Семь дней, которые потрясли...

            Семь дней, которые потрясли,или к чему снится Юрий Гальцев...
               

11 мая 2013 года.  День первый.
         
          Высокий,  рыжий  плиточник Юрка, лет 25, и  его  коренастый напарник Костя, лет на 5-7 постарше, за работу принялись с порога.  В прихожей   квартиры    пенсионеров Пильщиковых парни первым делом разделись до трусов. Переодеваясь в робу,  Юрка потребовал у хозяйки сланцы, удлинитель и мешки для мусора.  Анна Михайловна сняла  большие резиновые тапки с себя, за удлинителем сбегала к соседке, а в качестве мусорных пакетов предложила работникам выстиранные мешки из-под муки в количестве 10 штук. Открыв ящик с инструментами, Юрка достал перфоратор и направился с ним в ванную комнату.
           Работа заспорилась сразу. Из ванной были выкорчеваны с корнем  хозяйские полки, многочисленные вешалки – сушилки, шкаф, металлические уголки и прочие хозяйственные приспособления, которые служили хозяевам верою и правдою 25 лет.      
       Кузьмич, муж Анны Михайловны, ходил петухом вокруг работников и давал разные команды,  которые  рыжий Юрка скороспешно утверждал  тремя слогами: да-да-да!
- Уголки алюминиевые не выбрасывай, мне на металлолом!
- Да - да-да!
- Ванну не побей осколками плитки!
-  Да - да-да! 
- Это сюда!
- Да-да-да, понял.
-  Сначала вот это…
-  Да- да – да – да!
- Левее!
- Да - да-да!
- Оставь тут, я сам приспособлю!
- Да-да-да-да. 
                Анна Михайловна сидела на кухне, красная от нахлынувшего волнения. Через 20 минут после начала работ ванна была отрезана от стен и коммуникаций, освобождена от ржавых ног и депортирована в спальню. Анна заглянула через плечо мужа в опустевшую ванную комнату, вернулась на кухню и вздохнула с облегчением: «Ничего страшного. А свободно-то как!»
             Последние 10 лет ей всё время казалось, что под ванной в  дальнем углу, куда за 25 лет всего однажды засовывал руку жэковский сантехник, устраняя течь, жило какое-то чудище, которое постоянно мокло, дышало, чавкало и испускало  газы. 
               Анна ещё раз  заглянула в ванную, чтобы убедиться окончательно: в этом страшном углу  было светло, сухо и  никаких  продуктов жизнедеятельности страшного «грибкоплеснеозавра» не наблюдается. Мысли Анны переключились на ванну.  «Господи, хоть бы не скололи, хоть бы не поломали её, когда вертать на место будут!»,- молилась она на кухне.
              Ванну Анна берегла. Это было единственное место в квартире, которое она драила щёткой до нытья и ломоты в запястьях каждую неделю в течение 25 лет.
              Прихожая наполнилась дребезжащим голосом перфоратора: Юра делал насечки на стенах. «Юра,- вспомнила вдруг Анна Михайловна, - точно Юра!». Ей во сне,  накануне, знаменитый земляк Юрий Гальцев приснился! Странный сон такой. Гальцев в её сновидении не то хохотал, не то рыдал. Он  стоял перед ней на коленях, а она сидела на стуле.  Захлёбываясь не то от слёз, не то от смеха,  юморист  то  утыкался   головой ей в колени, то откидывался назад. И она двигалась в такт ему с точно такими же стенаниями - хихиканьем.
         «К добру или худу? – с тревогой анализировала свой сон Анна. – Юмористы и комики всегда к худу снятся. И в жизни закон есть верный -  о взаимосвязи трагического и комического. Чем   масштабнее людское горе и  безысходнее его страдания, тем "беззлобнее»  юмор и   необъятнее    армия юмористов. Сатира –  вот признак здорового общества! Но сатира в стране умерла от страха четверть века тому назад».  Анна вспомнила, как однажды,  перед увольнением с работы, ей приснился  умерший к тому времени пародист Иванов. И было потом ей  лет 10 не до смеха!
           Анна силой заставила себя переключиться на  позитивную волну: «Так, перфоратор  стрекочет, работники трезвы, энергичны, не отлынивают. Всё, что они ломали и корчевали, давно мечтало об этой участи. Ванна цела. Пока. Стройматериалы закуплены. Деньги за работу приготовлены.  Надо покормить Кузьмича».
            Анна Михайловна успокоилась, разогрела остатки позавчерашних щей и, когда работники удалились на перекур, унесла тарелку своему супругу: «На, поешь". И, немного подумав, добавила:"Может, ребятишкам по чеплашке налить, как посоветуешь?» По традиции русской работников хозяева всегда кормят, но Кузьмич был против таких нежностей: времена не те, да и за немалые деньги работают («где б нам таку сумму заробить?!»), да и накладно, да и еда щас дорогая, сами не балуемся, а они без мяса не будут…
           Вчера, когда Кузьмич  с ними знакомился, работники показались ему тёмными личностями, а тот, который молчун, вылитый наркоман!
- В комнаты их не пущай! – строго наказал он Анне.- Следи, как бы чё не спёрли. Ключи с глаз убери!
- Господи,- взмолилась Анна,- чё у нас воровать-то?!
              Перфоратор гудел 2-й час. Пыль висела в воздухе прихожей плотным облаком и ложилась сахарной пудрой на всё вокруг: одежду на вешалках, косметику на столике у трюмо, головные уборы на  оленьих рогах. Убирать было поздно и бесполезно. Анна спохватилась и предложила парням медицинские маски: «Молоды, не думаете о здоровье, надышитесь, черти!», но они отказались.
- Хозяйка, дайте ведро для раствора! – заглянул на кухню Юра.- И ещё пару мешков для мусора.
            Анна оторвала от сердца цинковое ведро («Прощай, посудина!»): в нём воду грели, когда ГВС отключали.
- Тазики нужны: плитку замочить! Ещё ведро для грунтовки.
           Анна принесла два широких пластмассовых ведра.
- Кисточку!
- Бог ты мой! – испуганно всплеснула руками Анна, но резво вспомнив, куда засунула кисти, когда пять лет назад красила окна, побежала в чулан. – Вот, две штуки. Засохли. Что ж вы не предупредили? Вот растворитель…
         Юра взял первую кисть, постучал по ней  молотком, кисть рассыпалась. Вторая, поменьше, прошла испытания достойно и была к неописуемому восторгу Анны принята на работу.
        Кузьмичу не понравилось, что, уходя на перекур, Костя два раза стрельнул у него сигареты, и велел Анне выдать работникам пачку, а потом не забыть вычесть сумму  из зарплаты.
- Хозяйка, обедать в час будем,- сообщил в половине двенадцатого Юрий.
         Анна захолонулась. Ей очень хотелось спросить: «Чем обедать, мужики,  собираетесь? Туески принесли?». В связи с ремонтом Пильщиковы затянули пояса основательно, на супчиках и кашках второй месяц, шибко не балуются, огород ещё в прошлом веке забросили, солений – варений не запасли. А тут на тебе, Михална, головную боль в виде нахлебников! Плохо накормишь – плохо сработают!
            Анна осмотрелась в прихожей. Так, туесков, кажись, у них нет. Точно нет. Вон на стуле что-то лежит. Ага. Один кулек с кириешками, другой с конфетами. Не объешься. Она пошла в зал к Кузьмичу:
- Можно я их покормлю? Они просят … обеда.
- Ладно уж, поскреби по сусекам, - неожиданно добродушно кивнул супруг.
           Анна вернулась на кухню и начала соображать: так, чаю с маковым рулетом, вчера испекла, - на третье; щи остались, Кузьмич ел – похвалил – на первое; а на второе… Она достала остатки фарша, грамм 200, хотела к вечеру Кузьмичу чебуреков сделать. На второе будут… макароны по-флотски?
           Поглядела на часы и захлопотала. Да горе у неё какое было, кто б знал, так пожалел бы: у их старой газовой плиты всего одна конфорка рабочая была! Одно делаешь, другое остывает. Но справилась: и макароны отварила, и щи подогрела, и подливу с фрикадельками сделала. Чайник поставила, хлеба нарезала, заторопилась:
- Пацаны, где вы, стынет всё!
       Чаю хорошего один пакетик на двоих заварила, в сахарницу ложечки воткнула. Побрякала тарелками – все на стол: и первое, и второе, и третье. Как в советской столовой. И по вкусу, и по сервису.
        Юра был весь в пыли, Костя меньше замарался. Умылись  работники  на кухне, сели за стол.
- Кушайте, не стесняйтесь,- пригласила Анна Михайловна и поставила перец с горчицею, а потом и баночку майонеза из холодильника достала. Для желающих.
          Парни  быстро забренчали ложками, в секунды опустошили и «перво», и «второ». Анна оробела: добавки не было!  Мелькнула мысль о баночке домашней заготовки – грибной икре, но она тут же её отогнала. Не потому что жалко, а потому что мало ли чё, насчёт отравления…
- Спасибо, хозяйка, - Юра отхлебнул чай.- Пойдём работать.
- Костя, а ты чего рулет не пробуешь? – обратила внимание Анна на напарника.
- Это Стас,- поправил Анну Юрий.-  У Кости сын заболел, он дома остался.
          Вот те на! Сгрузив посуду в мойку, Анна пошла к Кузьмичу в зал пошептаться. Дело в том, что ещё вчера, после знакомства с работниками, у неё с Кузьмичом  очень сердитая беседа вышла.
- Этот, который Костя, точно наркоман! – констатировал супруг.- Я их по роже вмиг определяю! За ними глаз да глаз нужен. Закрой все комнаты. Пусть в прихожей обустраиваются. И следи за ними, чтоб не стырили чего!
- Да не выдумывай! Наговоришь щас понапрасну на людей! – заступилась за работников Анна.- Амбре от них я тоже почуяла, ну так ведь они один объект сдали, другой приняли, имеет право молодёжь  на передых…
            Анна присела на краешек дивана, взяла пульт, увернула громкость. Кузьмич глядел на неё вопросительно.
- Между прочим, - начала она свою новость шепотом, - Костя – это не Костя, а Стас.
- Как? – удивился Кузьмич.- Вчера он был Костя, а сегодня Стас?
- Вчера был другой! -  победоносно констатировала факт Анна.
- Да ну?! – продолжил удивляться супруг.- А похожи один в один!
- Этот тоже наркоман? – съехидничала супруга. – Он курит и закусывает конфетами, которых принёс кулёк. Живёт в Рябково. Дочке пять лет. Я его разговор по телефону слыхала.
- Раз в Рябково, значит, точно наркоман, - не сдавался Кузьмич. – Ты разве не знаешь, что наркоманы сладкое любят?
- Да, ну тебя! – махнула на него руками Анна.- Одичал совсем, на людей кидаешься!
                *******
            Шёл седьмой час работы. Выросло четыре ряда плитки, было 10 перекуров. Парни освоились, хозяева устали контролировать работу. Кузьмич закрылся в зале у телевизора, приходил на кухню всего два раза за чаем. Анна, перемыв посуду, села за гадание, потом за судоку, потом глазела в окно с девятого этажа. Прилетела сорока с огромным куском хлеба, села на крышу их железного гаража и начала трапезничать. Причём хлебушко аккуратно на крышку люка, как на стол, положила; лапой придерживая, отрывала клювом кусок и ела не торопясь.  Недавно зазеленевшие ветки растущего у стены гаража дерева выполняли роль декорации. Сорока казалась артисткою
- Где ключ? – загремел инструментом Юрий в прихожей.- Ты не видел газовый ключ?
-  А ты его брал? – откликнулся Стас-Костя.
        Анна пошла предложить помощь: у Кузьмича спросите. Спросили.
Кузьмич достал из шкафа разводной ключ: «Подойдёт?» «Ага».
        Ребята так освоились, что перестали замечать хозяев. Они громко разговаривали между собой о личной жизни, о какой-то курице, которая надоела и много жрёт, вспоминали солёные шутки Харламова и ржали, отвечали  матом на телефонные звонки знакомых («Костя, бл…,  опять бухает!») и  вежливо - будущим клиентам («Освободимся через неделю!»). Потом раздался грохот  со звоном  бьющейся плитки. Все сбежались в ванную.   Расстроились. Расколотые пять штук сложили в мусорный пакет, Стас понёс их на помойку.
         Кузьмич посмотрел на работу,  нахмурился, потыкал в стыки неровные: «Кто вас учил? Самоучки что ли?». Юрка промолчал.
         Ровно в 17.00. работу  парни закончили, попросили аванс на проезд и сигареты и уехали. В доме наступила забытая тишина. Анна принялась за уборку. «Юра Гальцев, миленький, не уж к худу приснился? - билась тревожной мыслью Анна Михайловна, собирая веником мусор в совок. – Отрезали вилку у соседской переноски, говорят, искрила, а мне, чё, теперь новую покупать?» На душе скребло от тяжёлых предчувствий, она взяла очки и к счётчику: сколь света намотали? «Мать честная – за один день полумесячную норму! Раствор месили строительным миксером!»- расстроилась Анна, но Кузьмичу жаловаться не стала.
 
 

12 мая. День второй.

           Наутро чета Пильщиковых получила от рабочих приказ:
- Срочно для работы нужны:
1) ещё 20 голубых плиток;
2) ещё два мешка плиточного клея;
3) 2 листа гипсокартона для защиты;
4) какая-то «пэшка» в количестве 3-х штук;
5) 9  крабов крепительных;
6) плитка керамо-гранитная на пол;
7) пять листов пластика на потолок;
- Постойте, постойте! – возмутилась Анна. – Семь мешков по 25 кг – и на стены в ванной не хватило?! Всё было обсчитано, обмерено: и плитка, и клей, как так?!
- Бери! – сжав губы, вынес вердикт Кузьмич. – И пусть ещё раз в магазине всё посчитают. За пять побитых плиток вычти с зарплаты… этих самоучек.
         Анна из своего 1-го микрорайона побежала в 3-й, где в стенах бывшего рыночного павильона  разместился  новый супер-пупер-строй… «Стройсельхозмаркет», и где, самое главное, у неё была скидка.  Но там половины товара не оказалось. Вернулась она домой с пластиком, поднялась с ним на 9-й этаж. И, не отдышавшись, с  причитанием «Только бы Кузьмич не расстроился, не захворал!», напекла своих фирменных расстегаев с рыбой.
- Дашь им по одному пирожку, не заработали! – приказал Кузьмич и умял целых четыре штуки.
- Щас!- уже на кухне возразила ему Анна и позвала к столу  оголодавших «самоучек».
           Парни съели по пять штук, подобрели, много пили кваса и холодной воды: рыба, как известно, по суху не ходит. А, может, и с похмелья, кто их знает, не принюхиваться же…
          После обеда Анна Михайловна поехала в центр города в проклятый ею «Домострой», где неправильно считают. Но там, на удивление, её встретили вежливо, дали скидку, подарили ножки к экрану, который  продали  ранее без них. Удовлетворенная, она даже написала благодарность в книгу жалоб за хорошее обслуживание. Оформив доставку товара назавтра, она вернулась домой.
         К вечеру стали к ванной комнате прилаживать новые двери.
- Ты хоть раз видел в жизни, как их ставят?!! – гремел Кузьмич в коридорчике. – Как ты собираешься этот косяк крепить? Семь раз отмерь – один отрежь, слыхал такое?
- Да-да-да! – не возражал Юрка.
          «Господи, хоть бы не подрались!- взмолилась Анна. Юрка, к великой её радости, самообладания не терял. «Да-да-да», «Понял!», «Не волнуйтесь! Всё сделаем!» «Сделаем, как скажете!» -  успокаивал   он репликами закипающего от гнева хозяина. Анна увела Кузьмича на кухню отпаивать чаем.
                ******
      Работу закончили в 7 вечера. Попросив  опять в счёт аванса тысячу, Юрка наказал Анне:
- Пена монтажная завтра будет нужна, и затирки еще докупите!
        В ответ Анна неожиданно для себя выругалась, как мужик:
- Дык! Дак! Мать! Блин! Раньше, чтоб до кучи, нельзя было вспомнить? Седня ж в магазине была?! Доставка, знаешь, тоже денег стоит! Затирки  семь килограммов  было, считали по нормативам, почему не хватило?!
- Кресты помельче купите, - с нескрываемым злорадством посоветовал  Юрка. – А то щели крупные слишком получаются, затирки много уходит!
          Анна задохнулась от гнева. Молча подала Юрке, как простую бумажку, тыщу и захлопнула с грохотом за «хапугами - недоучками»   дверь.
- Не давай им денег больше! – приказал Кузьмич.
- Так по тыще пусть берут. За семь дней сделают, как думаешь? Не сбегут? – отдыхивалась – успокаивалась Анна.
- Где б нам такую работу найти, чтоб по тыще в день получать? -  ответил вопросом  на вопрос жены    Кузьмич.
- Сиди уж, работничек! Ты и плотник, ты и сантехник, ты и плиточник, ты и маляр-штукатур   … был!  А теперь что? Ткни в тебя пальцем, свалишься! – накинулась она на мужа. -  Дрель поднять – сил нет! Одно горло крепкое осталось, командовать «ишшо могём»! Они, молодые, тоже себя не берегут, не думают, что в старости, как ты  … у разбитого корыта будут. «Всё знам, всё  умём, да вот горе - не могём!»
            Анна взяла веник, совок и тряпку. Её усилия по очистке линолеума коридора и прихожей были тщетны. «Линолеум сдох под грудой цемента! – усмехнулась Анна. – Он требует похорон!»  Стенки  встроенного шкафа, дверь спальни были в жирных цементных брызгах  по пояс. В ведре засох неизрасходованный раствор. На приклеенной плитке густо, как сметана с творогом, белела комочками затирка. «Правильно, мажут горстями, как кашей манной, чего им добро хозяйское экономить! - возмущалась Анна.- И договор потому отказались составлять, что спросу боятся». Скривилась: «Мы быстро и дёшево делаем! К чему договор, когда всё под контролем заказчика?  … Не  фига себе «дёшево»!»
            К ночи супруги разругались. «Где ты их нашла? – кричал Кузьмич.- Откуда ты их вынула? Завтра разгоню всех, к чёртовой матери!». Анна в ответ не встряла с укорами на тему, "кто где когда кого нашёл", и уснула, расстроенная бестолковостью мужа,  только под утро с валидолом и молитвами.

      13 мая.  День третий.
          
    Утром доставили товар. Огромный лист гипсокартона парни еле-еле подняли на  9-й этаж.
- Юра, одного листа хватит на защиту? – спросила запыхавшегося работника Анна Михайловна.
- Хватит.
-А ты, между прочим, вчера заказывал аж целых два!
       Юра  едкого «юмора» не понял.
       Потом был обед. Анна приготовила плов со свиными рёбрышками. Стас вылизал тарелку хлебом, а Юрка мясо не тронул («Я люблю курятину!»). Стас доел мясо с тарелки сотоварища, отрыгнул сытно, запил стаканом компота и от всей души поблагодарил хозяйку.
       Анна обиделась. Она вчера не ела: расстегаев не хватило. И сегодня ей плова не досталось. Грудь колола Юркина фраза: «Я люблю курятину!» «Трёх мужиков накормить досыта – на  свой желудок замок повесить», – вздохнула она и, сглотнув слюну,  успокоила себя мыслью: «Вечером лепёх пресных напеку, наемся».
       В хозяйственном отделе местного супермаркета она купила две бутылки пены. «А ведь, наверное,  могло бы и одной хватить, если б сразу обе двери делали, но им виднее, - сокрушалась Анна.- Плитки резаной и битой – море! Можно было бы ею стену за ванной обклеить… целых два ряда!»
- Хозяйка! Крепление к подвесу для туалета готовьте!- скомандовал Юрий.
- Дык! Дак! Блин! – зачертыхалась Анна.- Вчера же считали, ты сказал – «девять» надо!
- Так  девять для ванной! – весело ответил Юрка. – А для туалета?
- А я ж просила всё посчитать: и туалет, и ванну!
- Чего вы переживаете, это ж всё копейки стоит!
- Копейки?!! – задохнулась от возмущения Анна. – А дорога туда – обратно? Тебе бы на пачку сигарет хватило!
- Чего там ещё? – выглянул из своей комнаты Кузьмич. Он с утра дал слово Анне не вмешиваться в процесс ремонта.  Анна запихнула его своим телом обратно в комнату и в приоткрытую щель пожаловалась супругу, что тратам не видно конца: вчера три тысячи, сегодня уже полторы и сколь впереди – не говорят, всё сюрпризом. «Вобщем, пенсии одной, считай, с их обедами и авансами, уже нет! На чё жить будем?» - пришибла она его окончательно.
               Кузьмич сел на диван, закурил сигарету: «Как же так я вляпался? На хрен бабе доверил рулить процессом? Надо было самому с мужиками поговорить. Однако, похоже, шибко крепки и опытны в этих делах ребята, от них так просто не отвяжешься! И не наедешь!»
            Самое же страшное для Анны  в этой истории было то, что её муж в последние три года выпал из текущего экономического процесса, происходящего в стране. В магазины он не ходил. Коммунальные счета не оплачивал.  А цены росли на всё!   
 - На тебе, Аня, 5 рублей, и купи себе на них всё, что хочешь! -  жаловалась она с горькой усмешкой на мужа соседке, когда приходила к ней за очередной порцией  займа…
- Хозяйка! – спугнул её мысли Юрка. – Завтра пластик на потолок в туалет готовьте. И лампочки. Да, гофру ещё! И клея! И аванс!
            Анна «дыкать» не стала. Не было сил.  Тыщу  аванса
 подала не вставая. До дверей провожать не пошла. «А ведь пластик со специалистом по метражу высчитывали, - слабо вспыхнула мысль в её голове,- в двух магазинах…  Оба консультанта 5 листов насчитали».  Пламя зарождающейся гневной мысли  замерцало синими  змейками, готовясь обжечь, но Анна усилием воли погасила всполох. «Не ремонт – дурдом!» –  выпустила пар  она громкой фразой. Подумала пару секунд и   ещё повесила в пространство кухни один слоган: «Не строители – вредители!»
- Эй, Кузьмич! «Не дай мне, Господи, сойти с ума!» Пушкин точно про ремонт написал …  Как ты?
- Ушли? Уже легче!
              На ночь строители –  вредители  оставили во всех розетках заряжать свой инструмент. «13 часов не выключать!» – приказал Юрка. Красные и зелёные  огни зарядных устройств в темноте были похожи на глаза таинственных монстров.
- Коля, они нас сожрут, давай их прогоним! - сказала устало Анна.
- Кого? Кто? – не понял  Кузьмич, следя за хоккейными баталиями по спортивному каналу. – Наши  два раза проиграли!
- Так им и надо!
              Через пять минут из прихожей Анна  радостно  выкрикнула новость:
- Представляешь, Коль, старую лампочку с патроном из ванны Юра себе в ящик затырил. Трофей!
- Проверь, - лениво откликнулся Кузьмич,- может, ещё чё спёр?
- Спёр! – торжественно объявила Анна. – Мой простой карандаш  со стола и пакетик новых гвоздей, которые от обшивки балкона остались…
          Ночью Анна сходила на детскую площадку и нагребла полведра песка. У них с прошлых лет завалялись  полмешка цемента. «Пусть месят раствор по-нашенски: дёшево и сердито! На пол точно сгодится!» -  решила она, укладываясь спать.   
               
                *******

             20 июня Юрке исполнится 25 лет.  Вырос он  в детском доме с сестрой. Когда закончил девять классов,  устроился подсобным рабочим в строительную бригаду. Старшой заприметил неприхотливого и безотказного паренька, обучил плиточным делам,  и пошла – поехала работа. Заказов было много, переезжали с одного объекта на другой, где работали, там и жили, иногда месяцами. Заработанные деньги  проедались  и пропивались тут же. О будущем голова не болела.
             Однажды хозяин их кинул:  заключил договор, забрал у заказчика  деньги вперёд за стройматериалы и работу и сбежал в Челябинск. Собственник недостроенного коттеджа, узнав об этом,  выловил нескольких членов бригады, побросал их в машину, привёз на объект.  Те, кому было на что и куда бежать, сбежали от рабства  в первый же вечер.   Оставшихся бездомных и безденежных Юрку с напарником владелец коттеджа закрыл на замок  в подвале: «Пока не сделаете, не выпущу!»
            Подвал был огромен. 20 дней света белого не видели! Ели сухие бич – пакеты, спали на досках, ходили на ведёрко, пили ту же воду, которой месили раствор   в подвале.  Не зная времени суток,  клали плитку вдоль и поперёк, вверх и вширь до изнеможения. Когда их подняли наверх, Юрка себя в зеркало не узнал, чуть не заплакал от жалости к себе. Жена хозяина коттеджа, узнав, что он сирота, сжалилась над ним и дала за работу 10 тысяч.
           А потом была армия, служба по контракту, да уволили, чтоб жильё как сироте не давать. Вернулся на родину, решил с хозяевами завязать и своё дело открыть. Снял комнату у знакомого, нашёл  ученика- подельника, дал объявление. Дело сразу же  заладилось, в клиентах отказа не было, потому что он  денег много за работу не просил.
         К 25-летию Юрка хотел себе подарок сделать: из общественного транспорта  пересесть в личный! Время летело за работой незаметно, важная дата приближалась, а  доход  не рос! Вздорожала плата за комнату, кормёжка опять же кусалась, цена за сигареты – обухом по голове, и не бросишь! Опять же сестре помощь требовалась: замуж вышла, детей нарожала, а мужик – никакой! Но самая главная головная боль Юрки  гнездилась в «курице» - девке, которую он в кабаке подцепил да отвязаться не смог. Прибилась к нему, собрала манатки и ушла от родителей к нему жить. В далёкие планы его она не входила: своего ветру в голове, как в поле. Да как-то незаметно привык. Поначалу  зернышки эта курочка клевала скромно, а потом аппетиты выросли. Весь заработок испарялся вмиг! На одни прокладки по тыще в месяц уходило! И ведь экономить дура не хочет!
              Вчера, к примеру, взяла  недоеденные с утра  макароны и в ведро выбросила.
- Ты чё, мартышка, продукты переводишь!- заорал на неё Юрка. – Я бы в них пару яичек вбил, вот и ужин!
- Я новые куплю! – отвечает курица.
- На свои деньги я сам себе чё надо куплю! – поставил жирную точку в споре Юрка. Но вместо точки, получилась запятая. Он вспомнил, как она весь прошлый  вечер прыскала в комнате освежителем воздуха: кот ей, видите ли, слишком воняет, и добавил:
- Освежитель тоже денег стоит, я за них по 12 часов вкалываю. А ты им поливаешь стены литрами. Чтоб пшикнула раз-два в день – и хватит. Поняла?!
             Курица ничего не поняла, обиделась, к папе с мамой засобиралась. В общем, поссорились. Может, и к лучшему. Решено: в следующем месяце он съедет с квартиры … без неё!

14 мая. День четвёртый.

          Сегодня – родительский день, и Анна Михайловна  приготовила хороший сытный поминальный обед. Его изюминкой  стали её фирменные  куриные котлетки. Мальчишки от обеда были в восторге, ели с добавкой. Особенно им понравилась Анина подлива.
- Анна  Михайловна,- потеплевшим голосом обратился к ней Юрка,- научите меня такой подлив делать? Я последний раз такой только в детдоме ел!
- И меня! – подговорился Стас.
          Юрка откинулся на спинку стула. Анна глянула на него и залюбовалась его рыжими конопушками. «Надо же, какое чудо природа сотворила: вылитый гриб- волнушка! – подумала она.-  Лицо розовоё, с пушком, ресницы белые, глаза голубые, уши оттопыренные,  а голова,  как огонь, красная! В детстве, наверное, «красноголовиком» дразнили… ».
- А и научу – наука нехитрая!- прервав свои наблюдения, объявила довольная  Анна. Порывшись в ящике стола, она достала  листок и ручку. Положив предметы перед Юркой, приказала:  «Пиши!» 
          Юрка переадресовал через стол  письменные принадлежности Стасу:
- Я запомню, у меня память хорошая!
         Стас, зажав ручку между пальцами, склонился над листком и   приготовился к письму. Анна Михайловна  торжественным голосом начала свой  «мастер – класс»:  «Итак. Берём сковороду, либо кастрюльку с толстым дном, ставим на огонь и наливаем маслица. Любого. В идеальном варианте, конечно, лучше граммов  50 - 70 сливочного. Я сегодня воспользовалась растительным, рафинированным…».
- А маргарин можно? – спросил Юрка.
- Можно, но осторожно, потому что канцерогены! – ответила со  знанием дела  Анна и продолжила свою лекцию: «Кладём  туда лук репчатый, обжариваем. Потом 1-2 чайных ложки муки. Мука должна прожариться в масле так, чтоб не было комочков. И потом добавляем 1-2 столовых ложки томатной пасты, либо соуса краснодарского…».
       Анна Михайловна открыла холодильник и достала пол-литровую  баночку: «Вот. «Острый». Бывает, как вариант, «Сладкий». Тоже хорош, рекомендую.  Есть во всех магазинах.  Очень экономный вариант».
- А кетчуп можно? – спросил Юрка.
- Можно, но осторожно: там много крахмала и химии,  –   поучительно – предупредительно ответила на резонный вопрос Анна и продолжила: «Размешиваем - растираем вилкой так, чтоб все ингредиенты  друг в друга проникли. Да, важно: огонь не должен быть большим!»
- Почему? – подал голос Стас.
- По кочану! – мгновенно среагировала Анна.- Брызгать будет! И лук незаметно сжечь можно!
          Помолчав пару секунд, она продолжила:
        «Дальше … полкубика  куриного крошим …  вместо соли. Продолжаем мешать вилочкой, чтоб растворился. Завершаем процесс действием под названием «Просто добавь воды». Воду добавляем на глаз, для нужной густоты, постепенно. Примерно стакан – полтора. В конце кладём лавровый лист и красный перец. Можно чуть-чуть,  для остроты, пол чайной ложки аджики».
        Анна ещё чуть-чуть подумала, вспоминая, не забыла ли чего, и закончила: «Доводим до кипения, помешивая, пробуем, подправляем вкус на недосол – пересол, даём настояться».
         Парни молчали, переваривая обед и полученную порцию информации.  Анна, не дождавшись благодарности,  добавила:
- Три дня в холодильнике простоит и не испортится!
        Парни по-прежнему молчали. Анна решила подвести итог и громко, загибая пальцы,  произнесла:
- Вобщем, запомни, Юра! Масло + чайная ложка муки = основа любого соуса! Красного, о котором только что говорили.  Белого – добавляй вместо пасты по выбору: молоко, сметана, майонез, даже кефир подойдёт!  Золотистого  - чуть-чуть в белый куркумы добавь. И дальше … включай фантазию.
            Напоследок Анна Михайловна заглянула в писанину  Стаса и ткнула пальцем: «Не « моёнез», а май – о – нез!»
           Мальчишки вздохнули сонно и  пошли взбодриться на перекур. Им на смену на кухню тут же  пришел Кузьмич. Злой до белого каления,  шипя и брызгая слюнями, он набросился на Анну:
 - Ты чё тут устроила?  Мужикам  работать неохота, а она, училка драная,  им разлюли - малину развела!  «Жи-ши пиши с и»!  Слушал - и диву давался: не уж не поймет, что разводят?    Дурра!
- Юрка …  в детдоме вырос, - обиженно ответила Анна.
- Щас, они тебе напоют, разжалобят!
- Не распаляйся, тебе нельзя! – устало сказала Анна.
- Сама  опять, наверное, ничего не поела?! Котлеты остались?
- Я не хочу. Остались, – равнодушно ответила она.
          Кузьмич взял тарелку с котлетами и пошёл в зал к телевизору. «Добрая, мягкая слишком Анька! – ворочал он тяжёлые мысли в голове. – И меня за 25 лет жалостливым сделала… С такой бабой жить – добра век не нажить! Все в дом, а она из дома! Учу-учу её уму-разуму, да всё без толку: грамотная шибко, себе на уме…»
           После обеда Анна Михайловна пошла по магазинам за очередной порцией материалов. Купила гофру, светильники в туалет, бутылку пены, вешалку из четырёх крючков для мочалок и приспособы металлические для потолка.  Вернулась, работники возились со второй дверью. Кузьмич спал. Двери ладились плохо.
- Юра, мне кажется, вы их делаете впервые в своей жизни, - заметила устало Анна. -  Да-да-да! Второй раз! – быстро согласился Юра. - Мы, в основном, по плитке мастера.
    «На фиг  навелились? – подумала в ответ Анна. – Чтоб денег срубить?» Почуяв, что сантехнические работы плиточникам  доверять опасно, она, не спросясь мужа, ещё вчера созвонилась со слесарем и предложила тому  халтуру. Договорились на две тысячи. И теперь её мучила мысль: как мальчишкам объявить, что услуг от них потребуется на две тысячи меньше?
«Ладно,- решила она,-  придёт слесарь, сами всё поймут!»
              Целый день у парней ушёл на  одни двери! И то к опанелке даже не приступили. Правда, Стас крупный мусор с площадки на помойку стаскал. Ванна по-прежнему  была «в гостях»  в спальне, туалетная комната не начата совсем, плюс замена и перепланировка труб, их защита, а до приезда  внучки три дня осталось! «Приедет лялька, а унитаза нет! – вопрошала небеса Анна.- Куда мы впятером до ветра  бегать будем?» Небеса отозвались громом.
- Анна Михайловна! Мне сегодня надо четыре тысячи: за квартиру заплатить, -  сказал Юрка, застегивая ветровку, и посмотрел ей прямо в глаза.
        Анна испуганно перевела взгляд на мужа, стоявшего в проеме двери.
- Коля,- упавшим голосом  сказала она,-  у меня только две тысячи в кошельке, остальные на карточке…
- Что такое?! - рявкнул   Кузьмич. – Какие деньги, когда работа не сделана?!
- Что ж вы с утра не предупредили? –  дипломатично перебила его Анна.   
                Однако  справедливый гнев  главы семейства  в  секунды достиг взрывоопасной точки кипения.
- Три дня поработали, с гулькин нос сделали, каждый день по тыще брали, сегодня четыре захотели, а завтра «Гуд бай, Америка»?!! -   загромыхал  он  на Юрку, который, переминаясь с ноги на ногу,  елозил бегунком замка по куртке вверх-вниз и смотрел то на  свои кроссовки, то на руки.
- Да, ладно, Коля, не кипятись, - попыталась  урезонить супруга Анна.
- Цыц, баба! –  оборвал её   Кузьмич и, прыгнув к Юрке, схватил его за рукав. Приблизив   к себе паршивца, он, шумно дыша,  строго спросил-напомнил: «Ты ж сказал, что вперед денег не берёшь? Забыл что ли? Или, думашь, лохов нашёл?!!»  И, резко обернувшись, приказал Анне:
- Денег не давать! Расчет по итогам – через три дня!
          Юрка вздрогнул, выдернул рукав и, с опаской  похлопывая  хозяина по плечам, быстро произнёс:
- Дядь Коль, деньги во как нужны, с квартиры завтра с утра съезжаю, расчёт требуют…
           Растерявшейся Анне было неловко за скандал, но она быстро взяла себя в руки и храбро произнесла:
- Коля, не бойся, у тебя ведь сын в прокуратуре работает. Найдём, если что, этих  шельмецов,  в 24 часа из-под земли достанем!
- Да что вы! – обиженно вскрикнул Юрка. – Я у вас инструмент на 10 тысяч оставляю – доверяю!
        Анна Михайловна накинула куртку, выразительно зыркнула на Кузьмича   и отправилась с парнями в поздний час к ближайшему банкомату. Сняв деньги, она вручила Юрке запрошенную сумму и сухо сказала-отрезала:
- Остальное, пока не сделаете работу, не получите!
 Потом, подумав,  глянула на них искоса и  задала угрожающий вопрос:
- Сашку Пильщикова, чемпиона по греко-римской борьбе, знаете?
- Знаем, ну, и чё? – откликнулся Стас.
- Это, между прочим, родной племянник Кузьмича.
- Ясно, - усмехнулся Юрка.
                *****
- Кинут они нас, вот увидишь! – держась за сердце, сокрушался поздним вечером Кузьмич.- Поели-попили, денег срубили… Инструмент за три рубля   оставят …  на долгую память… Анюшке – лохушке…
- Ладно, Коля, не хныкай, я рассольник с куриными крылышками сварила, поешь?-  не поддержала грустную тему Анна.
- Не хочу, в горло не лезет! – повернулся к ней спиной супруг.
            Позвонила внучка: дедуле привет, сессию сдаёт, в пятницу приедет, нужны деньги на дорогу. И в конце разговора, понизив голос, встревожено:
- Ба, у  вас всё нормально? Голос у тебя какой-то усталый или простуженный?
- Да-да-да! – скопировав Юрку, быстро ответила она.-  Не волнуйся, ждём!
           Анна Михайловна убрала в квартире за строителями мусор, отключила «на хрен» их монстров из розетки и вспомнила про шпингалеты. «Они ж забыли шпингалеты к дверям прикрутить!»- всполохнулась она и  бросилась к журнальному столику в прихожей. Но, всё перерыв - перешарив,   ни их, ни шурупов к ним обнаружить ей не удалось. Масла в огонь подлил Кузьмич:
- А где мешок клея?
- Как…где? – удивилась Анна.- Вчера два мешка привезли…
- Они ж сегодня ничего не приклеивали, -  не то вспоминал, не то  размышлял вслух Кузьмич. И пакет с затиркой пустой.
- Как пустой? – Анна, не поверив, заглянула в бумажный пакет.
- Ты ушла в магазин, а я уснул немного,-  признался  супруг. – Сколь спал – не помню. Проснулся – тишина. Потом они нарисовались, и ты сразу пришла…Может, пора милицию вызывать?
- Не милицию, а полицию, - мягко поправила его жена и, успокаивая,  добавила:  Что в итоге  мы получим? Ни денег, ни работы? Давай спи, завтра посмотрим…
- Я до завтра не доживу!- пригрозил ей супруг и, прокашлявшись, сообщил ей новую порцию тревожной информации: Через два дня наши аферисты начинают новый объект!
- Господи! У нас работы невпроворот! С чего ты взял? – встревожилась Анна.
- По телефону громко говорили!  «16-го, - т. е. послезавтра,  говорят, - приступим, ждите!»
      Анна засыпала. Молитва не строилась. Все мысли крутились возле одной, убаюкивающей: «Юра Гальцев хороший … Юра добрый…   земляк… Он к плохому не  может сниться… Да – да – да… Да- да- да- да… »

15 мая. День пятый.

           Работники пришли вовремя. Предстояла самая трудная часть работы – «вертать» ванну из спальни на своё обновлённое место. Кузьмич решил управлять процессом лично. Почуяв от Стаса алкогольные испарения, он, собрав остатки  нервов в кулак, громко, но спокойно  объявил: «На сегодня ты уволен. Иди домой отсыпаться».
          Стаса затрясло мелкой дрожью, он с мольбой посмотрел на Юрку. Юрка отвернулся. Стас потоптался на месте в нерешительности, и тут Кузьмич грозно рявкнул: «Иди! Не мешайся!» Стас взял свою котомку и ушёл.
       Мужчины  засуетились. Сняли  установленную вчера  дверь, ванну занесли, бережно установили, соединили с трубами, примерили экран и … на миг замерли. Старая чугунная ванна в бело - голубом обрамлении выглядела  бедной родственницей. Прижавшись вплотную к стене, словно извиняясь за свои объемы, она  оставила слева небольшой проём.
- Заделай! – приказал Кузьмич.
       Стыки Юрка промазал герметиком, проём закрыл дощечкой, обклеил плиткой и позвал Анну:
- Хозяйка! Ну как? Нравится?
- Да- а-а, - восхищённо  пропела Анна Михайловна.- Очень! Хорошо всё, Юра, очень хорошо. Молодец!
      Юрка облегчённо вздохнул и продолжил работу.
      На обед был рассольник и греча рассыпчатая с гуляшом. Мяса Анна Юрке положила двойную порцию. За себя и «того парня». Юрка ел с удовольствием. По дороге ложки в рот успевал  поругиваться на Стаса. Сокрушался, что не укараулил напарника от вечерней попойки.
- Ты как, один-то справишься, не тяжело будет? – беспокоилась Анна. – Если что, нас зови на подмогу.
- Справлюсь! Да мне он не и не нужен был! – неожиданно объявил Юрка. – Чё он делал-то? Путался под ногами!
       «Во как! – удивилась про себя Анна. – Чего-то между ними, значит,  не ладно …». После трапезы она начала мыть посуду, а Юрке позвонили новые клиенты.   Из прихожей слышался его бодрый голос:
- Да - да-да! 12 тысяч! …Завтра  подъедем… Да –да - да! Адрес скажите  …  Да – да – да… Пишу… Завтра. Обязательно. В обед. Да –да – да.
       «Завтра?! – уронила, встревожившись,  вилку   Анна.- Тут ещё дня на три работы, какое  «завтра»? Почему «завтра»?»
- Аня! – позвал Кузьмич. – Коробки на площадку вынеси!
          Физическую работу в их доме  последние пять лет выполняла Анна. Врачи запретили её супругу поднимать больше трёх килограммов: сердце! Анна бросила посуду и пошла привычно  выполнять приказ мужа. «Чего-то он сегодня активный, забыл про свои болячки? - беспокоилась она, вспомнив, как утром её Кузьмич героически втаскивал ванну. – Не заболел бы!»
           Старичьё - ребячьё тем временем начали устанавливать новую мойку с тумбой.   Старый, открыв в прихожей шкаф с инструментами,   доставал какие-то железяки, звал  молодого, демонстрировал – показывал принцип работы.
- У тебя такой есть?
- Да – да – да. Нет!
- Почему? Как ты без него работаешь?
- Кузьмич! – прикрикнула Анна. – Не мешай парню работать!
        Но Кузьмич и ухом не повёл. Вошёл во вкус, что называется. Он начал     с гордостью    предлагать Юрке   собственные, авторские, «приспособы» разные.  После второго окрика Анны  супруг перешел с Юркой в ванну, продолжая  того   по-отечески наставлять,  советовать, предостерегать:
- Ты учёл, что тут труба приподнимется?
- Да – да – да!
- Скажи, а твоего отца, случаем, не Сашкой зовут? – вдруг спросил Кузьмич.
- Нет, Андрей.
- А то знавал я одного, на тебя похож.
- Мой отец, - вдруг громко объявил Юрка, - всю жизнь воровал! Воровал и сидел. Воровал и сидел. Так в тюрьме и помер.
   От неожиданности Кузьмич замолчал. Юрка резко поменял тему:
- Анна Михайловна, идите сюда!
- Что такое? – прибежала с кухни хозяйка.
- Вот, - ткнул он в гусак, - проблема новая.
- Какая? – не поняла Анна.
- Не видишь, -    скоро ухватив суть, произнёс Кузьмич,-  старый  гусак до новой  раковины не достаёт!
- Сантиметров 10 точно, - уточнил Юрка.
          Анна пошла в хозяйственный магазин на поиски гусака.
- Не забудь: 40 сантиметров! – крикнул ей вдогонку Кузьмич. – И грунтовки ещё.  И про плиточный клей цену спроси. Да, ещё розетку присмотри для евровилки!
          Вернулась Анна, довольная, с покупками, а дома радость:  полки для одежды и полотенец, крючки для мочалок и зеркальный шкаф уже были установлены. Анна открыла рот, чтобы восхититься красотой, но тут же его закрыла. В желобе приклеенного пластикового стыка между  стеной и ванной … стояла вода. Она посмотрела на мужа:
- Как мы её оттуда будем убирать? Так теперь будет всегда?
- Не знаю, - устало вздохнул Кузьмич.
        Юрка тоже уже был никакой. Вымотался!
- Ладно,- сделала отмашку Анна,- будем губкой собирать после каждой помывки.
      Она повесила  на вешалку новое оранжевое в зелёную полоску полотенце, а старичьё – ребячьё принялось за опанелку дверей. Уходя из ванны, Анна услышала, как Кузьмич мягко сказал Юрке:
- А на плоскогубцы разорись, тебе без них никак нельзя работать.
- Да – да – да! – отозвался Юрик.
      «Бедный Йурик, - вздохнула Анна, вернувшись на кухню, - у него, наверное, всё болит. Присел всего раз, за обедом, а дел ещё невпроворот…».
Ей было стыдно отчего-то. Она вдруг почувствовала себя … барыней из «Му-му», которая была вечно недовольна работой Герасима. «Почему-то считается, что люди любят смотреть на огонь, воду и на то, как работают другие. Н-е-ет, -  мусолила мыслю  Анна, - смотреть, как работают на тебя в поте лица, а ты, с кнутом и пряником подле… Н-е-ет! Я точно… это…сама не раба, но, получается,  и не хозяйка…  рабов…».
        Анна попыталась отвлечься, закрыла глаза и стала вспоминать  ванную комнату в старом обличье: стены … серые… плитка на задней стенке… как шахматная доска… раковина фаянсовая …в трещинах, пол  серо-буро-малиновый … мокрый…бр-бр! «Всё! – приказала себе Анна. – Новая ванна – новая жизнь!»
        Она повернулась к окну, её взгляд упал на кактус: «Кактуся! Тебя ж 100 лет не поливали!». Встрепыхнулась, схватилась за  пластиковую бутылку с водой,  ожидающую своего часа у батареи.   Три недели назад, когда  устанавливали евроокошки,  ей пришлось  вынести на помойку огромный  колючий огурец, о который уже не раз поранилась вся семья. «Огурец» оброс десятком «деток», которые скрючились на его теле   в поисках света в немыслимых позах и  мечтали оторваться от родителя и зажить самостоятельной жизнью уже несколько лет. Анна долго выбирала «сыночка»: этот слишком кривой, этот худой, этот велик, а этот мал. Выбор пал на крепыша сантиметров десяти, чуть-чуть кривого: «Ничего, солнышко выпрямит!».  Она посадила  «сыночка» в новую посудину и улыбнулась: «Привет, кактуся, жить теперь будешь на кухне. Один, без родителя и братьев. Сирота ты моя, колючая…».
Кактуся за три недели обжился, растопырил колючки и поменял цвет: из тускло - болотного стал сочно - зелёным. Анна повернула горшок, потрогала зубочисткой землю. С землёй было всё в порядке – влажная. А вот за окном…
              За окном  вдоль широкой стены железного гаража росли  высаженные ею лет 10 назад  кусты мальвы.  Каждое лето ребятня не давала ей покоя: то цветочек, а то и целую плеть  оторвут, то  мусор кинут, то   прятки затеют…  Поэтому каждый час с первых весенних дней до окончания лета ежедневно она не по разу выглядывала ястребом в окно, высматривая движения «цыплят» - разбойников.
        Нынче мальва после зимы ещё только очнулась. После первого  весеннего дождичка кусты  дружно тронулись в росте, многочисленные листья свои растопырили широко: не листья – лапы! Анна поставила на место полторашку с водой и стала наблюдать за действом, разворачивающимся прямо на её глазах: мужчина и женщина несли два старых кресла в яркой малиновой обшивке. «Куда это они? Помойка в противоположной стороне… », - забеспокоилась Анна. И не напрасно. Визитёры дошли до гаража и поставили свои кресла прямо в кусты мальвы.
Анна распахнула окно.
- Эй, вы, внизу! Здесь не помойка! Немедленно уберите! -  закричала она.
             Парочка  подняла головы вверх, постояла пару секунд, пытаясь сообразить «чё не так», потом наступила реакция.
- Не ори, дурра! – пьяным голосом крикнул мужик.
              Мужика этого Анна сразу признала: «Это ж Валерка, с первого этажа. Непутёвый сын Нины… ».  На  ор жены пришёл Кузьмич и, узнав суть дела, поехал на лифте вниз  к соседям … улаживать конфликт.  Вернувшись через пять минут, доложил:
- Все пьяные, Нина тоже: родительский день отмечают со вчерашнего дня. Кресла соседки. Обещали к вечеру убрать.
            Через полчаса постучал сосед по площадке из двухкомнатной:
- Анна, кресла чьи у вашего гаража? Я бы их в деревню увёз!
- Забирай! – дала отмашку Анна. – Мальву только не поломай!
          Не жизнь – круговорот вещей в природе! А у строителей новой жизни  в ванной  новая проблема: у    мойки оказалось две дырки. Нужны затычки – заглушки. Срочно. Иначе рук не помыть. Анна вновь пошла в магазин. Нашла. Вернулась.  Унитаз уже был демонтирован и бережно перенесён, как в прошлый раз ванна, в спальню. Юрка выложил на полу плитку и строго наказал:
- Сюда не должна ступать нога человека!
- Поняла, - сказала Анна и спросила: Тебе переключатель уже не нужен? Мне надо соседке вернуть.
- А разве он не мой был? – удивился в  ответ.
- Юр-а-а! – укоризненно пропела Анна.
      Юра не стал больше возражать, открыл свой ящик с инструментами и, быстро его обнаружив, передал хозяйке.
- Может, ещё супчику хлебнёшь? – предложила неожиданно Анна. –  До завтра прокиснет: в холодильнике места нет.
- Да-да-да! – мгновенно откликнулся Юра.
      Отужинав, он быстро оделся, денег больше не попросил и ушёл. Анна пошла в ванную и обнаружила там …  три  засохших пятна на новом полотенце. Пятна были густые,  белые. От  клея «Момент».    Полчаса пыталась   освободиться от них растворителем и даже ножом. Присохли насмерть.  «На триста  рублей убытку! – причитала она и погрозила  в сторону  входной двери: Вычту из зарплаты, рыжий засранец!».
      Ночью Кузьмич пошёл в туалет.
- Куда?! – соскочила следом за ним бдительная Анна. – Иди в ванную!
«Куда   отходы жизнедеятельности будем девать завтра? –  решала трудную задачу в  постели Анна. – С соседкой надо договориться…  Ёлки-палки! У Люськи ж бачок сливной сломался: с ковшиком ходят!».  Она поворочалась беспокойно с полчаса, продумывая разные варианты решения проблемы,  и не заметила, как заснула.

                *********
          Юрка  возвращался домой на старую квартиру  в посёлок Кулацкий на маршрутке. Гудело всё: руки, ноги, спина… от работы и голова… от вчерашнего похмелья.  Выпили они вчера со Стасом одинаково, но того сильно развезло, еле утром поднялся. Юрка зубы почистил, жвачку пожевал, а Стас  со своим хлебалом  вонючим  на рабочее место явился… Говорил ведь ему: учуят – выгонят. Не-ет, сам, видите ли, с усам!
          Юрка закрыл глаза, вытянул под свободное   сиденье ноги. Задремал. В дрёме ему неожиданно привиделась мать. Старая, неопрятная, пьяная. Юрка открыл глаза, чтобы прогнать видение, но мысль уже сидела в мозгу и не отпустила.
         Ему было  шесть лет, сестре на год больше, когда их мать лишили материнства. Жили они недалеко от города, на Просвете, но просвета в жизни не видели. Когда их привезли в городской детдом, они не сразу привыкли к новому обиходу – полотенцам, мыльницам, простыням с пододеяльниками, зубным щёткам; к новым тётенькам, которые не били детей и не ругались матом, а гладили их по голове; к  дивным завтракам, обедам и ужинам… Но время сделало своё дело. Через три месяца внешне они уже ничем не отличались от других детей, а через полгода и внутренние, душевные, раны затянулись…
        Учеба проблем не доставляла, их никто не напрягал уроками,  Юрка не заметил, как выпускная пора подоспела… Впервые после долгой разлуки он  увидел свою мать   после армии. Приехал взрослым и самостоятельным. Чтобы простить и помочь. Но его «помощь» мать тут же на его глазах пропила. Юрка  вышел из разваливающейся избы, постоял на родном крылечке,  набрал полную грудь  сырого осеннего  воздуха  и  длинной струёй  выдоха  отрезал  мать  от себя в душе окончательно.
        Сестра рано вышла замуж, жила неподалёку, на соседней станции. Мать тоже не навещала.
        Маршрутку тряхнуло на ухабе, и Юрка окончательно проснулся - освободился от болезненной дрёмы. Зазвонил телефон. Звонила курица:
- Хлеба купи!
       Юрка ничего не ответил и сбросил звонок.  Дома его обломало окончательно: хозяин велел съехать к утру немедленно – новых квартирантов нашёл; курица просилась вместе с ним на новую квартиру; позвонили клиенты, намеченные на пятницу, и спокойно отказались от его услуг: «Извините, завтра к нам приезжать не надо. Мы решили отложить ремонт ванной, для нас ваши услуги  дороги – не потянем…»
      
16 мая. День шестой.

     С утра Анна бегала в поисках «недорого» машины, чтобы привести пару мешков клея. В хозяйственном магазине, метров за 200 от дома, клея в наличии оказался только один мешок и то по цене заоблачной. В итоге  25 килограмм смеси с доставкой ей обошлись вдвое дороже.
     Расстроенная, она втащила волоком мешок в квартиру, тяжело шмякнула его в прихожей и, не отдышавшись, приказала Юрке:
- Ю…Ю..ра, пожа…пожа..лста, … эко…номь!
- Да-да-да! – выдал пулемётную очередь Юрка и, легко подняв мешок, перенёс его в коридорчик.
    Где-то через час он заглянул на кухню и, приблизившись к Анне вплотную, помялся пару секунд, чем чуть до смерти её не напугал, а потом полушепотом спросил:
- Анна Михайловна, куда …  в туалет сходить можно?
- Как «куда», Юра?- удивилась Анна. – В ванну, конечно!
- Нет, - отпрянул от неё Юрка. – В ванну не годится: я по - большому хочу. Сегодня утром переезжали на другую квартиру, не успел!
      Анна Михайловна постучала к соседке:
- Люсь, прости ради Бога, пусти молодого человека на свой унитаз … 
       Люська  опешила:
- У меня же бачок сломан, ковшичком сливаю!
 Анна заканючила, как ребёнок:
- Ну, пожалуйста…
      Юрка шмыгнул в  распахнутую дверь, а соседки начали обмениваться житейскими новостями.
- Чё-то он долго, -  забеспокоилась Люська.
- Он …какает,-   шёпотом ответила ей Анна и добавила: Я тебе пару вёдер воды потом  занесу.
- Да ну тебя! Сама накапаю...
                На обед Анна решила приготовить пирожки с мясом, но фарша в местный супермаркет ещё  не привезли, и она купила скумбрию. «Бог мой, - возмущалась она  бабуле, у которой задорого решилась купить пучок  лука из пяти перьев, - как мы живём? Что за цены? Пучок лука никогда не  равнялся в  цене с булкой хлеба, а зубная щётка с пластмассовым тазиком…».
- Ой, и не говорите, - не принимая на свой счёт,  вежливо поддержала беседу  предприимчивая  пенсионерка. – Всё дорожат! Всё дорожат: и доллар, и лекарства, и  ЖКХ. Картошечки не возьмёте? Всего 80 рублей – тут полтора килограмма…
                «80 рублей?! За полтора килограмма?! – дала волю в мыслях своему возмущению Анна, когда отчалила от базарной женщины в сторону своего дома.- Прошлогодней! С ростками! Ешьте сами… »
                Дома Анна начала разделывать рыбу и порезала палец: надо же, вчера ножик был тупой, а сегодня, как скальпель! Кузьмич что ли так шутит, и не предупредил?  Пошла разбираться, оказалось -  Юрик: розетку делал!
              Перебинтовав палец, она вкривь и вкось слепила пирог и засунула  его в духовку. «Убивец,  покалечил бедную женщину! – шипела на кухне Анна, брякая посудой. – И за что мне этот «Гальцев» свалился на голову? Я с ним скоро инвалидкой стану!»

                *********

             В то же утро в посёлке Рябково, от которого до Заозёрного было рукой подать, квартира Стаса сотрясалась от звонка будильника: «Рота! Па-а-адъём! Вста-а-а-ть!».  Стас с трудом поднял голову и пошарил глазами, прислушиваясь: где ж ты орёшь, зараза? Через какое-то время понял – на кухне. Пришлось вставать. Это  жена Ленка так над ним решила поиздеваться! Она вставала затемно, часа в четыре: работала кондуктором на пазике. Стасу спешить было некуда: официально он был безработным. Пятилетнюю  дочь вечером забрали тесть с тёщей. Слава Богу, один дома.
           Он   утихомирил  телефон, хлебнул воды из чайника. Закурил. «Так,- включил он голову, - у меня два дня до поездки в Челябинск: успею или нет?»  Он прошел в будущую детскую комнату,  осмотрел: на обшарпанном полу были свалены Юркины манатки. Тот рано утром их  на такси привёз, выгрузил и уехал на халтуру. К козлу этому инвалидскому.
        Три  года назад  Стас  удачно обменял однушку жены на трёшку. Алкаши задолжали коммунальщикам, а он в ментовке как раз работал. Доплачивать не пришлось. Обменялись адресами. С долгами рассчитался быстро, а вот ремонта сделать не успел: уволили – не прошёл аттестацию.
          Квартира представляла собой убогое зрелище,  предыдущие  бедолаги-хозяева зимой даже костры разводили на бетонном полу и гадили по  углам. Тут-то и пригодился Юрка.  Когда-то  он его, дурачка, от  срока  по доброте своей отмазал.  Теперь  нашёл и должок потребовал вернуть.
         Юрка – парень был безотказный и мастеровой. Его хлебом не корми – дай поработать! Одну комнату, самую большую, быстро в порядок привёл: оштукатурил, обклеил обоями, ламинат уложил. На остальное руки были – материалов не было. В магазине купить – кусалось. Тут-то и созрела идея … насчёт напарника.
       «Нет, бля…,-  чертыхнулся Стас, бычкуя в консервную банку  последнюю сигарету, -  300 лет мужика русского приучали пить и курить, таская за бороды, а теперь выбирай: жрать или курить. Конечно, жрать! Конечно, курить!». Он открыл дверцу холодильника, достал яйца, отрезал три шайбы вареной колбасы, налил масла в сковороду и поставил её на газ. Когда масло зашипело, вбил яйца,    сверху забросил две шайбы, перемешал всё вилкой, а третий круг колбасы  отправил себе в рот.  «На фронте и армии, - продолжил свой мысленный спор с государством Стас,- табак мужикам бесплатно давали: «Кури и пей, Ваня, за Родину, за Сталина! Отдыхай правильно от забот праведных!». А теперь другая песня:  «Чё-то ты, Ваня, дохнуть быстро стал! Передохнешь весь, кто ж нам богатую жизь организует? Заботимся о тебе, родимый. Хватит, побегал за Клинским, сядь, отдохни!» А народ-то не от табака дохнет! Не от водки с пивом! Вся страна пашет без выходных – проходных … за копейки. Дохнут кони от работы!». На этом месте Стас чуть не подавился. Совесть что ли комком в горле стала? Он, прокашлявшись, тут же перед ней  оправдался: не себя, мол,  в роли труженика имел ввиду. Он этот монолог в защиту Юрки «начирикивал»…
               Стас, подцепив вилкой  колбасу, откусил кусок и начал осторожно жевать.  Его окончательно  проснувшаяся голова требовала продолжения политических дебатов, но сковородка быстро опустела. Захотелось покурить, а сигареты кончились. Он поставил посуду в раковину и, засмолив маленький чинарик, отправился за поднятием настроения … в ванну.
             В ванной комнате  Стас  с удовольствием стал перебирать – подсчитывать …   «трофеи» с последней Юркиной халтуры.
            50 килограммов плиточного клея, два килограмма затирки, 40 цельных кафельных плиток голубого цвета + столько же удачно резаных, 30  + 30  - плиток   розовых.  Так. Одна решётка вентиляционная, нить тангит, тройник соединительный, два пакетика шурупов, один шпингалет, три килограмма грунтовки. Так, что ещё?  10 саморезов, две пачки крестов для кафеля, бур по бетону, пять крепежей для панелей, начатая бутылка клея «Момент». Кажется, всё.
        «Блин, замаялся таскать!- пожалел себя Стасик.-    Под видом строительного мусора – на площадку, а  вечером домой. Но ничё: своя ноша не тянет».  Стас выпрямился, огляделся и   изрёк мудрость 90-х: «Без лоха жизнь плоха!». Потом  деловито сплюнул и вслух  добавил: « Козёл  ты,  Кузьмич! Знаешь, почему? Потому что отстал … от жизни! Думал, пи….дить остатки стройматериалов  в последний день  будем?  Куй железо, пока горячо!     Хочешь жить – умей вертеться, не слыхал? Семь десятков прожил  – и не знаешь об этом! Козёл!».   Он  довольно   пнул мешок клея и, ерничая,  продолжил: « Куда клею столько  девали?» … Анна … Моенезовна?   В суп! Для семи з …п! Грамотная, а житейской мудрости – пшик! Лохами родились – лохами и в гробы поляжете. Знаю, о чём говорю,  я в ментовке много чего повидал…» 
       Подведя итог  удачно проведённой операции, Стас  вернулся к предстоящим планам: « Так.   В пятницу Юрка халтуру закончит, у меня начнёт. Говорит, материала хватит.  Не хватит, пусть рыщет или покупает. Чё я его даром на квартире своей держать буду? В выходные еду в Че: надо «крышу» одному важному дяде приготовить…».

17 мая. День седьмой.

            Утром Анна проснулась не от будильника, а от громких трелей домофона.  «С этими домофонами все  жильцы  в швейцары  превратились! - недовольно проворчала сонная Анна. – Кто там?». 
           Звонил Юра. Она встретила его, всё ещё  толком не проснувшаяся,  с копной рыжих нечёсаных   волос,  в стареньком халате, накинутом поверх ситцевой ночнушки, с приготовленной  накануне речью:
-  Клея не хватит! Вечером ходила в магазин, но по закону подлости там всего лишь один  пакет пятикилограммовый остался. Светильники купила. И 1,5 кг затирки ещё. Начинай.
          За клеем в последний день работы Анне пришлось сбегать дважды. И ещё раз за затиркой. За изолентой пошла к соседу. Позвонила  внучка и телеграфно сообщила: ждите, вечером с последней электричкой встречайте, купила  серебряному юбилею подарок!
          Вечером, когда магазины уже закрылись, выяснилось, что не хватает шурупов к подвесному потолку и гвоздей специальных. Кузьмич порылся в запасах, отсчитал деталей педантично по числу дырок и вручил Юрке со словами:
- Всё ведь было заранее приготовлено, всё лежало вот тут, куда делось?
- Да-да-да! – ответил Юрка и продолжил работу.
        Анна  в мыслях Кузьмича поддерживала. Она  точно знала, что одна вентиляционная решётка сказочным образом  исчезла. Покупала три, приклеено две, роль третьей исполнила плитка с дырками, которые Юрка в течение часа высверливал дрелью. Когда Юрка был на перекуре, она сходила в ванну,  заглянула в вентиляционное окошко. Огромный шмат застывшего раствора лежал, как Аюдаг,  в проеме между новыми вентиляционными решётками: мордой в ванну, жопой к туалету – и препятствовал движению воздуха!  «Ну, всё, плесень гарантирована! – стала накручивать себя Анна. – Говорила же этому рыжему чёрту: убери! Два раза поел сегодня  пельменей – и не устыдился! Бедный Йурик пойдёт сегодня домой богатым. Интересно, штрафанёт его Кузьмич или нет?»
        Кузьмич с приближением конца работы тоже нервничал:
- Две тысячи в день за работу!  Откуда такие расценки?  Это ж ползарплаты президента! И налогов засранец не платит! Весь простой люд за 300-400 рэ в день по 14 часов корячится, а эти, молодые, вмиг в рай хотят!
      Он открыл бумажник, отсчитал  нужную  сумму, опять задумался:
- Надо бы пару штук вычесть с Юрки за  несделанную защиту, да за обеды Анькины, да за… Да, ну его! Нехай! Ещё распсихуется, да покрушит - поломает от обиды, что своими руками сделал. Они ж, молодые, нынче все на голову больные!
            Работа близилась к концу, и Юрка повеселел. Он  раскатисто захохотал, услышав смешную реплику из телевизора, включённого на полную катушку глуховатым Кузьмичом. Потом стал басом напевать какую-то незнакомую хозяевам мелодию.  Анна от близившегося часа расчёта становилась всё грустнее и хорохорилась:
- Смеётся тот, кто смеётся последний! Вот возьму и вычту при расчёте
1) за изодранный в трёх  местах линолеум в спальне (ванну со Стасом волоком тащили!);
2) за пропавшие строительные материалы (а чё: взять да и пересчитать, к примеру,  плитку на стенах и сравнить с  накладными? Во, наверное, удивится?);
3) за обеды… Чего ещё там …  за полотенце… Где обещанная «ванна под ключ»?  И, вообще,  как так получилось, что  вместо тридцати  тысяч пришлось  потратить  в два раза больше?
        Анна беспокойно поглядывала на часы: через час придет электричка, надо успеть убрать хотя бы грубый мусор (груды цемента, обрезки пластика, резано-ломанную плитку, остатки опанелки от дверей) и подтереть пол в прихожей, а ещё напечь чебуреков, потом бежать на остановку. И так она два часа уже  в туалет хочет, что мочи нет, а унитаз ещё не установлен!
- Ой, хочу огорчить я вас, - запел вдруг Юрка, - не хватает пластика!
       Анна с Кузьмичом выскочили из своих закоулков и хором:
- Как?! А вот пол-листа ещё!
- В нём замка нет, как крепить? – продолжил своё пение Юрка.
- Вот тебе крепление, - Кузьмич  ковырнул пальцем боковину листа.
- Да тут труба мешает, её надо убирать! – быстро парировал - отреагировал Юрка.
- Щас, разворотишь всё, вырезай! – скомандовал Кузьмич и встал коршуном подле.
- Надо 17 сантиметров, а тут 14 ширина! – сопротивлялся Юрка.
- Юра, придумай что-нибудь, - взмолилась Анна. –  Я ж тебя пять раз спрашивала: шесть штук хватит? Ты три раза мерил!
        Когда через полчаса с помощью хитроумной комбинации проблема была решена, Кузьмич обнаружил скромно стоящую в углу шестую пластину.
- Ё-моё! – схватился за голову Юрка. - Я про неё забыл: отрезал - и забыл!
         Переделали. Потом, наконец, приступили к унитазу.  Время близилось к  12 ночи. Унитаз «закапризничал»: ему не нравилась новая гофра. Потом из шланга, присоединенного к бачку, закапала вода. Юрка раз десять прикручивал – откручивал: тщетно.
- Чё ты, гавно, течёшь! Чё ты, с..ка, выё … ся! –  заистерил Юрка и начал бить по бачку ладонями.
- Юра, давай завтра доделаем, - предложила напуганная Анна, - а то, неровен час, унитаз сломаем или соседей затопим!
- Нет! – рявкнул Юрка. – Сегодня!
        Весь вечер  Юрку одолевала звонками какая-то женщина из шестого микрорайона. Она умоляла его сегодня же приехать и установить нагревательный бак: «Воду горячую отключили на лето. У меня дети три дня не мыты!». Был первый час ночи, а она снова позвонила: « Ещё не освободились? Всё равно жду. Приезжайте ночью!».  Женщину  очень устраивала цена работы – 700 рублей, по другим объявлениям выходило в два раза дороже!
         Приехавшая внучка  Анны, чмокнув деда, прошмыгнула с сумками  в комнату, знакомую ей с детства, и даже не взглянула  на Юрку. Анна Михайловна принесла  своей забаве  тарелку с чебуреками и осталась рядом любоваться на своё  драгоценное продолжение рода. За расспросами- разговорами они не услышали, как Юрка в час ночи закончил работу, получил от Кузьмича полный  расчёт и уехал на такси в шестой микрорайон.  Оттуда через час  опять на такси на свою новую квартиру к Стасу. Курицу свою он ещё вчера отправил к родителям. «Борзые слишком стали, - злился  дорогой  уставший до одурения Юрка, -  трындят по телефону своей дочери: «Ты красавица, он урод, ищи богатого!». Пусть покормят и поодевают её сами … на свои кровные. Ещё прибегут …».
        Внучка Анны и Кузьмича включила свет в новой ванной, посмотрела на себя в зеркало и воскликнула:
- Абалдеть! Зеркало кривое!
- Как? – удивился Кузьмич и тоже посмотрел на себя.
      Зеркало нового шкафчика оказалось не кривым, а уменьшительно – увеличительным. Они несколько раз по очереди   заглянули в него, с удивлением рассматривая  своё то  мелкое, то   крупное  изображение…
- Точно! – вдруг вскрикнула Анна. – Гальцев снится … именно к этому! Ну, чтобы  … как бы  это … «абалдеть!». Ой, как мы с дедом за эту неделю «абалдели», ни в сказке сказать, ни пером описать!
- Мы заменили розетку! – радостно сообщил  внучке дед, перебивая  уже никакую Анну.
- А почему она кверх ногами прикручена? – спросила внучка.
- Не может быть! – удивилась Анна и, осекшись, объявила устало: – Ладно, Пильщиковы, пойдёмте спать, завтра разберёмся!
- Ба, - спросила перед сном внучка, - денег много на ванну истратили?
- 70 тыщ! – грустно выдохнула бабушка.
- Мне б на три года учёбы в аспирантуре хватило! – вынесла приговор внучка.
         Засыпая, Анна Михайловна  остатками спутанных мыслей подвела итог: «Слава Богу …  закончилось … всё…  Гальцев … хороший… Он … устал…  Абалдеть…   всё   кверх ногами…  в  голове тоже…   и  в стране… кривое зеркало…Юра… Аспирантура…».
                ********
        В те же минуты Юрка сидел у Стаса на кухне. Они допивали по второй банке пива и закусывали сушеными кальмарами.
- Да, - встрепыхнулся Юрка, - поздравь, ещё пару трофеев раздобыл!
      Он достал из сумки с инструментами   моток провода и крепления с шурупами. Потом сбегал к куртке, вынул из кармана   кусок мыла в обёртке, дезодорант, зубную щётку в упаковке и забавного резинового пупса. Всё выложил на стол.
- Хорошая работа! – похвалил  Стас.
- Ха! – пьяно усмехнулся Юрка.
            Воровской талант у Юрки был врождённым. Стас об этом знал.
- Золотые у тебя руки, Юрасик! Ладно, пойдем спать.