Имя

Она не встретила меня, как обычно, в зоне прилета.

"Я в Старбаксе".

Ок. Иду туда. Нахожу ее. Сажусь напротив. Смотрю.

У нее совершенно больные глаза. При идеальном, до одури красивом макияже. Она всегда умела краситься так, чтобы быть ни на кого не похожей. При этом она не выглядела вульгарно. Эпатажно - да. Но вульгарно - никогда.

- Которая чашка за утро?

- Седьмая. Я не спала.

Матерюсь. Отворачиваюсь. Сказать нечего. Впервые радуюсь: а хорошо, что тот придурок в горах - промазал. Хорошо.

- Ты на машине?

- Нет. Прости. Я не трогала твою машину.

- НАШУ машину.

- Твою. Моя в Биллингсе.

- Поехали домой.

- Я хотела поговорить с тобой. Прежде, чем мы вернемся домой.

- Здесь?

- Нет. Поехали к озеру.

Она всегда говорила со мной у озера. Все самые горькие разговоры, самые радостные, самые печальные - все было у озера. И мы едем.

- Такси?

- Да. Это лучше.

- Ты можешь идти?

- А если нет?

Я смотрю на нее. Лестницы, переходы. Ей нельзя. Уже больше нельзя. Под слоем пудры горящие от температуры щеки, блестящие глаза. Красные, заплаканные.

- Нет - значит, взял бы на руки. Давно ты больна?

- Меня - на руки?! Еще в Москве началось. Простыла.

- Брал же. Ничего, жив. Чем лечилась?

- Ничем.

- Почему?!

Она промолчала. Взгляд в сторону. Ну конечно. Как всегда. Я беру ее за руку. Горячая ладонь и ледяные пальцы.

- Пошли. Я куплю лекарство, станет полегче.

- Ты не понимаешь. Я устала. Я...

Она плачет. Отворачивается. Так вот, в чем дело... Мимо, девочка? Ну... Я предполагал. Не потому, что я такой крутой один, нет. Потому, что она - такая. Особенная.

- Плевать. Ясно?

Такси. Я смотрю на нее, прислонившуюся головой к двери, к стеклу.

- Ты есть хочешь?

- Нет.

- Когда ты ела нормально?

- Все в порядке. Не переживай.

Озеро. Мичиган, который больше похож на море. Набережная, кафе.

- Эспрессо, двойной.

- Минеральную воду.

Она усмехается. Знает, что я пью воду только, если очень хочу напиться. И я напьюсь в хлам. Но позже.

- Итак?

- Ты читал почту. Добавить мне нечего.

- Читал. Я с этим разберусь. Теперь расскажи остальное. Ты ведь поэтому хотела здесь поговорить?

- Да. Поэтому. Понимаешь, мне казалось, все получится.

- Но... Не получилось, да?

- Я не смогла. Но я хотела это прекратить!

- Зачем? Ты никогда не убегала от себя.

- В этот раз - убегала.

Она усмехается. Закрывает нижнюю часть лица рукой. Потом отворачивается, пытаясь скрыть слезы.

- Ты на таблетках?

- Нет. Кончились.

- Давно?

- С неделю...

- И как?

- Кофе. Я на кофе.

И кофе приносят. Минералку тоже. Как я мечтал о ней - там, в жаре! Мечтал о стакане минеральной воды со льдом. И о женщине, сидящей напротив меня. Хоть и понимал, что она, скорее всего, больше не моя. Результат? Минералка, лед. И она. Мечты сбываются? Цинично. И очень горько. Не о том надо мне было мечтать! Не о том!

- Что с тобой? Ты бледный. Очень.

Да к черту. Я разберусь со всем. Иначе не может, не должно быть! А сейчас... Сейчас мне нужно только одно. Сдаюсь. Очень нужно.

- Поехали домой.

- Я думала, мы погуляем.

- Я сказал - домой.

Она пожимает плечами. В ней это есть. Красивая женская покорность, не рабское послушание, а покорность. Только теперь к ней примешивается еще и страх. Она далеко не все рассказала на дознании. И далеко не все написала мне...

До дома - 3 остановки на метро. Это быстро. Пока едем, молчим. Она смотрит в никуда. Со странной гримасой боли. Такой я ее не видел никогда раньше. Остановка "Парк".

Выходим.

- Иди. Я зайду в магазин.

Она уходит. Молча. А я... Я покупаю виски. Еще нет и часа дня, продавец ухмыляется.

- Тяжелое утро?

- Не то слово...

Открываю дверь. Дома полумрак. Она не поднимала жалюзи. Пахнет ее духами, ее сигаретами. Привычно. Не включая свет, сажусь на диван, открываю бутылку. Стаканы там же, в баре. В баре в виде глобуса. Мы с ней любили раньше смотреть на страны и вспоминать, где кто из нас был.

Виски. Я скучал - и по нему. Делаю пару глотков, закрываю глаза. Шум винтов огромного вертолета, песок на зубах, жара... Хлопает дверь.

- Ты пришел уже? Я не слышала.

Она была в душе. Мокрые волосы, полотенце вокруг тела.

- Пей.

Протягиваю ей стакан. Без льда и колы. Так проще сейчас.

- Спасибо. Я переоденусь и вернусь.

Она уходит. Пойти за ней? Нет. Смешно. А когда она возвращается, одетая, я уже ничего не хочу. До меня просто дошло, что происходит. Наконец - дошло. Весь виски мира от этого не спасет.

Дверь хлопнула. Она садится в кресло, пьет. Потом тянется к сигаретам.

- Ты первый. Рассказывай.

Сколько раз так было? Я всегда возвращался вот так, внезапно? Много. Правда, мертвым меня еще не объявляли. А она ждала. Ни о чем не спрашивала, просто просила говорить. Если я молчал, молчала и она. Хорошо с ней молчать...

- В этот раз рассказывай ты.

Она отворачивается. Я не настаиваю. Кроме ее самой страшной трагедии, есть и другое. Она обожглась. И больно.

- Иди сюда.

Она послушно встает. Подходит к моему креслу. Садится на пол, как обычно, возле меня. Кладет голову мне на колени. Ковер теплый, она не замерзнет. Я глажу ее по влажным волосам.

- Знаешь, я бы полюбил тебя сейчас, если бы не любил даже.

- За что?

- Дура ты. Просто так. Просто.

Виски - классная штука. Нет больше ничего. Есть я и она. И ковер. Мягкий.

- Молчи только.

Я никогда так не поступал. Но сейчас тормозов нет. Ее изумленно распахнутые глаза. Полуоткрытый рот, губы, которые мне хочется искусать до крови. Смуглая кожа на шее, на груди. Нежная смуглая кожа, напоминающая шелк.

- Будет больно - скажи.

Одно движение. Ее искаженное лицо, полустон-полувскрик. Испуганные, странные глаза. Ну все, теперь плевать совсем.

- Не бойся. Расслабься, не бойся. Я остановлюсь, если...

Договорить я не смог. Она была прекрасна. Откинутая голова, руки, вцепившиеся мне в плечи. Контроль? Какой? Зачем?! Мне мало надо сейчас. Заранее зная, что, даже если она скажет "нет", я уже не остановлюсь, на каком-то безумном выдохе, не отрываясь от ее широко раскрытых глаз, спрашиваю:

- В тебя?

Поздно. Плевать. Ее "да" одновременно с моим экстазом. Ее чертово "да", от которого дрожь по телу. И ее стон. И судорога по ее лицу. По ее телу. Внутри нее.

Я прихожу в себя не сразу. Сначала возвращается способность слышать. Потом - чувствовать. Прохладно здесь.

- Замерзла?

- Немного. Можно, я схожу в душ?

- Можно.

Встаю, помогаю встать ей. Хорош... Как мальчишка... На полу. Она идет в ванную, я слышу, как она включает воду. Сажусь на диван. На ковре кровь. Мать твою! 

В ванной тепло. Она прислонилась к стене, глаза закрыты. Поток воды направлен на шею. Красный шрам слева. Но проблема не в нем.

- Давно льет?

- Не помню.

Она даже не открывает глаза. Я очень осторожно касаюсь ее лица.

- Хочешь рассказать?

- Нет.

- Мне все равно, понимаешь? Мне плевать. Я все равно убью их. Расскажи.

- Ты все понял, да?

- Да. Только ты не виновата. Расскажи мне. Станет легче.

- Нет!

Я сдаюсь. Обнимаю ее. Минут пять мы просто целуемся, стоя под горячей струей душа. А потом она сама обнимает меня, прижимаясь всем телом.

- Пойдем?

Она кивает. Но не отпускает. Мягко, но настойчиво, я размыкаю ее руки. Выхожу. Полотенце - себе и ей. К счастью, их хватает. В спальне темно. Она не любит свет там, где спит.

- Хочешь поговорить?

Она молча смотрит на меня. Стоит, облокотившись о стену.

- Ладно.

Я ухожу и возвращаюсь с бутылкой и двумя стаканами.

- Свет выключить?

- Стакан не найдешь. Зажги тогда свечи.

Свечи у нас всегда есть. Она их любит. Вот и сейчас. Я зажигаю те две, что на прикроватной тумбе. Наливаю ей виски. Протягиваю стакан. А потом вдруг забираю его. Может, надо просто помолчать? Возможно. Но...

- Иди ко мне.

Подходит. Обнимает. Делаю глоток побольше и целую ее, медленно, глубоко. Настойчиво. Одной рукой крепко прижимаю ее к себе. Другой - ласкаю ее. Как же я скучал по ней...

- Хочешь остановлюсь?

- Нет.

- Тогда попроси. Сама попроси.

- Возьми меня...

Как же это легко, оказывается. Как же легко все, если она сама просит! Опускаю ее на кровать, не прерывая ласку. Она дрожит - от холода или возбуждения, не знаю. Не хочу знать уже.

- Расслабься. Ну же. Давай.

- Нет!

- Давай. Не бойся.

Она никогда не позволяла мне такого. А я мечтал довести ее до экстаза - вот так, рукой. Глядя ей в глаза. А когда она уже не сможет контролировать себя, тогда взять ее, продлив ее экстаз, слив его со своим.

- Не бойся. Я с тобой. Все кончилось. Давай...

Я целую ее туда, где плечо переходит в шею. Это ее самое чувствительное место. Вижу, краем глаза, как ее руки с красивыми длинными пальчиками вцепляются в покрывало.

- Еще...

Вот оно. Впервые я это услышал от нее. Просьбу.

- Давай. Не бойся.

В неясном свете свечей я вижу, как она медленно закрывает глаза. Как жалобно искривляется ее рот. Как она закусывает нижнюю губу, как пытается сопротивляться тому, что чувствует.

- Я люблю тебя. Люблю. Давай.

Все. Никаких барьеров. Она сама льнет ко мне, навстречу моей руке. И очень тихо, еле слышно, произноси мое имя. А потом... Ее крик, мой отборный мат, от которого я сам в шоке. Коленом раздвигаю ее ноги. Глубже. Сильнее. Она совсем моя. Теперь уже - совсем.

- Смотри мне в глаза.

Она мотает головой.

- Смотри!

Быстрее. Еще быстрее. И глубоко. Все, больше не могу.

- В тебя?

А все равно не остановлюсь! Каким бы ни был ответ. Хорошо... Как же хорошо! Она такая теплая... Ну, еще секунда. Совсем в нее. Глубоко... Сейчас...

Мир взрывается. Его больше нет. Я создам его заново, если захочу. Хотя... Зачем он мне? Мой мир - у нее в глазах. Сияющих, будто звезды.

Придя в себя, я осторожно вытаскиваю из-под нее покрывало.

- Ложись. Давай, ложись нормально.

- Мне надо в душ.

- Зачем? Ты про то, что на кровати пятно? Забудь. Сейчас дам таблетки. Если не поможет, пойдем к врачу. И там все сделают. Коагуляцию. Я тебя там не оставлю. Не бойся. Ложись. Вот тебе полотенце.

Это больше похоже на самоубеждение. Я ненавижу себя. Я лгу ей. Но она послушно ложится. И я ложусь рядом. Протягиваю ей виски. И пью свой. Таблетки? Их нет. Врач? Да. Завтра.

- Я не хотела. Они... Я не хотела!

- Я знаю. Ты не виновата. Я все исправлю.

- Тебе противно, да?

- Нет. Мне плевать. Мне нужна ты сама.

И здесь я не лгу. Нужна. И не важно, что было. Не важно, что они сделали с ней. Одно плохо. Ей было больно.

- О ком ты думала сейчас?

- Когда?

- Когда была со мной.

Не поворачиваться. Не смотреть. Не бояться. Не ждать. Не...

- Не отвечай. Мне плевать.

Мы молча допиваем виски. Забираю у нее пустой стакан. Свечи бросают причудливые тени на ее лицо. В их свете она мне кажется совсем ребенком. Нежное, прекрасное лицо. И совершенно больные глаза.

- Спи. Давай, иди сюда.

Она устраивается рядом, кладет голову мне на грудь. Кайф. Я обнимаю ее. За много лет я привык спать вот так, на спине. Не столь удобно, сколь классно. Она спит на моей груди, спит спокойно. Это главное. Я глажу ее по волосам, по плечам. И чувствую, как она успокаивается. Как расслабляется. Закрываю глаза. Скалы, ветер с песком, жара. И нет воды. Совсем нет. Нет! Оказывается, я заснул. Задремал, точнее. Прохлада комнаты. Темно, свечи догорели. Еле слышное дыхание. Она все еще спит. Каких богов благодарить за это? Никакой маски. Никаких барьеров. Только я и она. Наклонив голову, осторожно касаюсь губами ее губ. И тут... Она произносит имя. Мне становится невыносимо больно.

Скалы, песок, жара. Горячий металл, из которого сделано оружие. Шум винта, начинающего движение. Скрежет, противный и тревожный. Чей-то крик. Адская боль слева. И нет воды.

Я бы еще раз это прошел. И еще. И еще. Оно того стоило. В конце концов, она ведь произнесла мое имя. Во сне, не наяву. Остальное - не важно.