Пёстрые камешки

               

                Визит вежливости      


      Вскоре после войны в Кронштадт пришел английский военный корабль. Событие-в нашем порту иностранный корабль, к тому же корабль бывших союзников! Восторг! Безудержное гостеприимство! Недаром английский корабль назывался «Триумф». После пышной торжественной встречи и всяческих официальных церемоний гостей повели осматривать местные достопримечательности. Англичане снимали памятники адмиралов, но некоторых больше интересовал отнюдь не исторический вопрос,а где можно найти морские кабаки. Ответ девушки гида поверг их в шок-оказывается, в Кронштадте нет ни морских кабаков, ни проституток. Да быть этого не может! В каждом порту есть такие злачные заведения. Такое пуританство явно смахивало на очковтирательство: смотрите, мол, какие добродетельные советские моряки. Попробовали выведать о таких адресах у мальчишек, всегда таскавшихся за такими экскурсиями в надежде рассмотреть морскую форму так непохожую на нашу, а может,  заодно получить шоколадку, вкус которой они начисто забыли за годы войны. Но мальчики по молодости лет о таких злачных местах не знали и все норовили показывать морякам столовки общепита.
Впечатление от Кронштадта было несколько подпорчено (впрочем, позже лазейки все же нашлись и положение с выпивкой поправилось).
      Днем на кораблях устраивали праздничные обеды в честь гостей, вечером гремели балы в Офицерском и Матросском клубах. Танцы и легкий флирт с Кронштадтскими девицами. Дежурный из комендатуры зорко следил, чтобы соблюдались приличия и закрывал глаза лишь на невинный мимолетный  поцелуйчик.
      Рабочим морского завода тоже хотелось внести свою лепту в гостеприимство. Но как? Что касается водки-это не проблема: русский человек достанет ее из под земли. Но как быть с закуской? Хилый рацион на продуктовых карточках почти полностью исчерпан, и жена не разрешит взять последние крохи. Но есть один выход-поразить гостей деликатесом. На Ораниенбаумском берегу небывалый урожай черники, набирай полные корзины.
      И вот на скамейках в парках появляются пары: на одной английский кочегар, скажем Джон и морзаводский докер, скажем Ваня, на другой машинист Майкл и фрезеровщик Николай, на третьей и т.д. Между ними бутылочки беленькой и кульки с черникой. Обнимаются ,чокаются. Ваня научил Джона двум русским словам, необходимым, по его мнению, в данной политической ситуации:”мир и дружба”. Если Ваня говорил: "мир", Джон , чокаясь, отвечал: "дружба". И наоборот. Когда судный лексикон исчерпывался, в ход шли другие, несколько странные тосты; например “ Гитлер капут”, что теперь было совсем неактуально.
      Бутылочки пустели, у приятелей рты чернели, как у голодных галчат, а Джон ухитрил-ся вымазать черникой даже щеки.
      И вдруг к скамейке приближается корабельный патруль. Шесть человек, построенных по двое. На груди разные шнурки и брелоки, а у пояса большие резиновые дубинки. Опытным глазом определяют, сможет ли Джон самостоятельно добраться до корабля, и если нет, двое первых патрульных берут его под микитки, ставят на землю и лупцуют резиновой дубинкой по мягкому месту-не позорь, мол, скотина, британский королевский флот, и пить надо умеючи. Двое патрульных тащат кочегара на корабль и сдают вахтенному ,а потом присоединяются к патрульной группе, уже становясь сзади: все четко ,невозмутимо , без лишних слов. А к Ване подходит свой патруль-жена. Оглядывается, нет ли поблизости англичан, хватает благоверного за шкирку и тащит домой. А если он упирается , то получает таких тумаков, что английская дубинка показалась бы ему ласковым поглаживанием.
      Мне неизвестно, какие высокие цели преследовало флотское начальство, организуя этот визит вежливости, но одну задачу оно явно решило: в лучшую сторону поменялось мнение моряков друг о друге и они понравились друг другу. На английской палубе матросы приветственно махали бескозырками, улыбаясь во весь рот и наученные Ваней слова "мир" и "дружба" звучали совершенно искренно и без бутылки. А Ваня в цеху делился своими впечатлениями: "вот ведь, говорили, что англичане надутые и задавалистые, а они хорошие ребята и такие же простые ,как мы".
      По утру дворники собирали пустые бутылки и выметали из-под скамеек разноцветные обертки от шоколадок и карамелек. Фантики не выбрасывали, а аккуратно распрямляли и складывали.
Ребятишки потом обрадуются: заграничные ведь.

                ***

   Ты кто?               

      Под большим каштаном на детской площадке так хорошо дремалось. Тишина. Всех детей развезли по дачам. Вдруг слышу какое то шуршание около моей скамейки. Открываю глаза. У моих ног на крошечном самокате такое же крошечное существо в красной шапочке с помпоном. Прямо гномик из сказки.
-Ты кто?- спрашивает гномик в упор.
-Бабушка Аня.
-У нас тоже есть бабушка. А где ты живешь?
-В соседнем желтом доме.
-Нет ,там живем мы,- не согласился гномик, встал на самокатик и укатил в дальний конец площадки, где с книжкой сидела его мама.
-Видно, я ему не понравилась,- подумала я.
      Но он вернулся через несколько минут, уже пешком, и , наверное, после воспитатель-ной беседы с матерью, очень-очень вежливый.
-Тетя бабушка,у вас есть дети?
-Нет.
-А кошка?
-Тоже нет.
-И собаки нет?- удивился он.
-Нет.
   По тяжелому вздоху я поняла, что ему жаль меня бедолагу.
   К нам подошла его мать.
-Вы уж извините, что он мешает вам отдыхать. Он вообще-то не пристает к людям. Вы чем-то ему понравились. Но мы завтра уедем под Тарусу к бабушке.
-Там есть кролики?-радостно закричал малыш
-я привезу вам самого маленького!
-Ну что ж,-сказала мать. Попрощайся с бабушкой и пожелай ей доброго здоровья.
Эти фразы оказались слишком сложными для двухгодовалого малыша. Он морщился, хмурился, но смог придумать только самое простое:" да!"-сказал он с чувством и подал мне крохотную ручонку.
   Они ушли, и на площадке сразу стало так пусто и неинтересно.
               
                ***
 
                “Всем сидеть смирно”   (из жизни богемы)
               

      Это было так давно…Сейчас мало осталось тех, чья молодость пришлась на те далекие пятидесятые годы. Но они-то помнят свою голодную, веселую, бесшабашную юность. Но может быть их нынешним сверстникам любопытно заглянуть в жизнь их дедов и бабок.
Итак:
      Мой муж фронтовик, еще будучи студентом Ленинградского университета был отправлен в Карелию в качестве корреспондента  "Комсомольской Правды". Поначалу нас поселили на окраине Петрозаводска в небольшой двухкомнатной квартире. Нашим соседом по квартире оказался преподаватель местного университета. Очень удобный сосед: прочтет кусок курса по своему предмету и мчится в Питер к семье, а потом появляется ненадолго и нескоро, так что квартира была по существу в нашем распоряжении. Но только ли в нашем? Почти сразу же после нашего приезда у нас стали околачиваться поэты, художники, молодые преподаватели университета-словом, вся местная богема. В одном угла бренчала гитара, в другом резались в карты, с подоконника свисали длинные ноги поэта, читающего свои стихи заунывным голосом. Иногда припозднившиеся устраивались на ночь на старенькой кушетке, которую поставил в кухне сосед. Помню одну живописную картину- на соседской кушетке лежал наш приятель Алик. От холода он укрылся кухонными полотенцами, а босые ноги утеплил черно-буркой, которую забыла на кухне дама, уходя с вечеринки в подпитии.
      А уж спорили! Ругали и хвалили чужие и свои стихи, на ходу делали шаржи и эпи-граммы .Шумели до утра. Им то что: свободные люди, без расписаний и графиков. А какого мне? Мне приходилось готовиться к занятиям в университете, запершись в ванной или, если тепло, сидя на скамейке у дома. Однажды меня так довели, что я сломала веник о спину одного поэта (кажется Володи Морозова). Правда, потом пожалела: ведь веник то новый был.
      Богемная братия любила устраивать праздники -был бы повод. Однажды отмечали че-тырнадцатого июля- день взятия Бастилии и вдруг кто-то вспомнил, что это и день смерти шведского короля Густава. Хороший был король, занимался археологией и ел на раскопках вместе с рабочими хлеб. Незапланированный тост в память о хорошем короле нанес урон праздничному обеду. Как восполнить? "–А я знаю"-сказал Алик. У одного моего знакомого полковника Ивана Палыча всегда все есть!-"Звони немедленно!"-завопили страждущие.
      Алик позвонил, подлизался, навязался в гости, но предупредил, что приедет вместе с приятелями. Скучавший полковник был рад провести вечер в веселой компании. Бедняга не знал, во что он вляпался.
      Когда, открыв дверь, он увидел входившую вереницу незнакомых людей, он схватился за косяк, чтобы не упасть.
-Ребята,-сказал он, заикаясь,-мне вас всех не накормить.
-А мы со своими продуктами,-ответил ему, тоже заикаясь, Роберт Рождественский (он заикался с детства) и показал банку с недоеденной килькой, которую захватил, уходя от нас.
Жена полковника, мгновенно оценивая ситуацию, грохнула дверью, помчавшись к матери.
      С тех пор полковник, выходя из дома, пугливо озирался- не идут ли к нему дорогие гости.
      Наша квартира не запиралась, потому что сломался замок, а починить все было как-то недосуг. Да и красть-то было нечего- все было на нас самих. Но с некоторых пор у нас по-явился сторож-овчарка Дези. Ее навязал нам один художник, уезжавший на этюды на Валаам. Собака оказалась умной и доброй, но обученной каким-то странным трюкам. Например, в отсутствие хозяина она свободно впускала гостя в комнату, но не выпускала до его прихода и команды. Вскоре после появления Дези у нас мы испытали результат такой выучки. (наверное художник придумал ее из опасения, что вор унесет его произведение).
      В один жаркий июльский день мы с мужем отправились покупаться на Онежскоеозеро. Думали вернуться домой к обеду, но погода соблазнила задержаться до вечера.
     Войдя в комнату мы ахнули: за столом и у стенки плотными рядками сидели люди с искаженными от злобы лицами. Здесь, наверное, были все, кто был нам знаком в Петро-заводске. Нас встретил отборный мат шепотом- собаки не любят громкие крики. Оказалось ,по прежней привычке вламываться к друзьям без предупреждения , к нам в этот выходной день надумали наведываться то один, то другой приятель и попадали как мухи в паутину в Дезину охранную сеть. Она всех впускала и не выпускала никого. Как уж эти бедняги обходились без туалета, ума не приложу.
После того как Юрий скомандовал Дези отпустить гостей и выставил ее в кухню, по квартире пронесся смерч: кто-то бежал в уборную ,кто-то хватался за графин с водой, но большинство рвалось набить морду Юрию. И это было бы сделано с полной справедливостью, если бы не боязнь, что из кухни вернется Дези на защиту хозяина.
      После этого случая богема несколько присмирела и тогда нас даже предупреждали о приходе.
      Вольница кончилась с приездом моей мамы, которая, к сожалению, не одобряла такой замечательный образ жизни.

                ***

  Счастье               

      В семидесятые годы в стране было очень плохо с продуктами питания, даже самыми простыми, а уж фрукты, изюм или курага и вовсе казались деликатесами. И когда их вы-брасывали на прилавок (по тогдашней терминологии), в магазинах всегда выстраивались длинные очереди.
      Стоя в одной из таких очередей я любовалась огромным черным котом, дремавшим на пустом подоконнике. Иногда к нему подходил кто-нибудь из стоявших в очереди и гладил мягкую шкурку, но кот всякий раз выворачивался и с выражением на мордочке "отстаньте, мне вы все надоели", переходил на другое место. И в самом деле , какое уж тут удовольствие видеть бесконечно мелькающие незнакомые лица.
      Но вдруг кот встрепенулся, и зеленые огоньки его глаз устремились к входной двери. В магазин входила какая-то пожилая женщина. Секунда и кот в широком акробатическом прыжке бросился на женщину. Сейчас он ее порвет!-испугались люди. Но жертва нападения вдруг радостно закричала:-Басенька, дорогой, неужели это ты? Как ты здесь очутился?  Понимаете-стала  она объяснять -мы живем совсем в другом районе и я заскочила сюда совершенно случайно, прослышав про изюм. И уж как мы его искали! И вознаграждение сулили, и в милицию обращались, и как он оказался так далеко от дома ?Наверное его увез в машине какой-нибудь негодяй.
Она крепко прижимала к груди своего любимца, а он, упершись головой в ее подбородок, лизал ей щеки и все урчал, урчал. Должно быть рассказывал о своих злоключениях. Женщина распахнула куртку и запихнула туда кота. Она вышла со слезами на глазах, забыв и про изюм и про курагу.
      Стоя у стеклянной двери магазина я долго смотрела им в след. Кто знает, доведется ли мне еще когда-нибудь увидеть такую картину любви и счастья.