Одиссей плата за коварство - поиск утраченной роди

По образованию я филолог, выпускница факультета зарубежных языков и литературы. «Одиссею и «Илиаду» Гомера совершенно не восприняла на первом курсе; всемирное (не  побоюсь заявить именно так) значение этого архетипа как возвращение на свою внутреннюю родину.  Помог мне в этом радиотеатр психотерапевта доктора А.Г. Данилина.
Изобретя военный манёвр под названием «Троянский конь». Одиссей, используя священный символ, которым  является этот конь, совершает хитрость: некий творческий поступок, лишенный нравственного начала. Он побеждает в затянувшейся войне только ради того, чтобы победить. Не учитывая при этом правила игры, установленные богами. Троянский конь, которого он придумал при этом, оказывается не только внутри исторической Трои, но и внутри Трои внутренней – волшебного города, гармонической системы человеческих желаний и психической защиты, которую создал вовсе не Одиссей, а те самые божественные правила игры, т.е. Бог или боги.
Результатом этого поступка для Одиссея становится невозможность обрести свою родину, свой собственный «волшебный город» гармонии и покоя, в котором он является царем. В поисках Итаки ему предстоит долгое плавание во внутреннем пространстве собственного безумия – того самого состояния, в которое попадает человек, лишившийся своего волшебного города. Состояние полной беззащитности перед волнами судьбы и потери любых жестких ориентиров реального и нереального внутри самого себя. В море безумия существуют острова. По мере странствия Одиссей будет убеждаться в том, что эти острова являются лишь миражами, способными вызвать лишь временное ощущение твердой почвы.
Море беззащитности – это тревога. Тревога, от которой нет спасения. Первым импульсом, первым естественным желанием человека является спастись от нее… найти «действенное средство». Одиссею предлагают такое средство лотофаги, на остров которых он попадает. Но Одиссей сразу понимает, что «волшебные таблетки» лотофагов – лишь средство потери самого себя.
Такова цена. Если ты обретаешь полный покой, то платишь за это своей индивидуальностью. Больше не будет тревоги, не будет ни битв, ни друзей, ни врагов, ни Итаки, ни Пенелопы. Ты станешь как равнодушные, погруженные в нирвану пожиратели лотоса, которые неотличимы друг от друга… Одиссей понимает это сразу и бежит с острова лотофагов.
Однако, если ты сбежал с «острова счастья», то море неминуемо будет погружать тебя все глубже и глубже в пучину тревоги – к глубоко спрятанным островам – базовым образам твоего собственного бессознательного.
Первым на пути Одиссея встретится остров Полифема. Это чудовищный образ карающего отца, олицетворенный ужас всевластия мужского начала в жизни и судьбе ребенка. Одиссей лишит его глаза, т.е. возможности подсматривать за собой самим и оказывать непрерывное подавляющее влияние на жизнь взрослого человека. Одновременно, победа над Полифемом – это некоторое появляющееся в Одиссее чувство, что человеку нужно обрести собственный путь, что надо перестать чувствовать себя жертвой семейного воспитания и социальных обстоятельств.
В результате победы над подавляющем отцовским образом, Одиссей открывает в себе новые духовные и творческие силы. Он чувствует возможность внутреннего полета, и в «Одиссее» Гомера это олицетворяется прибытием Одиссея на остров Эола – повелителя ветров. Однако, ощущение открывшихся духовных возможностей разбивается о некоторые предательские мыслишки, которые всплывают откуда-то из днища предательского корабля Одиссея – это мысли о несправедливости собственной судьбы, фактически, о том, что, придумав Троянского коня и победив Полифема, человек заслуживает больших даров, чем эта духовная ясность и чувство полета. Это мысль о том, что кроме ветров человеку нужны еще и материальные дары. У Гомера спутники Одиссея развязывают свой ящик Пандоры в поисках реальных и земных драгоценностей, которые им должны немедленно выдать боги.
Предательская мыслишка о несправедливости судьбы приводит Одиссея на остров Лестригонов. Остров, на котором с вершин самолюбия Одиссея на него сыплются камни его собственных обид.
Куда может убежать Одиссей в каждом из нас от чувства несправедливости и воспоминаний о бесконечных обидах, которые он нам принес. Да только в воспоминания о женщине, которая способна нас защитить, и которая каждому из нас казалась когда-то всевластной волшебницей. Столкнувшись с образом отца и непреодоленными им осколками этого образа – накопившимися обидами, Одиссей пытается защититься на острове, где обитает образ его матери-волшебницы. Конечно, этот образ тоже грозный, с ним тоже нужно научиться справляться. Нет ничего хуже, чем унижение из материнских уст. Она может объявить наши желания свинскими и мы можем на некоторое время почувствовать себя хрюкающими и покрытыми щетиной. Однако, в конечном итоге, именно этот образ способен и предсказать нашу судьбу и защитить лихорадящую душу от внутренних бурь. Все это и переживает Одиссей на острове Церцеи. Однако, укрыться в образе матери навсегда невозможно потому, что в какой-то миг любая мать говорит: «Иди, пришла пора встречаться с реальностью. Сколько можно сидеть на моей шее». Но реальность кажется безумному очень зыбкой и опасной. В ней живут тени.
Покинув остров матери – остров Церцеи, Одиссей оказывается в Аиде на острове, в котором живут тени и нашего героизма, и наших собственных неудач, и нашей агрессии. Периодически эти тени оживают. Но для того, чтобы ожить, им надо напиться нашей крови. Это мы пускаем их в свое сознание, как жертвенные барашки, предоставляя им кровь наших душ, рассказывает нам Гомер. Из царства теней можно и не выбраться, остаться в нем навсегда. И только почти не в чем не отличающиеся указания Великой Матери – Церцеи и, ставшего в новом облике неожиданно мудрым образе отца – Тересия, почти ничем не отличающиеся друг от друга, выводят Одиссея из царства Аида и, как мне кажется, с этого момента начинается вторая половина «Одиссеи» - его возвращение к самому себе из царства мечущихся у него в голове оживших теней.
Одиссею удается пройти через сладкие голоса соблазнов, через искушение простых и однозначных решений – он благополучно минует остров Сирен.
Ему удается пройти по лезвию бритвы между чудовищами – образами вселенской агрессии и вечной жертвы в себе самом. Чудовищная Сцилла и пасть Харибды остаются позади. Человек, покидающий безумие, встает перед вечным выбором: объявить ли себя жертвой болезни и обстоятельств или превратиться в чудовище и попытаться уничтожить окружающих его людей. Это два главных варианта «Сирен», т.е. простых решений, которые грозят похитить человеческую жизнь. Одиссей преодолевает их.
 И вот, на горизонте, встает следующий райский остров – остров Тринакрия. Это остров, на который героя убеждала не высаживаться Цирцея.
Какая-то новая опасность быть откинутым назад в безумие ожидает нашего героя.
Это опасность повторная, единственное, что Одиссей так и не преодолел, это великий соблазн Троянского коня. Пусть и в ином виде, но на выходе из безумия наш герой должен столкнуться с тем, что его в безумие погрузило. Он должен столкнуться с Троянским конем внутри самого себя. Одиссей пытается обогнуть роковой остров, но сделать этого он не может. Путь к самому себе и есть путь на символическую родину – путь к чувству цельности и защищенности (к внутреннему дворцу или дому) – может проходить только здесь.
Быки Гелиоса – это символ жизненной и творческой энергии человека. В разных культурах бык и солнце выражают схожие вещи. Использовать их в пищу это, значит, использовать свою жизнь в поисках еды. « Жить для того, чтобы есть». Одиссей движется по спирали, он туже сталкивался с соблазном у Полифема. Но тогда он сам мог оказаться пищей собственного отца. Конь – схожий с быком символ. В начале своего безумия Одиссей пытался использовать символ новой жизни и перерождения, как сказали бы мы сейчас, символ способности человека начать духовное осмысленное существование, с целью добывания славы для самого себя.
Тогда результатом поступка и причины безумия явилась невинно пролитая кровь троянцев, а сейчас, на Тринакрии, результатом стала гибель его собственных желаний.
Он опустошен, и это чувство глубокой опустошенности сносит его назад по той же спирали безумия, он вновь оказывается у Сциллы и Харибды, поблизости от готовых решений земли Сирен.
Очередное спасение от всепоглощающего женского начала, только кажущееся. Страсти и желания его души сгорели в топке Гелиоса. На их месте должно появиться что-то новое. Для того чтобы прийти к людям, Одиссей должен родиться вновь. Для того чтобы вновь родиться, нужно совершить путешествие обратно в мать. Кто-то должен «выносить его», кто-то должен его сохранить в почти бесконечном сне. В этом сне должны появиться новые страсти царя Одиссея, его новые желания и устремления.
7 лет Одиссей проведет в чреве (гроте) нимфы Каллипсо, ведь только через 7 лет, его мужское начало - бог («психопомп» по К. Юнгу) Гермес разрешит ему двигаться дальше к людям. Преодолеть море ему поможет еще одна нимфа, она даст ему рубашку – что-то вроде защищающей плаценты, с помощью которой он окончательно преодолеет предвечные волны своего внутреннего океана и обнаженным покажется на берегу людей.
Когда человек выбирается из глубин безумия, окружающие кажутся ему «бессмертными богами». Он хуже всех. Кто-то из людей должен сообщить ему, что мы – окружающие, точно такие же, как и он сам. Фиаки кажутся Одиссею недоступно прекрасными и великими, до тех пор, пока Алкиной - их царь, не сообщит ему, что бессмертное царство фиаков должно однажды погибнуть в водах Посейдона, как внезапно в этих водах гибнет каждый из нас.
Для того чтобы достичь контакта с реальностью, Одиссею нужно достичь, отвоевать, расчистить свое собственное женское начало, свою Пенелопу. Подлинный контакт с реальностью и другими людьми возможен только тогда, когда ты уничтожишь свою агрессию и свой пустой сексуальный напор, твои собственные «женихи» извечно мешают тебе, мужчине, стать подлинным царем. Эти инстинкты, вспомните Фрейда, гораздо мощнее инстинктов приобретательства и избыточной жратвы. Для того чтобы победить в своей последней троянской войне, Одиссею нужны силы.
Богиня Афина – материнское начало, которое он успел понять за долгие годы своих безумных странствий, дает ему маску. Это социальная маска необходима, для того чтобы получить еще одну короткую паузу, нужно навести порядок в доме своей души, т.е. в теле.
Представьте себе, никем не узнанный бродит Одиссей в огромном, заброшенном им, как и почти всеми нами, доме… Доме, в котором ждет его, его подлинная душа – Пенелопа: