Посткайф от книжной пыли. В прозе

Я просто не умею жить. Просто не умею. В голове стучится эта мысль.

Пока мы молоды, мы должны вооружиться зубной щеткой и отправиться туда, куда глаза глядят. Смеяться, совершать безумные поступки, рыдать, идти против системы, читать столько, сколько, кажется, не вместится в голову, любить, что есть сил, чувствовать. Просто жить.
© К. С. Станиславский

Мне кажется всё это грязным, пошлым, отвратительным. Не хочу. Совершенно этого не хочу. Сейчас, когда так холодно и внутри, и снаружи. Летом я хотела выключить солнце. Теперь хочу включить. Поставить его на повтор.
Повсюду говорят о Смерти. На каждом уроке философии: "Все мы когда нибудь умрем. Кто-то из вас завтра, кто-то послезавтра". Историк сказал, если нас похоронят на Новодевичьем кладбище, то он нам будет завидовать. Он всё там разведал. Там есть Высоцкий и другие очень знаменитые или богатые люди. Повсюду звучит слово "смерть" и как-то умирать не страшно становится. То есть, ты не перестаешь думать, что умрешь. Просто воспринимаешь всё как обычное, повседневное и неминуемое.

— Вот они — смертные, — продолжал Смерть. — Все, что у них есть — совсем не много лет в этом мире. И они проводят драгоценные годы жизни за усложнением всего, к чему прикасаются.
© Терри Пратчетт, "Мор, ученик Смерти"

Кажется, будто я постоянно ношу очки, наушники и капюшон. Такая закрытость от мира.
Мне кажется, что я никогда по настоящему не полюблю. Кажется, что у меня отсутствует эта функция. Еще с детства я никого не любила. Я не чувствую любви. Все воспринимается как должное, как привязанность. Мозг отвечает за чувства. Сердцем. Сердцем я никогда не чувствовала. Будто у меня его нет. Да. Точно. У меня просто его нет. Забыли положить, когда укомлектовывали и отправляли в этот мир. Всё вспоминаю, как мне сказали, что, когда я родилась, у меня остановилось сердце. Кажется, что душевное сердце отдало свои силы физическому, чтобы то разгоняло кровь. Гонит медленно. Давление вечно низкое. Руки постоянно холодные. Блокада сердца первой степени. Но хоть что-то. А душевное сердце навсегда меня покинуло. Мне никогда не хотелось того, чего другие хотят: радоваться и резвиться с друзьями (может только до лет 11, а потом это были уже не друзья), отмечать праздники, участвовать в каких-то конкурсах и соревнования - в общем, вести себя, проявляя хоть какую-то активность в своем небольшом социуме. Я всегда смотрела и наблюдала. Уже тогда мне казалось, что я другая в обычном смысле. Теперь мне кажется, что я с дефектом.
А за окном настоящая промозглая дождливая осень с голыми деревьями и цветными трупами листьев на асфальте. Люди ежатся и спешат. Такие смешные, когда наблюдаешь за ними из окна. Дома приобретают различные серые оттенки. По подоконнику стучат капли так, что иногда пугаешься, от того, что "кто пришел?". Небо грязных цветов, когда кисточку не моешь, вода в стакане уже порядком никакая и ты лезешь в другую гуашь, а потом когда красишь, то цвета на бумаге совершенно не те, какие-то "грязные". Вот такое и небо осенью. Прошла уже постлетняя романтика осени. Кончилась. Отжила своё. Даже зима и не такая противная, как эта серединная осень. Просто хочешь спрятаться под одеялом и никогда не вылезать. А в голове вопрос: Когда же наконец включат отопление?
А вообще, я хочу влюбиться в кого-то по переписке. Писать обычными бумажными письмами. Читать их. Хранить. Отправлять милые открыточки. Хочу полюбить хоть кого-то, пусть даже мозгом за красивый почерк. И пусть это будет чернильный фантом. Я просто хочу увидеть в себе хоть какие-то живые чувства.
Но меня наверное не хватит. Не хватит на письма. Да и где вы видели парня моего возраста, который пишет письма? Это же смешно. Они либо задротят в компьютерных играх, либо пьют и шарахаются по городу с друзьями, либо проводят интимное время с очередной. Но писать письма? Они своё имя то не сразу правильно напишут. Какие письма? Мне кажется, они даже и не подозревают о наличии почты в мире.
Я не могу общаться с людьми, которые меня младше. Почему то в их обществе я чувствую себя ущербной, недооцененной. Как если бы вы пришли в кафе, а вам подали половину куска торта. Вроде бы торт, а вроде бы "за что? разве я не могу получить целый кусок?". Я старомодна, поэтому оцениваю интеллект людей по их возрасту, но я достаточно разбираюсь во внешностях, поэтому я беру в расчет людей только более менее моего типа жизни.
Во мне уже есть та брешь. То знание, что не все в мире долговечно. Любой может предать и уйти. Никому нельзя верить. Если покажешь искренние чувства, их растопчут, сожгут, сотрут. Из тебя выжмут всё до последнего и выкинут, забудут. Ты всегда будешь один. И часто кажется, что Пессимизм мой близкий родственник.