Матрёнина радость. Глава 2. Часть 8

Приехали, друзья, объявил Вениамин, остановив машину у самого крыльца, въехав в заранее открытые ворота дома. Виталий помог Надежде выйти из машины и она, увидев вышедшую на крыльцо Матрёну, поспешила к ней на встречу. Здравствуй Матрёна, стала она обнимать и целовать её в щёку. Вот ишо, телячьи нежности, проскрипела та. Но было видно, что очень по душе пришлась ей, эта худенькая и бледная девчонка. Ну, будя, будя лизаться-то. Проворчала она, беря Надежду за руку и ведя её в дом. Вот ты и в Арлезе. Где, где, удивлённо проговорила Надя. В Арлезе, где же ишо, проговорила Матрёна. Так нашу деревню звать – Арлез, пояснил идущий следом Вениамин. Ну и дела, только что из Франции, и на тебе – опять Франция. Ну, надо же! Стол был, как всегда, накрыт. Чего тут только не было. Не возьмусь полностью перечислять всё то, что Матрёна выставила на обед, скажу лишь, что у Надежды глаза открылись шире обычного от удивления. Львиную долю яств, составляли блюда, радушно подаренные Матушкой природой. Тут и солёные грузди, и маринованные рыжики, дымилась жаренная картошка с белыми грибами. А какие только варения не источали умопомрачительные запахи, заставляя видящих такое изобилие, проглатывать слюнки. Глаза разбегались, и Надя ни как не решить, с чего бы ей начинать этот праздник желудка. Видя растерявшуюся гостью, Вениамин с улыбкой предложил ей, сначала попробовать знаменитый Матрёнины пироги и растегаи. А что такое – расстегаи? А ты попробуй, тогда и узнаешь. Немного погодя, уже все, изрядно проголодавшись после ожиданий и долгой дороги, принялись с большим удовольствием пользовать Матрёнино гостеприимство.
Всё! Больше не лезет! Глазами бы всё съела, а живот не позволяет, проговорила Надежда, отваливаясь на спинку стула. Да ты не чего и не ела, заскрипела недовольно Матрёна. Ну, право слово, как цыплак - чучки поклевала и всё. Ну, ни чаво! Мы из тебя справную девку сделаем. Нашенскую. А то ваша Хранция совсем голодом сморила.      
Глянь, во что девку-то превратили?! Одна кожа да кости! Куда енто годно! Виталий опустил глаза, крепясь из последних сил, что бы не рассмеяться, глядя на растерянный взгляд Нади. Конечно, как объяснить Матрёне, что вся Европа, да почитай – весь мир с ума посходил от различных диет и голодовок. И что, кожа да кости, считаются «там», чуть ли не эталоном красоты. А лишний, случайно набранный килограмм, являлся трагедией, равной смертельной болезни.    

После обеда, пока мужчины с трудом разгрузили машину, поставив кофры под навес, Надежда, взяв под руку Матрёну, мирно беседовала с бабкой о чём-то, сидя на крылечке. Видно было, что такое внимание явно льстит старухе, и она с увлечением рассказывала гостье о чём-то серьёзном и весьма необходимом. 
Надя, обратился к ней Вениамин, может быть, ты откроешь нам тайну своего багажа? Мы тут голову себе сломали на этот счёт. Пытались расколоть Виталия, но он, как партизан – ни слова не проронил. Так что, колись сама. Надежда так весело рассмеялась, что остановить её стоило Виталию неимоверного труда. И что такого сказал я, что бы так веселиться, спросил удивлённо Вениамин. Вениамин Александрович, дорогой, пожалуйста, не обижайтесь. Мне пока неимоверно трудно привыкнуть к русскому сленгу. У нас ведь так не говорят. Но, что удивительно – хотя я и не слышала подобных выражений в жизни, так сказать – наяву, но у меня такое ощущение, что всё это я знала и раньше. А потому, понимаю всё, без всяких разъяснений. Вы себе и представить не можете, какое удовольствие слышать, слушать и говорить самой. Такое впечатление, будто я была всю жизнь глухонемая, и вдруг, в одночасье прозрела, и обрела слух. Ещё раз прошу извинить меня. Ну, что ты, Надя. Извиняться не стоит. Я вполне понимаю тебя. Да? Удивилась Надежда. Да, да, понимаю, как ни кто другой. После того, как я умер, а потом вдруг воскрес, у меня было точно такое же чувство, что и у тебя сейчас. Вы? Умерли? Удивилась Надежда. Да. Представь себе, что если бы не мой друг Пётр и Матрена, я бы вряд ли сейчас разговаривал с тобой. Ой! Простите меня! Я ведь ни чего этого не знала. Ещё раз говорю тебе, не извиняйся – здесь все всё понимают. Ну надо же... Проговорила Надежда, виновато улыбаясь. 
И всё же, Надя. Что ты привезла с собой такого, чего нет у нас, здесь? Да, расскажи. Присоединился к разговору Пётр. Расскажешь, и нужно будет ехать в больницу, что бы показать тебе твою палату. Посмотришь – всё ли устраивает? Может быть, у тебя возникнут какие-нибудь пожелания, советы? Дорогие мои Пётр Иванович и Вениамин Александрович. Я предполагала, что вы непременно захотите уложить меня в отдельную палату, создать, так сказать, условия для моего беззаботного существования в стенах вашей клиники. Но я потому и отказывалась от различных известных клиник, потому, что на дух не переношу белые стерильные стены. Белые халаты, натянутые улыбки медперсонала, специфические запахи и душащую моральную и физическую атмосферу больницы. Я очень внимательно смотрела фильм Виталия, смотрела его не единожды. Там есть замечательные кадры палаточного городка желающих лечиться, что называется – на природе. И именно по этому, мы с Витей, так я называю Виталия, потратили достаточно много времени, что бы подготовится к предстоящей поездке сюда, к вам, в Россию. Насколько я понял, проговорил Пётр, ты хочешь присоединиться к «дикарям»? Так мы называем «неорганизованных» больных, живущих в палатках. Вот именно, Пётр Иванович, ответила Надежда. Но учла ли ты, продолжил он, что здесь зима не в пример Французской. Морозы, бывает, жмут порой до сорока. А бывали времена, что и ниже сорока градусов. Тогда как? Очень просто, Пётр Иванович, весело отвечала Надя. Если, вдруг, возникнут подобные аномалии, то, я думаю, вы не откажете бедной вашей соотечественнице, волей случая оказавшейся за пределами её исторической Родины, в небольшом уголке, на это время. Что на это скажете, а? Вениамин Александрович? Нет, ты Надюха, явно наша русская, хитрая баба. Какая ты, к чёрту Француженка? Наглая, хитрая, как лиса. Точно наша, со смехом проговорил Вениамин. Конечно, дорогая соотечественница. Разве мы сможем отказать, а Кать? Конечно нет, смеясь вместе со всеми, ответила она.         
А взяла я с собой, дорогие мои, утеплённую палатку альпийских военных егерей и тёплый спальный мешок. Две приличные раскладывающиеся солнечные батареи для автономного электричества. Аккумуляторные батареи для них, вы поможете мне приобрести здесь, я надеюсь. Небольшую телевизионную плазму, ноутбук с принтером и факсом, электрическую плиту, спутниковый телефон – это, что бы связываться с коллегами по работе, подругами. Ну и кое-какую посуду. Вот, пожалуй, и всё. А о месте моей дислокации, так сказать, мы уже договорились с Матрёной. За вашим огородам, Вениамин Александрович, перед леском, есть замечательная поляна. Вот там я, с вашей, конечно, помощью, и расположусь. И от вас не далеко, и к природе близко. Почитай, на природе и буду жить. Так как? Что – как? Проговорил, задумавшись Пётр. Конечно, хотелось бы, что бы ты всегда у меня на виду была... Ни чего Петя, проскрипела Матрёна. Девка дело говорит. А я тута с неё глаз не спушшу. Будь уверен. Ежели чаво, не посмотрю что девка, да ешо с Парижу, так поленом отхожу – мало не покажется. Да уж, Матрёна, это ты можешь. Проговорил с улыбкой Пётр. Ну, что? Вопрос, как мне кажется, решен. День, другой, поживи, привыкни пока с нами, сказала Екатерина, а там мужики определят тебя на твою «стоянку». Ты как смотришь на это, спросила она у Нади. Очень даже хорошо, ответила та. Ну, значит, так тому и быть, проговорил Пётр. А пока, достань-ка ты нам девица-красавица, все свои медицинские анализы. И пока ты привыкаешь, акклиматизируешься, я составлю представление о твоей «болячке» и график медикаментозного лечения. Через день скажу, понадобится ли тебе оперативное вмешательство. Или же, обойдёмся терапией. А в общем, время покажет. Будем следить за динамикой. И ещё. У меня будет к тебе просьба. Да, я слушаю Вас, Пётр Иванович, ответила Надежда. Я дам тебе тетрадь для того, что бы ты вела дневник наблюдений за собственным самочувствием. Там ты должна быть предельно честна и точна. Отмечать любые мелочи, вплоть до «стула». Это очень важно, подчеркнул Петр. Пётр Иванович, у вас в кабинете есть компьютер? Спросила Надежда. Да, конечно, ответил тот. Для чего, в таком случае, мне тетрадь? Я открою свой листок в интернете, дам вам пароль и логин, и вы будете открывать его в любое удобное для вас время, что бы быть в курсе моего состояния. Гм, хмыкнул Пётр, а это чертовски удобно. Значит, так тому и быть! Сейчас мы с Верой поедем к себе в больницу, а ты пока отдыхай. На всё, про всё, даю тебе два дня. «Так точно, мой женераль», весело ответила Надежда, поднося два пальца в виску, отдавая честь, как это делают французские военные.