Милосердие Казановы

  Во всём мире каждый нормальный человек желает вступить в законный брак, создать крепкую и дружную семью, родить красивых, умных детей. И почти каждый нормальный человек, прожив в браке некоторое время нет-нет, да и вспоминает с тоской прежнюю холостяцкую, незамужнюю, бесшабашную и безоблачную жизнь. Однако один вспомнит и на долгое время забудет, а другой вспомнит и вновь заболеет ею всерьёз.
  Наша героиня этого небольшого повествования испытала на себе с лихвой всю чёрную «прелесть» супружеского цинизма, испив полную чашу семейного хмельного счастья до дна. А начну я свой правдивый рассказ этаким эпиграфом, колко перефразировав знаменитое изречение Уильяма Шекспира, и скажу его так: «Она его за туфли полюбила, а он её - за положение отца».
  И вот представьте себе. Он высокий и красивый вошёл в аудиторию тульского политехнического института в модных коричневых ботинках, джинсах и элегантном чёрном свитере, сразив наповал неказистую девчонку из обеспеченной и благородной семьи учёного. Так уж вышло, что сын продавщицы обувного магазина и дочь кандидата наук, ректора института через три месяца после знакомства скрепили свои отношения подписями и обручальными кольцами. Не принято и честно говоря, небезопасно было в то время делить людей на патрициев и плебеев, а, наверное, зря всё-таки, зря. Семейная жизнь молодожёнов проходила в отдельной квартире (квартире жены) тихо, сытно и гладко, но, сколько волка не корми, а он всё равно в лес смотрит. А этот молодой лес, живущий вокруг, вызывающе шумел стройными осинками и кудрявыми берёзками, предлагая на выбор отведать четвероногому санитару свои колдовские ягодки и волшебные грибочки в несметном количестве. И потянуло серого бродяжку на сладенькое, запретненькое. Чем дальше в лес, тем, несомненно, больше этих кудрявых дров и сладких даров. Оказывается, так эти лесные прогулки с трапезами затягивают, что остановиться практически невозможно и рождение ребёнка для Родьки стало неожиданностью. Наша героиня Татьяна Ф. с первых дней отдала себя сыну, а муж её уже интересовал постольку поскольку. Получив такую свободу, Родион гулял налево и направо, возвращаясь в семейное гнездышко поздними вечерами с чужими перьями в волосах пахнущий дорогими женскими духами и следами укусов губастых комаров на щеках. В Таниной голове постоянно звучали слова её матери: «Не послушалась нас с отцом, вышла замуж за мужлана – терпи». И она терпела, лишь бы на сыночке это не отразилось. Одним обычным зимним вечером Родиона как всегда не было дома. Илюшка уже сладко спал, а Таня сидела на кухне, тупо уставившись в настенные часы, они показывали 22 часа 45 минут. Неподвижность Тани нарушил поворот ключа в замке входной двери квартиры.
- Проходи, не стесняйся,- сказал кому-то Родион.
Таня вышла из кухни в коридор квартиры. На пороге стоял пьяный в дрыск, в лом, нет, в лоскуты муж, поддерживая за локоть левой руки незнакомую молодую женщину в таком же состоянии, как он сам.
- Евгения у нас переночу-ет…
- Она где-то потеряла сапоги и к-к…лючи от квартиры,- заплетающейся речью ориентировал Таню Родион.
- Что тебе жалко?- спросил муж, не дождавшись ответа обескураженной жены.
- Пусть переночует,- растерянно согласилась Татьяна. Она жалобно посмотрела на это чудо в запахнутой искусственной шубе под леопарда. И действительно её ноги по щиколотки были замотаны газетами, и она походила на немецкого солдата с корзинками на ногах, захваченного зимой в плен под Сталинградом.
- Тань, дай-й ей какие-нибудь свои с-с…апоги, чтобы она завтра утром до дома добежала,- с трудом сказал Родион.
- Да,- качаясь, произнесла Евгения.
Таня открыла кладовку и, взяв свои старые зимние сапожки, протянула их незваной гостьи.
- Примерьте эти,- тихо сказала Таня.
Она надела сапоги, и они пришлись ей впору.
- Нет, в таких страшных я не пойду,- закапризничала незнакомка, заплетая губки бантиком.
- Правда, дай ей свои новые, а она завтра тебе их вернёт,- заверяющим голосом добавил Родион.
- Да,- качаясь, произнесла Евгения и посыпалась на пол карточным домиком.
- Берите, что хотите,- ответила Таня и пошла на кухню, ставить чайник.
Всю ночь Татьяна продремала сторожем сидя в зале на кресле. Слева от неё храпел на диване муж, а справа на кресле-кровати пьяной мышью стонала Евгения. Утром ни свет, ни заря вчерашнее босоногое чудо вскочило и, напившись холодной воды из-под крана, надев Танины финские сапожки, выскользнуло согретым сквозняком на улицу.
- Где ты её подцепил?- хмуро спросила Таня проснувшегося мужа.
- Кого?- протирая глаза, произнёс Родион.
- Евгению, ту, которая в моих сапогах утром ушла.
- А кто это, Евгения?- снова спросил Родион.
***
  Вот уже без малого двадцать пять лет, как Таня развелась с мужем и до сих пор ждёт назад от Евгении свои новенькие белые финские сапожки, вспоминая с улыбкой свою чудную семейную жизнь.