Кочис. На смертном одре

19 марта 1874 года по распоряжению уполномоченного Бюро по делам индейцев Д.Клама, с целью выяснения мнения Кочиса относительно перемещения чоконен в Нью-Мексико, в резервацию Чирикауа в Аризону был направлен уполномоченный по делам индейцев Нью-Мексико Леви Эдвин Дадли.
Дадли, впрочем, как и Клам, прежде чем ехать к Кочизу в Аризону, принял к сведению заявление помощника Джеффордса  Ф.Хагнеса, который в интервью газете «Las Cruses Borderer» говорил: «Людей Кочиза можно смело объединять с чихине в резервации  Нью-Мексико. Это поможет нам разрешить проблему индейских набегов в Сонору. Не думаю, что чоконен будут против переселения. Если и будут, то только полдюжины воинов».
  Федеральное Бюро по делам индейцев переселение людей Кочиза к соплеменникам в Нью-Мексико считало вполне оправданным, так как в первую очередь апачи лишались свободного доступа в Мексику, а во вторую, объединение двух агентств в одно давало значительную экономию в бюджете.
21 мая Дадли прибыл в агентство Чирикауа в каньоне Пери. Агент Джеффордс сообщил уполномоченному, что Кочиз серьезно болен, и находиться в горах Драгун. Кроме этого Джеффордс доложил, что резервацию покинули недни вождя Хуха, который стал приемником вождя Натиаса и отправились в Мексику в Ханос, чтобы запросить мира у мексиканцев. Джеффордс пояснил Дадли, что Хух «никогда не хотел жить в США».  В июле отношения недни с мексиканцами обострились. Причиной была казнь мексиканцами одного из старейшин недни по имени Элигио, которого в Ханосе схватили солдаты и без лишних церемоний повестили.
В итоге недни были вновь изгнаны в Аризону.
Выяснив обстановку, Дадли, 22 мая, в сопровождении Джеффордса отправился в горы Драгун на встречу с Кочизом.
«Как я и предполагал Кочиз радушно встретил меня, но после того как я представился его сыну Таза и объяснил свой статус. По выражению лица старого вождя я понял как он страдает от недуга и мне показалось, что он не переживет даже эту ночь. Когда я протянул Кочису фотографию генерала Ховарда, то он обомлел. Пока я говорил с ним, он все время глядел на фото Ховарда и его взгляд излучал самые трепетные чувства по отношению к генералу», – вспоминал впоследствии Дадли.
Разговор Кочиза и Дадли продлился около часа, после чего вождь извинился и сказал, что плохо себя чувствует.
Докладывая в Вашингтон о ходе беседы с Кочизом, Дадли отмечал: «Этих индейцев можно переселить в любой момент. Агент Джеффордс предлагает отправить со мной в Нью-Мексико уже двести пятьдесят человек. Я еще не встречал такого человека, подобно агенту Джеффордсу, который полностью мог бы контролировать индейцев,. Думаю, если их и переселить, то лучшей кандидатуры на должность агента в Хот Спрингс, чем мистер Джеффордс нам не найти. Он, конечно же, не отвечает всем тем требованиям, которые мы предъявляем к лицам на должность агента, но он способен держать среди индейцев дисциплину и влиять на них.
Он хорошо ладит с ними, если они и покидают резервацию, то он всегда знает, где их найти».
Вывод Дадли о том, что чоконен безропотно согласятся на переселение в Нью-Мексико ни Джеффордс, ни Хагнес правильным не считали. Если половина, по мнению Джеффордса, и согласиться, то другая половина возьмется за оружие. Он сообщал Кламу в Вашингтон: «Чоконен уверены, что у правительства США нет достаточного количества солдат, чтобы заставить их переселиться  к чихине». Доводы Джеффордса убедили Клама, и он понял, что переселение придется отложить.
На протяжении последнего года здоровье Кочиз все время ухудшалось. Предположительно он страдал раком желудка, ел очень мало, и чтобы облегчить свои страдания потреблял тисвин.
 «Старый и немощный он постоянно пьет тисвин», – говорил Джеффордс.
Полковник Р.Джонс, навещая Кочиза в резервации, сообщал: «Кочиз на грани смерти. На протяжении последних месяцев он тяжело болеет. Его желудок отказывается принимать пищу».
В интервью тусонской газете «Citizen», Ф.Хагнес сообщал: «Вождь очень болен, надежды на выздоровление практически нет».
30 мая эта газета писала: «Кочиз умирает от расстройства пищеварения. Его недуг обострился, с тех пор как он согласился жить в резервации».
Учитывая состояние Кочиза, народная молва не успокаивалась, гадая относительно его приемника. Для жителей Аризоны данный вопрос на удивление оказался злободневным. Будут ли после смерти Кочиза чирикауа оставаться в мире с белыми, либо встанут на тропу войны.
Ф.Хагнес сообщал о трех кандидатурах, которые способны заменить Кочиза: его сын Таза, «младшие» вожди шаман Эскиниа и один из бэндовых лидеров Нахилзэй (см. именной указатель), которые согласно Хагнесу также считались претендентами на лидерство в бэнде после Кочиза.
Другие источники поговаривали о таких конченых негодяях как Пионсенай и Эль Каутиво, которые «не могли и дня прожить, чтобы не напакостить».
Сам же Кочиз, как утверждал Джеффордс, ни чуточку не сомневался в перспективах сына Тазы и попросил своих верных друзей Нахилзэя и Эскиниа, оказывать сыну всяческую поддержку и наставлять его в период становления в статусе племенного лидера. Напутствуя Таза, по словам Эйса Даклюджи, Кочиз говорил ему, чтобы он следовал по пути мирного сосуществования с белыми и во всем полагался на Джеффордса.
Кочиз понимал, что смерть на пороге и его вид удручает близких. Таза не успокаивался и усердствовал в том, чтобы исцелить отца. По мнению шамана Эскиниа – друга Кочиза, причина недуга вождя крылась в ниспосланном на него колдовстве, и чтобы вождь выжил и выздоровел, необходимо было найти колдуна и сжечь его у столба пыток. Таза нашел предполагаемую ведьму из бэнда тонто-апачи (Западные апачи), которая якобы навела на Кочиза порчу по просьбе одного из недругов вождя в прошлом. Женщину привязали к столбу и прилюдно сожгли, но состояние Кочиза после этого не улучшилось.
–Ты думаешь, я выживу, и все вы увидите меня здоровым и бодрым, – спрашивал Кочиз Джеффордса, после сожжения ведьмы.
–Нет. Я так не думаю. Я в замешательстве, и мне кажется, что ночью ты умрешь, – ответил Джеффордс.
– Благодарю, что не солгал, я тоже так думаю. Это случиться в десять часов утра завтра, – сказал Кочиз, еле пошевелив губами. – Как ты думаешь, мы когда-нибудь еще встретимся?
–Я не знаю, – удивленно ответил Джеффордс, – А ты сам как считаешь?
– Я много думал об этом пока болел. Верю, нам повезет, и хорошие друзья встретятся вновь, но только уже там, – и Кочиз указал взглядом на небо.
На следующее утро Кочиз умер, как и предполагал.
Глубокая печаль охватила ранчерию, и, по словам Хагнеса, в лагере вождя стоял такой рев, исходивший от людей, что «ушам становилось страшно».
Жена Кочиза и его сестра, обмыли тело вождя, расчесали его волосы и облачили в лучшие одежды, чтобы подготовить его к встрече с богом Усеном.
Согласно обычаю чирикауа на похоронах должны были присутствовать только самые близкие родственники. Однако в случае с похоронами Кочиза, как утверждал Джеффордс, пришли все чоконен. «Воздавая почести умершему, все члены племени притащили свои одеяла, и, сняв с себя одежду,  побросали все это поверх могилы Кочиза, чтобы сжечь», – писал Джеффордс в Вашингтон  Д.Кламу.
Через несколько дней, Джеффордс пересказал описание похорон Элу  Вильямсону,  который в свою очередь повторил его рассказ историку Фрэнку  Луквуду.
 «Он (Кочиз – И.К.) был одет в свои лучшие одежды. Лицо покрыто военной раскраской, голова украшена орлиными перьями, тело завернуто в    великолепное, большое, красное, шерстяное одеяло,  некогда подаренное ему  полковником Хукером. Затем тело усадили на его любимую лошадь, и повели  в малодоступное место среди скал и каньонов, где отыскали глубокую расщелину в крутом обрыве. Сначала застрелили лошадь и бросили ее вниз с обрыва. За ней туда последовала любимая собака Кочиза, его винтовка и другое оружие, и в завершение, на веревках в глубокую могилу в ущелье опустили тело Кочиза». 
Так закончилась жизнь одного из величайших лидеров апачи.
Место захоронения вождя стало тайной за семью печатями для белых людей, за исключением Джеффордса. Чирикауа хранили эту тайну как святыню. Унес ее с собой в могилу и Том Джеффордс.