Смерть хана

Давным-давно, жил  кровожадный,
И  беспощадный   к    людям   Хан.
Жестокий деспот был тщеславный,
А     к        окружающим   –   Тиран.

Немало     Душ       он        погубил,
У   многих   отнял   скот    и   кров,
Кого         пытал,     кого      казнил,
На     ужас    сей,   не   хватит  слов.

Вот    Хана     смерти  час   настал,
И     он     лежит,   один,   страдает,
С мечтой о том, чтоб  в Рай  попал,
А   если   в   Ад – то    кто   узнает? 

И       Сыну,        деспот    приказал,
Чтоб в склепе рядом, вместе с ним,
Живьём   Слугу     он       приковал,
Дабы      лежать,   им  там    двоим.

А    после,    через    пару       дней,
Слугу,             беднягу     отковать,
Доставить    во    дворец   быстрей,
Чтоб   у      него    о    всём   узнать.

Вот   умер   Хан,  и горе в царстве,
И   хоть  при людно  все   скорбят,
Но    помня     о     Его   коварстве,
Всем   сердцем    радости      хотят.

И     лишь   Слуга  сидит в печали,
Но   не     по    Хану -  по        себе.
Ему     приказ      сей     прочитали,
Что не приснится в страшном сне.

Вот    Хана,  вместе    со    Слугой,
Везут в  последний  в  жизни путь.
Слуга  со   страху   поднял      вой,
Способный    хищника    спугнуть.

Но,    несмотря  на   просьбу крик,
Их  в  склеп  просторный  занесли.
И  чтоб  никто  к  ним  не  проник,
Весь  вход     камнями      обнесли.

И,    наконец,      на    третий   день,
У     входа         камни      отвалили,
А там Слуга   сидит,      как    тень,
Но     видно,    что     его      избили.

Все   быстро  к  Сыну   во     дворец,
Он  вести   ждёт   три  дня    подряд,
Куда        попал         его           Отец,
Неужто   в   Рай?  А  может  в   Ад?

И   вскоре    Сын    Слугу       увидел,
И    то,    что    кем-то       он     избит.
“Скажи   мне,   кто     тебя     обидел?
Чем     объясняется        твой       вид?

И     поскорей    скажи   о     главном,
Где   мой    отец?   В   Раю    ли    он?
Что знаешь ты  о  предке    славном?
И вправду ли, что Смерть  как  сон?”

“Где     твой  отец? Я  сам  не    знаю,
Но     в       Рай  он   точно  не   попал,
Я       все       слова    тем      поясняю,
Что    ночью в     склепе        испытал.

Так   вот,       когда    настала      ночь,
Два    Ангела       во    тьме    явились,
Сбежать    хотел   со  страха     прочь,
Но   ноги    мне     не      подчинились.

И      слышу    я       их            разговор:
“С кого начнём? С Слуги, иль с Хана?
Слуга,    по    жизни,     мелкий     вор,
А     Хан      губил    всех     неустанно,

Но,    Хан     мертвец.  Уже  он   наш,
И    вряд      ли    сможет       убежать,
А    вот     Слуга,     любитель    краж,
Нам      сможет       многое      сказать.

А       ну-ка      подойди-ка     к    нам,
Во   всех    грехах    своих    покайся,
Но,    осторожен,     будь   к   словам.
И   лжи,    в    ответах,        опасайся”.

Слуга       ответил,        что      всегда,
Он     жил      безгрешно  и   покорно,
И     не             обманывал         тогда,
Когда    за     правду    били    больно.

И         никогда          не         воровал,
Хоть   бедно  жить   ему    пришлось,
И        никого         не            осуждал,
За      то,       что      видеть   довелось.

“Так  ты    безгрешен? Ах  ты,  лжец!
Ты      видно     детство        позабыл,
Когда    однажды      твой          отец,
Вдруг     воровство    твоё     открыл.

Ты  вспомни,   как   ты     со    стола,
Однажды,  в  детстве,   хлеб   украл,
И       быстро       убежал  с      двора,
Чтобы      никто   о   том   не     знал.

И   ты    нам      смеешь       говорить,
Что  жил   безгрешно   и   покорно!?
Тебя         нам        стоит     проучить,
Чтоб   за   враньё  всё стало больно!”

“Вот    так    и    был,   чуть  не убит,
Но    знаю        точно,           наперёд,
Коль  я   за    хлеб    был   так  избит,
То,  что    же    нынче  Хана  ждёт?”