Ромашка

Возле ветхой лачуги сидел старик, сложив голову на руки, и плакал. А вспоминалась ему пора давно минувшая, когда он был молод и полон сил. Вспоминалось ему смеющееся лицо возлюбленной, которая и стала его женой. Все у них было: и дом, и убранство в нем. Носили они одежды из тонкой дорогой материи. Земля родила добротно. Ни в чем не знали они нужды, да только детей у них не было. Шли годы, и их одолело отчаяние. Со временем они смирились: знать, не дано им детей растить.
Да только жена вдруг занемогла. Все ей не так, да не эдак: то одного ей хочется, то другого; да слабость одолевала, до сна стала охоча. Муж в недоумении: что же это случилось? Столько лет прожили, ни разу не поссорились, а тут невмоготу ему стали упреки и капризы жены. И решил он оставить свой дом на время, пока у жены не пройдет сия болезнь. А она ему и говорит:
- Что ж это ты, милый, такое задумал? Из дома уйти…, где такое видано: жену тяжелую одну оставлять?
Онемел он от неожиданности. Слова молвить не мог. А когда к нему вернулся дар речи, сказал:
- Что ж ты все это время молчала о ребеночке-то, что у нас с тобой будет? Что ж ты меня изводила?
Да только ссор меж ними более не было. Еще больше радости и счастья стало в их доме. Но любому ожиданию есть срок. И пришло время появиться малышу на свет….
Родилась девочка, маленькая, но от часа рождения прелестная; белокурая, со светлыми цвета солнца в закате глазами. Счастливая мать только и взглянула на долгожданное дитя, как свет померк в ее глазах. Все силы отдала она дочери….
И в радости своей был безутешен отец….
Шли годы, девочка подрастала. Радовала веселостью и озорством отца. Да тревожно было на сердце его: малышка время от времени становилась малоподвижной, грустной. Глаза ее темнели и становились почти черными. Чем старше становилась девочка, тем чаще темнели ее глаза.
Со временем она совсем потеряла подвижность и слегла в постель, а глаза ее теперь лишь изредка светлели.
Все, нажитое трудом за долгие годы, отец истратил на лечение неведомой никому болезни, одолевшей его дочь. Но все бесполезно. И вот он сидел возле ветхой лачуги, в которой лежала неподвижная больная девушка – его дочь.
Неожиданно он услышал голос. Дочь звала его:
- Отец…, отец….
Старик не поверил тому, что услышал, но голос дочери снова донесся до него:
- Отец, где ты? Помоги мне….
Обрадовавшись, старик поспешил в дом. Девушка сидела на кровати, спустив ноги на пол. Ее глаза не были черны. Она улыбалась.
- Отец, - помоги мне выйти на улицу.
И, оперевшись на руку отца, девушка не спеша поднялась с постели. Сделала несколько робких шагов. Силы возвращались к ней. Она, поддерживаемая отцом, вышла на крылечко. Взглянула на яркое высокое весеннее небо и воскликнула:
- Весна пришла! Здравствуй, солнце, - и ступила на землю со словами: - Здравствуй, Земля-Матушка.
И, уже без помощи отца, пошла к роднику. Наклонилась над ним, зачерпнула в пригоршню воды и выпила. Смеясь и легко шагая, вернулась к дому к отцу и присела под окном на сочную траву.
Отец смотрел на дочь сквозь слезы. Ее спутанные и давно не мытые волосы были вновь белыми и шелковистыми. Ее глаза лучились радостью и были, как и в детстве, цвета заходящего солнца. На щеках играл румянец. Радостно стало отцу, только волнение лежало на сердце: отчего вдруг такие перемены?
А дочь и говорит ему:
- Устала я, батюшка; болезнь все силы у меня отняла. Мне бы отдохнуть….
- Да ты на себя посмотри, доченька! Ты вновь сильна и румяна….
- О, нет, батюшка. Это солнце меня согрело. Это вода мою жажду утолила, это земля мне силы придала, да только я теперь – другая….
- Как, другая? – удивился отец.
- Ты присмотрись ко мне, присмотрись….
Кинулся отец к дочери, обнял ее, целуя и приговаривая:
- Всегда ты была такой. С самого часа рождения: цветку ты была подобна, - и рыдания содрогнули тело старика.
Когда же слезы иссякли, то увидел он, что не дочь обнимает, а цветы. Цветы, что проросли под окном дома, вобрав в себя силы весны, даруемые солнцем, влагой и землей….
И были эти цветы утешением в горе старику….