Пролог

Сидя на картонной коробке в подъезде дома номер 32, Н занимался своим любимым делом. Это было его любимым развлечением, и жизнь в подъезде ему нравилась настолько, что, будь у него квартира или даже дом, он бы все равно вернулся туда.
Никто не знал, как его звали. Несколько раз его пытались прогнать из подъезда, но он возвращался, и постепенно все смирились с его присутствием. Он был неотъемлемой частью этого дома, но это видели немногие. Мало кто вообще его замечал, а вот он сам знал абсолютно всех, каждого человека, живущего в этом подъезде.
Он знал подробности жизни всех людей, живущих в доме, и каждый вечер он садился на лестничной клетке и слушал. Слышать ему доводилось многое: признания в любви, ссоры, простые бытовые разговоры. Он знал секреты каждого, а никто даже не знал, кто он. Вы бы сказали, что у нет ничего, а он бы вам ответил, что у него есть все. У него было знание, и для него именно знание считалось главным в жизни. Слушая разговоры, он проживал будто не свою, а другую жизнь. Эти жизни были самые разные, но все они были крайне интересны. Были долгие и короткие, скучные и насыщенные различными событиями, счастливые и несчастные. Каждая жизнь отличалась от предыдущей, но при этом была ничуть не хуже. Смотреть жизни для него было равноценно чтению книг, только люди эти были не на бумаге, а в нескольких метрах от Н.
Взрослые постоянно говорят детям, что подслушивать нехорошо. Н знал это и часто ругал себя, но проживать чужие жизни было единственным его увлечением и радостью. Иногда он проживал одновременно несколько жизней, но такое было редко. По ночам ему снились фрагменты из разных жизней, очень отличающихся друг от друга, причем вперемешку. Однажды он захотел написать книгу о них, но когда взял бумагу и карандаш, понял, что выразить всё словами сложно. Люди, которых он знал (но они его при этом не знали), были настолько разные, что связывать их в одной повести было бы некорректно.
В его доме жил один очень интересный человек, преподаватель биохимии. Жил он с женой и дочерью в квартире на пятом этаже. Эта семья представляла для Н наибольший интерес, и около их квартиры он, незамеченный, сидел чаще всего. Порой он ждал прихода этого человека так, как будто это его родственник. Именно с него он начал свою повесть.