Катю : «А вот на нее хватит. Пригласи ее».  В ответ и Игорь и все в отделе весело засмеялись. Катя  залилась краской от обиды, смешанной с гневом. Она и не подозревала, что  скромность ее поведения может  стать объектом для насмешек. Больше всего она разозлилась на себя, это было похоже на  правду, она не ходок по ресторанам и вряд ли отважилась бы заказать больше чем, чашечку кофе. Она почти с ненавистью смотрела на своего начальника, думая: "Как бывает обманчиво первое впечатление".

  Внутри у  нее что-то щелкнуло.Стараясь сдерживать себя,глухим голосом, впечатывая слова,она произнесла: «Даже, если бы вы ВСЕ, собрали ВСЕ деньги, которые у вас есть, и тех бы вам не хватило, чтобы Меня пригласить в ресторан!».

  Наступила неловкая пауза. Из внешне незаметной Кати, всего лишь  на мгновение,  показалось ее истинное лицо, но его успели разглядеть:"А девочка -то, с характером!",- отметили они. Как-то сразу все смутились и  попытались  все  перевести в шутку.

  Отношение к  Кате, после этого эпизода, резко изменилось. Только слепой не увидел-бы, что она все очевиднее  приобретала вес всезнающего специалиста в отделе. Ее предписания были основными аргументами для снятия с реализации продукции, не соответствующей нормам.

  Также   быстро она  усваивала уроки поведения  в кабинете директоров подконтрольных  предприятий,  в общении с мужчинами, которые  научили ее воспринимать жизнь  с юмором.

  Это была  интенсивная ее стажировка  в условиях, не кабинетной, а живой, настоящей жизни. Она  уже не краснела от двусмысленных комплиментов и анекдотов,  даже пыталась сама  по-доброму  подтрунивать над другими,но и мужчины в ее присутствии старались не переходить грань дозволенного, уважая ее целомудренное отношение ко всему.

  Со своим начальником у нее сложились в дальнейшем доверительные и теплые отношения. Так и закончился, не начавшись, Катин служебный роман, хотя, провоцирующих знаков внимания к ней  со стороны начальника, было предостаточно, но Катя делала вид, что их не замечает. Спящую женскую любовь разбудить не каждый  сможет,а если и разбудит,испугавшись неизведанного,она опять заснет.

  А вот роман между  голубоглазым красавцем и Ольгой  случился, и весь отдел наблюдал за его развитием. Это было настоящее чувство. Даже находиться в его дыхании делало их причастным к нему.

  Они тщетно пытались спрятать, от посторонних глаз, свою любовь. Она шла рядом с ними и  слепила глаза тем, кто на них смотрел.

  Оказывается влюбленных можно вычислить и на улице.Это им кажется, что они просто идут. А случайные прохожие видят их, приподнятых на крыльях любви, разгоняющих тучи обыденности, оставляющих и в их сердцах  внутренний свет и частичку любви. Окрыленные счастьем, они не вызывали у них  осуждение, их преображение  так завораживало, что они даже боялись  спугнуть это чудо, или  ненароком разрушить его.

  Было неловко и приятно  смотреть на притяжение их взоров, когда поток их немого диалога  был слышен всем, ведь   в такт их сердец билось: " Люблю!"

  Отдел госприемки расформировали, их пути разошлись,  дальнейшую судьбу этой влюбленной пары Катя  не знает. Но со слов красавицы Татьяны, которая иногда поддерживала с ними связь, они поженились, и спустя  двадцать лет, их любовь по-прежнему была также волнующе сильна.