***

- Бла-бла-бла,- Ия сделала наплевательский вид. Ее достало все. Это было последней гранью.
  Всего несколько лет назад Ия окончила институт, и встречала новое время с широко раскрытыми глазами. Тогда она обожала своего мужа, и ей казалось, что больше ничего в жизни и не надо. Ах, если бы кто-нибудь видел, как она радовалась, когда почувствовала свободу, закончив свое длительное обучение. Каким красочным ей представлялся мир. Она цвела и любила все. Ей нравились те чувства, которые она переживала в те дни. Она вставала с рассветом и начинала свой день только с улыбкой. Сколько энергии было в ней. Подобно неутомимой пчелке она бегала или точнее летала из одного места в другой, делала какие-то важные для нее дела, встречалась с людьми, верила и любила. Да, Ия любила. А сейчас, где все это? Куда все делось? Все как-то изменилось. Складывалось такое впечатление, что Ия тогда села на поезд, предвещавший ей поездку в самое великолепное из мест на свете, а привез ее в глушь. Серую и безрадостную. С Ией случилось самое страшное. Ее захватили пустота и обыденность. Теперь ее день начинался улыбкой, и она больше не целовала своего мужа. Да и вообще уже давно не обращала на него внимания. Еще недавно он был самым близким для нее человеком. Она могла часами рассказывать ему о своих переживаниях, о своих впечатлениях, чувствах. А теперь? Куда он делся теперь? Это был совсем другой человек. Да и человек ли вообще? Как предмет интерьера, что-то неотъемлемое, но вроде бы нужное. С чего надо периодически стирать пыль, чтобы не было стыдно перед редкими и нудными гостями. Следить за его внешним видом, и иногда заглядывать внутрь с надеждой, что там появится что-то новое. Но ничего нового почему-то не появлялось. Еще его можно было передвигать с места на место, ну для того чтобы внести разнообразие в свою жизнь или для смены интерьера. При этом у него открывалась дверца или выдвигались ящики, и он издавал скрипучие, действующие на нервы звуки.
И вот теперь Ию все это достало. Вечерний разговор с мужем закончился именно наплевательским видом и по-другому закончиться не мог.
А ведь у Ии были мечты. Красивые и замечательные. Сколько раз она представляла, как бегает по пляжу, устланному белым искрящимся песком. Плескаться и играть с пушистыми барашками волн. Смеяться и купаться в ярких лучиках теплого, нежного солнца. Или утопать своим белоснежным телом в мягких лепестках душистых цветов. Сколько раз она засыпала в своих мечтах под огромной Луной, лежа на огромном ложе, устланном японским шелком, украшенным душистыми цветами. Она мечтала об уютном уголке где-нибудь на краю земли. О маленьком бамбуковом домике на берегу моря, мимо которого бы стаями пролетали причудливые разноцветные птицы, а на деревьях сидели огромные махаоны, медленно шевеля крыльями. И цикады протыкали воздух, указывая дорогу к полям, устланным ковром непостижимых для сознания растений и соцветий. Она так много думала о своем прекрасном мире, что ей начало казаться, будто у нее и в самом деле это все было. Просто по каким-то непонятным обстоятельствам ей пришлось покинуть то место. А еще Ию преследовало странное чувство. Что был в том мире, в ее мире кто-то еще. Кто-то такой родной и близкий. Тот, кто подарил ей все это, и понимал ее без слов. Но вот его Ия не могла не представить, не вспомнить.