Один на один

Дайте мне палитру звуков. Я не умею думать в тишине. И я знаю, что мысли вслух это не свои мысли. Со своими мне слишком страшно. Куда я пойду с этой горой неряшливых лоскутов бледного сознания? Кому я должен высказать жалобу за свою духовную инвалидность? Или вы предлагаете благородно взять всю вину на себя? Ша. Баста. Трюк для идиотов. Я не хочу каждый раз верить в него, чтобы затем просто снова и снова смазывать колеса ненавистной мне телеги. И мне все равно пусть она катится ко всем чертям к обрыву, но на кой черт телеге непременно нужен ездок?

Всю свою жизнь я мечтал только об одном. О мгновении прощания. Я никогда не представлял, что это именно смерть. Просто начало далекого путешествия, перед которыми я с улыбкой взгляну назад и коротко попрощаюсь со всем бывшим. И любое произведение искусства я могу воспринимать только тогда, когда в нем есть отблеск этого чувства. Если при написании автор не смотрел в бездну, значит он засматривался на себя. Дурак. Ведь был способ совместить.

И сейчас, мне еще не много лет, но что-то уже прошло и потихонечку, в дальних углах сознания зарождается худшая мысль из всех возможных. Не будет никакого исхода. Уж точно не будет красивой несистемной музыки сопровождения. Вероятнее всего не с кем будет коротко попрощаться. Да и маячащая впереди даль не предстанет величественной неизведанностью, а просто скупо откроется под моими морщинистыми ногами.

Там за границей меня будут ждать те, кому до меня нет никакого дела. Они даже не обратят внимания на смешного человека. Если они и забавлялись нашим видом, то это было очень давно.

Хорошо, что я пишу эти строки. Сеть проникает в людей постепенно. И никому нет дела до этого, не обманывайте себя. Вы все делаете сами. Да, вот и я говорю эту сокровенную фразу, уже столько лет держащую все человечество в красивом ошейнике. Все сами. Но не по своей воле. То, что вы едите произрастает через все окружающее. Годами, веками ширится и не изменяется. Если бы я не писал, я был бы куда ближе. Но я пишу. Один на один.