3. Кофе Мустафы

На станции все было как обычно, механики возились с новыми насосами. Старые насосы были отключены, пока что канал был заполнен водой достаточно, и отток был совсем невелик. Он поехал дальше, к литейщикам. Идея с литейной мастерской была простая, и кто-то даже назвал ее изящной. Хотя что тут изящного, не балетом тут занимаются. Поначалу практически все грузы, включая цемент и металлические конструкции, завозили к каналу морем. Непонятно было, насколько можно все это заменить на местную продукцию. Металла тут точно не было, никто его в Сахаре не производит. Джонс много ездил по округе, и постоянно на глаза попадались автомобильные свалки. Их было здесь так много, что казалось – старые машины привозят со всего света. Конечно, ему пришло в голову делать хотя бы небольшие детали из этих старых машин. Но идея идеей, а ее еще надо было реализовать. Когда запустили первый опреснитель, он тут же начал рядом строить литейную мастерскую. С владельцами свалок было несложно договориться. За разрешение использовать установленное для прессовки оборудование металлолом доставался им почти даром. Да и много было свалок безхозных, так что основной материал шел оттуда. И в результате стоимость крепежных конструкций для поля батарей оказалась существенно меньше расчетной. К тому же, в качестве отходов производства литейщики поставляли шлак для бетона и арматуру. Но все же бюро разрешило ему этот эксперимент не из-за дешевизны. Скорее, они посчитали такой план очень экологичным. Местному правительству тоже эти свалки не нравились, но руки до них ни у кого не доходили. Небольшой плюс в корзину международных отношений.

Он не стал в эту мастерскую выписывать специалистов. Нашел двух местных итальянцев, когда-то работавших на крупном заводе в Европе. Их квалификации оказалось вполне достаточно. На сборе металлолома постоянно работали те чернокожие африканцы, которых Джонс набрал среди бичей на улице. Это были беженцы из соседних стран, однажды попавшие сюда. Тогда границы были открыты, как оказалось – временно.

В здании мастерской не было ничего футуристического, снаружи его легко было принять за местную постройку. Стены из ракушечника, такой же высокий забор вокруг. Небольшое здание высотой в пару этажей, просторный двор. Единственное отличие от средневековой кустарной мастерской проглядывалось на крыше. Оттуда торчали странные конструкции, явно напоминающие высоковольтные сооружения. Склада здесь не было, готовую продукцию тут же увозили к полю и хранили там, на месте. А здесь во дворе лежали спрессованные блоки автометаллолома, литейные формы,  мешки со шлаком. В углу двора контейнеры с углём  для печи. Но угольная печь, которая находилась внутри, нужна была лишь для первичного разогрева. Весь основной процесс проходил в плазменной установке. Они использовали «прирученную» шаровую молнию для плавки. Сейчас печь не работала, обзорный экран выключен. Значит, главный литейщик сможет ненадолго отвлечься.

Алессандро встретил его, улыбаясь как всегда.
- Как успехи? – спросил Джонс.
- Отлично, мистер Джонс. Если дальше так будут идти мои дела, через пару лет получу паспорт ООН. Исполнится мечта моей юности, мистер Джонс.
- Ну да, конечно, Алессандро. И паспорт получишь, и вдогонку большой орден. Такой большой, что не сможешь носить его на шее, будешь возить отдельным прицепом. Брось валять дурака. Я привез новые чертежи, давай лучше посмотрим.
- Посмотрим, конечно посмотрим. Сейчас Мустафа нам сварит кофе, и посмотрим. Его кофе лучший в этой стране и во всей Сахаре, вы знаете, мистер Джонс. Даже в Риме Вы такой кофе не найдете. Но зря все же Вы не верите мне. Паспорт ООН – это много значит. Как-нибудь я Вам расскажу, зачем это было придумано.
- Лучше приезжай посмотреть на поле, там ваши стойки уже вовсю устанавливают. Скоро зальем светом всю Африку.
- Вы тоже мечтатель, как и я, мистер Джонс. А Африке гораздо больше нужна вода, чем свет. Мне трудно поверить, что на месте Сахары раньше было море и джунгли, но это так.
- Вода всем нужна. Мне кажется, что бюро решило здесь технологию отработать, как можно в больших объемах получать пресную воду. Так, чтобы хватило и людам, и растениям, и заводам. Они смотрят далеко в будущее, и похоже, денег не жалеют. Ты знаешь, что скоро мы канал будем строить пунктиром, сразу в трех местах? Иначе очень медленно получается, это их не устраивает.

Мустафа готовил кофе на плите под навесом. Долго возил по нагретому песку жестяную кастрюльку и встряхивал ее. Досыпал туда каких-то пряностей. Кроме перца, насыпал еще несколько цветных порошков.
- Ну и компот у него получается… Ты тут не станешь наркоманом, Алессандро?
- Смеетесь, мистер Джонс. Это не наркотик, это божественный напиток африканских охотников. После такого напитка можно идти за леопардом три дня, или выслеживать крокодилов, да хоть на слона… Мустафа говорил, что не охотился на слонов, но всех других зверей он знает лично. Он видел их духов и разговаривал с ними.
- После его компота любой слон учует тебя за километр. – Джонс рассмеялся. – Наверное он сочиняет, как все охотники.
- Вы никому не верите. Мистер Джонс, это плохо. Мустафа неплохой человек, очень ловкий и сообразительный. Я больше не отправляю его на свалки, он мне здесь очень помогает. А если приврет немного, кому от этого плохо? Никому.
- Я не люблю верить, я люблю знать. Вера человека часто подводит, а знания – никогда. Когда человек сказки рассказывает, это же сразу видно. Если бы я верил в сказки, наверное я бы ничего не построил за всю жизнь.
- Какая ваша жизнь, мистер Джонс, Вы молодой человек. Вашему бюро повезло, что они Вас нашли. Это мне пора думать о старости, и подсчитывать, что успел сделать, что не успел. А вам считать очень рано.
- Ладно, если я не буду считать сейчас, то потом считать будет нечего. Пора работать, дорогой Алессандро. Я никак не могу понять, как вы столько времени тратите на кофе и перекуры, и успеваете все сделать.

Алессандро рассмеялся. Джонс казался ему очень напряженным и от этого не слишком внимательным и восприимчивым. Но может быть, это постоянное напряжение как раз и нужно было именно Джонсу. Талантливый парень, у каждого свой талант и по-своему проявляется. Таких нельзя учить неосторожно. Хоть Алессандро и любил с ним поболтать, и пожурить по отечески, но в этом сказывались  скорей привычка и возраст, а не желание повоспитывать.

Они поблагодарили Мустафу и пошли в помещение с чертежами. Закончили довольно быстро, и Джонс отправился наконец к себе на квартиру, в поселок.