Сахаров

Б Л А Г О Д Е Т Е Л Ь

6 июня 1990 г. от старой знакомой пришла бандероль с парой книжек "За и против"; - об антисахаровских выступлениях 1973 года. Через пару дней позвонила: не терпелось удостовериться, что я передал одну из них, с запиской её, Щаранскому.
Знает, что он мне крайне неприятен, - не без причин. Но норовит, - и не впервой, - "свести" нас. По неизвестной мне причине ей нужно, чтобы я казался выполняющим её поручения. Например, рецензирующим "За и против", персонифицируя подписантов пасквилей по заданному ею принципу. Я сказал моей собеседнице, что, конечно же, подписанство - зло. Но для России традиционно. Как институт подмётных писем, возникший в седой древности задолго до искусства пименов.
Ещё сказал, что уважаемый Андрей Сахаров, - человек, защищать которого нет необходимости: никакое он не частное лицо, беззащитное в принципе. Был он Действительным Членом Академии Наук СССР. Трижды героем соцтруда. Непременным Лауреатом всех госпремий. Кавалером бесчисленных орденов, спецраспределителей, спецмедобслуживаний, санаторно-дачных нирван и даже "членовоза" - одного из 17-и, имевшихся в СССР автомобильных левиафанов. И не важно, что временами частью этих привилегий он не пользовался. С ног и до корней волос был он ИХ и только ИХ верным слугою. Недаром, до смерти, оберегали его так, как не берегли самих себя...
А вы всё: "Защитим Андрея Дмитриевича Сахарова!" "Защитим академика!". Защищать следует действительно беззащитных людей. Их миллионы! А…вашего... Ну, не поделил он с ними чего-то. Поцапался... Милые дерутся - только тешатся. Сказал ей вовсе известное всем и каждому: ваш протеже - не жертва. Он - отвечающий за свои поступки – активный соучастник и, по слухам, соавтор разработчиков и создателей Разбойничьей Дубины - Термоядерного Монстра для монстра уголовного. И не его, Сахарова, "заслуга", что дубина эта не оказалась в руках Сталина - людоед приказал долго жить. Но ведь изменилось только одно: подхватили Дубину товарищи пожиже. Всего-то...
Заявил же генерал-майор Назаров Сергей Яковлевич; в "разгар" "Шестидневной войны" на Ближнем Востоке: - Выполняя наши союзнические обязательства перед арабскими друзьями, мы не замедлим сбросить ядерные бомбы на голову израильского агрессора!
Заявил, между прочим, не в офицерской курилке и не в пивной за пойлом с раками. А, сперва, у себя - в Альма Матер советского Военно-инженерного искусства, - в набитом до отказа актовом зале Института имени Карбышева Министерства обороны в Нахабино, начальником которого был много лет. Когда, же война та окончилась и для него позором, - вдогон ей, - он повторил угрозу уже в моём Институте. Тоже в огромной его аудитории.
Назаров, коллега мой, - а знал его очень хорошо, - не решился бы вот так вот открыто выражать собственные свои мысли, если бы они полностью не совпадали с определяющим мнением армейской "общественности".
Как, впрочем, и парламентарий Митрофанов, - при всей экстравагантности его прочих бредовых высказываний, - не позволил бы себе предложить прямым эфиром популярнейшей программы "Глас народа" приступить к атомной бомбёжке Чечни, не опираясь всё на тот же глас народа российского, в том числе, на давно сформулированное и отлитое в "металл" мнение коллег его по Государственной думе. Да ещё и оплодотворённое президентской командой "мочить противника даже в сортире!"
"Атлас-то целей" (см. Послесловие к Бакинскому этапу) - он жив! Он работает!
Подумать, не дай Бог, что будет, если огонь на Кавказе и в Средней Азии полыхнёт пожаром и перекинется в Поволжье и в Казахстан с его му-сульманскими соседями... Вот когда воссияет славное имя демократа "Кудеяра"! Да если бы лишь одно оно! Прежде наши имена "воссияют". Имена наших "жестоковыйных" Иоффе с Ландау, Харитона с Зельдовичем, Гинзбурга с Кикоиным. Всех остальных, кто - мало того что однажды взорвали страну, - ещё и добили её, окропив Чернобылями и залив Челябинсками с Красноярсками. И – смывшись или дуба дав - оставили Россию доживать  в организованном ими гигантском гноище, "отговорясь" срочностью создания "оружия возмездия".
И собеседница моя знает это. Как знает кличку, которой уже 40 лет все величают подопечного её: "Кудеяр". Потому как видят в нём такого же, как и тёзку его, разбойника. Только рангом и масштабами неизмеримо выше и удачливей. Разве ж не он смастерил "Нож", наточил его и вручил убийцам для убийства? Как иначе-то называть его? Только убийцей.
Правда, был слух, - напомнил я ей, которую, нет-нет, тоже и нередко, оторопь берёт от осознания сотворенного Сахаровым - был слух, что, мол, "...Вдруг, у разбойника лютого совесть Господь пробудил..." Но мы знаем, что это не так. Что совестью здесь не пахнет. Совесть, перефразируя классика, бывает лишь "первой свежести". Её передержать чуть, и она уже не совесть, а конъюнктура, кураж. Вот у немецких физиков совесть была – и свежести первой! Знали, для кого их "Нож". Понимали, что будет, если; "выйдет Немец из тумана..." И не выточили его, не убоясь за шкуры свои. А наши, спасаясь, отточили. И кащеево царство Атома будет долго - гноясь и истлевая - шантажировать и отравлять планету.
Да, добрая ходатайша, вы правы: не один Сахаров тот апокалипсис изготовил - и "наши" тоже руки приложили! Верно. Тут и харитоны, зельдовичи, кикоины, гинзбурги, розенблюмы, шляпинтохи и прочие. Однако, пришельцы они: вчера набежали, завтра след простыл. С ними просто, как уверял чекист над чекистами Михаил Фриновский: "отловить, четвертовать, зарыть-забыть". Тем более, если верить супруге дорогого всем нам Лейбы Хента /он же Семён Ростовский, он же... неважно/, а не верить ей ох как не просто, - никуда они не денутся: "...наступает их последний час. Не только тех, кто будет схвачен на нашей земле, но кто успел или успеет сбежать. Мы их достанем всюду: нам их выдадут, не пытаясь стать объектом нашего гнева и мишенью нашей мощи..."; Но Сахаров, - он-то русский! А именно русским по его прихоти корячиться теперь в разбросанных по всей России его радиационных гноищах...
А подписанство штука мерзопакостнейшая, говорящая о сумеречности души. В конце концов, и сама "сахаровщина" - это ведь тоже закономерное исчадие духовных сумерек, породивших и то, и другое. Однако, слава Богу, и "другое", и "то" поразило не всех. Тем не менее, компания травли Сахарова, начатая 29 августа 1973 года телегой 40-а веду¬щих действительных членов Академии наук СССР в "Правде", "Известиях" и в других центральных газетах, и, конечно, на телевидении и по радио, выявила тьму интеллигентствующих подонков, готовых за чечевичную похлёбку подписать всё, что угодно. При чём, в брежневское безвременье, когда, чтобы навлечь на себя гнев властей, необходимо было о-о-очень постараться. Вслед первому доносу на газетные полосы излились потоки помоев "возмущённой" писательской сволочи /31 августа, "Правда"/, наших "кормильцев" - "акадэмикау" ВАСХНИЛ в количестве 33-х бездельников /1 сентября, "Правда"/, 25-ти безусловно уважаемых и мною тоже Великих Целителей из Академии медицинских наук /2 сентября, "Известия"/, академиков Сибирского отделения АН СССР, вообще-то, весьма деловой публики, - их семеро, плюс 13 членкорров /"Советская Россия" и другие, 3 сентября/, композиторского сброда из 12-ти "Великих" /3 сентября, в "Правде"/, наших непревзойденных "рафаэлей" - их аж 21 набрался! /4 сентября, "Правда"/, 28-и кинематографистов, среди которых - с мировым именем мастеров! /5 сентября, "Правда"/, педагогов-академиков - понабралось их, бесстыдников, 23! /5 сентября, "Правда"/, профессорских коллективов, первым из которых - МВТУ имени Баумана выставил на позорище доносительства 29 самых уважаемых до того часа педагогов-учёных /5 сентября, "Известия"/, кучу актёров, за многих из которых было на самом деле стыдно непередаваемо... И, далее, в том же духе, из разверзтой плотины вырвался "бурный вал" уже не перечислимой ныне грязи...
Длилось это непотребство недели три. Организаторы его, видимо, тщательно подсчитывали победные бабки и фигурантов, чтобы не пропустить кого. А подбив итог, спохватились: остался неохваченным кампанией "облавы на Кудеяра" огромный - в более чем 200 институтов - блок научно-исследовательских и проектно-изыскательских учреждений только одного ГОССТРОЯ СССР и Госстроев республиканских - отрасли, сжирающей 82 процента государственного бюджета державы. А это - не менее трёх десятков членов и полсотни членов-корреспондентов АН СССР, столько же членов и членкорров Академии строительства и архитектуры того же СССР и республик, несколько тысяч докторов и тьма кандидатов всяческих наук, армия профессоров, доцентов, преподавателей строительных и технологических ВУЗов и техникумов... Словом, огромное стадо патриотов!

И вот уже серый кардинал Михаил Андреевич Суслов, - заведующий антисахаровским шабашем, - командует Виктору Васильевичу Гришину; "собрать специалистов и тоже спустить на их зарвавшегося коллегу. Он отлично осведомлён, что в институтах ГОССТРОЯ тьма учёных генералов и адмиралов запаса, или ушедших на пенсию. Эти дисциплинированные служаки, известные завистники, клюнут не на команду, конечно, но на рекомендацию партии... отобрать у Сахарова не только три его "золотых звезды", но и звание действительного члена Академии, чему невоенные академики противятся. О, они знают: начнёшь с Сахарова, сам окажешься вне синекуры и кремлевки. Служилый офицерско-генеральский и адмиральский корпус беспокоить подобными "рекомендациями" упаси Боже: с них станется учинить новую, уже раз - в 1953 году - проведенную порку, - с лета того памятного года их лучше не задевать, тем более, что именитейшие из них были, во всяком случае, в приятельских отношениях с Андреем Дмитриевичем, в бытность его руководителем ядерной программы. Тем более, не приведи Господь задеть учёную публику из Самого Министерства обороны! Но!... Из отчисленных...
Гришину Суслов командует потому, что тот - первый секретарь московского комитета КПСС, и в его партийном подчинении и партком ГОССТРОЯ, и Свердловский райком партии, где на учёте тот же партком, и Тимирязевский райком, руководящий партийным бюро нашего института – ЦНИИОМТП, - головной исследовательской "конторы", в подчинении которой те самые 200 организаций, расположенных во всех регионах страны.
Естественно, Виктор Васильевич звонит к нам на Дмитровское шоссе Владимиру Ивановичу Карцову, секретарю парткома, начальнику отдела нашего института, одному из самых выдающихся военных инженеров СССР.
Обстоятельство это Гришину известно: ведь и он, кандидат в генсеки, тем не менее, тоже завистник, если это касается персональной популярности. Известно ему и то, что Суслов из личного "благородства" зажимает Карцову "кислород" - путь в действительные члены - потому, что тот "много об себе понимает", не желая забыть свою принадлежность к древнему военно-инженерному роду России, благополучно, - без обязательных опал, всенепременных ссылок и образцово-показательных казней, - отслужившему шести - и это только лишь по сохранившимся в семье документам - русским царям.
Тотчас после гришинского звонка Владимир Иванович приглашает меня к себе. В его кабинете уже мается вызванный до меня Мешик;, тоже заведующий лабораторией и мой приятель.
- Едем к Гришину, - предупреждает Карцов. - В нашу с ним беседу, если она получится /?/, прошу не встревать, и возникать только по моей команде. Ваша задача: слушать внимательно и запомнить всё, что там будет говорено. Понятно? -
Ничего нам не понятно. Мы уже начали "не возникать". Молчим.
Всё быстро разъясняется в стадионно-огромном кабинете на Старой площади. Покосившись на нас с Чарлзом Павловичем, - Карцов нас не представил, ну, как сроду не представлял своих вестовых или денщиков - генерал же, всё-таки, лейтенант же! Членкорр! И мы, "необученные" /так, во всяком случае, поняли мы с Чарли и, возможно, сам хозяин кабинета, карцовскую бестактность/... Меж тем, покосившись на нас - свидетелей, Виктор Васильевич "выразил общий привет". И поняв, что гости его настроены официально, значит, по-боевому, сходу ухватил, было, быка за рога:
- Вам, Владимир Иванович, немедля следует собрать наиболее выдающихся коллег. И от имени всех организаций ГОССТРОЯ и их коллективов выступить вместе с ними с гневным осуждением... ну, действий, там... Ну… и всяческих высказываний товарища Сахарова в прессе и на телевидении... Во враждебных нам... этта… СМИ... Ясно? - И захрустел зажатой в кулаке стопою цветных карандашей.
- Чего ж яснее, - бросил Карцов. - Теперь о времени мероприятия. Когда оно должно состояться?
Настороженность Виктора Васильевича мигом улетучилась: ему положительно понравилась положительная реакция сидящего перед ним кумира всей строительной "общественности" великой державы! И он, как последний фраер подставился под хорошо, по-видимому, продуманную, и, как всё гениальное, простой работы операцию "набития сусал" /Так любил выражаться учитель Владимира Ивановича генерал-от-инфантерии Михаил Иванович Драгомиров, в свою очередь, почитатель и последователь Суворова…/.
- Наша партия, и все мы, не зря надеялись на ваш патриотизм и на не шуточный в наше время… факт искреннего, всамделишного уважения, с которым инженерная и научная общественность страны относится к вам, уважаемый генерал /И "на совершенно естественную здоровую ревность Владимира Ивановича к успешливому выскочке Сахарову", добавил он в телефонной беседе с директором нашего института Иваном Александровичем Онуфриевым, предшествовавшей, из субординации, звонку самому Карцову/.
- Нельзя ли яснее? - поманил его собеседник...
- Да, да, - спохватился Гришин. - Давайте определимся... Сегодня у нас 17-е… Если мы выйдем с... собранием числа 20-го? А?
- Добро! Тогда, товарищ Гришин, прошу распорядиться: завтра, в 9 утра, у меня на столе должны быть все копии сахаровских публикаций и плёнки выступлений...
- Т-ты... Т-ты что! - взорвавшись, "тыкнул" ему хозяин. - Т-ты что! Какие "плёнки"?! Какие "копии"?!... Да…
- Я с вами брудершафт не пил. Потому - без тыканий!... Плёнки и копии какие? А те, только по которым могу судить о действиях Сахарова! "Сегодня деньги, завтра стулья", уважаемый. - И нам: - За мной!
Оказывается, подлянку можно и не подписывать… И жить дальше.

Другое дело, и самих орлов – подписантов понять нужно – не такой уж они простой, наивный и беззащитный народец, эти академики, чтобы вот так вот, - от партдисциплинированности, или, тем более, со страху перед предержащими, - подмахивать сомнительнейшие и даже чреватые "письма". Да ещё в центральные газеты. Когда случалась необходимость, - а было, что и без неё, - они и самих Берию с Мешиком подальше отсылали - цену себе они хорошо знали. Тем более, "после Сталина", при генсеках-недоумках, живших  разумом и наработками подписантов-учёных. Лишь на их имена взгляните! Что ни фамилия, то "Яд" и "Термояд"! Или "Реакторы и Системы жизнеобеспечения атомных субмарин" - того же обеспечения процветания режима! Или "Комплексы загоризонтного наблюдения". А то и сверх убойные "Химии с Биологиями"... И чтобы истинные измыслители, творцы и создатели Чудовища, в просторечии именуемого "Военно-промышленным Комплексом", - чтобы они кого-то вдруг забоялись, и "за так" загадили августейшие свои имена? Свежо предание! Мероприятие с подписанием пасквилей проделывали они не просто сознательно, но с удовольствием. О том, тоже не без удовольствия, рассказывали мне и Александр Наумович Фрумкин, и Бенцион Моисеевич Вул, и Марчук Гурий Иванович, другие, в том числе, сахаровские коллеги, задолго до того и без шума занимавшиеся делами маминого "Спасения", до которых нашего героя-народолюбца я бы за версту не допустил.
И вот эти вот неординарные люди, каждого из которых, - в чём в чём, - в крохоборстве не обвинить, искренне полагали: в приготовленном блюде и мясо для котлет, и мухи, должны оцениваться раздельно. Что ты сумел сделать сам - твоё. Что нагребли по Лос-Аламосским и Кембриджским сусекам альтруисты-рецидивисты из Евсекции сталинской разведки - их. А получается, товарищ дорогой, что ты на их "мясах" жируешь, а своих "мух" прячешь, позволяя себе поигрывать в спасителя человечества. А с теми, кто мясо для тебя добывал? Их, значит…именно, по Фриновскому, "отловить, четвертовать, зарыть-забыть"? Да, они - подонки. Ну, - подумал я, - а ты? Хорош, сук-к-кин сын!... "Совесть ты наша брульянтовая, надёжа термо-демократическая..."
Сахаров… роль его в создании Термояда "несколько преувеличена", с тем, чтобы "несколько преуменьшить", затушевать, а то и вовсе дезавуировать блистательные действия ГРУ и разведки. НКВД по раскрытию "Манхаттанского" и "Тьюб элойз" проектов. Последнего - аж за десятилетие до испытаний на Новой Земле. Слава его, как общественного деятеля, с начала до конца держалась на байках о нём - о "главнейшем" в "деланьи нашей бомбы" и, в известной мере, на факторе отличия  его от прочих смертных бессмертием обладателя геройской триады, венка лауреатства, академической неприкосновенности. Что особенно льстило советскому охлосу, - вгоняя его одновременно в бешеную злобу, - Полномочного Участника Дележа Привилегий Членством в Верховной Кодле. Главное, - это никогда не скрывалось, - русскими фамилией, именем и отчеством Андрей Дмитриевич Сахаров несколько облагораживал бросающееся в глаза скандальное, - в глаза бьющее, - еврейское присутствие и засилие даже на клиросе российской науки. Вот это вот и стало определяющим фактором восхождения его "правозащитной" Звезды на давно освобождённом от каких-бы то ни было "светил" небосклоне "евро-азиатского" либерализма. И она засветилась, подпитываемая керосинцем перечисленных обстоятельств, редкостной защищённостью её носителя, Вашей, Вашей, Елена Григорьевна,  уздою и вновь, и вновь авторством такой бомбы! Но куда девать теперь "Атлас Целей"? Тем более, его раздел о "малых внутренних конфликтах"? Мы знаем, что в соответствии с ним сахаровские "изделия" должны, - заметьте: должны /!/ применяться "и для поражения целей в пределах госграниц СССР". На этом людоедском документе - подпись Сахарова, - третья в колонке утверждения. И вторая, - после Генсека /!/, - на "Протоколе" передачи "технологии" Вооруженным силам СССР...

Попробуем, дорогая Елена Георгиевна,  прикинуть теперь степень действенности сложившихся реалий. С одной стороны - милое, пусть даже вполне к месту и к делу, мурлыканье и, простите, мемеканье Андрея Дмитриевича Сахарова хотя бы с Самой Высокой Трибуны, шумно и перманентно освистываемое народолюбцами! Или вот, схожие с предвыборными метания к вахтам ближних лагерей, - пусть даже ради эфемерной защиты друзей, правда, излишне шумной, чтоб в неё можно было бы поверить. И даже протестовательное топотанье у ворот Прокуратуры, хотя бы и в мерзкую, слякотную - с дождичком или мокрым снежком - промозглость. И, как апофеоз правозащитничества, подписание им в середине сентября 1973 года - через два дня после поправки Вильбора Милза - письма группы советских евреев американскому Конгрессу с требованием не давать торгового благоприятствования СССР, пока не будет разрешена еврейская эмиграция. Решив любой ценой вырваться из страны, девяносто его авторов /контролируемых израильскими консультантами, запрещавшими связывать борьбу советских евреев за выезд с прочими правозащитными акциями/ вправе были не думать о борящихся за свободный выезд не-евреях. Но русский-то - Сахаров, - должен же он был, обязан  же был подумать, что, - по Солженицыну, - он  ломает фронт сопротивления, сдаёт уже взятые неимоверными усилиями общие -  еврейские, в том числе - позиции, сужает поправку Милза до куцей "поправки" Джексона. Всеобщие права человека меняет на свободу эмиграции одной лишь, сравнительно небольшой, группы населения - евреев. И тем возбуждает против них, - и против Вас тоже, дорогая, - теперь уже "совершенно обоснованную" ненависть преданных ими - и Сахаровым - россиян... Обоснованную уже потому, что... если сам Сахаров просит только об эмиграции евреев - почему же американскому Сенату "хватать каштаны из огня" забот обо всех русских?! (Александра Исаевича Солженицына читайте внимательно!). Гекуба-то - ему, Сенату - кто?! Впрочем, не только ему. Не до русских было и самому Сахарову. И уж тем более его Лидеру "Люсику"… Вам, Вам, уважаемая... Ну, руки не доходили... Позволю себе привести цитату из "Воспоминаний" самого Андрея Дмитриевича. Только прежде привяжу её ко времени и обстоятельствам, помянутым Солженицыным /"Бодался телёнок с дубом", Имка-Пресс, Париж, 1975, с. 405/. И так, Александр Исаевич рассказывает: "... 1 декабря /1973 года/ Сахаровы пришли к нам, как всегда вдвоём. Жена - больна, измучена допросами и общей нервностью: "Меня через две недели посадят, сын - кандидат в Потьму, зятя через месяц вышлют как тунеядца, дочь без работы". - "Но всё-таки мы подумаем?" - возражает осторожно Сахаров. - "Нет, это думай ты"... /.../ - "Да я сразу бы и вернулся /разговор об отъезде Сахаровых за границу. В.Д./, мне б только их /детей жены/ отвезти... Я ж не собираюсь уезжать..." - "Но вас не пустят назад, Андрей Дмитриевич!" "Как же могут меня не пустить…?"... /Конец цитаты/.
И вот, Сахаров: "... По поводу нашей озабоченности Аля /Ната Светлова, жена Солженицына. В.Д./ сказала, что миллионы родителей в русском народе лишены возможности дать своим детям вообще какое-либо образование. Возмущённая дидактическим тоном обращенной ко мне "нотации" Натальи Светловой, Люся /Елена Боннер/ воскликнула:
- Насрать мне на русский народ! Вы ведь манную кашу тоже своим детям варите, а не всему русскому народу. /Разрядка моя./ ..."
Ваши слова?!
Что тут скажешь? "Всердцах", видимо, понятия о том не имея, Вы, Елена Георгиевна, почти слово в слово повторили кредо своего - по парторганизации института, где 15 лет секретарствовали, - вождя и учителя Владимира Ильича Ленина, высказанное им вскоре после большевистского переворота в России. Его старый товарищ по партии, друг семьи Ульяновых, Георгий Александрович Исецкий /"отпрыск почтенной дворянской фамилии"', как представляют его биографы/, проходивший по парткличке "Соломон", вызванный Лениным из эмиграции, возвратился на родину. И увидал такое, от чего волосы на его голове дыбом встали...
И вот, в беседе с другом – с вождём русской революции, он задаёт тому вопрос: "… Скажите мне, Владимир Ильич, как старому товарищу... что тут делается? Неужели это ставка на социализм, на остров "Утопия", только в колоссальном размере, - я ничего не понимаю..."
- Никакого острова "Утопии" здесь нет, - резко ответил он тоном очень властным. - Дело идёт о создании социалистического государства. Отныне Россия будет первым государством с осуществлённым в ней социалистическим строем… А… Вы пожимаете плечами! Ну, так вот, удивляйтесь ещё больше! Дело не в России, на неё, господа хорошие, мне наплевать, - это только этап, через который мы проходим к мировой революции… /Георгий Соломон. "Ленин и его семья /Ульяновы/. Эссе". Париж. 1930 г. стр. по изданию 1995 г. Москва, "Современник", 459/
А позднее, на реплику Соломона-Исецкого: "Я не буду вам говорить о том, что я думаю, слушая вас..."', ответил своему и своей семьи другу и товарищу: - И не говорите!... И благо вам, если не будете говорить, ибо я буду беспощаден ко всему, что пахнет контрреволюцией! И против контрреволюционеров... у меня имеется товарищ Урицкий!... Ха-ха-ха, вы вероятно его не знаете!... Не советую вам познакомиться с ним!... /Там же, стр. 491/

Оценивать сие не мне. Пусть за меня сделают это россияне. Русские.
Комментировать "выступление" доведенной до стресса женщины -матери и бабушки - тоже не просто. Но, однако, бабушка эта и мама, - Вы, Вы, Елена Георгиевна, - Вы ещё и бесконтрольно правите оказавшимся слабовольным "создателем" бомбы и радетелем того народа! Это всё - повторяю - с одной стороны.
С другой - выпестованное и им термоядерное Чудище, поставленное "на боевое дежурство" в ожидании команды: "Пуск!"... Есть разница. Не смертельно, если целью этого "пуска" будут те же вдруг ставшие непослушными народолюбцы... Как когда-то – тоже вдруг - когда "караул устал!".
Бывает. Но тогда у железняков были Мосинские, 1882/91 годов, трёхлинейки. Сегодня - "Изделие Сахарова", - как уже говорено было, - на боевом дежурстве. Слава Богу, несколько позднее, в 1993-м, спалят пародию на "Белый Дом" не "изделием". А могли бы: у них не заржавело бы. И не заржавеет, коли целью окажутся "точки" малых внутренних конфликтов.
В чудеса я не верю. Потому мне не представить и "чуда иррационального, - всё по тому же Солженицыну, - причин которого нельзя предвидеть, предсказать и перерезать…" И "... этот человек, как князь Нехлюдов у Толстого, в какое-то утро почувствовал, /.../ что всё изобилие, в котором его топят, есть прах, а ищет душа правды, и не легко найти оправдание делу, которое он совершает. До какого-то уровня можно было успокоить себя, что это - защита и спасение нашего народа. Но с какого-то уровня уже слишком явно стало, что это - нападение, а в ходе испытаний - губительство земной среды..." /Бодался телёнок с дубом. ИМКА-Пресс, Париж, 1975, стр.395/.
Трогательно. До слёз, Елена Георгиевна…
И прощения прошу…Поверил бы я солженицынскому озарению, кабы Андрей Дмитриевич начал бы и кончил труд над Дубиною эдак года бы до 1929-го. До расправы над русским мужиком. До голодомора на Украине и тотального, - до 1953, - террора. До - на пару с Гитлером - растерзания истекающей кровью Польши. До страшных, людоедских акций против всё той же, прежде недобитой, мужицкой России, проводимых Сталиным в ходе начавшейся Большой Войны... Всего не перечислить. Но после содеянного самым лучшим другом российских физиков в их собственной стране, - после всего!, - "успокаивать себя, что это /создаваемый им Монстр/ - защита и спасение нашего народа..." ... Сказать хочется: Как можно, Александр Исаевич?!... Как можно?
Если Вы искренни, тогда... ассоциация. Только ассоциация, ничего больше. Представьте: центр Москвы. Митинг в защиту прав человека. На трибуне Андрей Дмитриевич Сахаров. Его выступление посвящено противозаконным действиям властей. И... тоже московский центр - Лубянская площадь. 22 августа 1991 года. Под руководством заместителя председателя Мосгорисполкома Станкевича сокрушается железный Дзержинский. Ликует народ, окружив Соловецкий Камень - памятник миллионам жертв ГУЛАГа. А в самой середине толпы, на импровизированной трибунке, ... Лаврентий Павлович Берия, - недавно совсем воскресший. Рукавом /в могильной глине/ утирает он горючие слёзы счастья, и /тоже в глинке/, бывшим белым кашнэ - сопли раскаяния... И толкает обступившим его пламенную анафему проклятому сталинскому режиму, время от времени показывая на стены пялившегося в площадь, тёмного в ночи, здания, по которому ползает тень сдираемого с фундамента предшественника, призывая не медля ни минуты покончить с этим вертепом зла...
Такая вот аналогия-с... Ассоциация такая-с, то есть. Кстати, почему бы ей не появиться? Или не вдвоём, - дружно, -  мастерили они Дубину? Один - в качестве администратора-народолюбца-погонялы, и нашего Гровса, другой - в роли либерального демократа, научного руководителя по "защите, и спасению народа". Потому вдвоём - пусть каждый сам по себе - догадались, наконец, о "губительстве земной среды". И оба "в какое-то утро почувствовали, /.../ что /.../ всё есть прах, а ищет душа правды...".
Или все эти "чудеса" для Сахарова только - для русского человека? А Берии они - не в масть, - мингрел потому что? Кстати, чего было слухи распускать, что "нашего Сталина" он подсидеть хотел, а Иосиф Виссарионович Берию ненавидел люто? Будто - несмышлёныш-альтруист - Сталин понятия не имел, кого и когда отсылать в Бункер Дома 7 по Варсонофьевскому переулку? И зачем было "заказывать" пулю ему, Берии, в затылок, на президиуме Совмина? А потом врать вот уже полстолетия про его арест, следствие, суд праведный? А ведь сын Лаврентия Павловича Серго утверждает: убили; по какому-то недосмотру уже мёртвого привезли домой; увезли. И Батицкий хвалился поначалу: "… я его на Совмине стукнул!».
Боялись, суки, что счета им /?/ предъявит... Страшились его!

Отвлечёмся чуть…

Темно с гибелью Берии. Очень темно. Конечно, этот человек виновен в гибели людей, - не более, правду сказать, чем вся вместе и поодиночке, партийная элита, подписывавшая расстрельные списки и оставлявшая на них непотребные автографы. Но именно Берия спас от неминуемой смерти не одну сотню тысяч учёных, инженеров и техников, снимая их с гибельных "общих работ" и переводя в тюремные научно-производственные учреждения НКВД - в "Шарашки" и Особые конструкторские Бюро при оборонных предприятиях других ведомств. В них специалистам из заключённых созданы были вполне человеческие - на фоне всеобщей бесчеловечности - условия существования. По военному времени они были вовсе немыслимы для миллионов вольных граждан. Конечно, это было сделано с разрешения Сталина. Как и массовое освобождение из следственных тюрем и лагерей, с ноября 1938 по 22 июня 1941 года, пересидевших или недосидевших сроки заключённых и из следственных изоляторов и КПЗ. Но инициатива-то проявлена была именно Берией. Его убийство и тут же скоропалительнейшее уничтожение огромного блока архивов МГБ, МВД и самого ЦК КПСС не позволяют в полной мере опираться на документы, доказывая, что к значительному перечню наиболее грязных дел большевистского режима со времени прихода Берии в систему внутренней безопасности он отношения не имел. Потому и "устранили" его так внезапно и трусливо партийные его товарищи.

Не то - Сахаров. - Это я всё - моей собеседнице... Всё - ей...
Несколько запоздавшая совестливость его - великого учёного и будущего тираноборца - не помешала ему задумать, организовать и блистательно провести в 1954 году на Тоцком полигоне "общевойсковые маневры", "прикрывшие" собою беспрецедентные по циничной жестокости в отношении собственной армии, да ещё в мирное время, ядерные испытания "на поражение живой силы противника". Условного, конечно, роль которого сыграли солдаты и офицеры трёх Военных округов, понятия не имевшие о том, что их всех ждёт. Задумал, организовал и осуществил вместе с по дремучести своей не представлявшим ничуть поражающего воздействия нового оружия на всё живое маршалом Жуковым, Сахаров сознательно бросил в центр взрыва гигантские массы людей и техники,- почему-то особенно настаивая на "введении авиационных соединений в ствольную массу выброса". И отсидевшись в защищенном каземате "остался очень довольным результатами!": теперь он точно знал, что происходит с человеком при "прямом контакте" с его "изделием", и что тот успевает ощутить. Может статься Вы, Елена Георгиевна, знаете одна почему Андрей Дмитриевич этим интересовался? Зачем было это ему? Ведь обрекая людей на гибель, он попытки не сделал хоть кого-то предупредить и уберечь. Плевать ему было на "кого-то"! Он ходил по трупам доверившихся ему и не представлявших что им грозит.
Он лично подмахнул приказ, запрещавший предупреждать о времени испытаний всех их участников. Экипаж жертвенного самолёта, доставившего чудовищной мощности изделие к месту сброса, он разрешил "защитить" от света вспышки... чёрными тряпками!... "Не до грыбов!" - "шутил"...
Докладной запиской в ЦК 21 июня 1962 он, было, решил: "Выборку породы вокруг 4-й кимберлитовой трубки произвести взрывом термоядерного заряда..." А это более девятисот Хиросим! На наше блеяние "... о неминуемой в этом случае гибели миллионов людей от радиационного поражения гигантским - в полтора кубо-километра - выбросом зараженных земляных масс, который 5-6 раз обойдёт землю...", Сахаров отмахнулся фразой: "Прогресса вам не остановить!" И... "Якутия же!"?!
Слава Богу: "прогресс" остановили. Военные. После "знаменитого" взрыва над ново-земельской лагуной они основательно струхнули: в системах геосинклиналей Полярного Урала и Тимана-Печёры произошла подвижка платформ! Это уже не "шуточки" были с "вылетевшими в Европе форточками", но преддверие глобальной геологической катастрофы.
И подумалось тогда: что значат перед такой перспективой, и в срав-нении с числом уже загубленных "технологией" людей, какие-то - по Астафьеву - полтора миллиона расстрелянных в 1941-42 гг. солдат и офицеров по сталинскому приказу "Ни шагу назад!". И даже миллионы жертв по приказу № 0428 от 17 ноября 1941 года:
"1. Разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от всех дорог. Для полного и непременного уничтожения всех населённых пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко применять артиллерийский и миномётный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью /.../
2. В каждом полку создать команды охотников по 20-30 человек для взрыва и сжигания населённых пунктов. Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населённых пунктов представлять к правительственной награде..." /ЦАМО. Ф.З, оп. II 556, д.5, л.51/.
По рассказам маршала Мерецкова и писателя Степана Павловича Злобина эта людоедская акция выглядела так: ... Зарево поджогов висело понад всем многосотнекилометровым фронтом... Ярко пылали крестьянские избы в десятках западных областей... Обезумевшие, с горящими волосами миллионы рвущихся из огня матерей прижимают к себе горящих детей...
Стон стоит над многострадальными деревнями Отечества...
Да, немцы тоже жгли избы, но только лишь пойманных ими и осуждённых к смерти тех же поджигателей-"партизан", предварительно выведя из обречённых домов их жителей. Сталин сжигал Россию вместе с живыми её насельниками, "чтобы фашисту негде было отогреться!". А что негде будет выжить оставшимся голыми крестьянам - на это было ему наплевать.
Горели десятки тысяч деревень, где немца не было - впрок! Где он был, туда жечь "населенные пункты" посылали "выдающихся смельчаков" - зой космодемьянских - подростков, готовых "во имя счастья" России сжечь её дотла вместе с её несчастным народом... "Так чего больше в этом, восклицает генерал Волкогонов, - военной "целесообразности" /!/, или звериной ненависти Сталина к ещё не добитым им крестьянам России?!..."
Виктор Некрасов сух: "... В зиму с 1941 на 1942 гг. нашими подонками было сожжено живьём около двух с четвертью миллионов крестьян. Сталин, уверенный, что отловив его, немцы обязательно повесят советского фюрера за яйца, спасал свою - и только свою - шкуру массовым сожжением русского народа на сжигаемой перед наступавшим немцем территории страны..." Что - и от кого - спасал Андрей Дмитриевич?
... Собеседница моя бросила трубку - обиделась...
Я же подумал: быть может, зря я так о нём... Всё же, какой ни есть, общественный деятель из самых заметных. Депутат-прогрессист. Активный. Даже в ссылку загремел - в голодный Нижний Новгород. Однако же не голодал - в обкомовской "кремлёвке» отоваривался. Не в такой, как у Граневского в Центральной Больнице, но всё же. Да и Елена Георгиевна везла из Москвы бациллу челночными поездками... А потом, при Горбачёве, на трибуну вырвался - вещать! И если даже невпопад - "САХАРОВ же! БОМБА же!" Некстати был звонок - ведь сегодня 7 июня, когда дочери моей Фанни - 34 года. Собрались гости. Поздравили новорожденную. По-доброму посидели за столом. Проводили гостей...
Неожиданно совершенно в полночь позвонили сразу из Стокгольма, из Женевы. И из Москвы сын. Все по одному поводу: упорные слухи о подго¬товке путча в СССР, и хрен бы с ним, но необходимы срочные действия по защите счетов "Спасения", если, вдруг, обвалится рубль.
8-го вылетел в Лозанну. Прилетели туда и все мои заместители. Совещание длилось не более двух часов. Решили, что информация Международных Агентств - не параша. Немедленно, в Москве, были совершены необходимые действия. Все имевшиеся на наших счетах суммы конвертированы в доллары и переведены в Швейцарию.
Несколько пресс-агентств обратились ко мне с просьбой прокомменти¬ровать события в СССР, но "не в части их воздействия на... характер работы Общества "Спасение", а по существу..." Я ответил, что не политик. Уже не россиянин, а израильтянин. И если позволю себе судить о делах российских, то именно в "части их воздействия" на "Спасение".
В результате вышло вот что: "События в СССР, какими бы эффектами они ни сопровождались, есть, всего-навсего, смена масок в стремлении назначаемых хозяев СССР превратиться в наследственных. Организация этого трагического маскарада уже обернулась массовыми бедствиями. Их динамика и масштабы разрастаются. Обеспокоенные этим, мы, граждане своих стран, бывшие узники большевистского ГУЛАГа, наши дети и наши внуки, наши единомышленники, преисполненные ответственностью и чувством сострадания к бедствующим людям, сообщаем, что Организация "Спасение" /"Rescue"/ по решению её функционеров и активистов продолжает свою деятельность в качестве Независимой Международной Организации - Ассоциации Волонтёров для спасения жертв произвола и геноцида "IVAR";. Наша Ассоциация оказывает духовную поддержку, продовольственную, медицинскую и юридическую помощь заключенным и ссыльным, в том числе, участникам Движений религиозного, национального и экономического возрождения преследуемых народов. Ассоциация так же, в соответствии со своими программами и Положением о ней, участвует в аналогичных поддержке и помощи пострадавшим в межнациональных конфликтах и в результате природных катаклизмов и катастроф.
Отмечаю, - и потому через прессу информирую наших постоянных спонсоров, - что сегодня и без того скромные фонды Ассоциации, - и, тем самым, объёмы и характер нашей работы в СССР резко сократились. Произошло это из-за острейшего дефицита продуктов питания, полного отсутствия медикаментов и медицинского оборудования для неотложной медицинской помощи, из-за безудержной инфляции. Этим подорван главный источник наших ресурсов в России и Республиках СССР, который после ареста в 1929 году создателей и руководителей "Спасения" и его постоянных активистов и спонсоров, складывался исключительно из пожертвований наших - внутри страны и за её рубежами - единомышленников, из самопомощи заключённых ГУЛАГа, из наших собственных заработков и доходов на воле, из бескорыстной помощи специалистов - учёных и практиков, наконец, из весьма скромных средств до сих пор преследуемых властями служителей культов, без чего вся наша деятельность потеряла бы свою духовную основу и немногого бы стоила.
Мы сохраняем не очень определённые надежды на пока неясные нам возможности нашедших нас в 60-е годы польских и немецких товарищей по заключению в советских концлагерях, и в 70-е годы - наших шведских товарищей /и ещё не откликнувшихся граждан Швейцарии/, которым мы когда-то помогли выжить, выстоять в мясорубке ГУЛАГа. Правда, уже тогда - в 1941-1955 гг. - все они были пожилыми, больными, разрушенными неволей людьми. Тем не менее, если они живы, если найдутся вновь, или если нас услышат их дети и внуки, мы хотим надеяться на их память, на их понимание и отзывчивость.
В ноябре 1990 года - после сорокалетних поисков - нас разыскали спасённые нами в ГУЛАГе граждане Японии. Позиция японцев относительно деятельности Ассоциации выяснится в октябре этого года. Пока же, без поддержки прессы и международных фондов, нам всерьёз людям не помочь. Но помогать-то необходимо!..."
Через несколько дней я вылетел в Москву, где встретился с Борисом Ельциным, избранным 12 июня Президентом России. Работал с ним, будучи членом Президиума ВАК - в бытность его заместителем Председателя Госстроя, когда он имитировал деятельность по организации строительства в стране. Был Борис Николаевич пьян. Однако нашел бывшего моего аспиранта. И с ним, доке по сложным ситуациям, мы договорились о совместных проектах, разработку и реализацию которых, ясно, оплачивать, мне.
Погостив у сына, вернулся в Лозанну с Указом... "Боряна... Трёхпалого" - Президента России... С ума сойти!... Благодаря действиям прессы начали приходить Извещения от нашедшихся солагерников - немцев, французов, швейцарцев, поляков, американцев, канадцев и даже новозеландцев. 17-го августа я вновь прилетел в Москву. И через два дня "попал" под самый, якобы, "путч", 21-го подавленный. Литва вырвалась из-под русской длани, а ещё через три дня освободилась и Украина. Тогда до меня дошло, что мои прогнозы прошлого года на Конференции ВОСН и на Сборе народов-мучеников оказались провидческими: страна разваливалась...
Ещё в Швейцарии мы составили Перечень целей нашей Ассоциации. Он выглядел как Программа действий. "... По решению Совета Учредителей - бывших узников концентрационных лагерей, Независимая Международная Организация Волонтёров для помощи жертвам произвола и геноцида - "IVAR", - занимается, в первую очередь, беззащитными людьми, терпящими бедствие в регионах распада тоталитарных режимов и межнациональных конфликтов, а так же военнопленными и заложниками в неконвенциональных ситуациях. Эти действия /помощь/ осуществляются создающимися в структурах Организации мобильными группами неотложной помощи, питания, а так же мобильными подразделениями срочной медицинской помощи и восстановления инженерной инфраструктуры жизнеобеспечения. Организуются Фонды, в основе которых - коммерческая деятельность мобильных медицинских и инженерных групп подразделений, доходы которой складываются от их участия в ликвидации последствий природных катаклизмов и военных /террористических/ акций..." И так далее.
Утверждены были группы финансирования, и, конечно же, частично пока, источники поступления средств и оборудования. Но... частично, частично.
Возвратясь в Иерусалим, попал с корабля на бал: меня ожидали телевизионщики из "Киодо ньюс" и "Асахи шимвун" - снимать "сериал о нашей жизни на Святой Земле"... Ничего не оставалось, как выматерившись, про себя, конечно, и, забросив неотложные иммиграционные дела, пуститься с Ниной по стране. Однако поездка, отнявшая более месяца, оказалась на редкость интересной. Мы побывали всюду, куда смогли пробиться машины. Жа¬лели очень, что не было с нами наших мальчишек и Фанни с мужем. Но учёба и работа не позволили им вырваться из Иерусалима.
Только возвратились домой - через три дня отъезд в Японию...
Готовиться - недосуг. Да и не к чему: знаю, примерно, кто меня встретит, но понятия не имею - кто примет. Потому плюнул на этикет. И ни¬чего, кроме рукописей и подарков, не взял. Как не взял "ничего лишнего"', кроме - на всякий случай - "тройки" и пары белья. Понадобится что - там куплю. Прошло очень много лет с той поры, когда ожидающие меня жили со мною рядом. Их сегодняшняя ментальность - так и так терра инкогнита...