Алое поле. Умань

mm

Аня спрашивает Ваню:
-Что отличает мужчину от женщины?
Ваня не задумываясь отвечает ей:
- Ум, Ань!

mm

Марьяшу и Маньяшу – сестёр – близнецов все окружающие называли не иначе, как «Мани». И если задавался вопрос:
- У кого можно списать решение задачки? – в ответ часто можно было услышать незатейливое:
- У Мань!

mm

Когда тётя забывала что-нибудь вовремя выключить или включить, она самокритично проговаривала:
- Ума – ни!

mm

Вы можете немало раз прочесть, что одно из первых, крайне неприятных окружений советских войск летом 1941 года произошло под Уманью. Но нигде пока я не встретил подробного описания этого окружения

mm

От Киева до Одессы 464 километра. Где-то посередине этой трассы находится город Умань, от которого идет ответвление на Крым…
Умань – это развилка, где можно повернуть и на Севастополь, и на Одессу…

mm

Затумань… затумань…
Затуманились глаза!
Начина, начина
Начинается война.
Разлива… разлива…
Разливается гроза
Ждёт она его три года
Да напрасно ждёт она…

mm

Он дико хотел спать. Ничего больше в этой жизни он не хотел так сильно.
 Но спать было нельзя.
Глаза слипались, но он разжимал веки руками, разминал их, тёр…
Он играл текстами, параллельно пытаясь найти выход из окружающей его действительности.
Он смертельно хотел спать.
И если бы смерть не вилась так близко, он бы непременно заснул.
Смерть должна была наступить через четыре часа.
Он сидел запертым в странном здании.
Точнее в одной из комнат этого странноприимного дома.
Он был обязан найти выход и из этого безвыходного положения.
Его милый добрый охранник отправился поспать.
Сначала он долго заводил старый допотопный будильник.
Потом тщательно запирал дверь на ключ и на навесной замок и ещё на какую-то цепь.
Наконец, зевая, посоветовал:
- И ты поспи. А то начнут резать тебе кожу на полоски, а ты ещё и не выспался…
После чего, наконец, удалился на кухню, дверь которой была открыта в этот же самый коридорчик. И вскоре уже сладко похрапывал.
Таким образом представлялся мизерный шанс.
Что-то надо было сделать, но что?
Только теперь он сидел, курил сигарету, и размышлял о путях спасения.
Нужно было или порвать все цепи и разогнуть все решётки, но это могло разбудить охранника, и тогда не миновать больших неприятностей…
Либо прорываться сквозь зарешеченные окна, или сквозь пол, или сквозь потолок…
Впрочем, может быть, стоило поискать выход сквозь стену?

mm

Надвига… Надвига…
Надвигается проста
Наша песня не допета
Вновь за Родину, за Ста….

mm

Занимался рассвет.
Рассвет 21 сентября 1941 года.
Воздух был удивительно чист, прозрачен и свеж.
Всё происходящее казалось Августу Кляйсту просто нереальным.
Над полем боя вращалось в лучах восходящего солнца марево.
И всё это поле, усеянное остовами сгоревших машин и горами мёртвых тел, казалось алым от этого жуткого сочетания солнечного света, моря багровых пятен спекающейся крови и черных вкраплений горелой резины и плоти…

Пирятин… это имя города Август запомнит на всю жизнь…

mm

Теоретически можно было поискать вход в подпол и выход из подпола наружу.

Ещё можно было предположить, что в брусовом устройстве стены есть слабое место – вставочка из бруса, которая держится только мхом и нагель которой либо слишком короток, либо просто уже подгнил.

Он докурил сигарету и медленно двинулся вдоль стены, осторожно надавливая на побеленные брусья ладонями обеих рук. Минут через пятнадцать он обнаружил то, что искал. Вставка была искусно замаскирована. Но мастерам, строившим дом, не удалось обмануть его. Ведь когда-то он и сам строил так дома. Он начал медленно раскачивать вставку. И вдруг она подалась и вывалилась наружу почти без стука. И тут обнаружилось. Что под вставкой есть ещё одна, половинная и над ней – тоже! Это было кем то заботливо приготовленное окно! Небольшое, но достаточное, чтобы пролезть в него. Раздумывать было некогда. К домику в подмосковном лесу подкрадывался рассвет. А с рассветом должны были появиться по его душу Исполнители.

Он выполз наружу. Затем не поленился вставить всё на место аккуратно и тихо. И метнулся в сосняк, рассыпая за собой содержимое остатков в пачке «Бонд»… Через сорок минут он выбрался на оживлённую подмосковную автостраду и стал голосовать. Конечно в этом был некоторый риск – по трассе могли ехать и Исполнители. Но его воодушевляли три надежды: во-первых он надеялся, что они его не знают, а потому и не узнают. Во-вторых по его расчетам они еще не могли появиться, было где-то около четырёх утра. И, в третьих – ему казалось, что это не обязательно та самая трасса, по которой ни вообще должны были появиться. Минут через двадцать около него притормозил какой-то сердобольный автобус и взял до Москвы бесплатно. Едва они отъехали, как навстречу им попался тот самый четыреста шестьдесят девятый уазик с собачками, нарисованным на дверях и капоте. Который так ярко запомнился ему вчера у входа в этот такой приветливый с виду домик. Это ехали за ним!!

mm

И если есть те, что приходят к тебе,
Найдётся и тот, кто придёт за тобой…
(Илья Валерьевич Кормильцев)

mm

Они тебя будут на полоски резать!
А жаль. Хорошие у тебя песни.
Но ты пойми – отпущу я тебя, они порежут меня.
В этом нет ничего личного. Просто у меня выпало такое вот дежурство.
Сначала они дадут собачкам за тобой побегать. А потом потренируются в стрельбе по твоим рукам и ногам. Ну а потом каждый должен будет отрезать от тебя, ещё живого, полоску мяса, чтобы все были замазаны, чтобы все были этим повязаны. Их будет человек семь – восемь… Боевики. Им же надо где-то тренироваться. Вот на таких, как ты, они и упражняются….

mm

Он перебирал и перебирал в памяти все фразы своего незадачливого охранника, и всё ещё не верил своему спасению. Огромный мегаполис наваливался на него как новый день. Но, несмотря на чудовищную усталость, он совершенно не хотел спать. Теперь он хотел только одного. Выжить и отомстить.

mm

А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,
И когда наши кони устанут под нами скакать,
И когда наши девочки сменят шинели на платьица
Не забыть бы тогда! Не простить бы! И не потерять!
(Владимир Семёнович Высоцкий)