Лёгкая добыча

Улицу Дальнюю правильнее было бы назвать Однобокой или Окраинной. С одной её стороны к самой дороге примыкал старый лес,  а по другую располагались дома.И какие дома! Роскошные особняки, один краше другого. Настоящие дворцы, хоть экскурсии води. Напротив  одного из таких маленьких шедевров мёрз непрезентабельного вида автомобиль.

В машине сидели двое. Оба неопределённого возраста,  немного помятые жизнью и чем-то неуловимо схожие.  Даже на лицах застыло одно на двоих выражение болезненного азарта, злобы и надоевшего ожидания. Одинаковые тёмные куртки, джинсы, кроссовки и вязаные шапочки, надвинутые на самые брови. Только под шапочками один был лыс, а другой кучеряв. Лысый нервно курил, кучерявый так же нервно крутил в кармане ключ.  Лысого звали Хорь, кучерявого – Пуня. Оба не сводили глаз с роскошного особняка за ажурной железной оградой.

 «Зря связались с этим чёрным магом, ой, зря, - думал Пуня. Ни в какую магию он, разумеется, не верил, но хорошо помнил бабкины россказни о наведении порчи, сглазе и прочей дребедени.  Кроме того, привык доверять своему чутью. А чутьё говорило – беги, уноси ноги! И не говорило даже, а вопило во всю глотку. На первый взгляд  непонятно чего дёргаться.  Вроде всё складывается удачно.  И Хорь говорит, никакой этот длинный не маг, а так, разводило шарлатанское. И всё же  ворочается в душе какой-то вредный червяк и грызёт, грызёт, сил нет.  –  Не кончится это добром, ох, не кончится. Накроют нас как пить дать,  - переживал Пуня.  - Как бы свернуть Хоря с этой дороги? Хрена его свернёшь! Сказать? Засмеёт.  Ещё и в рыло даст, чтоб не тявкал».

Невесёлые раздумья прервал Хорь:

- Долго ещё эта стерва будет там ошиваться?

- Кто ж её знает, - машинально отозвался  Пуня, отлично понимая, что напарнику прямо таки зудит  поскорей приняться за дело и развязаться с мучительным наваждением. С Хорём всегда было так. Сначала возникала идея. Просто из ниоткуда, сваливалась на голову и не давала покоя  до тех пор, пока дело не было сделано. Делом Хорь называл разбой.
Профессия, призвание, мания – считайте как угодно, но   лет с четырнадцати, и до сегодняшнего дня,  насколько знал Пуня, других интересов у Хоря не было. В разные годы рядом с ним тёрлись разные люди, но последние три  они работали вместе.  Конечно, Пуня – трус, размазня, маменькин сынок. Сам это прекрасно знает. Ну, уж какой есть. Хорь подобрал его в ресторане, когда он  пускал пьяную слезу по упокоившейся мамочке. Новый знакомый мигом втёрся в доверие, разузнал, что рассопливившийся балбес привык жить на широкую ногу за мамашин счёт, а оставшись один,  быстро  оказался на крутой мели.  Для начала хорошо посидели. Потом Хорь раз, другой, третий ссудил деньжат и пошло-поехало. Рестораны, бабы, дорогие шмотки, бери  - не хочу, гуляй Европа! Не жизнь – Диснейленд. Пока в один мерзопакостный  день  Хорь не потребовал вернуть долг. Пуня попытался закатить истерику, но после непродолжительного мордобоя сдался и пошёл делать что велено.

С тех пор они и вместе.  Больше провала, тюрьмы, покойников  и самой смерти Пуня боялся Хоря, и в этом  ключ к успеху. За последние три года ни одного срыва у них не было. Хорь - свободный художник в свободном полёте.  Сам рассчитал, сам сделал. Пуня пристяжной. На подхвате. Не лезет с дурацкими советами, не мешает, много не требует. Так, поноет малость, но это можно потерпеть. Зубы тоже иногда ноют. Пуня знал, что Хорь думает о нём именно так, ни в грош его не ставит, но не спорил. Что толку?  Хоря не переделаешь. Огребёшь неприятностей – только и всего.

Печка работала, улица была пуста, а Пуня нервничал всё сильнее.

- Ну его нахрен, этого мага. Чую, есть у него сигналка. Не может не быть, - решился он, наконец, подать голос.

Поскольку Хорь молчал, не спуская глаз с ворот, Пуня продолжил:

- Приём сто баксов,  народ тропу топчет и чтоб сигналки не было?

- Не егози. Сеня сказал -  не подключен адрес к пульту, значит, не подключен. Лёгкая добыча.

- А собака? Видел? Сила!

-  Той собаке, баллончик в морду, и скисла. Да и не видно её сегодня, так что не бзди.

– Хорь в последний раз затянулся, выпустил в приоткрытое окно струйку дыма и загасил  окурок. - Ну, слава тебе господи, клиентура отваливает.

Через ограду Пуне хорошо было видно, как из особняка вместе с  высоким  молодым  человеком вышла женщина в дорогой модной шубке. Хозяин сопроводил даму к машине, привычным жестом открыл дверцу, и столь же привычно захлопнул, едва клиентка оказалась в салоне.  Отошёл, помахав на прощание рукой.

Машина плавно тронулась, выехала из ворот, и постепенно набирая скорость, скрылась из виду. Хозяин вернулся  в дом.

- Ладно, пошли уже. Наше время, - скомандовал Хорь.

Двери покинутого жигулёнка захлопнулись почти одновременно. Лёгкий морозец пощипывал носы, солнце рыжим боком уже улеглось в сугроб.  Тени от деревьев  и ограды удлинились, пересекли дорогу, загородив путь.

Беспокойство Пуни усиливалось. Противно вспотели ладони, ботинки сделались неподъёмными.
- И чо, нас пустят?

На самом деле Пуне отчаянно хотелось, чтоб вот так всё и закончилось, чтоб не пустили их за ограду, чтоб не сегодня всё это, не сейчас…

- Куда он денется?! Нам назначено на семнадцать ноль-ноль. Мы  ж клиенты, идём по записи – осклабился Хорь.

- Да, на  лбу у нас написано – состоятельные клиенты. Особенно у меня. Какого чёрта в машине почти час торчали? Чтоб нас застукали?

- Приезжие мы. Опоздать боялись. Эх, Пуня,  такие вещи помнить надо.

- Конечно, ты мозг. А я так…

- Задница…

- Ну, знаешь! – Пуня остановился.

Удобный момент обидеться и свалить нахрен. Но не тут-то было.

- Шнеле, ляля!

Вот умеет же Хорь так сказать, словно пёс прорычал. Громадный такой пёс. Того и гляди кинется и перегрызёт глотку. Ноги сами зашагали вперёд. Прощай, удобный момент. Что ж на душе так паскудно-то, а?

Вот и калитка. Хорь сплюнул под ноги и уверенно надавил на кнопку звонка.

-Я вас слушаю, - тотчас отозвался динамик.

- Нам назначено на пять, братья Сизовы. – Деловито пробасил Хорь.

- Прошу. Прямо по дорожке, дверь открыта.

 Калитка гостеприимно распахнулась  и бесшумно затворилась, пропустив гостей.
 Сугроб проглотил солнце. 

За парадной дверью оказалась маленькая прихожая, где их никто не ждал.

- Не, всё-таки странненький этот маг. Хоть бы швейцара какого держал, - начал было разглагольствовать Пуня, но под хмурым взглядом Хоря быстро прикусил язык, запоздало сообразив, что будь в доме ещё кто-нибудь кроме мага, их бы здесь скорей всего сейчас не было.

  Миновав пустую гостиную,  грабители попали в   узкий и длинный коридор, в котором Пуне стало совсем невмоготу.  Развешенные по стенам зеркала бессовестно и бессчётно отражали его неуклюжую ссутулившуюся фигуру, словно запоминали. И  ворочалось в душе нехорошее чувство, будто чьи-то сосредоточенно-внимательные  недобрые глазки всё время смотрят в спину. Пуня даже оглянулся несколько раз. Разумеется, никого не увидел, но беспокойство от чего-то усилилось, в горле пересохло и отчаянно захотелось побыстрее унести ноги из этого нехорошего места. «Господи, скорей бы уже», - тоскливо подумал Пуня, сильнее втянув голову в плечи.

Коридор свернул направо и прямо за поворотом Пуня едва не наткнулся на самого себя и ещё одного Хоря. Ойкнул и,  отступив шаг назад замер. Немного погодя сообразил, что никаких двойников нет,   а прямо перед ним – громадное зеркало от пола до потолка, настолько безупречной чистоты, что не сразу и поймёшь что к чему.

Хорь ругнулся, глянул по сторонам, быстро сориентировался и уверенно продолжил движение к цели. Оказалось всё просто -  коридор, уткнувшись в огромное зеркало, вновь вильнул вправо и вывел  посетителей к распахнутой двери просторного кабинета.

«Дождливая тьма» - вот что упрямо лезло в голову при виде свинцово-серых стен и окрашенной в чёрное мебели. Впрочем, мебели было по минимуму.
 
В глубине комнаты располагался стол с девственно чистой столешницей, за которым в кресле-вертушке восседал маг. 

Посетителям  предлагалось два мягких стула на железных ножках.

Длинный гад, как сразу окрестил его про себя Пуня, всем своим видом вызывал в нём отторжение.  Ну, да ничего, Хорь ему быстро рога поотшибает.

Маг, между тем,  широким жестом пригласил присесть, но  лжеклиенты  сделали вид, будто не заметили этого.

- Что ж, рад вас приветствовать, господа. С чем пожаловали?

Пуне показалось, что в голосе мага прозвучала насмешка. Словно он знал ответ наперёд, но хотел убедиться в правоте своей догадки.

Поскольку посетители молчали,  маг продолжил:

- Надо полагать вас привели ко мне затруднения денежного характера?

«Сейчас начнётся», - с каким-то отчаяньем подумал Пуня.  Под ложечкой противно заныло, но отступать было уже некуда.

- Ага, - по-акульи  улыбнулся Хорь. – Проблемы. И решать их будешь ты! – Улыбка схлопнулась, лицо приняло свирепо-наглое выражение.  – Выручку, камни, драгметаллы, гони быстро, урод!

Обычно этот приём срабатывал безотказно. Жертва терялась,  в считанные минуты добровольно выкладывала нажитое из всех  заначек. Некоторые пытались хитрить, но Хоря не проведёшь. Нутром чуял обман и вытрясал всё до последнего.

К большому изумлению Пуни,  маг и бровью не повёл. Откинулся на спинку кресла, смерил грабителей взглядом  и, издевательски ухмыляясь, изрёк:

- Ну уж нет, господа! Извольте заработать  свой хлеб, как зарабатываю его я.  Ищите. – И с философским видом скрестив на груди руки,  демонстративно развернулся  вместе с креслом боком к посетителям.

Хорь молниеносно обогнул стол и с размаху разбил в кровь нос жертвы.

- Не дошло, скотина? Шевелись!

Взгляды грабителя и жертвы  встретились. На несколько бесконечно долгих секунд противники застыли, и Пуня мог бы поклясться, что Хорь на какое-то время «подвис» как это иногда бывает со старым компом.  А ещё  Пуня внезапно понял: этого тощего хоть убей, не расколется. Есть такой странный тип  хилых на вид личностей.  Снаружи – плюнь – утонет, а внутри – кремень.  Не кремень даже, а чёрт знает что такое – самурай, да и только.

 Но и  Хорь не привык сдаваться без боя. Отступив на два шага назад, быстро выхватил из кармана «макарку»  и, прицелившись в голову противнику, процедил сквозь зубы:
- Шевелись, падла, а то убью.

Маг не спеша вытер нос тыльной стороной ладони и, глядя прямо в глаза  грабителю, нехорошо усмехнулся:

- А получится?

Пуня зажмурился. Вот этого он всегда боялся. Сейчас Хорь  психонёт, спустит курок и будет труп. А это уже не разбой. Это совсем другая статья…

Сухой щелчок возвестил об осечке. Не может быть! Чтоб у Хоря и осечка?! Ещё один сухой щелчок. Да не может же быть! Глаза раскрылись сами собой.  Хорь какое-то мгновение стоял на прежнем месте с пистолетом в руке, потом  с тупым упрямством выдавил: 
 
-  Ладно. Будем  искать, - и двинулся к двери. Проходя мимо, сунул пистолет Пуне, – притормози гоношистого. Свистну -  сваливай,  - и решительным шагом покинул кабинет.

Пуня опешил. Хорь повёл себя неправильно.  Вернее, не так  как должен был. Насколько он знал напарника,   Хорь никогда не шел на поводу у жертвы. И сейчас, следуя своим правилам,   должен был зверски избивать мага. До потери сознания, до полной невозможности предпринять хоть какие-нибудь действия. А только потом отправляться обшаривать дом. И вот вам – здрасьте!  Что-то непоправимое произошло между этими двумя,  пока они смотрели в глаза друг другу. Непоправимое и страшное. Но поразмыслить дальше на эту тему Пуня  не успел.

Маг проворно  выдвинул ящик стола.

«Всё, -  мелькнула мысль, - капец. Сейчас длинный нажмёт сигналку и капец».  – Пуне уже мерещился вой сирен, захват и камера предварительного заключения.

Словно в дурном сне он видел как маг достал из ящика и быстро разложил на столе странные предметы: огарок черной свечи в треногом, густо покрытом патиной серебряном подсвечнике, маленькую каменную фигурку паука и странного вида большой старинный ключ.

- Шат х;а штым, иргэ  тстыссс… *

Мало того, что голос мага зазвучал на удивительно низких нотах, постепенно переходя сначала в громкий шёпот, а затем в едва уловимый ухом шелест, так ещё и свеча начала чадить. Фитиль  раскалился сам собой, по комнате поплыл тёмный, стелящийся по полу дымок с тяжёлым одуряющим ароматом.  Время остановилось. Пуня как заворожённый смотрел на рдеющий кончик фитиля, не в состоянии ни отвести от него взгляд, ни двинуться с места. Спроси его кто, простоял он так две минуты, или двадцать две, он бы не смог ответить. Вдруг откуда-то из глубины дома, из разинутой пасти двери донёсся отчаянный крик.  Сердце у Пуни подскочило и гирей ухнуло в пятки.  Потому что кричал Хорь.  Что же должно было случиться, чтобы Хорь так заорал? Пуня видел как  дымок, словно живой закрутился на месте, постепенно сплетаясь в клубок. Клуб начал набухать, разрастаться и в самой сердцевине его зашевелилось  и начало приобретать очертания нечто живое. Собака? Нет, не собака. Вот показались длинные членистые лапы, покрытые густой чёрной шерстью, похожая на каску голова, нависающая горбом спина. Наконец, открылись красные паучьи глазки и уставились на Пуню.

«Жизнь…настоящая… жизнь…» - зазвучал в голове у Пуни противный слащавый голос, в котором каким-то шестым чувством отчётливо угадывалось желание утолить голод. Зазвучал именно в голове, отчего сразу сделалось тревожно и жутко.

Тварь постояла, раскачиваясь на длиннющих лапах, собралась с силами  и, пошатываясь,  двинулась вперёд. Ужас  смял волю, захлестнул Пуню целиком, и погнал вон.

Не помня себя,  с криком пролетел он короткий коридор и очутился в просторной зале.
Посреди неё на некотором возвышении размещался стеклянный куб, со сваленными в груду ювелирными изделиями,  золотыми и серебряными монетами,  маленькими золотыми фигурками зверей, птиц и прочей живности. Над кубом был подвешен зеркальный шар, а рядом на полу с  посиневшим и распухшим лицом недвижно лежал  Хорь. Правая нога неестественно выгнулась, шапка слетела с головы, а на левом глазу, перебирая лапками, сидел жирный чёрный паук чудовищного размера.  Пуня отчего-то вообразил, что это тот самый, из клубка.  Вконец обезумев, коротко взвизгнув, он развернулся и понёсся по коридору, ставшему вдруг невероятно длинным.  Несчастный беглец успел увидеть как навстречу ему бежали люди в форме, даже обрадоваться им, когда внезапно ощутил острый укол в шею. Жгучая боль пронзила всё его существо, ноги заплелись одна за другую, он понял, что падает, и потерял сознание.

Осознание себя вернулось в темноте. Откуда-то издалека слышались голоса, чьё-то сопение и шелест бумаг.

- Личность покойного вам известна?

- Нет, - Пуня узнал спокойный голос мага и внутренне съёжился. – Эти двое записались на приём по телефону.  Но, как оказалось,  цели у них были иные.  Лысый сначала ударил меня, потом оставил своего дружка удерживать под  дулом пистолета, а сам пошёл обыскивать дом. Я не успел предупредить насчёт паука.  В тот момент мне это в голову не пришло.  Вот – случилась беда.

- А что с этим? Тоже укушенный?

- Нет. Думаю сердце или ещё что. Если б вы слышали, как  его напарник  ужасно кричал...  Хоть и сволочь, а жаль беднягу.

«Лицемер», - подумал Пуня.

- Как, по-вашему,  паук оказался на свободе?

- Скорей всего его выпустил сам грабитель. Польстился на побрякушки, а жильца не заметил. Хотя такого не заметить сложно.

- На момент попытки ограбления кто-нибудь кроме вас в доме был?

- Нет. По пятницам с полудня я остаюсь один.

- Понятно...  Вы говорите,  записались на приём по телефону. Что за приём?

- Я психотерапевт. Занимаюсь частной практикой.

- Лицензия имеется?

- Да, конечно. Всё официально, налоги и прочее...

Послышался хлопок входной двери.

«Да, терапевт. Видели, какой ты терапевт, гад брехливый, - с досадой подумал Пуня, - Жаль у тебя объявление из газеты  спросить не догадались».

- Вот и врач, - констатировал незнакомый голос.

Далее какое-то время доносились только непонятные звуки. Затем, как догадался Пуня, вновь пришедший  произнёс:

- Пациент  в коме. Госпитализируем,  – и дальше опять неразборчиво.

Пуню снова окутала тишина, из которой через продолжительное время опять вынырнули человеческие голоса.

- Да, я не права. Скажи, что не права, отругай, наконец, только не молчи…, - начал было молодой женский,   но его перебил до смерти уставший мужской:

- Знаешь, Ксения, есть время молчать и время говорить. Сейчас  время молчать.

- Ну, в кого ты такой? Ну, вот в кого?

Далее все  звуки слились в неясный общий гул,  и уже ничего нельзя было разобрать.

«Как верно сказал мужик, как верно!» - думал Пуня. «Время молчать и время говорить. Чего ж я-то молчал, дурак несчастный? Чего молчал?!  Ведь чуял неладное, печёнкой чуял! Да лучше бы Хорь поколотил меня, лучше бы поколотил… Эх, Хорь…»

«А ты знаешь, дружок, как звучит вторая часть присказки? - раздался до жути знакомый  слащавый голос. – Не знаешь... Так и быть подскажу: время раздирать  и время сшивать, хе-хе. Но я больше люблю фразу, которой нет в умной книжке: время голодать и время обедать. О, как ты весь задрожал!  Не бойся, раздирать  тебя никто не станет. У меня другие гастрономические пристрастия.  Хе-хе».

«Боже, паук!» - в панике подумал Пуня.

«Хе-хе, узнал. Ты полюбишь меня, дружок.  Как самого себя. Хе-хе. Я буду часто приходить к тебе. Ты узнаешь, что чувствует муха в заботливых объятьях».

С невыразимым ужасом  Пуня ощутил прикосновенье к своему телу быстрых мохнатых лапок, ощупывавших его со всех сторон.

«Уйди, сгинь, отстань от меня!» -  в отчаянье беззвучно закричал он, прекрасно понимая, что ничего не может сделать, что для окружающих людей он просто коматозник,  и они не знают, что с ним происходит, и не могут ему помочь.

«Ууум, какой темперамент, - продолжал издеваться невидимый, но хорошо осязаемый паук.– Мне нравится! Ну-ка посмотрим, что у тебя внутри».

Странная сладкая боль пронзила Пуню. Так иногда у него бывало с женщинами. Вернее сначала показалось похожим. На самом же деле было иначе. Боль опустошала его, наполняла ужасом и в то же время приносила непонятное смутное наслаждение, вслед за которым накрывало волной отчаянье и осознание собственной ничтожности. И всё  время омерзительные паучьи лапки продолжали шарить по телу, опутывая чем-то давящим и липким.

«Выпей меня за один раз, выпей, дай мне умереть!» - взмолился он.

«Нет, дружок, я буду приходить к тебе снова и снова, много-много раз. И постоянно рассказывать что-нибудь полезное из умной книжки. Повышать твоё образование. Учился-то ты паршиво, хе-хе. Знаешь, в ней ещё написано: время рождаться и  время умирать. Пришла твоя очередь подружиться с Безносой.   И дружить ты будешь  долго. Хе-хе».

«Зачем долго? Почему я?!»

«Зачем? Хороший вопрос. Затем, чтобы когда придёт твоё время заново родиться, ты кое о чём помнил, так сказать, на подсознательном уровне. Рассказать тебе про подсознательный уровень? Хе-хе».

***

* Шат  х;а штым, иргэ  тстыссс…  - непереводимый набор слов. Любое совпадение звучания со словами на  любом  из языков чисто случайно.